Обращаясь к рассмотрению вопросов доказывания в уголовном процессе РФ, имеет смысл уточнить понятие доказывания. Данная категория является одной из центральных, от которой зависит целостность всего доказательственного права и, в то же время, наиболее спорных в российской юридической доктрине.

В правовой литературе существует несколько взглядов на понятие «доказывание». Так, под доказыванием понимается:

деятельность познавательная и удостоверительная компетентных государственных органов, среди которых традиционно называют и суд, но также традиционно не упоминают адвоката.

урегулированная в уголовном судопроизводстве РФ процессуальным законодательством деятельность органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора и суда по собиранию, проверке и проведения оценки доказательств, осуществляемая при участии других субъектов уголовного процесса с целью убедить суд в наличии всех значимых для принятия решения по уголовному делу фактов Юридическая энциклопедия. // Правотека.ру;

регулируемая законом деятельность, заключающаяся в сборе, проверке и оценке доказательств с целью установления таких обстоятельств, которые подлежат доказыванию по уголовному делу согласно УПК;

урегулированная законом деятельность по установлению и обоснованию обстоятельств уголовного дела, на основе которых может быть разрешен вопрос об уголовной ответственности;

регламентированная законодательно деятельность органов дознания, органов предварительного следствия, а также прокурора и суда при участии других участников уголовного судопроизводства по сбору, проверке и проведению оценки имеющихся сведений (т.е. фактических данных) о тех обстоятельствах, установить которые необходимо с целью правильного разрешения дела Безлепкин Б.Т. Уголовный процесс России: Учебник. М., 2004. С. 181.;

регламентированная Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации непосредственная и опосредованная познавательная и удостоверительная деятельность по собиранию, проверке и оценке дознавателем, следователем, прокурором и судом доказательств с целью установления истины о тех обстоятельствах, наличие которых требуется для правильного разрешения дела Громов Н., Жога Е., Новичков И. Понятие процесса доказывания. // «Право и политика», № 2, 2005..

В.А. Новицкий предлагает рассматривать доказывание в двух аспектах: как определяемую учеными-правоведами деятельность через составляющие ее элементы и как реализацию права субъектом доказывания на защиту. При этом он подчеркивает недопустимость понимания доказывания как межотраслевого института, что обусловлено его глобальной общеправовой неразработанностью на уровне правовой теории из-за невозможности необоснованного перенесения особенностей из одной отрасли в другую, что недопустимо разрушает классификацию отраслей по предмету и методу.

И.Ю. Панькина предлагает рассматривать доказывание в уголовном судопроизводстве как два диалектически взаимосвязанных между собою процесса, где в зависимости от определенного этапа доказывания на первый план выступают либо практическая деятельность субъекта доказывания по собиранию, проверке и оценке доказательств, либо мыслительно-логическая деятельность по обоснованию выводов и принятия решений по делу, к которым приходят органы и лица, осуществляющие доказывание Панькина И.Ю. Некоторые аспекты эволюции теории доказывания в уголовном судопроизводстве России. // Доклады и сообщения на учредительной конференции Международной ассоциации содействия правосудию «Школы и направления уголовно-процессуальной науки». Санкт-Петербург, 5-6 октября 2005 г. / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2005. 192 с..

В уголовно-процессуальном кодексе РФ (УПК РФ) от 18.12.2001 № 174-ФЗ законодательное определение термина «доказывание» отсутствует. Согласно действующему УПК РФ (ст. 85) «Доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса». Из такого содержания данной статьи достаточно трудно установить, кому принадлежит обязанность доказывания, какова в нем роль невластных субъектов уголовного процесса. В данном случае мы согласны с мнением Е.А. Доля, Н.Громова, Е. Жога, И. Новичкова Громов Н., Жога Е., Новичков И. Понятие процесса доказывания. // «Право и политика», № 2, 2005., которые предлагают дополнить редакцию данной статьи следующей фразой: «Иные участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения и защиты участвуют в доказывании посредством заявления ходатайств, участия в производстве следственных действий и решений, связанных с доказыванием» Доля Е.А. О доказательствах, доказывании и использовании в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности по УПК РФ // Государство и право. 2002. № 10. С. 112..

На наш взгляд, неразработанность общетеоретической концепции доказывания, отсутствие ее прочной правовой основы, является одним из недостатков, влияющих на качество уголовного судопроизводства (о чем свидетельствуют и теория, и судебная практика), что приводит к различным подходам в спорных и неурегулированных государством правоотношениях и на этой основе зачастую к недоброкачественности судебных решений.

Еще одним из наиболее обсуждаемых в процессуальной науке аспектов доказывания, отражающим политическую направленность правосудия на конкретном этапе развития общества, является определение цели доказывания.

В основе многих исследований лежит утверждение о том, что целью доказывания как формы познания в теории судебных доказательств является установление истины, которая носит объективный характер. В данном случае под истиной понимается соответствие знаний и выводов действительности как объективно существующей вне и независимо от нашего сознания реальности.

Таким образом, истина в теории судебных доказательств и в уголовном процессе в частности, - это соответствие выводам органов расследования и суда о фактических обстоятельствах совершения преступления обстоятельствам, которые были в действительности Кобжицкий В.В. Теория судебных доказательств. Иркутск, 2008 г..

В юридической литературе высказаны неоднозначные суждения о применимости философских категорий цели и истины в уголовном судопроизводстве и об их содержании. Некоторые авторы утверждают, что философское понятие истины как цели познавательного процесса применимо только к познанию закономерностей в науке, обществе, природе, но неприменимо в судопроизводстве, поскольку при этом не открываются новые законы и закономерности материального и духовного мира Ривлин А.Л. Понятие материалистической истины в советском уголовном процессе // Социалистическая законность. - 1951. - № 11..

По мнению других авторов Чистова Л. Цель познания и цель доказывания. // Журнал «Право и жизнь», № 91 (1). 2006. , принципиальное гносеологическое положение о способности человека правильно отобразить, познать окружающую действительность реализуется в разных формах познавательной деятельности, в том числе в форме доказывания. Будучи разновидностью всеобщего процесса философского познания, доказывание обладает существенными чертами последнего, в том числе стремлением к истине как конечному результату.

Некоторые процессуалисты, разделяя мнение об объективности и конкретности истины, как в философии, так и в судопроизводстве, расходятся во взглядах на ее содержание. По мнению одних, в содержание истины входят только фактические обстоятельства преступления Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. -- М., 1968. , другие считают, что, помимо фактических обстоятельств, в содержание истины входит юридическая оценка или уголовно-правовая квалификация Джатиев В.С. Общая методология и современные проблемы обвинения и защиты по уголовным делам. Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. -- Владикавказ, 1995..

Отметим, что само понятие «истина» содержалось в целом ряде статей ранее действовавшего УПК РСФСР 1960 г., но при этом законодательно оно определено не было. В УПК РФ 2001 года об установлении истины в уголовном судопроизводстве ничего не сказано. С принятием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации отдельные положения теории доказательств модифицировались и стали звучать по-новому. В частности, тезис об истине как цели доказывания подвергся пересмотру; появился принципиально новый вид доказательств - заключение специалиста; законодательно закреплена категория «недопустимые доказательства» и т.д.

В связи с принятием УПК в 2001 году актуализировался вопрос о цели доказывания, что вызвало дискуссии в научных кругах. Некоторые исследователи считают данное решение вполне обоснованным Например, Конин В.В. Доказывание в уголовном судопроизводстве и вопросы установления истины. // «Российский судья», № 9, 2008. , другие подвергают его критике Например, Сероштан В.В. Принципы судопроизводства // Российский судья. 2006. № 7. С. 15..

Анализ научных работ о доказывании позволяет выделить три направления в понимании цели судебного доказывания Фокина М. Система целей доказывания в гражданском и арбитражном процессе. Общие положения. // «Арбитражный и гражданский процесс», № 4, 2006..

Цель доказывания - установление объективной истины по делу (работы С.М. Амосова, А.Т. Боннер, Э.М. Мурадьян, М.К. Треушникова и др.).

Цель доказывания - установление формальной истины по делу (работы Е.В.Васьковского Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М., 1917., У. Бернэма, И.В. Решетниковой, В.В. Яркова и др.).

Цель доказывания - правильное и своевременное установление фактических обстоятельств дела (Г.А. Жилин, Л.Ф. Лесницкая, О.В. Баулин и др.).

Последнее направление наиболее соответствует современному понятию цели доказывания в современной процессуальной теории.

Итак, мы видим многообразие позиций на тему целей доказывания. По мнению экспертов, с принятием нового УПК официальную поддержку получила крайняя форма состязательности в уголовном процессе, характеризующаяся отказом от установления истины, достаточно пассивной ролью суда в доказывании, фактическим возложением обязанности доказывания на стороны, а бремя доказывания невиновности фактически переместилось на обвиняемого.

За основу в действующем УПК принята идея состязательного уголовного процесса, что обусловлено, в первую очередь, тем, что именно такой подход закреплен в Конституции Российской Федерации (ст. 123, ст. 23-25, ст. 45-52, ст. ИВ- 124). В связи с этим небезынтересен еще один вопрос, по которому на страницах юридической печати идет непрекращающаяся дискуссия, он заключается в уточнении позиции законодателя в части того, как конституционные принципы состязательности и равноправия сторон (ст.123 Конституции РФ) согласуются с обязанностью суда всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства преступления с целью установления объективной истины по уголовному делу (ст. 20 УПК РФ).

Мнения, высказываемые при этом, противоположны: либо суду вообще отказать в праве реализации доказывания по уголовным делам, либо роль его в судебном заседании существенно ограничивается и сводится лишь к осуществлению формального выслушивания различных мнений, аргументов сторон и вынесению на основе их оценки окончательного решенияКовтун Н.И. Состязательность, и поиск истины (о роли и месте суда в доказывании по уголовному делу). // «Российская юстиция», 2011. № 7. - С. 11-12. .

Состязательный судебный процесс - это такой процесс, при котором обе стороны могут активно защищать свои права Ожегов С.И. Словарь русского языка. 20-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 19В9. С. 613.. По мнению И.Я. Фойницкого, к необходимым для этого процессуальным условиям следует относить: наличие сторон, их равенство и освобождение суда от процессуальных функций сторонВ Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 1912. Т. 1. С. 63 - 64..

Однако анализ действующего УПК РФ ставит под сомнение равенство стороны обвинения (следователь, дознаватель) и стороны защиты (подозреваемый, обвиняемый, защитник) при собирании, проверке доказательств в ходе расследования, что отмечает Э.Ф. Куцова Куцова Э.Ф. Уголовный процесс России: истина и состязательность. // «Законодательство», № 9, 17.09.2002. По ее мнению наиболее серьезные опасения вызывает определение законом процессуального положения следователя и дознавателя. Следователь, дознаватель - орган обвинения, субъект, деятельность которого нацелена на изобличение обвиняемого, подозреваемого в совершении преступления. Он не вправе брать на себя функцию защиты (см. гл. 6, ст. 38, ч. 2 ст. 15 УПК РФ), а к установлению «обстоятельств, подлежащих доказыванию», будет подходить с позиции органа, осуществляющего уголовное преследование.

При этом суд, прокурор, следователь обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства Определение Судебной коллегии по уголовным делам Ленинградского областного суда от 11 июля 1996 г. Ленинградский областной суд. 1997.

Отмеченное усугубляется установленными в УПК общими правилами проведения допроса (наиболее распространенного следственного действия по собиранию и проверке доказательств), которые освободили следователя от обязанности выслушать все, что известно допрашиваемому по обстоятельствам дела (т. е. от обязанности начинать допрос со свободного рассказа допрашиваемого лица), позволяя следователю ограничиться постановкой допрашиваемому соответствующих вопросов (см. ч. 2 ст. 189 УПК РФ). На выбор таких вопросов будет влиять, естественно, функция следователя: изобличать обвиняемого, подозреваемого в совершении преступления. Здесь необходимо отметить, что в допросе несовершеннолетнего подозреваемого-обвиняемого обязательно участвует защитник (в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 51 УПК РФ), который вправе задавать вопросы своему подзащитному, а по окончании допроса - знакомиться с протоколом и делать замечания о правильности и полноте записи показаний. В контексте сказанного, мы согласны с позицией тех исследователей, которыми подчеркивается необходимость внесения в УПК РФ изменений, направленных на соблюдение баланса интересов личных и публичных, а также обеспечение принципов состязательности и равноправия сторон в уголовном процессе. В частности, это касается принадлежности обязанности доказывания и роли в нем невластных субъектов уголовного процесса.

Введение 3

Глава 1. Логико-правовые и методологические основы доказывания в
уголовном судопроизводстве 12

Методологические основы современного процесса доказывания в российском уголовном судопроизводстве 12

Взаимообусловленность логики и правовых основ в доказывании по уголовному делу 31

Цель доказывания в современном уголовном судопроизводстве России (проблема истины) 47

Глава 2. Процессуально-правовое положение участников уголовного
судопроизводства в доказывании обстоятельств уголовного дела 64

2.1 Проблемные вопросы участия сторон в доказывании по уголовному

Делу..... ;........... .64

2.2 Суд (судья) - субъект исследования доказательств в уголовном
судопроизводстве..... 81

Глава 3. Теория и практика оценки доказательств в уголовном
судопроизводстве 93

Сущность оценки доказательств по уголовному делу и ее соотношение с другими элементами доказывания 93

Значение принципа свободы оценки доказательств по внутреннему убеждению в доказывании 112

Особенности оценки результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве 133

Заключение 153

Список используемых источников. 157

Приложение................................. - ....187

Введение к работе

Актуальность темы исследования. События двух последних десятилетий, кардинально изменивших историю России, существенно затронули и вопросы уголовного судопроизводства. Принятая Постановлением Верховного Совета РСФСР от 24.10.1991 г. Концепция судебной реформы сформулировала целый ряд концептуально значимых задач, выполнение которых реализуется в настоящее время.

Центральной вехой проводящейся в стране судебно-правовой реформы оказалось принятие нового Уголовно-процессуального кодекса России, 1 воплотившего в себе новую идеологию уголовного процесса, направленную на всемерную реализацию положений ст. 2 Конституции РФ о приоритете прав и свобод человека и гражданина. Данные положения нашли свое отражение в УПК (ст. 6), в которой сформулировано, что назначением современного уголовного судопроизводства является: защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления; защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Смена ориентиров уголовно-процессуальной деятельности непосредственно коснулась многих правовых институтов науки уголовного процесса, включая вопросы теории процесса доказывания. Тем самым появилась насущная потребность в переосмыслении методологических основ теории доказывания по уголовным делам. Обусловлено это еще и тем, что нормы доказательственного права и практическая деятельность по их применению, являясь основой уголовно-процессуальной деятельности, напрямую связаны с принятием таких законов РФ, как Закон «Об оперативно-розыскной деятельности в РФ», «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», «О

2 Собрание законодательства Российской Федерации. - 14.08.1995. - № 33. - Ст. 3349.

3 Собрание законодательства Российской Федерации. -10.06.2002. - № 23. - Ст. 2102.

государственной судебно-экспертной деятельности» и др., которые существенно меняют подход к определению ряда понятий, связанных с доказательствами и доказыванием.

Несмотря на очевидную связь современных проблем с происходящими преобразованиями в уголовно-процессуальном праве, часть ученых, занимающихся проблемами уголовно-процессуального доказывания, отстаивает прежние основы теории доказательств, соответствующие советскому уголовному процессу. Другие же - наоборот, призывают к радикальному изменению ряда научных положений уголовно-процессуальной теории доказывания. Причем накал научных дискуссий между хранителями незыблемости постулатов прежнего и новаторами в процессуальной деятельности не ослабевает. В сложившейся ситуации несомненно нужны новые исследования в области уголовно-процессуального доказывания с тем, чтобы сориентировать законодателя на решение важных вопросов по доказыванию обстоятельств уголовного дела.

Отметим, что сегодня одним из ключевых моментов современного уголовного судопроизводства является проблема истины как цели доказывания. На протяжении всего периода развития уголовно-процессуальной науки эта проблема постоянно находилась и находится в настоящее время в центре внимания процессуалистов. И это не удивительно, поскольку для достижения цели судопроизводства должны быть и соответствующие средства. Отметим также, что до настоящего времени нет опубликованных работ, в которых на основе нового УПК РФ комплексно исследовались бы вопросы, относящиеся к новой идеологии и методологии уголовно-процессуального доказывания, конкретизации роли суда в доказывании обстоятельств уголовного дела. Остается открытой и проблема использования в процессе доказывания по уголовному делу результатов оперативно-розыскной деятельности. "..."

4 Собрание законодательства Российской Федерации. - 04.06.2001. - № 26. -Ст. 2291.

И хотя мы указали далеко не полный перечень аргументов в обоснование выбранной нами диссертационной темы исследования, однако, следует констатировать, что необходимость дальнейшего совершенствования положений действующего УПК РФ, относящихся к понятиям доказывания, доказательств, средствам доказывания и т.д., является достаточно важным и необходимым явлением.

Степень научной разработанности темы. Проблемы уголовно-
процессуального доказывания всегда находились в центре внимания ученых-
процессуалистов. Истоки научных исследований по этому поводу
обозначились еще в начале XIX столетия в работах ученых
«дореформенного» периода - Я.И.Баршева и В.А.Линовского. Их
последователями стали такие видные отечественные процессуалисты как
Л.Е.Владимиров, Н.Н.Розин, В.Д.Спасович, В.К.Случевский, И.Я.Фойницкий
и др. ".:""".;.;" " _ ;" ..Г;".""..;^:":- ;;: /У У;"

В годы советской власти серьезный вклад в развитие теории доказательств внесли В.Д.Арсеньев, Р.С.Белкин, А.И.Винберг, Ц.М.Каз, Л.М.Карнеева, Н.М.Кипнис, Ф.М.Кудин, Н.П.Кузнецов, С.В.Курылев, А.М.Ларин, И.М.Лузгин, П.А.Лупинская, М.М.Михеенко, Ю.К.Орлов, Н.Н.Полянский, А.Б.Соловьев, А.А.Старченко, М.С.Строгович, А.И.Трусов, Л.Т.Ульянова, Ф.Н.Фаткуллин, А.А.Хмыров, М.А.Чельцов, М.П.Шаламов, С.А.Шейфер, А.А.Эйсман, П.С.Элькинд и многие, многие другие.

Однако с учетом происходящих перемен и развитием уголовно-процессуального законодательства, потребовались новые исследования в области доказательственного права и теории доказательств. В результате этого оправданно появились новые научные работы. Существенный вклад внесли такие ученые, как А.С.Александров, В.С.Балакшин, А.Р.Белкин, В.П.Божьев, В.М.Бозров, Н.А.Громов, А.П.Гуськова, А.А.Давлетов, В.Я.Дорохов, В.Зажицкий, З.З.Зинатуллин, Е.А.Карякин, Р.В.Костенко, А.В.Кудрявцева, И.Л.Петрухин, А.Н.Стуликов и другие.

Вместе с тем отметим, что вывод об исчерпанности данного научно-исследовательского направления нам представляется преждевременным, в связи с чем в рамках представленной работы автором предпринята попытка рассмотрения некоторых спорных моментов теории уголовно-процессуального доказывания.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состоит в поиске и разработке научно обоснованного подхода к разрешению проблем современного уголовно-процессуального доказывания и на основе этого - выработке рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.

Достижение поставленной цели обеспечивается решением следующих задач:

рассмотреть методологические основы современного уголовно-процессуального доказывания и указать на имеющиеся в современной методологии проблемы;

исследовать взаимообусловленность логики и правовых основ в доказывании по уголовному делу;

обосновать цель доказывания в современном уголовном процессе России;

рассмотреть проблемные вопросы участия сторон в доказывании по уголовным делам;

рассмотреть проблемные вопросы участия суда в доказывании обстоятельств уголовного дела при обычном судопроизводстве;

проанализировать факторы, влияющие на формирование внутреннего убеждения при оценке доказательств;

раскрыть особенности оценки результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве.

Объектом исследования является совокупность правоотношений, составляющих предмет регулирования процесса- уголовно-процессуального доказывания.

Предметом исследования выступают научно-философские и уголовно-процессуальные категории закономерностей процесса доказывания по уголовному делу, методы и способы содержания указанных категорий, а также нормы уголовно-процессуального закона, регламентирующие процесс доказывания по уголовным делам и отражающие положения закона о доказательствах, их видах.

Методологической базой исследования явились положения материалистической диалектики, комплекс общенаучных и специальных методов познания, а также общие и частно-научные методы исследования: метод количественного анализа, системный, исторический, логико-юридический метод, сравнительно-правовой метод, конкретно-социологический метод.

Теоретической базой диссертационного исследования стали труды российских и зарубежных ученых-процессуалистов, а также труды в области философии, логики, истории и теории государства и права России, криминалистики, уголовного права и других наук.

Нормативной базой исследования послужили международно-правовые акты, Конституция РФ, уголовное, уголовно-процессуальное законодательство, законодательство в области оперативно-розыскной деятельности, ведомственные нормативно-правовые акты, постановления высших органов судебной власти России, относящиеся к теме исследования.

Эмпирической основой исследования стали результаты изучения опубликованной судебной практики Верховного Суда РФ и судов Оренбургской области. Кроме того, относительно основных проблемных вопросов диссертационного исследования по специально разработанным анкетам было опрошено 63 мировых и федеральных судей, 47 прокуроров и государственных обвинителей, 55 следователей и дознавателей и 53 адвоката. Также использованы результаты непосредственного изучения 180 уголовных дел, рассмотренных судьями (федеральными и мировыми) Оренбургской области, Екатеринбургским гарнизонным военным судом в 2002-2005 гг.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые на основе комплексного анализа рассмотрена роль и участие в процессе доказывания участников процесса, а также нормативные, логические и психологические аспекты оценки доказательств в уголовном процессе.

Новизна настоящей работы состоит в совокупности следующих основных положений, выносимых на защиту:

Объективные закономерности познавательной деятельности субъектов доказывания по уголовному делу позволяют сформулировать вывод, что уголовно-процессуальное доказывание есть основная форма уголовно-процессуального познания, обладающая специфическими чертами и характерными особенностями. Уголовно-процессуальное познание имеет две «ступени» - эмпирическую (чувственную, непосредственную) и рациональную (логическую, опосредованную).

Целью доказывания в уголовном судопроизводстве является установление обстоятельств уголовного дела в соответствии со ст. 73 УПК. Вместе с тем, диссертант не исключает возможности достижения объективной истины (в отдельных случаях совпадающей с предметом доказывания), процессуальной (судебной, формальной), либо конвенциальной истины с учетом рассмотрения дела в порядке гл. 40 УПК. В этой связи предлагаются изменения ст. 5 УПК - дать характеристику каждого вида истины.

Предмет доказывания, как круг обстоятельств уголовного дела, обозначенный в ст. 73 УПК, познается и удостоверяется с помощью доказательств. Никакие средства, кроме доказательств, не могут являться основой установления обстоятельств уголовного дела.

Понятие доказывания как деятельность, состоящая из собирания, проверки и оценки доказательств, нуждается в некотором уточнении. Так, элемент «оценка доказательств» надлежит понимать как последовательно протекающую в процессуальной форме логическую (мыслительную) и психическую деятельность субъектов уголовно-процессуального познания

на предмет определения относимости, допустимости, достоверности как каждого доказательства в отдельности, так и в их совокупности -достаточности для установления конкретных обстоятельств уголовного дела и разрешения его по существу.

5. Предлагается внести изменения и дополнения в ст. 17 УПК, изложив ее в
следующей редакции:

Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель и иные, участвующие в процессе доказывания лица, оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом, демократическим правосознанием и совестью.

Никакие обстоятельства уголовного дела и имеющиеся в нем доказательства не имеют заранее установленной силы, за исключением случаев, прямо указанных в настоящем Кодексе.

6. Для. придания результатам оперативно-розыскной деятельности
самостоятельного доказательственного значения предлагается следующая
редакция ст. 74 УПК:

Доказательством по уголовному делу является любая информация, на основе которой суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

В качестве доказательств допускаются любые источники информации, отвечающие требованиям допустимости, относимости и достоверности.

Соответственно, в положения ст. 5 УПК необходимо ввести п. 13 і ,
определяющий понятие «информация» как сведения о лицах, предметах,
фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их
представления. .

7. УПК содержит ряд взаимоисключающих положений, одни из которых
прямо разрешают адвокату-защитнику собирать доказательства, который

тем самым осуществляет собственное расследование (ст.ст. 53 и 86 и др.). Другие, наоборот - существенно ограничивают адвоката-защитника собирать доказательства (ч.2 ст. 74). В этой связи предлагается считать, что такая коллизия может быть решена в пользу предоставления права адвокату-защитнику собирать доказательства, посредством осуществления собственного расследования. Для этого необходимо привести указанные нормы уголовно-процессуального закона в соответствие. 8. Предлагается изменить редакцию ч.ч.2,3 ст. 86 УПК:

Подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, защитник, гражданский истец, гражданский ответчик и (или) их представители (законные представители) вправе собирать и представлять письменные документы, предметы, заключение и показания специалиста, показания свидетелей для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.

Указанные в части второй настоящей статьи участники уголовного судопроизводства вправе собирать доказательства путем:

получения предметов, документов и иных сведений;

опроса лиц с их согласия;

истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии».

Кроме того, в целях избежания пробелов и противоречий в законе, необходимо дополнить ч.2 ст. 42, ч.З ст. 44, ч.4 ст. 46, ч.4 ст. 47 УПК указанием на то, что потерпевший, гражданский истец, подозреваемый, обвиняемый вправе не только представлять доказательства, но и собирать их, т.к. невозможно представить то, что не собрано, не имеется в наличии.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в предложении сформулированных научных положений, раскрывающих сущность, значение обстоятельств, подлежащих доказыванию, правильного

определения содержания и процессуальной формы уголовно-процессуальных доказательств.

Практическая значимость работы состоит:

в предложениях по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства;

в использовании теоретических положений и выводов при подготовке научной и учебной литературы;

в возможности использования результатов диссертационного исследования при чтении курса «Уголовно-процессуальное право» и спецкурса «Доказывание и принятие решений по уголовным делам» в юридических институтах и на юридических факультетах высших учебных заведений РФ.

Апробация результатов исследования. Основные выводы и предложения, содержащиеся в диссертации, нашли свое отражение в научных сообщениях на заседаниях кафедры уголовного процесса ГОУ ВПО «Оренбургский государственный университет», выступлениях на межвузовских научно-практических конференциях, проходивших в Оренбургском государственном университете, Южно-Уральском государственном университете, публикациях в журналах «Российский судья», «Вестник Оренбургского государственного университета», «Право: теория и практика» и «Уголовный процесс». По результатам исследования было опубликовано 6 научных статей.

Проблема определения конечной цели уголовно-процессуального познания на сегодняшний день является одной из наиболее актуальных и дискуссионных. Мы разделяем мнение тех ученых-процессуалистов, которые ставят вопрос о результате познавательной деятельности в связи с использованием понятия «целеполагание» . Указанным термином обозначается мыслительная деятельность, заключающаяся в осмыслении фактической ситуации, переводе ее в ходе системного анализа в проблему, а также создании при решении этой ситуации комплекса целей, пригодных для окончательного разрешения вопроса, послужившего началом мыслительной деятельности. Применительно к уголовно-процессуальному доказыванию целеполагание представляет собой установление конечного познавательного результата мыслительной и практической деятельности уполномоченных субъектов.

При написании настоящего параграфа, использование исторического, сравнительно-правового и формального методов познания, обусловлено необходимостью анализа приёмов толкования правовых норм учёными различных периодов времени. Так, в доктрине доказательственного права советского периода методологической основой целеполагания признавалась истина, при характеристике которой традиционно использовались философские категории «абсолютная» и «относительная» . В большинстве научных исследований названного периода указывалось на отсутствие гносеологических препятствий для установления истины в уголовном процессе, отрицалась сама возможность недостижения этой цели. Так, в частности, М.С. Строгович писал, что «принцип материальной истины заключается в требовании о том, чтобы устанавливаемые следствием и судом факты соответствовали действительности, чтобы выводы следствия и суда о виновности привлеченных к уголовной ответственности лиц были истинными» . Подобное доктринальное толкование цели доказывания находило подтверждение в целом ряде статей УПК РСФСР 1960 г. (например, ст.ст. 89, 243, 246, 257, 280, 285), но при этом уголовно-процессуальный закон не содержал соответствующей дефиниции. Восполняя этот пробел, наука уголовнопроцессуального права ограничивалась заимствованием соответствующей философской категории, оперируя сублимированным понятием, суть которого сводилась к пониманию истины как соответствия знания об обстоятельствах уголовного дела объективной действительности . В этой связи, одним из основополагающих принципов процесса являлся принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела (ст. 20 УПК РСФСР), нацеленный именно на установление объективной истины.

Предваряя рассмотрение современных концепций целеполагания в доказывании, считаем целесообразным проанализировать само понятие «истина» и принципиальную возможность ее установления по уголовному делу. Объективная истина с точки зрения гносеологии определяется как верное отражение действительности в сознании людей, которое не зависит от субъекта познания . В науке уголовного процесса подобный подход подвергается критике на том основании, что без человеческого фактора истина в уголовном судопроизводстве не может быть достигнута, поскольку все познавательные процессы происходят в человеческом сознании и потому являются субъективными, т.е. относящимися к области деятельности разума . Если согласиться с подобным суждением, то мы приходим к выводу о том, что содержание знания об обстоятельствах совершения преступления находится в зависимости от того, какой именно следователь (дознаватель) или судья ведет производство по данному уголовному делу. Полагаем, что это не вполне соответствует теории познания, поскольку истинна только та мысль, которая верно отражает тот или иной предмет, то или иное явление объективной реальности, соответствует ему вне зависимости от высказывающего эту мысль субъекта.

В теории доказывания категория «истина» традиционно рассматривается в соотношении с понятиями «достоверность» и «вероятность». Совершенно очевидно, что понятия «истина» и «достоверность» не совпадают, поскольку последняя предполагает не только соответствия знания объективной действительности, но и его обоснованность. Любая гипотеза, версия может быть истинной, но лишь будучи подтвержденной определенными доводами, превращается в достоверное знание. Обоснованность знания позволяет проверить его истинность, превращает его из знания «для себя» в знание «для всех». Именно несовпадение понятий «истина» и «достоверность» обусловило придание уголовно-процессуальному познанию удостоверительного характера, что как уже было отмечено, отличает его от иных видов познавательной деятельности.

Парной категорией для достоверности является вероятность, т.е. неполно обоснованное знание. В науке уголовного процесса достаточно длительное время дискутируется вопрос о том, возможно ли использование вероятного знания для характеристики достоверности установления фактических обстоятельств уголовного дела. Положительный ответ на этот вопрос обосновывается введением в научный оборот философского термина «относительная (практическая) достоверность». Так, например, В.Д. Арсеньев полагает, что достижение практической достоверности означает, что следствие и суд собрали достаточно полную совокупность доказательств, которая позволяет судить о наличии определенных обстоятельств дела . А.И. Трусов, поддерживая указанную позицию, считает, что претендовать на абсолютный характер уголовно- процессуальная достоверность не может, т.к. в условиях уголовного судопроизводства невозможно полностью исключить «противный случай» - версии, которые не были своевременно выдвинуты и проверены. При этом ученый отмечает, что при осуждении подсудимого риск вероятности должен рассматриваться как абстрактная возможность случайной ошибки . Схожее суждение высказывает и Ю.В. Франциферов, полагая, что в уголовном судопроизводстве нельзя достичь абсолютной уверенности в точности восприятия события, соответственно истина в уголовном судопроизводстве отличается не абсолютностью, а лишь объективностью своего содержания, т.е. является истиной факта . Достоверное знание не может быть отнесено к числу уголовно- процессуальных парадигм, по мнению Е.Б. Мизулиной, поскольку в данной сфере познания «можно и нужно говорить об истинности способа уголовно- процессуальной деятельности, но не о ее результате» . Мы полагаем, что с подобными суждениями сложно согласиться, поскольку в подобной интерпретации «практическая достоверность», «истина факта» есть не что иное как вероятность, соответственно говорить о достоверности выводов следствия и суда не приходится. В данном случае нарушается не только принцип законности, но и императивное требование законодателя о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана (ч. 4 ст. 302 УПК РФ).

Требует констатации тот факт, что истина в уголовном судопроизводстве достигается не во всех случаях. Необходимо отметить, что это связано не с гносеологическими причинами, поскольку любое явление объективной реальности принципиально познаваемо, следовательно, нераскрываемых преступлений нет, есть преступления, которые не удалось раскрыть. Невозможность достижения объективной истины по уголовному делу до недавнего времени объяснялась лишь практическими трудностями субъективного (волокита в производстве расследования, утрата возможности получения новых доказательств, недостаточная квалификация следователя и т.д.) и объективного (например, отсутствие методик производства отдельных видов экспертиз, недостаточный уровень развития техники и т.д.) характера .

Действующее уголовно-процессуальное законодательство в некоторых случаях сознательно отказывается от установления объективной истины, делая акцент на формальную составляющую доказывания, что явилось причиной пересмотра концептуальных позиций как относительно характера истины в уголовно-процессуальном познании, так и принципиальной возможности ее установления по уголовному делу. Совершенно очевидно, что многие положения действующего уголовно-процессуального закона существенно затрудняют установление истины по уголовному делу. К числу таковых, на наш взгляд, можно отнести: вынесение приговора с участием присяжных заседателей, когда председательствующий судья при принятии решения руководствуется не фактическими обстоятельствами дела, а вердиктом присяжных; постановление приговора в особом порядке, предусмотренном главами 40, 40.1 УПК РФ, когда судья полагается лишь на те доказательства, которые собраны в досудебном производстве и не исследует их в судебном заседании и т.д. В современной доктрине уголовного процесса подобное целеполагание получило обозначение «конвенциальной истины». Так, в частности Ю.К. Орлов в качестве типичного примера конвенциальной истины приводит признание лица невиновным при недоказанности его вины, когда лицо оправдывается не потому, что установлена его невиновность, а лишь вследствие реализации формулы, заложенной в соответствующей презумпции - «недоказанная виновность равна доказанной невиновности» . В этом случае, равно как и в случае отказа прокурора от обвинения в суде (ч. 7 ст. 246 УПК РФ) уголовное дело прекращается, хотя объективная истина остается неустановленной.

Широкое распространение в последние годы получила теория, согласно которой целью доказывания является установление не объективной, а процессуальной (судебной, юридической) истины, под которой понимается соответствие результата судебного процесса требованиям процессуального права . Сторонники приведенной позиции указывают, что при установлении процессуальной истины судье необходимо акцентировать внимание не на цели, а на процедуре доказывания. Соблюдение этой юридической процедуры при собирании, проверке и оценке доказательств, проведение судебного разбирательства на основе принципа состязательности и равноправия сторон лежит в основе понимания выводов суда как «истины юридической» или «истины формальной» . Данная идея далеко не нова, поскольку о ней писали еще основоположники русской школы уголовного процесса, называя истину объективной, материальной и юридической . Мы полагаем, что приведенная позиция небезупречна, поскольку при такой трактовке характера истины акцент делается на процессуальную составляющую познания при игнорировании его материальной основы - соответствия доказанных обстоятельств дела реальному событию. Вместе с тем, нельзя игнорировать тот факт, что в УПК РФ значительная роль отводится формальным основаниям, которые нельзя не учитывать при определении цели доказывания. В современных условиях полностью отрицать категорию формальной истины в уголовно- процессуальном доказывании, по замечанию Ю.К. Орлова, значит закрывать глаза на действительное положение дел . Полагаем, что в основе целе- полагания в уголовно-процессуальном познании должна лежать идея паритетного соотношения содержательных и формальных начал. Противопоставление объективной истины иным ее формам (конвенциальной, юридической, процессуальной) следует, на наш взгляд, признать не соответствующим современным научным представлениям о многообразии истин и учений о них.

Наиболее категоричными, на наш взгляд, являются суждения о принципиальной невозможности установления истины по уголовному делу. В пользу указанной позиции в последние годы традиционно приводятся два аргумента: положения Конституции РФ, которые, по мнению некоторых авторов, ставят «непреодолимое препятствие» для достижения истины судом; состязательная форма современного уголовного судопроизводства. Рассмотрим каждый из приведенных аргументов.

Рассматривая конституционные основы правового статуса личности, в частности: презумпцию невиновности (ст. 49 Конституции РФ), свидетельский иммунитет (ст. 51 Конституции РФ), право обвиняемого на защиту (ст. 48 Конституции РФ), право на неприкосновенность частной жизни (ст. 23 Конституции РФ), недопустимость использования при осуществлении правосудия доказательств, полученных с нарушением закона (ч. 2 ст. 50 УПК РФ), некоторые процессуалисты приходят к выводу о том, что указанные положения Основного закона противоречат устоявшимся в науке критериям целеполагания, поскольку исключают возможность установления истины по делу . Мы считаем подобное утверждение ошибочным как с гносеологических, так и с процессуальной позиций. Во-первых, истина с точки зрения теории познания понимается как соответствие знаний о преступлении, тому, что имело место в действительности. Философская составляющая категории «истина», независимо того, как понимается ее характер (относительная, процессуальная либо кон- венциальная) остается неизменной и исходит из тезиса о принципиальной познаваемости событий и явлений, что ни в коей мере не противоречит содержанию прав и свобод граждан РФ.

С точки зрения процессуальной составляющей рассматриваемой доктринальной позиции мы полагаем, что содержание конституционных прав и свобод не должно противопоставляться цели доказывания. Так, в частности, толкование неустранимых сомнений в виновности лица в его пользу (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ) является, как уже было отмечено выше, предпосылкой установлении формальной истины и применимо для всех случаев, когда законодатель не ставит целью достижение истины объективной. Конституционные положения о недопустимости использования недоброкачественных доказательств, включая и свидетельские показания, и производство следственных действий с учетом реализации принципа защиты прав и законных интересов лиц, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства, необходимо, на наш взгляд, рассматривать в контексте требований уголовно-процессуальной формы, которые относятся к специфическим признакам уголовно-процессуального познания. Мы полностью разделяем мнение, высказанное Е.А. Доля, о том, что перечисленные конституционные положения, их конкретизация в соответствующих уголовно-процессуальных нормах не дают оснований для их толкования как препятствий на пути установления истины .

Другим аргументом в пользу отрицания истины как методологической основы целеполагания в уголовно-процессуальном доказывании является ее противоречие состязательности как формообразующему принципу уголовного судопроизводства. Как отмечает В.В. Лазарева, «противоречие между рождающейся состязательной формой уголовного судопроизводства и отмирающими представлениями о доказывании как общей для следователя, прокурора и суда обязанности устанавливать истину относится к разряду антагонистических» . Аналогичной позиции придерживаются А.С. Александров и

М. Поздняков, указывая на то, что «если закон утверждает идею состязательности, то не имеется никаких причин, чтобы продолжала существовать идея объективной истины . Учитывая приведенные аргументы, постараемся доказать обратное - состязательная форма судопроизводства не препятствует установлению объективной истины, за исключением случаев сознательного отказа законодателя от таковой в пользу формальной истины. Во-первых, содержание принципа состязательности, на наш взгляд, не противоречит требованию всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, которое является предпосылкой установления объективной истины. Несмотря на то, что законодатель прямо не закрепляет этот принцип, полностью исключить его из процесса не удалось. Так, в ч. 4 ст. 152 УПК РФ говорится об обеспечении полноты и объективности предварительного следствия, в ч. 4 ст. 154 УПК РФ - о всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела, а в ч. 6 ст. 340 УПК РФ - о нарушении принципа объективности и беспристрастности, что позволяет судить о том, что требованиями этих норм является достижение истины. Кроме того, в ст. 73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, изложены более детально, нежели в ст. 68 УПК РСФСР, поскольку на должностное лицо, ведущее производство по делу, возлагается обязанность устанавливать: обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. Таким образом, приведенные положения действующего уголовнопроцессуального закона свидетельствуют о том, что принцип состязательности не антагонизирует с требованием всестороннего, полного и объективного установления обстоятельств уголовного дела.

Во-вторых, трактовка содержания состязательного начала как разграничения двух процессуальных функций при исполнении судом роли арбитра в споре сторон, которая зачастую кладется в основу утверждений о несовместимости положений ст. 14 УПК РФ с достижением истины как цели уголовнопроцессуального познания, на наш взгляд, является недопустимым упрощением. Так, на должностных лиц, осуществляющих функцию уголовного преследования, возлагается обязанность собирать не только доказательства, уличающие лицо в совершении преступления, но и, как отмечалось выше, иные, входящие в предмет доказывания. Полагаем, также, что суд не находится в роли пассивного арбитра, а является активным участником процесса доказывания, что подтверждается требованиями, закрепленными в ч. 4 ст. 302 УПК РФ и ст. 380 УПК РФ о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и должен соответствовать фактическим обстоятельствам уголовного дела. Мы солидаризируемся с мнением, высказанным Л.А. Воскобитовой, А.А. Тарасовым, Э.Ф. Куцовой о том, что суд как носитель судебной власти должен иметь качественную фактическую основу для своего решения, именно поэтому он обязан собирать доказательства, в том числе и по собственной инициативе, а не только по ходатайствам сторон . Таким образом, полагаем, что состязательность уголовного судопроизводства не только не препятствует достижению объективной истины по делу, но и является средством достоверного установления фактических обстоятельств совершенного преступления.

Анализируя существующие в доктрине уголовного процесса концепции целеполагания в доказывании, нельзя не отметить зависимость «консервативных» и «радикальных» взглядов на поставленную проблему от идеологических и моральных соображений. С учетом того, что базовые представления об истине как цели уголовного судопроизводства закладывались в советский период развития науки, любое ограничение, а тем более изменение ее места и роли в современном уголовном процессе рассматривается как отступление от определенной нравственной системы ценностей. С другой стороны - сохранение истины в качестве цели доказывания при реформировании социальной и общественной жизни, происходившем в период принятия действующего уголовнопроцессуального законодательства, в условиях изменения формы уголовного судопроизводства рассматривается как пережиток прошлого, служивший причиной имевших место массовых нарушений действовавшего уголовнопроцессуального закона. Нельзя не согласиться с утверждением о том, что противоречие между приведенными антагонистическими взглядами на категорию «истина» есть признак развития общей системы взглядов на уголовное судопроизводство .

Мы полагаем, что объективная истина по-прежнему является методологической основой целеполагания в уголовно-процессуальном доказывании, однако действующее законодательство вносит определенные коррективы в ранее существовавшую концепцию. Во-первых, объективная истина является целью доказывания во всех случаях, кроме тех, когда законодатель исключает возможность ее установления, отдавая предпочтение формальной истине. Во- вторых, принцип состязательности уголовного судопроизводства в своей содержательной части взаимосвязан с требованием всестороннего, полного и объективного установления обстоятельств совершения преступления, а, следовательно, является средством, гарантирующим достижение названной цели доказывания. В-третьих, органы уголовной юстиции в ходе досудебного и судебного производства не всегда и не по каждому уголовному делу в состоянии установить объективную, а порой даже и формальную истину, что, однако, не означает необходимости отказа от названной цели уголовно-процессуального доказывания.

Остается ли истина целью доказывания?

1. Стремясь найти ответ на этот вопрос, автор не пытается подвергнуть всестороннему анализу многочисленные и разные по занимаемым позициям высказанные в современной науке суждения ученых о возможности (или невозможности) установить истину в ходе доказывания: о соотношении истинности и доказанности, вероятности и достоверности и о других аспектах доказывания, связанных с определением его целей. Указанные аспекты будут затронуты лишь постольку, поскольку это необходимо для решения основной задачи, поставленной перед собой автором: как следует трактовать положения действующего уголовнопроцессуального закона относительно целей доказывания и в какой мере эти положения соответствуют традиционным представлениям об истине как о точном соответствии выводов субъектов доказывания об исследуемом событии реальным обстоятельствам дела, фактам объективной действительности.

По этим вопросам процессуалисты постоянно вели оживленные дискуссии . Но до принятия Уголовно-процессуального кодекса РФ большинство исследователей склонялись к мысли о том, что целью доказывания является установление объективной (материальной) истины и что эта цель достижима, несмотря на возникающие перед субъектом доказывания трудности и препятствия. Споры ученых в большей степени касались вопросов о том, какая истина - абсолютная или относительная - устанавливается приговором суда, входят ли в содержание истины правильная квалификация деяния и правильная мера наказания и т. п. Обязанность органов расследования, прокурора и суда устанавливать истину в ходе производства по делу получила четкое закрепление в действовавшем тогда уголовно-процессуальном законе. Считалось, что одним из принципов процесса являлся нацеленный на установление объективной истины принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела этими органами, выявление ими как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, а также смягчающих и отягчающих его ответственность обстоятельств (ст. 20 УПК РСФСР). В законе была закреплена и обязанность председательствующего в судебном заседании добиваться установления истины (ст. 243 УПК РСФСР).

Уголовно-процессуальный кодекс РФ не воспроизвел этих положений. Ученые, причастные к подготовке нового закона, объясняли это тем, что требование всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела несовместимо с положенным в основу Уголовно-процессуального кодекса РФ принципом состязательности, а также с особой ролью суда, призванного в качестве арбитра, не вставая ни на одну, ни на другую сторону, разрешать спор между обвинением и защитой. В то же время Кодекс сохранил и усилил положения прежнего Уголовно-процессуального кодекса, ослабляющие в определенных ситуациях возможность установить истину. Так, конституционное положение о приоритете интересов личности побудило законодателя освободить обвиняемого от обязанности давать показания, а свидетеля - от обязанности изобличать в совершении преступления себя и своих близких, что, несомненно, создает трудности в установлении истины. Затрудняет поиск истины правило об исключении недопустимых доказательств, даже и содержащих существенную для дела информацию, хотя, с другой стороны, этим повышается надежность выводов, которые предстоит сделать субъектам доказывания.

В то же время закон прямо устанавливает случаи, когда уголовное дело может быть разрешено и без установления объективной истины. В частности, при вынесении приговора по делу, рассмотренному с участием присяжных, председательствующий судья руководствуется не действительными фактическими обстоятельствами дела (он в их установлении не участвует), а вердиктом присяжных, который они не мотивируют и мотивировать не могут. В случаях, когда судья вынужден вынести приговор на основе оправдательного (а иногда и обвинительного) вердикта, с которым он внутренне не согласен, говорить о том, что истина в традиционном ее понимании судом установлена, очевидно, нет оснований (исключением являются случаи, когда при обвинительном вердикте судья приходит к выводу о невиновности подсудимого, что позволяет ему в соответствии с ч. 4 и 5 ст. 348 УПК РФ не согласиться с вердиктом).

Сходная ситуация складывается при рассмотрении дел в особом порядке при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением (гл. 40 УПК РФ). На основании согласия подсудимого с обвинением судья выносит обвинительный приговор, если «придет к выводу, что обвинение... подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу» (ч. 7 ст. 316 УПК РФ). Но так как в этом случае, в отличие от обычного порядка, доказательства в судебном разбирательстве не исследуются (ч. 5 ст. 316 УПК РФ), судья поневоле руководствуется доказательствами, собранными на досудебных стадиях, как бы принимая их на веру. И в этом случае говорить об установлении истины нет оснований. В том и другом случаях судья условно считает истинными выводы, сделанные не им лично, а другими субъектами процесса, и соглашается с ними. В работах ряда авторов подобная истина не без оснований именуется конвенциальной, т. е. договорной.

Убедительным примером конвенциальной истины является оправдание подсудимого ввиду непричастности его к совершению преступления (п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ). Это основание охватывает два случая: 1) когда положительно установлено, что преступление совершил не подсудимый (например, при бесспорно установленном алиби); 2) когда в отношении подсудимого не собрано достаточных доказательств его вины. Ранее в п. 3 ч. 3 ст. 309 УПК РСФСР это основание было обозначено как недоказанность участия подсудимого в совершении преступления. В действующем Уголовно-процессуальном кодексе РФ подобная ситуация возникает при отрицательном ответе на вопрос, обозначенный в п. 2 ч. 1 ст. 299, - «доказано ли, что деяние совершил подсудимый». Оправдывая подсудимого при недоказанности его участия в совершении преступления, суд, как отмечает Ю. К. Орлов, руководствуется презумпцией невиновности, согласно которой недоказанная виновность равнозначна доказанной невиновности, хотя «вполне возможно, что преступление совершило именно данное лицо» 1 . При таком положении утверждение, что подсудимый не причастен к преступлению (и тем более направление судом в соответствии с ч. 3 ст. 306 УПК РФ уголовного дела прокурору, а теперь - руководителю следственного органа (РСО) для установления действительного виновника), - это типичный пример конвенциальной истины .

Похожая ситуация складывается при отказе прокурора от обвинения в суде. В этом случае, как бы прокурор ни мотивировал свой отказ - отсутствием ли в действиях подсудимого состава преступления, недоказанностью его вины или самого события преступления, - суд, если не находит оснований для оправдания, обязан прекратить уголовное дело, сославшись на одно из этих оснований (ч. 7 ст. 246 УПК РФ). Этим суд как бы солидаризируется с прокурором, хотя внутренне может и не соглашаться с его доводами.

2. Но признавая, что в отдельных случаях следствие и суд ограничиваются установлением конвенциальной истины, можно ли считать, что любой итоговый вывод органов расследования и суда содержит не объективную, а именно кон- венциальную (она же договорная, формальная, юридическая и т. п.) истину? И применимы ли эти термины для обозначения вывода суда в обвинительном приговоре? Ответы на эти вопросы требуют развернутого анализа аргументов «за» и «против».

Для начала выясним, что следует понимать под истиной, устанавливаемой в уголовном процессе, с точки зрения действующего Уголовно-процессуального кодекса РФ. Здесь отчетливо просматриваются два подхода.

Первый. Истинным является вывод, вытекающий из совокупности собранных по делу доказательств. Такое суждение исходит из ч. 4 ст. 302 УПК РФ, согласно которой обвинительный приговор постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств. Не сопровожденное оговоркой, что сами доказательства, положенные в основу приговора, должны быть достоверными, т. е. истинными, а их исследование - всесторонним и полным, данное суждение может быть интерпретировано как формальная, а не объективная истина.

Второй. Истинным, как полагали раньше и полагают сегодня многие исследователи, надлежит считать вывод, соответствующий действительности, правильно отражающий реальные, фактические обстоятельства дела. И такому суждению находим подтверждение в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. Пункт 1 ст. 389 15 УПК РФ в качестве основания отмены приговора называет несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, т. е. необоснованность приговора. Рассуждая от обратного, обоснованным, т. е. истинным, следует считать приговор суда, содержащий выводы, соответствующие фактическим обстоятельствам дела. С еще большей определенностью необходимость установления истины при вынесении обвинительного приговора выражена в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре». В нем сказано: «...обвинительный приговор постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана... обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены» .

3. Постараемся показать, что именно такая, т. е. объективная, истина может быть достигнута при расследовании и рассмотрении уголовного дела в обычном порядке, т. е. без исключений, присущих суду присяжных и особому порядку судебного разбирательства, о чем сказано выше.

Для начала попытаемся ответить на вопрос: действительно ли требование всестороннего и полного исследования обстоятельств дела несовместимо с принципом состязательности? Многие авторы отвечают на этот вопрос отрицательно и резонно замечают, что противоборство сторон в состязательном процессе не отдаляет суд от истины, а, наоборот, способствует ее установлению («в споре рождается истина»). Другие же, руководствуясь принципом состязательности, выступают сторонниками формальной истины. В гл. 1 монографии уже отмечалось, что принцип всестороннего, полного и объективного исследования, т. е. принцип отыскания объективной истины, с учетом традиционной структуры отечественного судопроизводства оказалось невозможным полностью исключить из процесса. Напомним, что определение этого руководящего положения в ст. 20 УПК РСФСР сочеталось с необходимостью устанавливать как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его обстоятельства. Эти обстоятельства, как подлежащие доказыванию по уголовному делу, в ст. 73 УПК РФ изложены более конкретно и более детально, чем в ст. 68 УПК РСФСР. Так, п. 5 ст. 73 УПК РФ требует установления обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, п. 6 - обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, а п. 7 - обстоятельств, которые могут повлечь освобождение от уголовной ответственности и наказания.

Данные предписания вкупе с другими, содержащимися в этой норме, нельзя, как отмечалось, интерпретировать иначе как требование всестороннего исследования события, нацеленного на установление его реального, фактического содержания, т. е. истины по делу. Повторим также, что требования всесторонности, полноты и объективности расследования содержатся и в других нормах Уголовнопроцессуального кодекса РФ (подробнее об этом сказано в предыдущей главе монографии).

Таким образом, сосуществование в Уголовно-процессуальном кодексе РФ принципа состязательности (ст. 15) и принципа всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выраженного в рассмотренных выше нормах Уголовно-процессуального кодекса РФ, снимает вопрос о их несовместимости, что служит аргументом в пользу утверждения о том, что согласно Кодексу установление истины, как и прежде, следует считать целью доказывания, хотя эта цель выражена в законе менее определенно, нежели раньше. Из вышеизложенного следует, что, хотя в некоторых случаях законодатель считает возможным ограничиться установлением формальной истины, стремление управомоченных органов государства установить обстоятельства исследуемого события такими, какими они были в действительности, сохраняет значение как ведущая тенденция доказывания, т. е. его цель. И уж вовсе бесспорно, что обвинительный приговор, который не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК РФ), выносится судом только при условии установления объективной истины 1 .

Иная трактовка цели доказывания, полностью отрицающая возможность установления истины, опирается подчас на неутешительные результаты работы органов расследования - слабую раскрываемость преступлений и связанные с этим неправомерные действия данных органов, предпринимаемые с целью «повысить» раскрываемость и создать более благоприятную картину своей работы.

Известны и приемы «решения» этой задачи: уклонение от регистрации преступлений, не имеющих надежной судебной перспективы, прекращение дел о фактически не раскрытых преступлениях по реабилитирующим основаниям, перевод таких дел в русло особого порядка производства (с предварительным склонением обвиняемого к признанию вины) и т. п. На этом фоне утверждение о том, что установление истины остается целью доказывания, воспринимается порой как наивная попытка выдать желаемое за действительное.

В этом следует разобраться. Действительно, раскрытие многих преступлений - это сложная и трудоемкая работа, с которой не всегда удается справиться следователю. К тому же нередко складывается и неблагоприятная для установления истины обстановка: отсутствие информационно насыщенных следов, оставленных событием, их уничтожение вследствие природных явлений, непонимания их значения гражданами, по неосторожности уничтоживших следы, и т. п. Все это нередко толкает следственных работников на путь наименьшего сопротивления, порождая действия, отмеченные выше. Но объективные трудности раскрытия преступлений вовсе не означают принципиальной невозможности установить истину по уголовному делу . Против такой возможности не говорит и то, что до сего дня многие громкие преступления продолжают оставаться нераскрытыми. Возможность познания истины, вопреки трудностям, стоящим на этом пути, - это, как уже говорилось выше, проявление философской закономерности, состоящей в том, что мир познаваем. Иной подход означает переход на позиции агностицизма, с чем невозможно согласиться. Да и практика раскрытия тяжких преступлений, которые в течение долгих лет оставались нераскрытыми, подтверждает эту закономерность.

4. Близкие к отмеченным выше возражения против признания истины целью доказывания подчас базируются на абсолютизации принципа состязательности, интерпретируемой в виде схемы, согласно которой следователь, дознаватель, как участники процесса на стороне обвинения, должны собирать только обвинительные доказательства, в то время как представление доказательств противоположной направленности - это прерогатива стороны защиты. Суд же взвешивает и те и другие доказательства и решает, какие из них подтверждают либо оправдывают обвинение, т. е. определяет, доказано обвинение или не доказано, не задумываясь над тем, что имело место в действительности. Такую конструкцию доказывания предложил в свое время С. А. Пашин. Он утверждал, что «юрист отвечает не за обнаружение истины, а лишь за то, чтобы результат судоговорения был достигнут определенным образом... с помощью доказательств не устанавливается истина, а обосновываются определенные выводы... а поиск истины - это работа тех, кто отвечает за результат. В отличие от всех прочих судья отвечает за результат лишь в том смысле, что он должен сказать: «Да, виновен», если это доказано, или: «Нет, невиновен», если это не доказано, и больше ничего» . С такой позицией автора связано суждение о том, что основу доказывания составляет определение допустимости доказательств, а также его критическое отношение к внутреннему убеждению как методу оценки доказательства: «...надо спрашивать не о внутреннем убеждении судьи, а о его умении подводить случай под норму закона или прецедент».

Если согласиться с подобной конструкцией, то действительно об установлении истины в суде говорить не приходится, а то, что содержится в обвинительном или оправдательном приговоре суда, не более чем констатация убедительности позиций одной из сторон. Такая «истина» может быть определена только как формальная.

Но согласиться с этой конструкцией нельзя по ряду причин. Прежде всего ввиду бесспорности отмеченного выше требования о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК РФ). Повторим, что это требование, вкупе с определением обоснованности приговора как соответствующего фактическим обстоятельствам дела (ст. 389 16 УПК РФ), означает, что, вынося обвинительный приговор, суд должен быть убежден в правильности своего вывода о виновности подсудимого и что сомнения в этом преодолены, т. е. руководствоваться не формальной, а материальной, объективной истиной. Но и те, кто «отвечает за результат», как выражается С. А. Пашин (т. е., надо полагать, органы расследования), не ограничиваются в действительности односторонней обвинительной деятельностью. Осуществляя функцию уголовного преследования, органы расследования сочетают ее с всесторонним и объективным исследованием события, без чего, как было показано ранее, невозможно успешно осуществлять обвинительную функцию.

Предложенная выше конструкция основана также и на ошибочной трактовке роли суда в состязательном процессе, будто бы полностью отстраненного от установления фактических обстоятельства дела. Как было показано ранее, суд остается субъектом доказывания и, будучи объективным и беспристрастным арбитром, вправе, однако, собирать доказательства для того, чтобы проверить уже представленные ему доказательства либо прояснить то или иное неясное обстоятельство.

5. Под отрицание возможности и необходимости установления объективной истины порой подводят теоретикопознавательные аргументы и, в частности, невозможность установить истину ввиду многообразия и многозначности следов, оставляемых событием, выдвинутых на их основе версий и противоречивой юридической и житейской интерпретации следов. «Знать определенно, какие были события... юрист не может... Какое из этих событий было на самом деле, знает один Бог...», - пишет В. М. Розин .

Повторим еще раз, что позиция агностицизма (а именно на ней строятся рассуждения автора) в сфере доказывания не имеет под собой теоретических оснований. И это подтверждается повседневной практикой не только научного, но и уголовно-процессуального познания, убеждающего, что события прошлого познаваемы, каким бы трудным ни был путь познания. Тот факт, что определенная часть преступлений остается нераскрытой и что порой допускаются следственные и судебные ошибки, этого не опровергает, ибо исключения лишь подтверждают правило, выступающее, как уже отмечалось, в качестве господствующей тенденции .

• Рассмотрению этих вопросов посвящены многочисленные исследования. Из числа фундаментальных отметим работу Г. А. Печникова «Проблемы истины на предварительном следствии» (Волгоград, 2001). Обстоятельная дискуссия развернулась вокруг разработанного Следственнымкомитетом РФ законопроекта «О внесении изменений и дополнений вУПК РФ в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу». Опубликованные материалы дискуссии отразили мнения 30 ученых и практиков, большая часть которых (21) считаливозможным и необходимым установление истины как в досудебном, так ив судебном производстве (см.: Библиотека криминалиста. 2012. № 4 (5).С. 5-287).
• Орлов Ю. К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М.,2000. С. 8-9.
• В этой ситуации, по мнению М. С. Строговича, «истина заключается в реабилитации невиновного, снятии с него незаслуженного обвинения... истина в правосудии торжествует и тогда... когда невиновный человек реабилитирован, восстановлен в добром имени» (Строгович М. С.Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 41). С такой оценкой исходадоказывания нельзя не согласиться. Но вряд ли его можно назвать объективной истиной, правильным отражением действительных обстоятельствдела.
• Сборник постановлений пленумов Верховного Суда РоссийскойФедерации по уголовным делам / сост. С. Г. Ласточкина, Н. Н. Хохлова.М., 2006. С. 403. Это постановление не входит в число отмененных.
• Этот момент подчеркивает П. А. Лупинская: «...об истине, понимаемой как соответствие установленных обстоятельств дела тому, что имеломесто в действительности, можно говорить применительно к обвинительному приговору... Выводы, содержащиеся в обвинительном приговоре,должны быть достоверными, т. е. вполне верными, истинными, несомненными» (Уголовно-процессуальное право Российской Федерации:учебник / отв. ред. П. А. Лупинская. М., 2003. С. 222). И. Б. Михайловская также отмечает, что «принцип доказанности обвинения означает, что истинность (или, что в данном случае то же самое,достоверность) выводов суда о фактических обстоятельствах уголовногодела является требованием только к тем судебным решениям, которыеконстатируют виновность лица в совершении преступления» (Михайловская И. Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе.М., 2006. С. 18).
• Подробнее о мотивации подобных действий, снижающих эффективность расследования, см. гл. 11 монографии.
• Одновременно трудно возразить Ю. В. Кореневскому в том, что вподобных обстоятельствах возможность установления истины становитсяпроблематичной (см.: Кореневский Ю. В. Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / под ред. В. Л. Власихина. М., 2000.С. 149, 150). Но проблематично не значит невозможно.
• Пашин С. А. Проблемы доказательственного права // Судебная реформа: юридический профессионализм и проблемы юридического образования. Дискуссии. М., 1995. С. 312, 322. Похожие суждения находим и вболее поздних исследованиях. Например, Я. В. Жданова, повторяя идеюС. А. Пашина, утверждает, что «юрист отвечает не за обнаружение истины, а лишь за то, чтобы результат судоговорения был достигнут определенным образом» (Жданова Я. В. Проблемы вероятного и достоверного вуголовно-процессуальном доказывании и их влияние на принятие отдельных процессуальных решений следователем: автореф, дис. ... канд,юрид. наук. Ижевск, 2004. С. 22).
• Розин В. М. Новая ситуация в юриспруденции: формы осознания //Состязательное правосудие: труды научно-практических лабораторий.М., 1966. Вып. 1. Ч. 2. С. 243.
• Здесь мы не рассматриваем заслуживающий отдельного анализасложный вопрос о моменте достижения объективной истины при обосновании вывода органа расследования, суда о виновности лица косвенными доказательствами. Ограничимся лишь тем, что каждое косвенноедоказательство связано с предметом доказывания лишь вероятной связью, а переход вероятности в достоверность происходит, когда вероятность противоположного вывода сведена к нулю. Логический процесс такого перехода исследован в ряде работ (см., например: Хмыров А. Л. Косвенные доказательства. М., 1979; Он же. Теория доказывания. Краснодар,2006. Гл. 7; Макогон И. Н. Обоснование вины обвиняемого и подозреваемого путем построения комплекса улик: дис.... канд. юрид. наук. Самара,2006).

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

ВВЕДЕНИЕ

Изучение доказывания имеет исключительно важное значение. Практика свидетельствует о том, что ошибки в собирании доказывания достаточно распространены на предварительном и судебном следствии. Нередко они приводят к не установлению виновных либо к вынесению неправосудного приговора, в определенной мере этому способствует отсутствие единых научных представлений о сущности собирания доказательств и факторах, определяющих полноту и точность отражения фактических данных в материалах дела.

Объектом представленной работы выступает совокупность общественных отношений, составляющих институт доказывания в современном российском уголовном процессе.

Предметом исследования являются правовые нормы, регулирующие процесс доказывания и применение доказательств при отправлении правосудия по уголовным делам.

Целью исследования является объективный анализ процессуальных особенностей использования доказывания при рассмотрении споров в уголовных процессах и выявление основных проблем в данной сфере.

Рассмотреть понятие доказывания при производстве по уголовным делам;

Изучить предмет и пределы доказывания;

- проанализировать проблемы доказывания по уголовному делу.

Структура работы: работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

доказывание уголовный дело спор

ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ И СТРУКТУРА ДОКАЗЫВАНИЯ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

1.1 Понятие и значение процесса доказывания

Доказывание - это урегулированная законом деятельность по установлению и обоснованию обстоятельств уголовного дела, на основе которых может быть разрешен вопрос об уголовной ответственности.

Доказывание - сложный процесс, он пронизывает всю уголовно-процессуальную деятельность, и обеспечивает осуществление задач уголовного судопроизводства путем установления истины по делу.

В основе доказывания лежит практическая деятельность, в ходе которой происходит восприятие фактических данных, а также непосредственно воспринимаются отдельные факты. Все это подвергается логическому анализу, в результате рационального мышления выдвигаются следственные версии, которые вновь проверяются практической деятельностью.

Обстоятельствами, подлежащими доказыванию, являются:

1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;

3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;

5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния;

6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;

7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;

8) обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со статьей 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления, либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).

Подлежат выявлению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.

Обстоятельства, подлежащие доказыванию, сформулированы в законе в общем виде, т.е. применимы ко всем видам преступлений. Для того чтобы конкретизировать те обстоятельства, которые должны быть установлены по тому или иному уголовному делу, необходимо обратиться к уголовному закону. Именно нормы уголовного закона формулируют юридически значимые признаки деяния, которые и служат ориентиром для определения предмета доказывания по конкретному делу.

Событие преступления и виновность конкретного лица в совершении преступления - эти элементы предмета доказывания составляют главный факт. Уголовный процесс начинается (возбуждение уголовного дела) и продолжается (предварительное расследование, судебное разбирательство и т.д.), пока есть основание предполагать, что совершено преступление и существует лицо, его совершившее. Когда такое предположение не подтверждается доказательствами, уголовное дело или уголовное преследование в отношении конкретного лица прекращаются.

Круг обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, определяется необходимостью установить степень его ответственности, создать фактические предпосылки для индивидуализации наказания, если таковое будет назначено судом.

Включая в число обстоятельств характер и размер вреда, причиненного преступлением, законодатель тем самым выделил такие негативные последствия деяния, за наступление которых виновный может нести ответственность.

Обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ), приведены в статьях 61 и 63 УК РФ. Необходимо учитывать, что перечень отягчающих обстоятельств является исчерпывающим, а круг смягчающих обстоятельств может быть расширен судом при рассмотрении конкретного дела.

Обстоятельства, которые могут повлечь освобождение от уголовной ответственности и наказания, указаны в статьях 75 - 83 УК РФ. Поскольку применение соответствующей нормы уголовного закона должно основываться на фактических обстоятельствах дела, последние подлежат доказыванию.

Конфискация имущества, как определяет Уголовный закон, это принудительное безвозмездное обращение по решению суда денег, ценностей и иного имущества в собственность государства.

Применение конфискации имущества предполагает доказывание обстоятельств, относящихся как к способу приобретения имущества, так и его дальнейшему использованию либо предназначению.

В процессе расследования и судебного разбирательства дела предметом доказывания становятся и фактические обстоятельства, установление которых необходимо для решения ряда процессуальных вопросов (допустимость доказательства, избрание меры пресечения и т.п.). В частности, по ходатайству сторон в качестве свидетелей могут быть допрошены любые лица, которым что-либо известно об обстоятельствах производства следственных действий (ст. 234 УПК РФ).

При производстве предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовному делу о преступлении, совершенном несовершеннолетним, наряду с доказыванием обстоятельств, указанных в статье 73 УПК РФ, устанавливаются возраст несовершеннолетнего, число, месяц и год рождения; условия жизни и воспитания несовершеннолетнего, уровень психического развития и иные особенности его личности; влияние на несовершеннолетнего старших по возрасту лиц.

При наличии данных, свидетельствующих об отставании в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, устанавливается также, мог ли несовершеннолетний в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими (ст. 421 УПК РФ).

Возраст несовершеннолетнего связывается с двумя обстоятельствами, требующими точного определения даты рождения:

Достиг ли он возраста уголовной ответственности (если не достиг, то деяние признается общественно опасным, но несовершеннолетний не может быть за него привлечен к уголовной ответственности и наказан в уголовном порядке);

Совершено ли преступление в период несовершеннолетия. В ситуациях, когда преступление было совершено несовершеннолетним, а уголовное дело возбуждено после достижения им возраста 18 лет, а также в случаях совершения одним и тем же лицом длящегося преступления лицо обладает статусом несовершеннолетнего.

Лицо считается достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не в день рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, т.е. с ноля часов следующих суток.

Следует учитывать, что согласно части 3 статьи 20 УК РФ, если несовершеннолетний достиг возраста, с которого он может быть привлечен к уголовной ответственности, но имеет не связанное с психическим расстройством отставание в психическом развитии, ограничивающее его способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности.

При наличии данных, свидетельствующих об умственной отсталости несовершеннолетнего подсудимого, в силу статей 195 и 196, части 2 статьи 421 УПК РФ, назначается судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза для решения вопроса о наличии или отсутствии у несовершеннолетнего отставания в психическом развитии.

Что касается условий жизни и воспитания, то при расследовании и судебном разбирательстве дел о преступлениях несовершеннолетних необходимо учитывать, что изменение экономических и социальных условий жизни сложны для родителей и других воспитателей несовершеннолетних, так как для них непривычна ситуация экономического и социального неравенства людей, в ряде случаев - отсутствие привычной помощи государства в воспитании детей, неприятие ими многих стандартов рыночной экономики, неумение к ней приспособиться. Несовершеннолетние, напротив, принимая новые условия жизни как данные, подвергают сомнению или просто отбрасывают как ненужное историческое прошлое те принципы, на которых воспитывались целые поколения.

В пункте 3 части 1 статьи 421 УПК РФ указывается такой элемент предмета доказывания, как влияние на несовершеннолетнего старших по возрасту лиц.

При рассмотрении дел о преступлениях несовершеннолетних, совершенных с участием взрослых, необходимо тщательно выяснять характер взаимоотношений между взрослым и подростком, поскольку эти данные могут иметь существенное значение для установления роли взрослого в вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления или антиобщественных действий.

При производстве предварительного следствия в отношении лиц с психическими расстройствами подлежит доказыванию (п. 2 ст. 434 УПК РФ):

1) время, место, способ и другие обстоятельства совершенного деяния;

2) совершено ли деяние, запрещенное уголовным законом, данным лицом;

3) характер и размер вреда, причиненного деянием;

4) наличие у данного лица психических расстройств в прошлом, степень и характер психического заболевания в момент совершения деяния, запрещенного уголовным законом, или во время производства по уголовному делу;

5) связано ли психическое расстройство лица с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда.

Обязательное предварительное следствие по делам данной категории позволяет повысить уровень защиты прав, свобод и законных интересов лиц с психическими расстройствами.

Обстоятельства, перечисленные в части 2 статьи 434 УПК РФ, выявляются с помощью следственных действий: допросов, осмотров, выемок, экспертиз и др.

Необходимо установить сам факт совершения данным лицом запрещенного уголовным законом деяния, без чего принудительные медицинские меры неприменимы.

Место, время, способ и другие обстоятельства, относящиеся к объективной стороне содеянного, могут выступать в качестве одного из свидетельств наличия у лица тяжелого психического расстройства. Кроме того, без их установления нельзя считать доказанным совершение деяния данным лицом.

Подлежат выяснению не только степень и характер психического заболевания в момент совершения деяния и ко времени производства по делу, но и наличие у данного лица психических расстройств в прошлом. Это необходимо для принятия правильного решения о применении принудительных мер медицинского характера и конкретном виде этих мер.

Доказывание имеет место во всех стадиях уголовного процесса, поскольку везде устанавливаются (познаются) факты в соответствии с действительностью. Процесс доказывания для всех стадий един, т.к. он протекает на основании единых принципов, по общим правилам уголовного судопроизводства, на основании единого уголовно-процессуального закона. Но всё же, процесс доказывания в стадии предварительного расследования и в суде имеет свои особенности. Эти особенности обусловлены задачами, стоящими перед данными стадиями уголовного судопроизводства, кругом участников этих стадий, выполняемыми ими функциями, объемом полномочий, предоставленных уголовно-процессуальным законом. Так, на стадии предварительного расследования дознаватель, следователь, прокурор собирает, проверяет и оценивает доказательства исходя из их достаточности для обвинения лица в совершении преступления и направления дела в суд. Суд также собирает, проверяет и оценивает доказательства для определения виновности лица в совершении преступления и назначении ему наказания. Тем не менее, неизменной остается основное направление деятельности по собиранию, проверке и оценки доказательств - установление истины по делу.

Таким образом, под процессуальным доказыванием понимается осуществляемая в установленном судебном порядке деятельность органов дознания, следователя, прокурора и суда при содействии других участников процесса по собиранию, проверке и оценки доказательств, а также возникающие в ходе этой деятельности отношения с целью установления истины по делу.

При доказывании запрещается совершать действия, которые опасны для жизни и здоровья граждан или унижают их честь и достоинство, этим обеспечивается охрана прав и законных интересов участников уголовного процесса.

Процесс доказывания состоит из практической и умственно-логической сторон. Практическая сторона доказывания выражается в основном на требованиях уголовно-процессуального закона о порядке собирания, проверки и фиксации доказательств дознавателем, следователем, прокурором, судом, подозреваемым, обвиняемым, защитником, частным обвинителем, потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком и их представителями. Умственно-логическая сторона доказывания проявляется в мыслительной деятельности дознавателя, следователя, прокурора и суда и состоит в определенной допустимости, достоверности и относимости полученных сведений для доказывания обстоятельств, перечисленных в статье 73 УПК РФ.

Итак, доказывание происходит в единстве предметно-практической и мыслительной деятельности, приводит к формированию представлений об исследуемом событии. Доказывание представляет собой познавательный процесс, которому присуще единство эмоционального и рационального, субъективного и объективного, непосредственного и опосредованного, что проявляется во всех его взаимосвязанных элементах.

1.2 Элементы процесса доказывания

С помощью доказательств устанавливаются обстоятельства родового и индивидуального предметов доказывания по уголовному делу.

Под предметом доказывания (родовое понятие) понимается совокупность фактических обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу и имеющих правовое значение, т.е. обеспечивающих правильное применение норм различных отраслей права.

Обязанность установления предмета доказывания по конкретному уголовному делу лежит на дознавателе, следователе, прокуроре и суде. Предмет уголовно-процессуального доказывания по каждому уголовному делу индивидуален, в связи с чем возникают проблемы неполноты установления фактических обстоятельств совершения преступления, отсутствия всесторонности и объективности исследования доказательств по конкретному уголовному делу и т.д.

Родовой предмет доказывания установлен законодателем в ст. 73 УПК. При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:

1) событие преступления (время, место, способ и другие фактические обстоятельства совершения преступления);

2) виновность лица в совершении преступления, форма вины обвиняемого и мотивы преступления;

3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого в совершении преступления;

4) характер и размер вреда, причиненного преступлением;

5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость совершенного деяния;

6) обстоятельства, влияющие на степень и характер уголовной ответственности, указанные в ст. 61 и 63 УК;

7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности или наказания;

8) обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 УК, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации). Подлежат выявлению по уголовному делу также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.

При изучении предмета доказывания в уголовном судопроизводстве нужно иметь в виду следующие моменты. Во-первых, современный уголовно-процессуальный закон в определенной мере официально расширил предмет доказывания за счет включения в него обстоятельств:

1) исключающих преступность и наказуемость деяния;

2) которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;

3) связанных с конфискацией имущества.

Во-вторых, в ст. 73 УПК сформулирован предмет доказывания, который получил в теории уголовного процесса название родового, поскольку установление перечисленных в нем обстоятельств обязательно по всем уголовным делам. В-третьих, в основе предмета доказывания лежат все элементы состава преступления, приспособленные для решения задач уголовного судопроизводства в трансформированном виде. В-четвертых, автор настоящего учебника неоднократно указывал на то, что ч. 2 ст. 73 УПК следовало бы перевести в императивный вариант. Отсутствие императивности привело к тому, что в настоящее время дознаватели, следователи и судьи не уделяют практически должного внимания установлению этих обстоятельств.

В предмете доказывания по уголовному делу некоторые специалисты в области уголовного процесса выделяют главный факт.

Предмет доказывания в уголовном процессе неразрывно связан с пределами доказывания.

Пределы доказывания - степень глубины доказанности обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу, зависящая от системы (количества и качества) собранных в процессе предварительного расследования преступления и судебного разбирательства уголовного дела доказательств.

Пределы, как и предмет доказывания по конкретному делу, устанавливаются дознавателем, следователем, прокурором, судом и сторонами. Они зависят от индивидуального предмета доказывания по конкретному уголовному делу, активности сторон, качества и количества имеющихся доказательств, представленных сторонами документов, предметов и иных материалов. Пределы доказывания, как и предметы доказывания по уголовным делам, в стадиях досудебной подготовки материалов и судебного разбирательства уголовного дела могут не совпадать. Это обусловлено в уголовном процессе различием в оценке предмета и пределов доказывания; в исходных подходах к оценке относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств и других обстоятельств.

Таким образом, в уголовном процессе должностные лица должны правильно устанавливать не только индивидуальный предмет доказывания по уголовному делу, но и пределы его установления (познания, доказывания).

ГЛАВА 2. ПРОБЛЕМЫ ДОКАЗЫВАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Как известно, в теории и практике уголовно-процессуального доказывания различным видам показаний уделяется достаточное внимание. Ведь эти доказательства представляют собой наиболее распространенные средства познания обстоятельств уголовного дела и характеризуются сравнительно простым процессуальным порядком их получения. Как справедливо отмечается в специальной литературе, они традиционно являются одним из основных видов доказательств. А их важность и значимость была усвоена российским законодательством, практиками и учеными-юристами довольно давно. Кстати, об этом косвенно свидетельствует и законодатель, отводя показаниям первые места в перечне формально равноценных видов доказательств.

В связи с этим представляется странным, что ни в законодательстве, ни в специальной литературе в настоящее время не предпринимаются попытки формирования общего, унифицированного определения показаний как укрупненной группы доказательств. УПК РФ, а следом за ним и ученые-процессуалисты ограничиваются частными дефинициями каждого из видов доказательств в отдельности: показаний подозреваемого, показаний обвиняемого, показаний потерпевшего и т.д. Хотя по своей сути все эти частные дефиниции идентичны; различия между ними обусловлены, пожалуй, лишь процессуальным статусом соответствующего человека - носителя доказательственной информации и, следовательно, процедурными особенностями ее получения.

Обобщив смысл положений ст. ст. 76 - 79, а также ч. ч. 2 и 4 ст. 80 УПК РФ, позволим себе предположить, что законодатель понимает под показаниями сведения, сообщенные подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим, свидетелем, экспертом или специалистом в ходе соответствующего допроса. Однако подобный подход нам представляется недостаточно полным, требующим расширенного толкования. Ведь привязка показаний исключительно к результатам допроса в его легальном, законодательно закрепленном понимании, т.е. следственного действия, заключающегося в вербальном контакте двух субъектов - допрашивающего и допрашиваемого, явно сужает их познавательную сущность. Так, вполне очевидно, что показания могут быть получены в ходе очной ставки, о чем неоднократно отмечалось в специальной литературе. Также очевидной представляется и возможность получения показаний в ходе предъявления для опознания или проверки показаний на месте.

Кстати, современный УПК Республики Беларусь придерживается именно подобной, расширенной трактовки показаний, понимая под ними сведения, сообщенные подозреваемым, обвиняемым, свидетелем или потерпевшим в устной или письменной форме на допросе, а также при производстве иных следственных действий с их участием (ст. ст. 91 - 94 УПК Республики Беларусь).

В связи с этим позволим напомнить, что ранее для уяснения сущности результатов осмотра, освидетельствования, обыска и тому подобных следственных и судебных действий в качестве видообразующего критерия нами был предложен невербальный способ их получения. Поэтому, продолжая данную логику, полагаем, что показаниями, наоборот, следует признавать результаты любых вербальных процессуальных действий, заключающихся в беседе, в разговорном общении между судом, дознавателем, следователем, с одной стороны, и соответствующими участниками уголовно-процессуальной деятельности - с другой.

Таким образом, по общему правилу показания надлежит соотносить, а точнее, разграничивать с результатами невербальных следственных и судебных действий как антагонистичные гносеологические категории, отличающиеся друг от друга диаметрально противоположными способами получения значимой для уголовного дела информации - вербальным и невербальным. Исходя из этого весьма логично и закономерно было бы предположить, что и сами следственные и судебные действия также четко (диаметрально) разделены на вербальные и невербальные. А подмена одних другими (например, допроса обыском или выемкой, и наоборот) является недопустимой.

Однако подобная, казалось бы, логически правильная конструкция может расцениваться исключительно как идеальная теоретическая модель, которую допустимо взять за основу наших дальнейших рассуждений. В реальности же деление следственных и судебных действий на вербальные и невербальные носит весьма и весьма условный характер. Это достаточно наглядно подтверждается примерами из современной правоприменительной практики.

Так, в ходе проведения обыска по месту жительства Д., задержанного по подозрению в приобретении, хранении и сбыте наркотических средств, его мать, видимо, находясь в шоковом состоянии, пояснила, что прекрасно осведомлена о «бизнесе» своего сына и что он уже давно сам является наркозависимым. При этом она добавила, что даже отчасти рада задержанию своего сына, так как это избавит ее от каждодневных сборищ наркоманов у них дома, а также, возможно, поможет ему освободиться от пагубной привычки. Все указанные сведения были занесены в протокол обыска.

В дальнейшем допрошенная в качестве свидетеля, она, уже оправившись от шока, воспользовалась своим правом на свидетельский иммунитет и вообще отказалась давать какие-либо показания против сына. Тем не менее следователь в своем обвинительном заключении, а затем и судья в обвинительном приговоре указали в числе доказательств протокол обыска квартиры Д., во время которого его мать прямо указала на свою осведомленность о том, что Д. приобретает, а затем перепродает наркотики.

Другим примером может послужить личный обыск К., задержанного по подозрению в совершении разбойного нападения. В ходе его проведения из внутреннего кармана куртки К. был извлечен пистолет «ТТ». При этом подозреваемый пояснил следователю, что не имеет к пистолету никакого отношения, что его подбросили сотрудники уголовного розыска при задержании. Указанные сведения были зафиксированы в протоколе обыска, а в дальнейшем ими пытался воспользоваться защитник, настаивавший в судебном заседании на невиновности К.

В обеих рассмотренных практических ситуациях отчетливо видно, что в ходе проведения, казалось бы, невербальных следственных действий - обысков органы предварительного расследования получили часть сведений посредством устного общения с определенными участниками, т.е. именно вербальным путем. Причем возможность получения подобных вербальных сведений в ходе обыска, выемки, осмотра и тому подобных следственных действий прямо предусмотрена законом. Согласно ч. 4 ст. 166 УПК РФ в протоколе помимо прочего должны быть изложены заявления лиц, участвовавших в соответствующем следственном действии. А ч. 2 ст. 167 УПК РФ предоставляет лицу, отказавшемуся подписать протокол следственного действия, возможность дать объяснение причин такого отказа, которое заносится в данный протокол. Однако при этом ни указанные заявления, ни объяснения, зачастую имея существенное значение для дела, будучи полученными в полном соответствии с требованиями закона и, по сути, напоминая показания, формально таковыми признаны быть не могут, поскольку не являются результатом допроса. Что же касается практики, то эти сведения с учетом их значимости фактически используются в качестве показаний, хотя и позиционируются в контексте ст. 83 УПК РФ.

Существуют и обратные ситуации. Так, например, следователь вызвал для допроса в качестве свидетеля генерального директора ЗАО "А.", имуществу которого был причинен вред мошенническими действиями В. и К. В ходе допроса свидетель на основании ч. 3 ст. 189 УПК РФ неоднократно заглядывал в принесенные с собой финансовые документы, а после передал их следователю для приобщения к материалам уголовного дела. При этом отметка о передаче документов была сделана прямо в протоколе допроса и заверена подписями свидетеля и следователя.

Как видно из приведенного примера, в данном случае вербальное следственное действие - допрос - фактически было дополнено элементами невербального характера, по сути, близкими к содержанию выемки. Однако формально этот механизм приобщения к уголовному делу отдельных материалов законом не предусмотрен. Следственное действие проводилось вне процессуальных условий, предусмотренных для производства выемки. И поэтому полученные таким образом документы вообще нельзя признавать допустимыми. Но вместе с тем подобный способ на практике используется достаточно часто, например в связи с экономией служебного времени, в связи с невозможностью обеспечить условия выемки и т.д.

В этой связи можно предложить по крайней мере три варианта решения данной проблемы.

Первый вариант заключается в том, что подходы к соотношению результатов вербальных (показаний) и невербальных следственных и судебных действий, а отсюда и соответствующая правоприменительная практика должны сохраниться в том виде, в котором они существуют в настоящее время. Иными словами, как ученым, так и законодателю надлежит просто закрыть глаза на обозначенные нами процессуальные проблемы, а органам дознания, предварительного следствия и судам - продолжать соответствующую практику. Однако подобный вариант будет противоречить самой концепции современного уголовного судопроизводства, и в первую очередь конституционному принципу законности. Как известно, ч. 2 ст. 50 Конституции РФ не допускает использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. А ч. 3 ст. 7 УПК РФ прямо предусматривает, что нарушение его положений судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание полученных таким путем доказательств недопустимыми.

Существующая модель соотношения результатов вербальных (показаний) и невербальных следственных и судебных действий во многом не соответствует целому ряду процессуальных норм, что, в частности, четко прослеживается в приведенных нами примерах. Так, сделанные лицом в ходе обыска заявления нельзя расценивать как полноценные показания, поскольку они были получены не в ходе допроса, без соблюдения правил, предусмотренных для этого следственного действия, т.е. не соответствуют положениям ст. ст. 76 - 79 УПК РФ. А, например, факты представления в ходе допроса или очной ставки предметов или документов нельзя соотнести с положениями ст. 83 УПК РФ, поскольку в этом случае не соблюдались правила проведения соответственно следственного осмотра, обыска, выемки и т.д.

Правда, в контексте концепции асимметрии допустимости доказательств некоторым исключением в данном случае можно считать сведения оправдательного характера, играющие в пользу стороны защиты. Под асимметрией допустимости доказательств в настоящее время понимают возможность использования доказательств, полученных с нарушением закона стороной защиты.

В этой связи П.А. Лупинская отмечала, что стороне защиты в некоторых случаях и с определенной целью можно предоставить право использования доказательства, при собирании или процессуальном закреплении которого были нарушены требования закона.

В свою очередь Н.М. Кипнис, расценивая признание доказательства недопустимым как процессуальную санкцию, говорит о невозможности применения подобной санкции к стороне защиты, если она желает огласить в судебном заседании сведения, полученные с нарушением закона стороной обвинения и изначально предполагаемые не для защиты, а именно для изобличения лица в совершении преступления. Аналогичной позиции придерживается и В.В. Золотых.

На наш взгляд, возможность использования концепции асимметрии доказательств вполне применима к приведенному выше примеру о личном обыске, включающем в себя пояснения задержанного о якобы подброшенном ему пистолете. Думается, что защитник вполне мог оперировать подобными сведениями для обоснования непричастности своего подзащитного к совершенному разбойному нападению.

Но это лишь то самое исключение, которое подтверждает общее правило о невозможности использования в уголовном судопроизводстве доказательств, полученных с нарушением закона. Как совершенно справедливо отмечает уже упомянутый нами Н.М. Кипнис, правила асимметрии доказательств должны применяться судом в конкретных случаях, круг которых может определить только правоприменительная практика.

Во всех остальных ситуациях подобные нарушения процессуального порядка получения доказательств вызывают естественные сомнения в достоверности полученных сведений, так как установленная процессуальная форма служит одной из гарантий получения достоверных данных.

Второй вариант решения обозначенной проблемы заключается в жестком, императивном разделении всех следственных и судебных действий на две антагонистичные группы - вербальные и невербальные, как это предлагалось в качестве теоретической модели выше по тексту. Следуя данной логике, в законе должны быть строго очерчены перечни вербальных и невербальных следственных и судебных действий с прямым запретом их подмены друг другом в безусловном порядке.

Такой подход нам представляется сугубо формальным, даже догматичным. В этой связи следует обратить внимание, что в последнее время в науке уголовного процесса существует, на наш взгляд, ошибочная тенденция по возведению некоторых, кстати, совершенно справедливых идей в разряд правовых догм. Особенно ярко эта тенденция проявляется в работах молодых исследователей, направленных на рассмотрение вопросов, связанных с реализацией в уголовном судопроизводстве международно-правовых и конституционных стандартов обеспечения прав и свобод личности. Кстати, подобный догматизм зачастую прослеживается и в самом тексте УПК РФ. В результате существование некой процессуальной конструкции, определенной процессуальной формы становится самоцелью независимо от эффективности решения тех юрисдикционных вопросов, ради которых она и существует. А все возникающие при этом практические трудности и недостатки принято без особого разбора списывать на непрофессионализм и некачественную работу дознавателей, следователей, судей и т.д.

Формальный подход строгого разделения следственных и судебных действий на вербальные и невербальные приведет к полному обесцениванию устных объяснений и заявлений в ходе осмотра, освидетельствования, обыска, выемки, следственного эксперимента. По крайней мере, эти сведения потеряют свое доказательственное значение. Это также полностью исключит возможную перспективу появления каких-либо легальных механизмов представления предметов или документов в ходе допроса или очной ставки.

В результате органы дознания, предварительного следствия и суд ежедневно в своей практической деятельности будут сталкиваться с необходимостью проведения еще целого спектра дополнительных следственных и судебных действий, направленных на закрепление сведений, которые не представилось возможным получить ранее в силу запрета на смешение вербальных и невербальных способов познания.

В качестве примера приведем ситуацию, имевшую место в связи с расследованием резонансного уголовного дела по факту деятельности АО "МММ". Сотрудники следственной группы прибыли на один из складов этой компании, чтобы провести осмотр партии еще хранившихся там билетов "МММ". При осмотре присутствовал старший кладовщик Р. После того как пачки с билетами были осмотрены и пересчитаны, следователь поинтересовался у него о наличии соответствующих сопроводительных документов. Р. пояснил, что никаких документов у него нет, что все документы находились у его начальника, который в связи с расследованием уголовного дела поспешил куда-то уехать. А где он находится сейчас, Р. не знает.

Анализируя данную ситуацию, обратим внимание, что сообщенные Р. сведения серьезного доказательственного значения по уголовному делу в принципе не имели. Однако в сложившейся ситуации они все же могли определенным образом повлиять на установление истины. Поэтому следователь самым подробным образом зафиксировал их в протоколе осмотра. Но если исходить из рассматриваемого нами формального подхода к соотношению вербальных и невербальных следственных и судебных действий, то никакого права фиксировать подобные сведения в протоколе осмотра следователь не имел бы. По крайней мере, они не могли бы расцениваться в качестве доказательственной информации. Вместо этого следователю пришлось бы отдельно допрашивать Р. в качестве свидетеля по указанному вопросу, тратить на это свое служебное время и еще больше увеличивать объем и без того огромного, многотомного уголовного дела.

Очевидно, что такой подход может иметь и более негативные последствия, связанные, например, с невозможностью или нежеланием лица в последующем давать показания и т.д.

Любой сугубо формальный, догматичный подход к решению проблем, стоящих перед уголовным судопроизводством, всегда опасен именно своей самоцельностью, оторванностью от реальных потребностей правоприменительной практики, от стоящих перед уголовным судопроизводством задач. В этой связи один из авторов «Курса советского уголовного процесса» Ю.А. Иванов подчеркивал, что уголовно-процессуальная форма играет важнейшую роль в правильном и быстром расследовании, рассмотрении и разрешении уголовных дел, т.е. в выполнении стоящих перед уголовным судопроизводством задач. Это обстоятельство не только предполагает социальную ценность процессуальной формы в советском уголовном процессе, но и обусловливает ее характер как ценности инструментальной, хотя, конечно, совершенно очевидна необходимость анализа и сравнительной ценности отдельных элементов уголовно-процессуальной формы.

Поэтому наиболее рациональным и заслуживающим внимания нам представляется третий вариант решения проблемы соотношения вербальных следственных и судебных действий с невербальными. По нашему мнению, он должен заключаться в разумной возможности наполнения отдельными вербальными элементами любого невербального следственного действия и, наоборот, с последующим приданием всем полученным таким образом результатам доказательственного значения.

Иными словами, мы считаем, что при производстве следственного осмотра, обыска, выемки, освидетельствования и любого другого невербального действия дознаватель, следователь, суд должны иметь право на получение от присутствующих участников определенных устных сведений с последующим их признанием полноценными показаниями. Равно как и при проведении допроса или, например, очной ставки должна быть предусмотрена возможность фиксации каких-либо сведений невербального характера.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Уголовно-процессуальное доказывание - это регламентированная нормами уголовно-процессуального права деятельность органов дознания, предварительного следствия, прокурора и суда при участии других субъектов уголовного судопроизводства по собиранию, проверке и оценке фактических данных об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения дела. Цель доказывания состоит в достижении объективной истины.

Одним из важных вопросов уголовного процесса является определение содержания уголовно-процессуального доказывания. Содержание доказывания составляет процедура собирания и проверки доказательств, установление их связи с исследуемым событием и формирование на основе этих сведений выводов о виновности определенного лица в совершении преступления.

Совокупность обстоятельств, которые подлежат установлению (доказыванию) по каждому уголовному делу, независимо от его специфики, для правильного его разрешения, называется предметом доказывания. К предмету доказывания относятся событие преступления; виновность обвиняемого в совершении преступления и мотивы преступления; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; характер и размер вреда, причиненного преступлением; обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.

Доказывание основывается на принципе презумпции невиновности, который закреплен в ч.1. ст. 49 Конституции РФ, согласно которому каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Принцип презумпции невиновности предполагает, что обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

Обязанность доказывания возлагается на государственные органы и должностные лица, обязанные собирать, проверять и оценивать доказательства. Понятие «обязанность доказывания» употребляется в уголовном процессе в двух значениях. Обязанность доказывания как обязанность осуществления деятельности по доказыванию, т.е. обязанность собирать, проверять и оценивать доказательства. В этом смысле обязанность доказывания - это правовая обязанность органов и должностных лиц, ведущих судопроизводство и имеющих право в результате доказывания принять то или иное решение. Главный смысл понятия «обязанность доказывания» в уголовном процессе состоит в ответе на вопрос, на ком лежит обязанность доказывать виновность обвиняемого. Эта обязанность лежит на том, кто утверждает, что обвиняемый виновен, т.е. на обвинителе.

К элементам процесса доказывания относится собирание, проверка и оценка доказательств. Собирание доказательств - это совершение субъектами доказывания, в пределах их полномочий, процессуальных действий, направленных на обнаружение, истребование, получение и закрепление в установленном законом порядке доказательств. Проверка доказательств включает проверку их относимости, допустимости, достоверности, т.е. проверку соблюдения процессуальных правил собирания доказательств, относимости к делу тех сведений, которые составляют содержание доказательства, доброкачественности источника получения сведений и их достоверность. Оценка доказательств -- это мыслительная, логическая деятельность лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда по определению относимости, допустимости и достоверности каждого доказательства и их достаточности для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, и принятия процессуального решения.

Таким образом, доказывание имеет важное значение для определения виновности и определения наказуемости. И нужно заметить, что при правильном представлении, полном исследовании и объективной оценке, доказательства могут выступать гарантом вынесения справедливого и обоснованного решения по любому делу.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные правовые акты

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 19.12.2016) // СЗ РФ. 2001, № 52 (ч. I), ст. 4921; РГ. № 292, 23.12.2016.

Учебники, учебные пособия

1. Вандышев В.В. Уголовный процесс. Общая и Особенная части: учебник для юридических вузов и факультетов. М.: Контракт, Волтерс Клувер, 2010.

2. Гуев А.Н. Постатейный комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. М., 2013.

3. Курс уголовного процесса / А.А. Арутюнян, Л.В. Брусницын, О.Л. Васильев и др.; под ред. Л.В. Головко. М.: Статут, 2016.

4. Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: учебник / под общ. ред. А.В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2015.

Статьи

1. Борков В. Сложность квалификации фальсификации доказательств (ст. 303 УК РФ) // Уголовное право. 2009. N 2. С. 20 - 21.

2. Заржицкая Л.С. Конституционный Суд Российской Федерации о месте преюдициальной информации в доказывании по уголовным делам // Мировой судья. 2012. N 8. С. 8 - 14.

3. Доля Е.А. Формирование и реализация метода доказывания при производстве по уголовным делам // Законность. 2013. N 5. С. 44 - 50.

4. Марфицин П.Г., Мартынов А.В. Доказательства и доказывание в уголовном процессе и производстве по делам об административных правонарушениях: сравнительно-правовой анализ // Административное право и процесс. 2012. N 5. С. 23 - 27.

5. Демидов В.В. Фальсификация доказательств // Уголовная ответственность за преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. М.: Российская академия правосудия, 2003. С. 125.

6. Кибальник А., Майборода В. Фальсификация доказательств: уголовная ответственность // Законность. 2009. N 1. С. 15 - 16.

7. Чучаев А., Дворянсков И. Фальсификация доказательств // Уголовное право. 2001. N 2. С. 46

1. Благодарь И.С. Фальсификация доказательств (ответственность и вопросы квалификации): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 15

Материалы судебной практики

1. Кассационное определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ по уголовным делам от 18 апреля 2007 г. N 20-О07-8 // СПС "КонсультантПлюс"

2. Архив Тракторозаводского районного суда г. Волгограда за 2011 г. Дело 1-8.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Понятийный аппарат теории доказывания. Доказывание как процесс установления истины в судопроизводстве. Специфика условий осуществления доказывания. Разделение процессуальных функций субъектов процесса. Средства, субъекты, предмет и пределы доказывания.

реферат , добавлен 10.06.2010


Истина в уголовном процессе, условия ее достижения. Общая характеристика процесса доказывания, его предмет и пределы. Проверка и оценка доказательств, их собирание и преюдиция. Использование научно-технических средств при расследовании уголовных дел.

контрольная работа , добавлен 12.06.2016


Характеристика и стадии процесса доказывания по уголовным делам. Субъекты процесса доказывания. Содержание собирания, проверки и оценки доказательств по уголовным делам. Проблемы процесса доказывания в уголовно-процессуальной практике и пути их решения.

курсовая работа , добавлен 21.01.2011


дипломная работа , добавлен 11.12.2002


Раскрытие предмета доказывания как средства установления истины в уголовном судопроизводстве. Нормативное регулирование предмета доказывания. Характеристика обстоятельств, образующих предмет доказывания. Взаимосвязь предмета и пределов доказывания.

дипломная работа , добавлен 03.08.2012


Понятие и особенности процесса доказывания как важнейшей составной части уголовно-процессуальной деятельности. Предмет и пределы доказывания по уголовному делу. Структура процесса доказывания: его уровни и элементы. Собирание и проверка доказательств.

курсовая работа , добавлен 03.02.2013


Общая характеристика элементов предмета доказывания: обстоятельства, являющиеся конечной целью доказывания; доказательственные (промежуточные) и вспомогательные факты. Использование локального предмета доказывания при принятии процессуальных решений.

курсовая работа , добавлен 20.03.2014


Предмет и пределы доказывания. Механизм формирования, субъекты и порядок использования предмета доказывания в досудебном и судебном производствах. Доказательства в уголовном процессе: понятие, виды. Учение об уголовных доказательствах Л.Е. Владимирова.

контрольная работа , добавлен 14.11.2012


курсовая работа , добавлен 01.10.2012


Процесс доказывания в уголовном судопроизводстве, его основные положения и особенности. Определение предмета и пределов доказывания, а также нормативно-правовое обоснование, отражение в законодательстве. Порядок признания доказательства недопустимым.