Главная » Организация Бизнеса » Возвращение дела прокурором на дополнительное расследование. Возвращение уголовного дела прокурору

Возвращение дела прокурором на дополнительное расследование. Возвращение уголовного дела прокурору

Одним из рудиментов старого уголовного процесса является институт возвращения уголовного дела для дополнительного расследования.

Направление судом, в том числе по собственной инициативе, уголовного дела для дополнительного расследования в случае неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, а также при наличии основания для предъявления другого обвинения либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении, означает, что суд инициирует продолжение следственной деятельности по обоснованию обвинения, по сути, выполняет несвойственную ему обвинительную функцию. Такая позиция была высказана Конституционным Судом РФ еще в период действия УПК РСФСР. Уже тогда стало очевидно, что возвращением дела для дополнительного расследования обеспечивается восполнение недостатков обвинительной деятельности. "С точки зрения интересов защиты возвращение дела для производства дополнительного расследования в таких случаях не является необходимым, поскольку при полной или частичной недоказанности, а также сомнительности обвинения защита вправе рассчитывать на вынесение судом оправдательного приговора либо, соответственно, на признание подсудимого виновным в менее тяжком преступлении, чем ему вменяли органы расследования. Такая позиция защиты является допустимой формой отстаивания интересов подсудимого, ибо суд при этих обстоятельствах обязан следовать принципу презумпции невиновности, закрепленному в статье 49 Конституции Российской Федерации" .

Тогда, оставляя возможность возвращения уголовного дела для дополнительного расследования в целях изменения обвинения на более тяжкое, если ходатайство об этом заявляет сторона обвинения, в первую очередь государственный обвинитель, Конституционный Суд РФ подчеркивал, что даже при наличии ходатайства стороны обвинения о дополнении предварительного расследования в целях дальнейшего доказывания предъявленного обвинения или расширения его объема суд не обязан следовать этому ходатайству и имеет право вынести приговор, основываясь, в том числе, на конституционном требовании о толковании неустранимых сомнений в пользу обвиняемого.

Аналогичные разъяснения одновременно были даны и Верховным Судом РФ в постановлении Пленума от 8 декабря 1999 г. № 84 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования", где указывалось на недопустимость по собственной инициативе суда возвращать уголовное дело прокурору в случае невосполнимой в судебном заседании неполноты расследования, а также при наличии оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении . Однако процессуалисты отмечали, что если органы уголовного преследования несмотря на огромные возможности, предоставленные им законом, не использовали свой шанс и не смогли доказать виновность обвиняемого в еще каком-то или в более тяжком преступлении, поворот к худшему после направления уголовного дела в суд невозможен. Возвращая уголовные дела прокурору, суды фактически помогают скрывать следственный брак, дают им шанс собрать недостающие доказательства или тихо прекратить уголовное дело вместо правомерно ожидаемого громкого оправдания подсудимого .

Основываясь на этих принципиальных положениях, УПК РФ 2001 г. первоначально не допускал дополнительного расследования, предполагающего возможность поиска доказательств с целью изменения объема и тяжести обвинения в сторону, ухудшающую положение обвиняемого (поворот к худшему). По замыслу законодателя, отсутствие возможности исправить допущенную ошибку должно было стимулировать обвинительную власть на более тщательное расследование обстоятельств преступления до принятия решения о направлении уголовного дела в суд. В первой редакции ст. 237 УПК РФ предусматривалось возвращение уголовного дела прокурору лишь для устранения нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих постановлению законного и обоснованного приговора, а также для выполнения прокурором обязанности вручения обвиняемому копии обвинительного заключения (обвинительного акта), разъяснения прав, предусмотренных ч. 5 ст. 217 УПК РФ, соединения уголовных дел и составления обвинительного заключения (обвинительного акта) по делу, направленному в суд с постановлением о применении принудительных мер медицинского характера, и не допускалось восполнение пробелов предварительного расследования. Отсюда небольшой (пятидневный) срок на устранение выявленных судом нарушений уголовно-процессуального закона и запрет на производство следственных действий, не вызываемых необходимостью устранения этих нарушений или совершенных за рамками пятидневного срока.

Стоит ли говорить, что работники органов следствия, дознания и прокуратуры в большинстве своем эти положения нового УПК РФ встретили с неодобрением? Сожаление об отсутствии права возвратить уголовное дело прокурору во всех случаях, когда следственные материалы затрудняют ему вынесение (обвинительного) приговора, высказывали и многие судьи. По данным судьи в отставке А. К. Барабанова, 55,8% опрошенных им судей считают необходимым восстановить институт дополнительного расследования, причем среди судей, имеющих стаж работы более 20 лет, этот процент значительно выше (79%). Среди прокурорских работников число сторонников дополнительного расследования составило только 20%, однако подозревать их в большей приверженности к состязательности не приходится: 75% прокурорских работников (и примерно половина судей) высказались за более кардинальное решение – изменять обвинение в худшую для подсудимого сторону непосредственно в суде . Схожие данные приводят и другие исследователи .

Принципиальная новизна, можно сказать революционность, первоначальной редакции ст. 237 УПК РФ обусловила многочисленные обращения судей, а также граждан, признанных потерпевшими, за разъяснениями в Конституционный Суд РФ, который 8 декабря 2003 г. подтвердил ранее высказанную им по этому вопросу позицию. Признав право суда как по собственной инициативе, так и по ходатайству стороны возвратить прокурору уголовное дело, по которому в досудебном производстве допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, не устранимые в судебном заседании, а в связи с этим и возможность совершения необходимых для устранения этих нарушений следственных и иных процессуальных действий, Конституционный Суд РФ сопроводил свои разъяснения запретом на восполнение по возвращенному делу неполноты произведенного дознания или предварительного следствия . Такую же рекомендацию высказал затем и Пленум Верховного Суда РФ . При этом было разъяснено, что предусмотренная п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ формула ("обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований настоящего Кодекса") имеет в виду не только недостатки названного документа, но и существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные дознавателем, следователем или прокурором в ходе досудебного производства, ибо они всегда свидетельствуют о несоответствии закону обвинительного заключения (обвинительного акта). Таким образом, п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ было дано расширительное толкование, что и послужило первым шагом к пересмотру этой статьи.

Вторым шагом стало определение Конституционного Суда РФ, принятое в связи с запросом Всеволожского городского суда Ленинградской области о проверке конституционности ч. 5 ст. 237 УПК РФ . Отказав в принятии к рассмотрению этого запроса, т.е. не рассматривая вопрос о сроке, который ею установлен для устранения прокурором препятствий к рассмотрению судом уголовного дела, Конституционный Суд РФ как бы между делом обронил, что на случаи возвращения уголовного дела прокурору по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 2 ст. 237 УПК РФ, пятидневный срок не распространяется. Такая позиция Конституционного Суда РФ вступила в явное противоречие с положениями закона, так как в УПК РФ подобных исключений не предусматривалось, и фактически диктовала законодателю необходимость пересмотра ч. 5 ст. 237 УПК РФ. Требовала этого и судебная практика, поскольку для устранения существенных нарушений закона прокурору нередко требовалось значительно больше времени, поэтому пятидневный срок нарушался, а действия, совершенные за пределами этого срока, становились незаконными.

В Определении от 2 февраля 2006 г. № 57-0 Конституционным Судом РФ было допущено еще одно отступление от своей же официально высказанной ранее позиции: запрет на восполнение неполноты дознания или предварительного следствия он сопроводил словами "в качестве самостоятельной задачи". Эта оговорка позволяла толковать пределы производства следственных действий расширительно: восполнение неполноты расследования возможно, если это обусловлено необходимостью устранения нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих рассмотрению дела судом (т.е. не в качестве самостоятельной задачи). В связи с этим постоянно возникал вопрос о том, что следует понимать под неполнотой (пробелами) расследования: невыяснение каких-либо обстоятельств или неполноту проведенных для выяснения этих обстоятельств следственных действий и соответственно доказательств и можно ли по возвращенному судом делу, не восполняя пробелы расследования, изменить квалификацию обвинения на более тяжкую. В практике такие метаморфозы с обвинением, по нашим наблюдениям, не влекли соответствующих букве закона последствий.

Подобные проблемы и подвели Конституционный Суд РФ к необходимости еще раз уточнить свою позицию по этому вопросу. В Постановлении от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" Конституционный Суд РФ указал, что ранее сформулированное им положение о недопустимости восполнения неполноты расследования в качестве самостоятельной задачи "не распространяется на случаи, связанные с необходимостью исследования новых или вновь открывшихся обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления, которые ранее не были и не могли быть известны органам предварительного расследования". В целях установления и использования таких обстоятельств органам уголовного преследования должны быть обеспечены адекватные возможности для собирания и представления дополнительных доказательств и для оспаривания обвинения. Таким образом, был сделан третий шаг к возвращению в нашу практику института дополнительного расследования. Касающаяся, казалось бы, только ситуации, связанной с применением положений ст. 413 и 418 УПК РФ, позиция Конституционного Суда РФ на самом деле имеет более широкое значение, поскольку открывает возможности не только для исправления, но и для предотвращения судебных ошибок, обусловленных неполнотой предварительного расследования, неправильной, с точки зрения суда, квалификацией деяния, на более ранних этапах уголовного судопроизводства, т.е. до вынесения приговора или вступления его в законную силу, если исправление этой ошибки требует изменения обвинения на более тяжкое. В судебной практике это было использовано.

В п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 1 "О применении судами норм главы 48 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих производство в надзорной инстанции" сказано, что в целях устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в ходе досудебного производства и повлекших лишение или стеснение гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, исключающих возможность постановления законного, обоснованного и справедливого приговора, если это не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, суд надзорной инстанции по ходатайству стороны или по своей инициативе, руководствуясь положениями п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, вправе отменить состоявшиеся судебные решения и возвратить уголовное дело соответствующему прокурору. То же указал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 23 декабря 2008 г. № 28 "О применении норм уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций": предусмотренный ст. 367 УПК РФ перечень решений не является исчерпывающим, по итогам рассмотрения дела в апелляционном или кассационном порядке суд второй инстанции вправе возвратить дело прокурору в целях устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных на стадиях, предшествующих судебному производству, если это не связано с восполнением неполноты дознания или предварительного следствия .

Обратим внимание: в обоих случаях Верховный Суд РФ расширительно толкует положения ст. 267 и 408 УПК РФ: ни в той ни в другой о таких возможностях судебных инстанций при отмене приговора не упоминается. Несмотря на то что оба постановления содержат оговорки, не допускающие по возвращенному уголовному делу восполнение неполноты предварительного расследования (с учетом разъяснений Конституционного Суда РФ, в качестве самостоятельной задачи), сам факт корректирования закона Верховным Судом РФ является показательным. Статья 237, создаваемая как элемент стадии назначения судебного заседания, т.е. преследующая цель не допустить рассмотрение судом уголовного дела, поступившего с явными недостатками, распространена на стадии пересмотра приговора. Учитывая, что нарушения уголовно-процессуального закона способны оказывать влияние на полноту расследования, их устранение сопряжено именно с восполнением этой неполноты (заметим, не в качестве самостоятельной задачи).

Логическим следствием толкования ст. 237 УПК РФ Конституционным Судом РФ стали внесенные в нее Федеральным законом от 2 декабря 2008 г. № 226-ФЗ изменения: были сняты ограничения на сроки и запрет на производство следственных действий. Суд возвращает уголовное дело прокурору, продлевая при этом в необходимых случаях срок содержания обвиняемого под стражей; прокурор, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 211 УПК РФ, направляет дело РСО для организации дополнительного расследования, а тот в свою очередь устанавливает срок такого расследования (ч. 6 ст. 162 УПК РФ). При этом в ст. 237 УПК РФ нет ни единого намека на связь с расследованием новых обстоятельств, открывшихся после вынесения приговора, основания возвращения уголовного дела прокурору остались неизменными. В связи с этим ответ на вопрос о том, чем в действительности были обусловлены эти изменения и дополнения ст. 237 УПК РФ, представляется очевидным – под видом устранения недостатков обвинительного заключения, обвинительного акта и под формальным прикрытием позицией Конституционного Суда РФ законодатель создает условия для восполнения неполноты дознания или предварительного следствия. Этот очевидный вывод получил новое подтверждение 22 декабря 2009 г., когда Пленум Верховного Суда РФ принял постановление № 28 "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству" , в п. 14 которого содержатся недвусмысленные указания: "При решении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору по основаниям, указанным в статье 237 УПК РФ, под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220, 225 УПК РФ положений, которые служат препятствием для принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта. В частности, исключается возможность вынесения судебного решения в случаях, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого; обвинительное заключение или обвинительный акт не подписан следователем (дознавателем), обвинительное заключение не согласовано с руководителем следственного органа либо не утверждено прокурором, обвинительный акт не утвержден начальником органа дознания или прокурором; в обвинительном заключении или обвинительном акте отсутствуют указание на прошлые неснятые и непогашенные судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу.

Если возникает необходимость устранения иных препятствий рассмотрения уголовного дела, указанных в пунктах 2–5 части 1 статьи 237 УПК РФ, а также в других случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, неустранимые в судебном заседании, а устранение таких нарушений не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, судья в соответствии с частью 1 статьи 237 УПК РФ по собственной инициативе или по ходатайству стороны в порядке, предусмотренном статьями 234 и 236 УПК РФ, возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений".

Еще более четко высказался по данному вопросу Конституционный Суд РФ в Постановлении от 2 июля 2013 г. № 16-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б. Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда". Проанализировав свои прежние правовые позиции, суд указал, что возвращая уголовное дело прокурору, суд не подменяет сторону обвинения, – он лишь указывает на выявленные нарушения, ущемляющие процессуальные права участников уголовного судопроизводства и создает предпосылки для правильного применения норм уголовного закона.

Таким образом, институт возвращения дела прокурору, задуманный как средство быстрого устранения препятствий рассмотрения его судом, фактически превратился в дополнительное расследование, т.е. средство продолжения и усиления обвинительной деятельности, устранения неполноты расследования, хотя Конституционный Суд РФ предпочитает называть возвращение дела прокурору для устранения препятствий к его судебному рассмотрению особым порядком движения уголовного дела. В этом усматривается нереализованность идеи разделения процессуальных функций между официальными субъектами уголовного судопроизводства с учетом принадлежности их к судебной или обвинительной власти и заключается корень многих проблем правоприменительной практики.

Сказанное относится и к упразднению запрета на поворот к худшему после вступления приговора в законную силу. Право стороны обвинения на пересмотр вступившего в законную силу приговора находится в противоречии с принципом поп bis in idem, в соответствии с которым никто не может быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже окончательно осужден или оправдан в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Являющийся конкретизацией общеправового принципа справедливости и направленный на обеспечение правовой стабильности, правовой определенности и правовой безопасности, этот международный принцип нашел свое воплощение в принятом в 2001 г. УПК РФ. Отмена вступившего в законную силу приговора как в порядке надзора, так и при появлении новых и вновь открывшихся обстоятельств в нем конструировалась исключительно как механизм восстановления нарушенного права необоснованно осужденного, средство защиты от судебной ошибки или несовершенства правосудия. Изменение к худшему правового положения лица, в отношении которого вынесено окончательное судебное решение, УПК РФ не допускалось.

Концепция института пересмотра вступившего в законную силу приговора еще до принятия УПК РФ была определена Конституционным Судом РФ в соответствии со ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах: исключения из запрета повторно осуждать за одно и то же деяние и, следовательно, пересматривать окончательные приговоры судов допускаются, лишь если это необходимо в силу новых или вновь обнаруженных обстоятельств, в том числе указывающих на судебную ошибку, приведшую к незаконному осуждению. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. № 4-П "По делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К. М. Кульнева, В. С. Лалуева, Ю. В. Лукашова и И. П. Серебренникова" было сказано, что никому не может быть отказано в вынесении справедливого решения по делу в случаях, когда вступивший в законную силу, т.е. окончательный, приговор содержит судебную ошибку, и его пересмотр необходим для обеспечения судебной защиты прав необоснованно осужденных граждан .

В других случаях окончательные приговоры судов пересмотру не подлежат. Из сопоставления ч. 1 ст. 50 Конституции РФ и п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах следует, что после окончательного разрешения дела ни один оправданный по обвинению в преступлении не может быть вновь судим за него и ни одному осужденному не может быть за то же деяние назначено еще одно, в том числе дополнительное либо более суровое наказание, в то время как оправдание или смягчение наказания не исключается и после вынесения окончательных приговоров, так как такое изменение всегда служит защите прав граждан от допущенных судебных ошибок .

Вместе с тем ЕКПЧ (протокол № 7) не препятствует повторному рассмотрению дела, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения. Однако исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов оправданных (осужденных) и потерпевших.

Пользуясь этой оговоркой, Конституционный Суд РФ признал несоответствующими Конституции РФ ст. 405, а затем и соответствующие положения ст. 413 и 418 УПК РФ , поскольку установленный ими запрет поворота к худшему не позволял устранять допущенные в предыдущем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела.

Законодателю понадобилось почти четыре года для поиска таких фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона, которые оправдывали бы отмену вступившего в силу оправдательного приговора или иного окончательного решения в качестве крайней меры. Статья 405 УПК РФ 14 марта 2009 г. была соответствующим образом изменена: фундаментальными стали признаваться "нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлекли за собой постановление приговора незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей, а равно лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления прав, гарантированных настоящим Кодексом, на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права, если такие лишения или ограничения повлияли на законность приговора, определения или постановления суда" (ч. 3 ст. 405).

Несмотря на сложность, некоторую даже туманность этой формулировки, ее смысл, в общем, понятен: ограничение прав обвиняемого на справедливое разбирательство не может служить основанием отмены приговора в целях ухудшения его положения, следовательно, речь может идти только о лишении прав стороны обвинения. Вряд ли оправданной здесь будет забота об органах официальной обвинительной власти, которые не могли быть лишены возможности осуществлять уголовное преследование в досудебном производстве и маловероятно, что это могло иметь место при рассмотрении дела в суде.

Обвинительная власть не является субъектом права на судебную защиту, следовательно, речь может идти только о нарушении прав потерпевшего. Это значит, что при отмене окончательного приговора права и законные интересы оправданного (осужденного) приносятся в жертву правам и законным интересам потерпевшего.

Представляется очевидным, что забота об интересах потерпевшего, внезапно проснувшаяся после вступления в законную силу приговора, не удовлетворяющего обвинительную власть, служит лишь прикрытием действительных причин преодоления запрета поворота к худшему. Отмена приговора или иного завершающего производство по уголовному делу решения в надзорном порядке и возвращение дела для нового его рассмотрения позволяют органам уголовного преследования и суду устранить свои собственные нарушения, как намеренные, так и явившиеся результатом заблуждения, хотя подобные нарушения могли и должны были бы быть исправлены еще до вступления соответствующего решения в законную силу. Отмена приговора дает обвинителю возможность продолжить уголовное преследование. Тем самым именно обвинительной власти дается дополнительный шанс, предоставляются неоправданные преимущества, что нарушает баланс процессуальных возможностей сторон.

Более того, отмена приговора, законность и обоснованность которого была подтверждена судом второй инстанции, умаляет авторитет и судебной власти, ставит под сомнение ее независимость, так как суд, позволяя своим решением продолжать обвинительную деятельность, выражает свою солидарность со стороной обвинения, согласие с ее позицией.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" сформулированы следующие положения. Устанавливая исчерпывающий перечень оснований пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, ст. 413 УПК РФ исключает исправление "объективно необоснованных и незаконных судебных решений, не подлежащих пересмотру в других судебных процедурах". В п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ перечислены новые обстоятельства: 1) установленная Конституционным Судом РФ неконституционность примененного судом закона; 2) установленное ЕСПЧ нарушение ЕКПЧ, в том числе в связи с примененного судом закона, не соответствующего ЕКПЧ; 3) иные новые обстоятельства , которые в силу указания п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ устраняют преступность и наказуемость деяния (ч. 4 ст. 413), не позволяют учитывать в целях отмены приговора новые фактические обстоятельства, влияющие на правосудность приговора или иного судебного решения, если они не связаны с допущенными в ходе производства по уголовному делу нарушениями.

По мнению Конституционного Суда РФ, это не позволяет заинтересованным лицам добиваться установления реального размера причиненного вреда и в полной мере получить моральную и материальную компенсацию этого вреда. В ситуации, когда общественно опасные последствия преступления наступают после вынесения приговора или иного итогового решения по уголовному делу, они вообще не могут стать предметом проверки и оценки ни со стороны органов, призванных осуществлять уголовное преследование, ни со стороны суда . Данное обстоятельство создает неравенство при определении оснований уголовной ответственности в зависимости от того, в какой момент эти обстоятельства возникли и были установлены. Если они возникли до возбуждения уголовного дела или в ходе предварительного расследования, то учитываются при формулировании обвинения и квалификации содеянного. Если эти обстоятельства возникают после направления уголовного дела в суд, то они уже не могут получить отражение в судебных решениях по данному делу. Следовательно, решение определяется не деянием и личностью обвиняемого, а фактором, не связанным по существу с основаниями уголовной ответственности, что не согласуется с принципом равенства всех перед законом и судом.

Исправлению незаконного, необоснованного или несправедливого решения и восстановлению нарушенных им прав и законных интересов препятствует отсутствие механизма, позволяющего суду учесть выявившиеся после направления уголовного дела в суд новые фактические обстоятельства, могущие послужить основанием для ухудшения положения оправданного или осужденного. При возникновении таких обстоятельств суд, рассматривающий соответствующее заключение прокурора, должен принять решение об отмене приговора и передаче уголовного дела для производства нового судебного разбирательства. Однако суд первой инстанции, повторно рассматривающий это дело, был бы связан пределами предъявленного ранее и сформулированного в обвинительном заключении (обвинительном акте) обвинения (ст. 252 УПК РФ), а также ст. 237, не предусматривающей возвращение дела судом прокурору в целях изменения обвинения на более тяжкое, в том числе в связи с выявлением не существовавших или не известных на момент его формулирования фактических обстоятельств.

С учетом изложенного Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ положения п. 2 ч. 2 и ч. 3 ст. 413, 418 УПК РФ, которые во взаимосвязи со ст. 237 позволяют отказывать в пересмотре принятых по делу решений ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств при возникновении новых фактических обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления. Своим постановлением Конституционный Суд РФ не только расширил основания отмены вступившего в законную силу приговора, но и создал условия для возобновления уголовного преследования и расследования новых обстоятельств в целях изменения обвинения на более тяжкое со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Рассматриваемое постановление, бесспорно имеющее рациональное зерно (и не одно), не может не вызывать сложного, неоднозначного отношения. Оно может иметь последствия, далеко выходящие за рамки рассмотренного Конституционным Судом РФ вопроса, а потому порождает определенные вопросы.

1. Пересмотр приговора, вступившего в законную силу, и продолжение уголовного преследования в целях обвинения лица в совершении более тяжкого преступления если и может иметь место, то лишь в качестве особого исключения из общего правила, как крайняя мера. Чрезмерное расширение оснований такого пересмотра ведет к нарушению принципов справедливости, правовой определенности и стабильности, неправомерному ограничению права на судебную защиту. "Неограниченное право такого пересмотра, фактически представляющее стороне обвинения еще одну попытку доказать вину подсудимого, также ведет к нарушению баланса конституционных ценностей. В связи с этим в решении вопроса о разумном и достаточном основании для пересмотра окончательного приговора и возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств законодатель должен обладать достаточно широким усмотрением, но пользоваться им очень осторожно, ограничивая стремление обвинительной и судебной власти ужесточить наказание" . Во избежание произвольного толкования правовой позиции Конституционного Суда РФ и необоснованного использования этого института основания принятия решения, влекущего возможность поворота к худшему, должны иметь в УПК РФ предельно четкое закрепление.
2. Возобновление уголовного преследования осужденного или оправданного после вступления в законную силу (окончательного) решения, определившего его судьбу, не может быть обусловлено любыми новыми или вновь открывшимися обстоятельствами. Правовое регулирование этого вопроса должно учитывать степень влияния новых обстоятельств на объем и квалификацию обвинения, прошедший с момента вступления приговора в законную силу срок, позицию и интересы потерпевшего, наличие иных возможностей восстановления справедливости и компенсации причиненного преступлением ущерба, поведение осужденного или оправданного после вынесения приговора, влияние действий осужденного или оправданного на неправосудность пересматриваемого окончательного решения и другие обстоятельства, которые позволят обеспечить баланс конституционных ценностей. Отмена окончательного приговора с последующим усилением уголовной ответственности не может иметь места по мотивам одних лишь формальных обстоятельств, свидетельствующих о совершении более тяжкого преступления.

Рассматривая вопрос в такой плоскости, мы исходим из того, что действующее законодательство отказалось от идеи неотвратимости ответственности, не всегда достижимой и не всегда целесообразной. Законодатель вправе предусматривать освобождение от уголовной ответственности, ее смягчение на основе объективной обусловленности и разумной дифференциации и достаточно широко пользуется этим правом . Отказ от возобновления уголовного преследования при наличии формальных оснований для пересмотра приговора и поворота к худшему при определенных обстоятельствах можно было бы рассматривать как частный случай освобождения от ответственности или смягчения последней.

3. Необходимо разработать общий комплекс мер по более эффективному восстановлению социальной справедливости и прав потерпевших с тем, чтобы обеспечить реальное возмещение причиненного материального ущерба и морального вреда. Снятие напряженности в этом вопросе позволит более взвешенно решать и вопрос о возобновлении производства.
4. Представляется необходимым обеспечить персональную ответственность субъектов уголовного процесса (следователей, дознавателей, прокуроров и судей) за такие нарушения в ходе уголовного судопроизводства, которые повлекли отмену приговора или иного решения, за неэффективность уголовного судопроизводства, обусловленную личной нерадивостью, если иные меры (воздействия, воспитания, обучения) исчерпаны.
5. Пора перестать делать вид, что принцип равенства перед законом и судом действительно неуклонно соблюдается, а не используется властью лишь тогда, когда требуется красиво обосновать очередное сомнительное решение.

Приведем только один, но получивший широкую известность, пример. 3 марта 2010 г. состоялся суд над начальником отдела уголовного розыска Новоселицкого отдела внутренних дел Ставропольского края и одним из его подчиненных, которым предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий с применением насилия. В 2003 г. эти "правоохранители" побоями и угрозами заставили несовершеннолетнего Дмитрия Медкова признаться в убийстве родной сестры Татьяны с последующим расчленением и сожжением тела, а его друга – лжесвидетельствовать. На основании сфальсифицированных явки с повинной и свидетельских показаний Д. Медков был задержан, затем заключен под стражу, потом признан невменяемым и помещен в психиатрическую больницу, где и находился до объявления сестры Татьяны живой и невредимой. В общей сложности он провел в условиях лишения свободы более трех лет, а сотрудники милиции отделались условным сроком. Таким примерам нет числа. Правильные же слова Президента РФ Д. А. Медведева на расширенной коллегии МВД России 19 февраля 2010 г. о том, что совершение преступления должностным лицом правоохранительного органа должно рассматриваться как отягчающее ответственность, нашей фемидой пока не услышаны.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ" // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. № 5. 2004.

См.: Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1996. №2.

Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 1997 г. № 87-0 "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса судьи московского областного суда Н. В. Григорьевой" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1997. № 5.

См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 11 мая 2005 г. № 5-П "По делу о проверке конституционности статьи 405 Уголовнопроцессуального кодекса РФ в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека, производственнотехнического кооператива “Содействие”, общества с ограниченной ответственностью “Карелия” и ряда граждан" (Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2005. № 4), от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда (Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2007. № 4).

Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2007. № 4.

Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ С. М. Казанцева по делу о проверке конституционности положений ст. 237, п. 2 ч. 2 и 3 ст. 413 и 418 УПК РФ // Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. № 4.

Достаточно вспомнить недавнее дополнение УК РФ и УПК РФ правилами о досудебном соглашении о сотрудничестве как основании смягчения уголовной ответственности (Федеральный закон от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации") и об освобождении от уголовной ответственности за налоговые преступления лиц, полностью возместивших причиненный государству ущерб (Федеральный закон от 29 декабря 2009 г. № 383-Φ3 "О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации").

Коллеги, думаю что многим памятен присноблаженный УПК РСФСР, в силу своей простоты и доступности даже умам граждан не имеющих специального юридического образования, не намотавший на свои страницы сонмы комментариев ВС РФ, КС РФ и иже с ними.

В его части 1 ст. 232 предусматривалось, что суд в распорядительном заседании возвращает дело для дополнительного расследования в случаях:

неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании;
существенного нарушения уголовно-процессуального закона при производстве дознания или предварительного следствия;
наличия оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении;
наличия оснований для привлечения к уголовной ответственности по данному делу других лиц при невозможности выделить о них материалы дела;
неправильного соединения или разъединения дела.

Кассационная и надзорная инстанции также были полномочны направить уголовное дело для дополнительного расследования (ст. 348 ч. 2, ст. 378 п. 2 УПК РСФСР 1960 г.). Кроме того, такое же право имелось у судебной инстанции, рассматривавшей уголовное дело по вновь открывшимся обстоятельствам.

В ст. 389 УПК РСФСР имелось положение, согласно которому Президиум суда или Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, рассмотрев дело по вновь открывшимся обстоятельствам, вправе были принять решение «об отмене приговора, определения или постановления суда и передаче дела для производства нового расследования или нового судебного разбирательства».

Пожалуй самой прогрессивной новеллой, вступившего в действие с 01.07.2002 УПК РФ, стало искоренение института направления судами уголовных дел для производства дополнительного расследования - института, дающего возможность исправлять любые ошибки предварительного следствия, прокуратуры и нижестоящих судов, т.е. института, сводящего всю состязательность к абсолютному нулю.

С учетом того, что кадры в следственных органах и прокуратуре остались теми же, возникла необходимость вновь вернуться к забытому старому, так как иначе ну «совсем никак».

Щекотливости ситуации не могли не добавить решения ВС и КС РФ.

Так, согласно п. 4 постановления КС РФ от 08.12.2003 года N 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан»: положения части первой не исключают по своему конституционно-правовому смыслу правомочие суда по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвратить дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях существенных нарушений уголовно-процессуального закона, не устранимых в судебном производстве, если возвращение дела прокурору не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия Не будем при этом забывать, что согласно ст. ст. 6, 71 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», решения КС РФ обязательны на всей территории РФ для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, должностных лиц, а одним из видов решений КС РФ, принимаемых в ходе осуществления конституционного судопроизводства, являются постановления.

Старшему собрату не смог не поддакнуть его младший коллега, постановивший в п. 14 постановления Пленума ВС РФ от 05.03.2004 № 1 «О применении судами норм УПК РФ», что: в тех случаях, когда существенное нарушение закона, допущенное в досудебной стадии и являющееся препятствием к рассмотрению уголовного дела, выявлено при судебном разбирательстве, суд, если он не может устранить такое нарушение самостоятельно, по ходатайству сторон или по своей инициативе возвращает дело прокурору для устранения указанного нарушения при условии, что оно не будет связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия. Триединый союз следствия, прокуратуры и суда разработал как выход из создавшегося тупикового положения прямо-таки рейдерско-процессуальный прихват, правда выглядит он весьма неуклюже и попахивает откровенной тухлятиной.

Схема такая:

Суд возвращает прокурору в порядке ст. ст. 255, 256, и п.1. , т.е. в связи с тем, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, исключающим возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.
Прокурор возвращает дело следственному органу сопроводительным письмом для «для устранения выявленных недостатков в установленный срок», не ссалаясь на какую-либо норму УПК РФ, разумеется не давая при этом письменные указания о производстве дополнительного расследованияв порядке п.15 .
Руководство следствия постановлением о поручении производства предварительного расследования передает дело следствию только для дословно: «пересоставления обвинительного заключения в соответствии с требованиями ».
Следователь возобновляет расследование и получает вполне законный дополнительный месячный срок в порядке п. 2 .
Следователь незамедлительно составляет обвинительное заключение, которое также незамедлительно несогласовывывается начальником следственного отдела.
Руководитель следственного органа незамедлительно выносит постановление о возвращении уголовного дела для производства предварительного следствия, которым передает уголовное дело подчиненному ей следователю для выполнения ряда следственных действий.
Ну а дальше все происходит как раньше… короче - «как в старое доброе время».

Между тем, в схеме чересчур многовато фальши. Руководитель следственного органа, давая следователю указание о производстве именно полноценного дополнительного расследования, явно грубо нарушает положения , согласно которой вступившее в законную силу постановление суда обязательно для всех органов государственной власти, должностных лиц, и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории РФ, тем самым выходя за пределы процессуальных полномочий, указанных во вступившем в законную силу решении суда (хотя бы в связи с тем, что 10-ти суточный срок его обжалования успевает истечь по дороге дела из суда в следствие транзитом через прокуратуру).

Такой же несвежий душок имеют противоречащие друг другу постановления руководителя следствия, согласно которым он то требует от следствия «отшлифовать» обвинительное, то провести полноценное дополнительное расследование. Разумеется, первичное решение не отменяется в порядке п. 7 , а ситуация с неправомочностью выносить решение, противоречащее ранее вынесенному решению, без отмены такового вышестоящим руководителем следственного органа, зависает в воздухе с молчаливым укором.

Обусловленная задача «завершить дополнительное следствие за месяц с учетом выполнения требований » для следователя равносильна отправке на подавление ДЗОТА с винтовкой Мосина. О чем я думаю при этом коллеги, имхо, сразу поймут.

Разумеется, следствие вынуждено «рисовать» дальнейшие продления сроков следствия, понимая при этом, что все следственные и процессуальные документы за сроком «+месяц» юридически ничтожны, в виду того, что производство предварительного следствия по уголовному делу вне установленного срока является существенным нарушением норм уголовно-процессуального закона, влечет за собою бесспорную недопустимость результатов следственных и процессуальных действий, и, соответственно, влияет на исход дела.

Вторично получая такое дело с обвинительным заключением от прокурора, незаинтересованный (ну это каким он должен быть в идеале) суд не может принять его и рассмотреть по существу, так как в соответствии с п. 2 суд по собственной инициативе должен провести предварительное слушание и возвратить уголовное дело прокурору в порядке п. 1 , как это он уже и делал ранее.

23 Марта 2017, 16:08, вопрос №1582596 Наталья , г. Ростов-на-Дону

Наталья оставил отзыв о сайте - показать

Благодарю за помощь и ценные советы от Гайкалова Павла! Побольше бы таких юристов!

23 Марта 2017 20:22

389 стоимость
вопроса

вопрос решён

Свернуть

Ответы юристов (11 )

Общаться в чате

Проведение следственных действий после возвращения УД прокурору

30.09 суд принимает решение о возвращении УД прокурору по ст. 237 УПК РФ. В решении судьи прописано, что решение вступает в силу 10.10. Однако 05.10 УД уже находится у следователя. который сам выносит постановление о принятии дела в своему производству и в этом постановлении пишет «установить себе срок 1 месяц». И начинает проводить следственные действия. Адвокат вместе со своим подопечным знакомятся с данным постановлением и другими материалами УД лишь 20.10. Заявляют ходатайство об ознакомлении с вещественными доказательствами, но получают постановление об отказе в ознакомлении с ними.

Добрый день, Наталья!

Являются незаконными действия следователя о проведения следственных действий. Суд должен передать дело после вступления постановления в законную силу. Здесь и вина суда есть. После окончания дополнительных следственных действий следователь должен опять составить обвинительное заключение, подписать его и направить обратно в прокуратуру, а те в суд. Находящиеся сейчас в деле обвинительное заключение ничего не представляет. раз дело вернули.

Благодарим за то, что посетили наш сайт: sila-pravo.ru. Надеюсь вам поможет ответ на ваш вопрос. Всего вам хорошего, успехов, удачи.

Ответ юриста был полезен? + 0 - 0

Свернуть

Уточнение клиента

Спасибо большое за быстрый ответ. Но я как раз и спрашиваю о законности второго обвинительного заключения, которое было составлено следователем после окончания следственных действия на доследовании. если действия следователя незаконны до вступления решения судью в законную силу, значит и постановление следователя о принятии уд к производству незаконно? А вместе с ним и новое обвинительное заключение незаконно? И на какие статьи УПК или другие законы можно опираться, чтобы доказать незаконность данного обвинительного заключения? Прокурор доказывает, что все законно, раз мы не направляли жалобу на действия следователя до вступления в силу решения судьи. Но мы и не знали, что следственные действия были начаты в эти сроки.

За время действия нового УПК РФ обозначились проблемы, затрагивающие некоторые принципиальные положения уголовного судопроизводства. Практика возвращения уголовных дел прокурору судами свидетельствует о том, что применение пришедшей на смену институту дополнительного расследования процедуры вызывает определенные трудности, связанные с возможностью двоякого толкования новых процессуальных норм и наличием пробелов в регулировании соответствующих правоотношений.

Некоторые проблемы толкования института возвращения уголовного дела прокурору поможет решит данная статья.

Деятельность прокурора в уголовном процессе всегда была в центре внимания юридической науки и правоприменительной практики.

По закону прокурор призван нести ответственность за результаты уголовного преследования, использовать все предоставленные ему полномочия для устранения препятствий и обеспечения рассмотрения уголовного дела в судебном заседании.

Однако сложившаяся практика свидетельствует о существенных недостатках деятельности прокурора, приводящая к направлению в суд уголовных дел с невосполнимыми пробелами.

Изменившийся уголовно-процессуальный закон не предусматривает возвращение уголовного дела судом для производства дополнительного расследования в целях восполнения его неполноты, ориентируя прокурора на улучшение надзорной деятельности. Поэтому дополнительного осмысления требует проблема возвращения прокурору уголовного дела в порядке ст. 237 УПК, к которой в последнее время вызван повышенный интерес со стороны практических работников.

Тем более что, 07.05.2013 года вступили в силу изменения в уголовно-процессуальный закон, введенные Федеральным законом от 26.04.2013 № 64-ФЗ.

Новеллой является то, что в соответствии с частью 1.2 ст. 237 УПК РФ судья по ходатайству стороны возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом в случаях, если:

1) после направления уголовного дела в суд наступили новые общественно опасные последствия инкриминируемого обвиняемому деяния, являющиеся основанием для предъявления ему обвинения в совершении более тяжкого преступления;

2) ранее вынесенные по уголовному делу приговор, определение или постановление суда отменены вышестоящими судами, а послужившие основанием для их отмены новые или вновь открывшиеся обстоятельства являются, в свою очередь, основанием для предъявления обвиняемому обвинения в совершении более тяжкого преступления.

Право возвращать уголовное дело прокурору по указанным основаниям предоставлено судам первой, апелляционной и кассационной инстанций.

Таким образом, законодатель предоставил возможность стороне обвинения в ходе рассмотрения дела, либо при возобновлении производства по делу ввиду вновь открывшихся обстоятельств при выявлении данных, из которых видно, что подсудимый (осужденный) совершил более тяжкое преступление, чем ему инкриминируется, ходатайствовать о возвращении уголовного дела прокурору для предъявления лицу обвинения о более тяжком преступлении.

Ранее по данному основанию суд не вправе был возвращать дело прокурору, поскольку это повлекло бы ухудшение положения лица, привлекаемого к уголовной ответственности.

В новой редакции закона суд не может возвращать дело прокурору для предъявления обвиняемому более тяжкого обвинения по собственной инициативе, а только ходатайству прокуратуры.

В случае возвращения прокурором уголовного дела следователю в связи выявлением обстоятельств, предусмотренных ч. 1 и ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ, срок производства следственных и иных процессуальных действий не может превышать одного месяца со дня поступления уголовного дела к следователю.

Институт возвращения уголовного дела действует достаточно долго, но в судебной практике сохраняются неясности, требующие единообразного разрешения. В частности, судьи по-прежнему испытывают сложность в оценке нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных органами предварительного расследования, с точки зрения того, являются ли они основанием для возвращения дела прокурору. Нередко у судей возникает неверное представление об идентичности процедуры возвращения дел в порядке ст. 237 УПК РФ упраздненному институту направления уголовных дел для дополнительного расследования, недопонимание различия в их предназначении и сущности.

Часть 1 статьи 237 УПК РФ предусматривает обязательное условие, при котором возможно возвращение дела прокурору, а именно: нарушения, указанные в законе, должны препятствовать рассмотрению дела судом. Целью данной судебной процедуры является не восполнение неполноты и пробелов предварительного расследования, и не устранение любых недостатков и упущений органов уголовного преследования, что было характерно для правового института направления дел для дополнительного расследования, а лишь устранение препятствий рассмотрения дела судом.

Одним из оснований направления дела прокурору является составление обвинительного заключения или обвинительного акта с нарушением требований УПК РФ. По указанному основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, прокурору возвращается наибольшее количество дел. Такое положение объясняется, прежде всего, недостаточным уровнем предварительного расследования уголовных дел и допускаемыми при этом нарушениями уголовно-процессуального закона, которые по прежнему распространены в практике органов уголовного преследования.

Существует два вида оснований применения п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, это непосредственные нарушения требований закона при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта и иные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные в ходе предварительного расследования. Последняя категория нарушений четко не определена рамками уголовно-процессуального закона, а потому судам зачастую сложно найти правильное решение в конкретной ситуации. К непосредственным нарушениям при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта относятся нарушения положений ст. 220 и 225 УПК РФ соответственно, связанные с несоблюдением требований указанных правовых норм к форме и содержанию данных процессуальных документов. В соответствии с разъяснениями, данными в Постановлении Пленума Верховного суда РФ №1 от 5 марта 2004 г. «О применении судами норм УПК РФ», под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220 и 225 УПК РФ положений, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта. К таким нарушениям Верховный Суд РФ относит случаи, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; когда обвинительное заключение или обвинительный акт не подписан следователем, дознавателем либо не утвержден прокурором, когда в обвинительном заключении или обвинительном акте отсутствуют указание на прошлые судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу, и другие.

Значительное число нарушений ст. 220 УПК РФ представляют собой не собственно нарушения, вызванные несоблюдением правил составления обвинительного заключения (примеры приведены выше), а такие упущения, которые дублируют нарушения УПК, допущенные при вынесении постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого. Имеются в виду случаи, когда недостатки содержания постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, касающиеся изложения обстоятельств преступного деяния, сущности и формулировки обвинения, а также юридической квалификации вместе с текстом предъявленного обвинения переносятся в текст обвинительного заключения.

В юридической литературе вышеперечисленные нарушения, послужившие причиной возвращения дел прокурору на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, объединяют в следующие группы:

неправильное указание в обвинительном заключении (обвинительном акте) данных о личности обвиняемого, а также о потерпевшем и других участниках процесса;
недостатки и упущения при изложении в обвинительном заключении фабулы, существа и формулировки обвинения;
нарушения, связанные с изложением доказательств;
иные нарушения, допущенные непосредственно при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта;
иные нарушения уголовно-процессуального закона.

Другой распространенной причиной для возвращения уголовных дел прокурору является не полное указание органами предварительного следствия данных о личности обвиняемых, потерпевших и других участников уголовного процесса. Наиболее существенными являются такие данные о личности обвиняемого как его фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, которые позволяют идентифицировать личность гражданина по его личным документам. Неправильное указание этих данных в обвинительном заключении (обвинительном акте) ставит под сомнение соответствие личности обвиняемого данным о личности лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности за данное деяние, а также соответствие данных о личности лица, в отношении которого дело направлено в суд, личности лица, привлеченного в качестве обвиняемого. Во многих случаях такое состояние обвинительного заключения (обвинительного акта) исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения или акта.

Кроме того, на практике выявлены случаи, когда органы предварительного следствия неверно указывают, либо вообще не указывают сведения о личности потерпевших, когда их участие является обязательным. В данных случаях суды обоснованно принимали решение о возвращении уголовных дел данной категории прокурору, поскольку это является грубым нарушением п. 8 ч. 1 ст. 220 УПК РФ и препятствует рассмотрению уголовного дела по существу.

Значительную группу составляют недостатки и упущения при изложении в обвинительном заключении фабулы, существа и формулировки обвинения. В качестве конкретных нарушений данной группы судами указывались: противоречивое изложение обстоятельств в фабуле обвинения; отсутствие обвинения в отношении одного из обвиняемых по делу; изложение сущности обвинения не полностью или в противоречие содержанию постановления о привлечении в качестве обвиняемого, не приведение формулировки обвинения; изложение формулировки обвинения не полностью или не в соответствии с диспозицией соответствующей статьи УК; отсутствие юридической квалификации в соответствии с предъявленным обвинением; неконкретное изложение в заключении предъявленного обвинения.

В следующую группу оснований для возвращения уголовного дела прокурору включают нарушения, связанные с изложением доказательств. Согласно п. 5 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, а также п. 6 ч. 1 ст. 225 УПК РФ в обвинительном заключении (обвинительном акте) должен быть приведен перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты. На первоначальном этапе действия Уголовно-процессуального кодекса РФ основным нарушением данной группы являлось перечисление доказательств в обвинительном заключении со ссылками на листы дела без раскрытия их содержания. Согласно Постановлению Пленума Верховного суда РФ №1 «О применении судами норм уголовно-процессуального кодекса РФ» от 5 марта 2004 г. под перечнем доказательств понимается не только ссылка в обвинительном заключении на источники доказательств, но и приведение в обвинительном заключении или обвинительном акте краткого содержания доказательств, поскольку в силу ч. 1 ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основании которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу. Однако, несмотря на разъяснения Верховного Суда РФ, на практике встречаются случаи, когда следователи не приводят содержание доказательств, а ограничиваются лишь ссылками на их источники.

Согласно ч. 4 ст. 220 УПК РФ список подлежащих вызову в судебное заседание лиц прилагается к обвинительному заключению и является, по сути, его составной частью. Отсутствие такого списка, либо его неполнота означают, что обвинительное заключение составлено с нарушением уголовно-процессуального закона и поэтому может служить основанием для возвращения дела прокурору. Например, отсутствие в списке лиц, подлежащих обязательному вызову в судебное заседание, а к таковым относятся стороны по делу (например, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, их законные представители), в ряде случаев являлось дополнительным основанием для принятия районными судами решения о возвращении дела прокурору по п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Иные, не связанные с составлением обвинительного заключения или обвинительного акта нарушения УПК в качестве самостоятельного основания возвращения дела прокурору в ст.237 УПК не указаны. Однако в судебной практике такие нарушения постепенно стали являться действительной причиной возвращения дел прокурору, хотя зачастую суды мотивировали свои решения, ссылаясь на составление обвинительного заключения или обвинительного акта с нарушением закона. В настоящее время такая практика поддержана высшими судебными органами РФ, и суды имеют возможность применять п.1 ч.1 ст.237 УПК, напрямую ссылаясь на иные нарушения УПК. Как указал Конституционный Суд РФ, в случае выявления допущенных органами дознания или предварительного следствия процессуальных нарушений суд вправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать в соответствии с уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу.

При оценке выявленных нарушений УПК с точки зрения их существенности судам можно руководствоваться перечнем и критериями, приводившимися в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ №84 от 8 декабря 1999 г. «О практике применения судами законодательства, регулирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования». Хотя данное постановление и утратило силу, изложенные в нем рекомендации в части отнесения нарушений УПК к категории существенных применимы и в практике возвращения дел в порядке ст. 237 УПК..

Наиболее существенными и достаточно распространенными нарушениями норм УПК, препятствующими рассмотрению дела по существу, по-прежнему являются различного рода нарушения права обвиняемого на защиту. вследствие чего не были проверены все доказательства; не привлечение к участию в деле, на несоблюдение сроков предъявления постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого; неправильное выделение дела в отношении другого лица; нарушения при выполнении требований ст. 217 УПК; возбуждение и расследование дела ненадлежащим лицом; проведение предварительного следствия вместо дознания; нарушение подследственности по делу в отношении военнослужащих; непризнание потерпевшим пострадавшей от преступления; не уведомление потерпевшего о рассмотрении его ходатайства и об окончании предварительного следствия; не уведомление потерпевшего о направлении дела в суд, проведение дополнительного расследования после возвращения дела прокурору при отсутствии соответствующего постановления прокурора.

Еще одним основаниям возвращения уголовного дела прокурору является невручение обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта. Согласно требованиям ст. 222 УПК РФ после утверждения обвинительного заключения прокурором его копия с приложениями вручается прокурором обвиняемому. Несоблюдение этого положения закона является одним из оснований для возвращения уголовного дела прокурору.

Одним из оснований для возвращения уголовных дел прокурору является необходимость соединения нескольких уголовных дел в одном производстве. Основания к принятию решения о соединении уголовных дел перечислены в ст.153 УПК РФ. Из содержания данной нормы следует, что уголовные дела расследуются, как правило, раздельно. Их соединение допускается строго в определенных случаях, определенных частями 1 и 2 данной статьи. Критерии необходимости соединения дел на стадии предварительного расследования Уголовно-процессуальным кодексом РФ не определены. По смыслу ст. 153 УПК РФ соединение дел в одно производство является правом, а не обязанностью прокурора, который самостоятельно решает вопрос о целесообразности такого процессуального решения. В силу ч. 1 ст. 237 УПК РФ возвращение дела судом прокурору по мотиву наличия оснований для его соединения с другим делом возможно лишь при условии, если раздельное производство по ним в судебных стадиях создает препятствия для их судебного рассмотрения. Само по себе поступление в суд нескольких дел, которые на основании ст. 153 УПК РФ могли быть соединены в одно производство, не препятствует их раздельному рассмотрению и разрешению судом по существу. На практике соединение дел чаще всего вызвано необходимостью более оперативного и всестороннего рассмотрения дел, переданных в суд в отношении одного обвиняемого. Кроме того, по уголовным делам, по которым обвиняется несколько лиц в совершении одного и того же преступления, существует вероятность, что раздельное их рассмотрение может не только отразиться на качестве судебного следствия, но и привести, например, к установлению взаимоисключающих обстоятельств, породить проблемы в процессе исследования доказательств. По смыслу ст. 237 УПК РФ вопрос о возвращении уголовных дел прокурору ввиду наличия оснований для их соединения может решаться судом только в отношении уголовных дел, поступивших на рассмотрение суда, поскольку уголовно-процессуальный закон не допускает принятие по делу процессуальных решений органом или должностным лицом, в чьем производстве не находится данное дело. В связи с этим возвращение уголовного дела прокурору для соединения с другим делом, по которому производится предварительное расследование, нельзя признать законным. Поэтому суды подчас допускают неправильное применение уголовного закона.

Не разъяснение обвиняемому прав, предусмотренных ст. 217 УПК РФ, как самостоятельное основание для возвращения дела прокурору, появилось недавно, в 2003 г. Но, несмотря на это, уголовные дела возвращаются прокурору по данному основанию достаточно часто. Причины ненадлежащего выполнения следователями требований ст. 217 УПК РФ заключались в не разъяснении обвиняемым права на рассмотрение уголовного дела в порядке гл. 40 УПК РФ, а также их права на рассмотрение уголовного дела со стадии предварительного слушания дела.

Перечень оснований к возвращению судом уголовного дела прокурору, приведенный в ч.1 ст. 237 УПК РФ, является исчерпывающим. В то же время, очевидно, что восполнение некоторых препятствий для рассмотрения дела в судебном заседании немыслимо без восполнения неполноты предварительного расследования.

К основаниям возврата уголовного дела прокурору Пленум Верховного Суда РФ относит в том числе "неточность" и "неконкретность обвинения" (Постановление Пленума ВС РФ: абз. 2 п.25 от 28 декабря 2006 г. N 64; абз.2 п.3 от 9 декабря 2008 г. N 25). До уточнения законодательных дефиниций при разрешении вопросов, связанных с возвращением судьей уголовного дела со стадии предварительного слушания, необходимо руководствоваться не только уголовно-процессуальными нормами, но и постановлениями Конституционного Суда РФ.

Как показал анализ, проведенный прокуратурой Санкт-Петербурга, основной причиной возвращения судами уголовных дел прокурору в порядке являются основания, предусмотренные п.1 ст. 237 УПК РФ. которые обусловлены, так называемыми, техническими ошибками либо иными неточностями, допущенными следователями или дознавателями во вводной или описательно-мотивировочной частях обвинительного заключения или акта. Главным образом, это неверное указание данных о личности обвиняемого, например, даты и места его рождения, наличия или отсутствия непогашенных в установленном законом порядке судимостей, нередки ошибки, относящиеся ко времени и месту совершения преступления. Также имеют место неправильное или неполное изложение диспозиции статьи Закона, по которому виновному предъявлено обвинение, а также несоответствие обстоятельств преступного деяния, изложенных в обвинительном заключении, предложенной квалификации, т.е. диспозиции статьи, по которой он обвиняется.

В заключение настоящей статьи хотелось бы отметить, что правовой институт возвращения уголовных дел прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом за годы своего существования стал одним из эффективных способов защиты нарушенных органами предварительного следствия прав участников уголовного процесса. В то же время в научной литературе постоянно высказывается мнение о необходимости изменения ряда норм УПК РФ, касающихся порядка обжалования постановлений, принятых по итогам предварительного слушания, а также регламентирования полномочий суда относительно возвращения уголовного дела с более поздних стадий рассмотрения уголовного дела (подготовительная часть судебного заседания, судебное следствие и. т.п.). Необходимо законодательно закрепить в качестве дополнительных оснований для возвращения уголовных дел прокурору иных существенных нарушений УПК, которые препятствуют рассмотрению уголовного дела и признаны в настоящее время судебной практикой.

Кругликов А.П., профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Волгоградского государственного университета.

Концепцией судебной реформы в Российской Федерации предусматривалось ликвидировать все рудименты обвинительной роли суда, в том числе обязанность суда возвращать уголовные дела для дополнительного расследования <1>. Принятые законодателем в данном направлении определенные меры нашли закрепление в новом УПК РФ 2001 года, отдельные авторы даже сделали вывод о том, что законодатель отказался от института дополнительного расследования <2>. В действительности же данный институт новым Кодексом, на мой взгляд, в значительной мере упрочен и может функционировать даже более эффективно, чем до его принятия. В то же время, как представляется, данный институт нуждается в существенном правовом реформировании.

<1> См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации / Сост. С.А. Пашин. М., 1992. С. 84 - 85.
<2> См., например: Тришева А. Дополнительное расследование: возникновение и становление // Законность. 2008. N 10. С. 43.

УПК РСФСР 1960 года (далее - УПК РСФСР) право направлять уголовные дела для дополнительного расследования предоставлял прокурору (п. 8 ст. 211) и суду (п. 2 ст. 221 и ст. 232), обеспечивая тем самым двойную проверку законности и обоснованности действий и решений следователя по делу, по которому расследование закончено. В настоящее время законодательно закреплена тройная проверка законности и обоснованности действий и решений следователя по законченному расследованием делу. Во-первых, право возвращать уголовное дело следователю со своим указаниями о производстве дополнительного расследования новый УПК РФ предоставил руководителю следственного органа (п. 11 ч. 1 ст. 39), во-вторых, такое право имеет прокурор (п. 2 ч. 1 ст. 221), в-третьих, и судья обладает правом в установленных законом случаях возвращать через прокурора следователю уголовное дело практически на дополнительное расследование - с целью устранения препятствий для рассмотрения дела судом. Особенно данное право суда стало очевидным после принятия 2 декабря 2008 г. Федерального закона "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации", которым признана утратившей силу ч. 2 ст. 237 УПК РФ (устанавливала 5-суточный срок для устранения допущенных следователем нарушений), признана утратившей силу ч. 4 ст. 237 УПК РФ (не допускала производство следственных или иных процессуальных действий, не предусмотренных названной статьей, по уголовному делу, возвращенному следователю через прокурора), признана утратившей силу ч. 5 ст. 237 УПК РФ (признавала недопустимыми доказательства, полученные по истечении процессуальных сроков, установленных до принятия названного Закона частью второй указанной статьи) <3>.

Представляется очевидным, что внесенные 2 декабря указанным Федеральным законом изменения в УПК РФ обусловлены не чем иным, как низким качеством расследования уголовных дел, поступающих в суд. Отсюда вывод: - необходимо повысить эффективность контроля за законностью и обоснованностью действий и решений следователя со стороны руководителя следственного органа и прокурора как в процессе осуществляемого следователем предварительного следствия, так и при изучении ими дела, по которому расследование окончено. Возвращение судом уголовного дела прокурору, а это значит одновременно руководителю следственного органа и следователю, должно иметь место в редчайших случаях, когда следователь, руководитель следственного органа и прокурор приняли все возможные, по их мнению, меры для установления истины по делу, обеспечения прав и свобод граждан, вовлеченных в уголовное судопроизводство, но суд пришел к выводу, что указанных мер недостаточно. Недопустимо со стороны следователя, руководителя следственного органа и прокурора перелагать на суд свои обязанности по обеспечению качества расследования уголовных дел. Суд не является органом уголовного преследования и на него не может быть возложена функция обвинения (ч. ч. 2 и 3 ст. 15 УПК РФ).

Существующий в настоящее время институт направления уголовных дел для дополнительного расследования свое назначение в определенной мере выполняет, вместе с тем он нуждается в совершенствовании, в том числе путем внесения ряда изменений и дополнений в УПК РФ. Рассмотрим некоторые из них.

В новый УПК РФ не был включен ряд важных правовых положений, ранее содержащихся в УПК РСФСР и имеющих отношение к выявлению недостатков произведенного предварительного следствия. Так, в УПК РСФСР имелась ст. 213 под названием "Вопросы, подлежащие разрешению прокурором по делу, поступившему с обвинительным заключением". Статья содержала вопросы, правильные ответы на которые позволяли судить о качественном или некачественном проведенном предварительном следствии. Статью с аналогичным содержанием целесообразно включить и в УПК РФ, но поскольку право возвращать дело для дополнительного расследования предоставлено в настоящее время не только прокурору, но и руководителю следственного органа, то статью следует назвать "Вопросы, подлежащие разрешению руководителем следственного органа или прокурором по делу, по которому расследование окончено составлением обвинительного заключения". Прокурор получает право на разрешение указанных вопросов с момента поступления к нему дела в порядке, определенном УПК РФ. Статья, как представляется, должна иметь следующее содержание:

"Руководитель следственного органа или прокурор, изучив уголовное дело, оконченное составлением обвинительного заключения, обязан проверить:

имело ли место деяние, вменяемое обвиняемому, и имеется ли в этом деянии состав преступления;
нет ли в деле обстоятельств, влекущих прекращение уголовного дела;
произведено ли предварительное следствие всесторонне, полно и объективно;
обосновано ли предъявленное обвинение имеющимися в деле доказательствами;
предъявлено ли обвинение по всем установленным предварительным следствием преступным деяниям обвиняемого;
привлечены ли в качестве обвиняемых все лица, которые изобличаются в совершении преступления;
правильно ли квалифицировано преступление;
правильно ли избрана мера пресечения;
приняты ли меры обеспечения гражданского иска и возможной конфискации имущества;
осуществлялось ли и насколько эффективно взаимодействие следователя с органами дознания;
выявлены ли причины и условия, способствовавшие совершению преступления, и приняты ли меры к их устранению;
составлено ли обвинительное заключение в соответствии с требованиями ст. 220 настоящего Кодекса;
соблюдены ли органами предварительного следствия все иные требования настоящего Кодекса".

Убежден, что включение в УПК РФ предложенной статьи и добросовестное отношение руководителя следственного органа или прокурора к разрешению содержащихся в ней вопросов станут преградой для поступления в суд некачественно, с нарушением требований уголовно-процессуального и других законов, расследованных уголовных дел.

Принимая решение о возвращении уголовного дела для дополнительного расследования, руководитель следственного органа или прокурор должны иметь в виду, что уголовно-процессуальный закон дает следователю право оценивать имеющиеся в деле доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (ст. 17 УПК РФ). Результатом такой оценки может быть принятие решения окончить предварительное следствие составлением обвинительного заключения (ст. 215 УПК РФ).

По тем же правилам, что и следователь, оценивают доказательства руководитель следственного органа и прокурор (ст. 17 УПК РФ). Однако в результате оценки доказательств они могут прийти к выводам, не совпадающим с выводами следователя. Различие в оценке доказательств может быть обусловлено как объективными причинами - разницей в опыте расследования уголовных дел, в уровне образования, квалификации, общей культуры и др., так и субъективными - в корыстной или иной личной заинтересованности и др.

Одним из результатов несовпадения оценок имеющихся в деле доказательств может быть возвращение дела следователю для дополнительного расследования, сопровождаемое соответствующими письменными указаниями руководителя следственного органа (п. 11 ч. 1, ч. 2 ст. 39 УПК РФ) или прокурора (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ). Решение о возвращении дела для дополнительного расследования приводит к определенному конфликту между следователем и руководителем следственного органа или между следователем и прокурором. В подобных случаях важно, чтобы конфликт не отразился на решении задач уголовного судопроизводства, которые являются одинаковыми для следователя, руководителя следственного органа и прокурора (ст. 6, ст. 21, ст. 73 и др. УПК РФ).

Конфликтологией как отдельной областью научного знания выработаны способы разрешения конфликтов: уклонение, приспособление, конфронтация, сотрудничество, компромисс. Однако разрешение конфликтов между названными участниками уголовного процесса имеет важную особенность: они должны быть урегулированы в рамках и способами, установленными уголовно-процессуальным законодательством. Следователь, в частности, имеет право в определенном законом порядке обжаловать решение руководителя следственного органа или прокурора о направлении ему дела для дополнительного расследования (ч. 3 ст. 39, ч. 4 ст. 221 УПК РФ).

Предотвращению конфликтов, возникающих при возвращении дела для дополнительного расследования, должна способствовать разработка одинаковых для руководителя следственного органа и прокурора оснований возвращения дела для дополнительного расследования и их закрепление в УПК РФ. В настоящее время в УПК РФ отсутствует статья, в которой бы содержались основания возвращения уголовного дела для дополнительного расследования. В УПК РСФСР такая статья имелась - ст. 232. Она носила название "Возвращение дела для дополнительного расследования", в ней содержались основания и порядок возвращения судом дела для дополнительного расследования. Некоторые авторы в период действия УПК РСФСР обоснованно, на наш взгляд, полагали, что и прокурор должен руководствоваться теми же основаниями для направления дела на дополнительное расследование, что и суд <4>. Думается, что и в УПК РФ должна быть статья с закрепленными в ней основаниями возвращения дела для дополнительного расследования. Сейчас УПК РФ не устанавливает оснований возвращения дела для дополнительного расследования руководителем следственного органа и прокурором. Так, в ч. 1 ст. 31 УПК РФ право руководителя следственного органа возвращать уголовное дело следователю со своими указаниями о производстве дополнительного расследования названо в числе других его полномочий. Что же касается прокурора, то в ст. 221 УПК РФ закреплено его полномочие возвращать уголовное дело следователю для дополнительного следствия путем вынесения постановления об этом - без требования указать в постановлении основания, дающие право принять такое решение. Закрепление в УПК РФ названных оснований, несомненно, будет способствовать повышению качества предварительного следствия, а также предотвращению конфликтов между следователем и руководителем следственного органа, между следователем и прокурором.

<4> См., например: Каретников А.С. Производство по делу, возвращенному для дополнительного расследования. Саратов, 1981. С. 8.

С учетом изложенного и положений, ранее содержащихся в ст. 232 и других статьях УПК РСФСР, полагаю, что было бы целесообразно включить в УПК РФ статью под названием "Основания возвращения дела для дополнительного расследования" и следующим ее содержанием:

"Руководитель следственного органа или прокурор направляет дело для дополнительного расследования в случаях:

односторонности или неполноты проведенного предварительного следствия. Односторонне или неполно проведенным признается предварительное следствие, которое оставило невыясненными такие обстоятельства, установление которых может иметь существенное значение при рассмотрении дела в суде и постановлении приговора;
существенного нарушения следователем уголовно-процессуального закона. Существенными нарушениями уголовно-процессуального закона признаются такие нарушения требований статей настоящего Кодекса, которые путем лишения или стеснения гарантированных законом прав участников процесса помешают суду всесторонне рассмотреть дело и повлияют на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора;
наличия оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо для изменения обвинения, в том числе из-за неправильной квалификации действий обвиняемого;
наличия оснований для привлечения по данному делу в качестве обвиняемых других лиц, при невозможности выделить о них материалы дела;
неправильного соединения или выделения уголовного дела.

О направлении дела для дополнительного расследования руководитель следственного органа или прокурор выносит мотивированное постановление, в котором указывается, по какому основанию дело возвращается и какие обстоятельства должны быть дополнительно выяснены".

В статье рассмотрены лишь некоторые проблемы, связанные с возвращением дела для дополнительного расследования следователю, они, а также вопросы, относящиеся к возвращению судом уголовного дела прокурору, нуждаются в дальнейшем исследовании.