Утверждены «Основные государственные законы Российской империи. Основные законы российской империи Положения основных государственных законов 1906

ОСНОВНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ЗАКОНЫ 1906 - свод за-ко-но-по-ло-же-ний, оп-ре-де-ляв-ших ос-но-вы государственного строя Российской им-пе-рии в 1906-1917 годах.

Под-го-тов-ка но-вой ре-дак-ции Основных государственных законов (впер-вые из-да-ны в 1832 году) на-ча-лась по-сле опуб-ли-ко-ва-ния года в ус-ло-ви-ях годов. В ос-но-ву Основных государственных законов был по-ло-жен про-ект то-ва-ри-ща госсударственного сек-ре-та-ря П.А. Ха-ри-то-но-ва, раз-ра-бо-тан-ный с учё-том про-грамм-ных до-ку-мен-тов российских ли-бе-ра-лов и кон-сти-ту-ций ев-ропейских го-су-дарств. Про-ект об-су-ж-дал-ся в 1906 году в осо-бом по-ряд-ке (в ян-ва-ре в Осо-бом со-ве-ща-нии под пред-се-да-тель-ст-вом графа Д.М. Соль-ско-го, в мар-те - в Со-ве-те ми-ни-ст-ров под руководством графа , в ап-ре-ле - в Осо-бом со-ве-ща-нии под пред-се-да-тель-ст-вом имп.ератора Ни-ко-лая II).

Но-вая ре-дак-ция Основных государственных законов ут-вер-жде-на Ни-ко-ла-ем II 23 апреля (6 мая), на-ка-ну-не от-кры-тия Государственной ду-мы 1-го со-зы-ва, что-бы, как зна-чи-лось в по-ста-нов-ле-нии Со-ве-та ми-ни-ст-ров, пре-дот-вра-тить «опас-ные и бес-плод-ные пре-ния» де-пу-та-тов «о пре-де-лах их соб-ст-вен-ных прав и при-ро-ды от-но-ше-ний их к вер-хов-ной вла-сти». Пер-во-на-чаль-но опуб-ли-ко-ва-ны 82 но-вые или из-ме-нён-ные ста-тьи Основных государственных законов («Со-б-ра-ние уза-ко-не-ний и рас-по-ря-же-ний пра-ви-тель-ст-ва», 1906, № 98), вско-ре - все 124 ста-тьи Основных государственных законов (Свод за-ко-нов Рос-сий-ской им-пе-рии, 1906, том 1), вклю-чая и те гла-вы, ко-то-рые ос-та-лись не-из-мен-ны-ми с 1832 года, - о пре-сто-ло-нас-ле-дии, о со-вер-шен-но-ле-тии им-пе-ра-то-ра и ре-гент-ст-ве, о всту-п-ле-нии на пре-стол и при-ся-ге под-дан-ст-ва, о ко-ро-но-ва-нии, о ти-ту-ле им-пе-ра-то-ра и Государственном гер-бе, о ве-ре.

Рос-сия объ-яв-ля-лась «еди-ным и не-раз-дель-ным» го-су-дар-ст-вом (при этом под-твер-жда-лась ав-то-но-мия Великого княжества Фин-лянд-ско-го); русский язык. про-воз-гла-шал-ся об-ще-го-су-дар-ст-вен-ным и обя-за-тель-ным для упот-реб-ле-ния во всех государственных и об-щественных ин-сти-ту-тах. По-ста-нов-ля-лось, что им-пе-ра-то-ру при-над-ле-жит «вер-хов-ная са-мо-дер-жав-ная власть» (сло-во «не-ог-ра-ни-чен-ная» бы-ло ис-клю-че-но). Ус-та-нав-ли-ва-лось, что за-ко-но-дательная власть, ра-нее на-хо-див-шая-ся в ис-клю-чительной ком-пе-тен-ции мо-нар-ха, от-ны-не долж-на бы-ла осу-ще-ст-в-лять-ся им «в еди-не-нии» с Государственной ду-мой (её де-пу-та-ты из-би-ра-лись) и ре-фор-ми-ро-ван-ным Государственным со-ве-том (по-ло-ви-на его чле-нов на-зна-ча-лась им-пе-ра-то-ром, дру-гая по-ло-ви-на из-би-ра-лась). Сро-ки сес-сий Ду-мы и Государственного со-ве-та оп-ре-де-ля-лись им-пе-ра-то-ром. Пра-вом за-ко-но-но-дательной ини-циа-ти-вы об-ла-да-ли им-пе-ра-тор, ми-ни-ст-ры и глав-но-уп-рав-ляю-щие, Ду-ма и Государственный со-вет, за ис-клю-че-ни-ем во-про-сов из-ме-не-ния Основных государственных законов, что яв-ля-лось пре-ро-га-ти-вой им-пе-ра-то-ра. Он же ут-вер-ждал или от-кло-нял одоб-рен-ные Ду-мой и Государственным со-ве-том за-ко-но-про-ек-ты. За-ко-ны по во-ен-но-му и во-енно-мор-ско-му ве-дом-ст-вам, ка-сав-шие-ся строе-вой, тех-нической и хо-зяйственной час-ти, ес-ли они не вы-зы-ва-ли но-вых рас-хо-дов из каз-ны, ут-вер-жда-лись им-пе-ра-то-ром по пред-став-ле-нию Во-енного со-ве-та и Ад-мирал-тейств-со-ве-та без об-су-ж-де-ния в Ду-ме и Государственном со-ве-те. В пе-ре-ры-вах между сес-сия-ми Ду-мы в слу-ча-ях, не тер-пя-щих от-ла-га-тель-ст-ва, им-пе-ра-тор мог из-дать за-кон сво-им ука-зом (статья 87), та-кой за-кон дол-жен был вно-сить-ся на рас-смот-рение Ду-мы в те-че-ние двух ме-ся-цев по-сле во-зоб-нов-ле-ния её за-се-да-ний, ина-че он ут-ра-чи-вал си-лу. Дей-ст-вие этой ста-тьи не рас-про-стра-ня-лось на Основыные государственные законы, за-ко-ны о Государственной ду-ме и Государственном со-ве-те. Им-пе-ра-тор на-зна-чал и уволь-нял выс-ших долж-но-ст-ных лиц (в том числе председателя Со-ве-та ми-ни-ст-ров), за ис-клю-че-ни-ем председателя Государственной ду-мы, ру-ко-во-дил внеш-ней по-ли-ти-кой, осу-ще-ст-в-лял «вер-хов-ное на-чаль-ст-во-ва-ние» над воо-руженными си-ла-ми, жа-ло-вал ти-ту-лы, ор-де-на, другие государственные зна-ки от-ли-чия, об-ла-дал пра-вом по-ми-ло-ва-ния осу-ж-дён-ных. В Основных государственных законах про-воз-гла-ша-лась «в пре-де-лах, ус-та-нов-лен-ных за-ко-ном» сво-бо-да ве-ро-ис-по-ве-да-ния, пе-ча-ти, со-зы-ва со-б-ра-ний, соз-да-ния пар-тий, об-ществ и сою-зов.

При-ня-тие Основных государственных законов за-вер-ши-ло пре-об-ра-зо-ва-ние государственного строя Российской им-пе-рии. На-ли-чие в Основных государственных законах норм, ог-ра-ни-чив-ших власть им-пе-ра-то-ра и раз-де-лив-ших за-ко-но-дательную власть ме-ж-ду ним и пар-ла-мен-том, а так-же за-кре-пив-ших но-вые гражданские пра-ва и сво-бо-ды российских под-дан-ных, по-зво-ли-ло многим пра-во-ве-дам и по-ли-тическим дея-те-лям трак-то-вать Основные государственные законы как кон-сти-ту-цию, а ус-та-но-вив-ший-ся государственный ре-жим - как дуа-ли-сти-че-скую фор-му кон-сти-туционной мо-нар-хии, на-по-до-бие су-ще-ст-во-вав-шей в Австро-Ве-нг-рии.

Во-пре-ки статье 87 Основных государственных законов император Ни-ко-лай II по-сле до-сроч-но-го рос-пус-ка Ду-мы 1-го и 2-го со-зы-вов из-ме-нил за-кон о вы-бо-рах в Ду-му (этот акт по-лу-чил название «третье-июнь-ский пе-ре-во-рот» 1907 года), в 1909 году вы-вел из юрис-дик-ции пар-ла-мен-та ряд пол-но-мо-чий в во-енной и во-енно-морской сфе-ре, а в 1911 году по на-стоя-нию председателя Со-ве-та ми-ни-ст-ров П.А. Сто-лы-пи-на ут-вер-дил от-верг-ну-тый Госсоветом со-ве-том за-кон о вве-де-нии земств в 6 гу-бер-ни-ях Западного края, для че-го при-ос-та-но-вил сес-сии Ду-мы и Государственного со-ве-та на 3 дня (хо-тя впо-след-ст-вии за-кон был вне-сён на ут-ве-рж-де-ние Ду-мы; не был ею рас-смот-рен, но вме-сте с тем про-дол-жал дей-ст-во-вать). Основные государственные законы ут-ра-ти-ли си-лу по-сле Февральской ре-во-лю-ции 1917 года.

Ис-точники:

Пол-ное со-б-ра-ние за-ко-нов Рос-сий-ской им-пе-рии. Со-б-ра-ние 3-е. СПб., 1909. Т. 26. № 27805;

Цар-ско-сель-ские со-ве-ща-ния: Про-то-ко-лы сек-рет-но-го со-ве-ща-ния в ап-ре-ле 1906 г. под пред-се-да-тель-ст-вом быв-ше-го им-пе-ра-то-ра по пе-ре-смот-ру ос-нов-ных за-ко-нов // Бы-лое. 1917. № 4;

Но-вые ма-те-риа-лы к ис-то-рии со-зда-ния Ос-нов-ных го-су-дар-ст-вен-ных за-ко-нов 1906 г. / Вступ. ст., под-го-тов-ка тек-ста и ком-мент. С. В. Ку-ли-ко-ва // Рус-ское про-шлое. СПб., 1998. Кн. 8;

Из ар-хи-ва С. Ю. Вит-те. Вос-по-ми-на-ния. СПб., 2003. Т. 2; Свод за-ко-нов Рос-сий-ской им-пе-рии: свод-ный текст за 1832-1917 гг. СПб., 2007. Т. 1;

Кры-жа-нов-ский С.Е. Вос-по-ми-на-ния. СПб., 2009.

Основные законы (в новой редакции) были приняты 23 апреля 1906 г. Они подвели своеобразный итог проведенных преобразований всех звень­ев верховной власти. Хотя Основные законы не именовались Конституци­ей, они вполне могут считаться первой конституцией России, ибо дело не в названии, а в сути, в назначении закона. Французская декларация прав человека тоже не называлась конституцией, но знаменовала собой наступ­ление новой конституционной эры.

Конституция России 1906 г. была так называемой октроированной, то есть жалованной конституцией, в которой монарх, совершая акт «высочайшей милости», уступал часть своих прав народному собранию. Но юридические свойства конституции не зависят от способа её принятия. Конституция 1906 г. представляла собой весьма солидное, основательное нормативно-правовое образование (она состояла из 11 глав и 124 статей), охватившее все основополагающие государственно-правовые институты. У Основных законов была особая юридическая сила. Изменить их можно было лишь в особом законодательном порядке (император мог только вы­ступить с инициативой пересмотра, но не мог воспользоваться ею без со­гласия Государственной думы).

Впервые в своей истории основные законы, которые, как известно, изда­вались с 1832 г., провозгласили права и гражданские свободы. Российским подданным, превратившимся в граждан, конституционно гарантирова­лись неприкосновенность личности и законность юридического преследова­ния (ст. 30 - 32), неприкосновенность жилища (ст. 33), свобода выезда за пределы государства (ст. 34), неприкосновенность собственности (ст. 35), свобода собраний, слова и печати (ст. 36–39).

Каково же было положение основных звеньев верховной власти в России по Основным законам 1906 г.?

Император. Правовое положение императора определяла ст. 4, кото­рая предоставляла ему «верховную самодержавную власть». Однако те­перь эта власть не признавалась неограниченной, как это было ранее. Закон гласил, что «государь император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным советом и Государственной думой» (ст. 7).

Самодержавная власть мыслилась как гарант целостности Российского многонационального государства, которое ст. 1 объявляла «единым и не­раздельным». Русский язык признавался общегосударственным в армии, на флоте и в «государственных и общественных установлениях». Употреб­ление местных языков и наречий в этих установлениях регулировалось особыми законами.

По традиции особа государя объявлялась «священной и неприкосно­венной». Прерогативой императорской власти становилась законотворче­ская деятельность: «почин по всем предметам законодательства» (ини­циатива) и утверждение законов.

Но законы, не принятые Госсоветом и Госдумой, считались отклонен­ными. Император мог издавать, в соответствии с законами, указы «дай устройства и приведения в действие различных частей государственного управления» и повеления, «необходимые для исполнения законов» (подзаконные акты).

Император оставался также верховным руководителем «всех внешних сношений Российского государства», объявлял войну, заключал мир и международные договоры. Конституция оставила за ним право быть «державным вождем», то есть главнокомандующим армии и флота. Импе­ратор мог издавать указы и повеления относительно дислокации войск, переведения их на военное положение, обучения их, прохождения службы чинами армии и флота и «всего вообще относящегося до устройства воо­руженных сил и обороны Российского государства» (ст. 14).

Прерогативой императора было объявление в стране военного и исклю­чительного (чрезвычайного) положения, чеканка монеты и определение ее внешнего вида . Он ведал назначением и увольнением высших чиновников, жаловал титулы, ордена и другие государственные отличия, а также права состояния. Имущества , составлявшие личную собственность императора, и имущества, находящиеся в собственности царствующего императора (не подлежащие разделу, передаче по наследству и другим видам отчуждения), освобождались от платежа налогов и сборов .

Осуществляемой от имени государя императора признавалась Основ­ными законами судебная власть в России. За ним сохранялось право по­милования осужденных, смягчения наказаний и общее прощение совершив­ших преступные деяния с прекращением дел и освобождением их от суда и наказания.

По английскому принципу «контрассигнатуры» подпись императора под указами перед опубликованием скреплялась подписью председателя Совета министров или соответствующего министра (ст. 26). За императо­ром сохранялась также право абсолютного вето (роспуска) в отношении Госдумы.

В.И. КОЗИН

Более ста лет прошло с 23 апреля 1906 года, однако до сих пор не утихает дискуссия по поводу законодательного акта, подписанного императором в этот день. Проблема заключается в том, можно ли Основные государственные законы считать реальной, настоящей Конституцией или это правовой акт, имеющий другую сущность.

Некоторая неопределенность формулировок Манифеста от 17 октября 1905 года и Основных государственных законов от 23 апреля 1906 года дала основание специалистам и политикам по-разному оценивать принятые правовые акты.

Ответ на вопрос о сущности Основных законов имеет не только академический интерес. Представляется, что они являлись настоящей Конституцией и сыграли важную роль в государственно-правовом развитии страны в XX столетии. Отметим только то, что, признавая наличие Конституции 1906 года, имеющей в своей основе политико-правовую концепцию либерализма, и рассматривая конституционные реформы второй половины 80-х - начала 90-х годов, основывающиеся также на либеральных идеях, можно сделать вывод о едином, общем векторе развития России, определить тенденции развития страны в XX веке (несмотря на то, что большая часть века прошла при господстве тоталитарного государственного права).

Определяя Основные государственные законы как Конституцию, необходимо внести терминологическую ясность в само понятие "конституция".

Традиционно конституция трактуется как "основной закон государства, закрепляющий основы общественного и экономического строя, форму правления и форму государственного устройства, правовое положение личности, порядок организации и компетенцию органов власти и управления в центре и на местах, организацию и основные принципы правосудия, избирательной системы" <1>.

В этом определении прослеживаются элементы юридического позитивизма на основе институционального подхода. Делается попытка через перечисление формальных институтов выразить сущность конституции. В таком случае, например, и Соборное уложение 1649 года можно назвать конституцией. Данная трактовка основного закона не раскрывает принципиальной особенности конституции с точки зрения главного субъекта конституционных правоотношений - человека как индивида.

С другой стороны, в некоторых определениях звучат идеи Руссо об общей воле и воле отдельных групп, объединений, ассоциаций. "Под конституцией понимается основной закон государства, выражающий волю и интересы народа в целом либо отдельных социальных слоев (групп) общества и закрепляющий в их интересах важнейшие начала общественного строя и государственной организации соответствующей страны" <2>.

В случае если воля этих групп становится общей по отношению к своим членам и в случае если эта группа, социальный слой доминирует, то получается, что конституция выражает только частное мнение этой группы.

В этом случае конституцией также можно назвать любой основной правовой акт государства с любым политическим режимом, не обращая внимания на правовой статус индивида.

К тому же такие философско-психологические ("воля") или социальные ("интересы") дефиниции также не способствуют раскрытию сущностных особенностей такого правового акта, как конституция.

На наш взгляд, более удачное определение дает М.В. Баглай. Суммируя его взгляды, можно сделать вывод, что под конституцией он понимает основной закон государства, где установлен реальный конституционный строй, основанный на принципах естественного права и правового государства <3>.

В то же время из этого определения не видно цели конституции, для чего нужен такой правовой акт. К тому же термин "правовое государство" не вполне определенный. В научной литературе существуют различные трактовки этого понятия.

На наш взгляд, при терминологическом определении конституции необходимо исходить из приоритета человеческой личности и ее прав. Основной закон должен соответствовать, как удачно выразился В.В. Леонтович, "индивидуалистическому правопорядку" <4>. Отсюда можно сделать вывод о том, что задача государства состоит в защите и обеспечении этих прав.

Исходя из вышесказанного, дадим следующее определение: конституция - это основной закон, направленный на защиту и реализацию индивидуалистического правопорядка, основанного на принципах естественного права и реального самоограничения государственной власти путем ее разделения.

Отталкиваясь от такого понимания конституции, рассмотрим сущность Основных государственных законов 1906 года. Оговоримся, что эти Законы необходимо отличать от Свода основных государственных законов. Юридическая природа этих документов различна. Основные государственные законы - это акт правотворчества, тогда как Свод основных государственных законов - результат систематизации действующего законодательства. В связи с этим нумерация статей дается по Основным государственным законам от 23 апреля 1906 года.

Итак, разберем первую часть нашего определения конституции: "...основной закон, направленный на защиту и реализацию индивидуалистического правопорядка..."

В первом же абзаце преамбулы Основных государственных законов подчеркивается незыблемость основ гражданских свобод, тем самым акцентируется внимание на ригидности этих положений конституции.

Во второй главе "О правах и обязанностях российских подданных" положения преамбулы раскрываются более подробно и во многом соответствуют Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Из 15 статей главы семь посвящены личной неприкосновенности и личным правам граждан. Особо важное значение имела ст. 35, согласно которой декларировалась неприкосновенность частной собственности, что способствовало становлению гражданского общества в стране. В трех статьях говорится о публично-политических правах и свободах.

Помимо этого, нельзя забывать и об Указе от 11 декабря 1905 года "Об изменении Положения о выборах в Государственную Думу". Избирательное право не было всеобщим (женщины отстранялись от участия в выборах), в то же время значительная часть подданных становилась гражданами, субъектами права. Не было группы населения, которая принципиально лишалась бы права голоса. В городах, исходя из ст. 1, п. 5, право голоса приближалось к всеобщему.

Несмотря на то что в развитие Манифеста от 17 октября 1905 года издается ряд указов, необходимо отметить, что в целом законодательство и административная практика не были приведены в полное соответствие с конституционными принципами. Да и вряд ли это было возможно из-за того, что I Государственная Дума просуществовала 72 дня, а II - 103 дня. Начавшаяся в 1914 году война также не способствовала созданию законодательных актов в развитие конституционных положений.

Несмотря на это, вышеназванные Указы и вторая глава Конституции создавали реальную основу для защиты и реализации индивидуалистического правопорядка, развития гражданского общества.

Далее обратим внимание на следующую часть нашего определения конституции: "реальное самоограничение государственной власти путем ее разделения". Попытаемся ответить на вопрос: обладало ли народное представительство реальными законодательными полномочиями и в какой степени ограничивалась власть императора?

Согласно преамбуле Основных государственных законов законодательная власть осуществляется императором в единении с представителями народа. В ст. 44 это декларативное заявление конкретизируется: "Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы..." Тем самым власть российского императора утрачивала свой неограниченный характер.

В то же время глава государства обладал таким субъективным правом, как право вето. Оно носило абсолютный характер (ст. 9). Однако Дума, несмотря на вето, могла продолжать отстаивать тот или иной законопроект. Обратимся к ст. 70, из которой следует, что парламент мог на последующих сессиях вновь и вновь вносить отклоненный монархом законопроект, тем самым оказывая на него психологическое давление.

Обе палаты имели возможность не только принимать или отклонять правительственные законопроекты, но и перерабатывать и изменять их. Кроме того, Государственный Совет и Государственная Дума согласно ст. 65 пользовались правом законодательной инициативы.

Конечно, нельзя отрицать тот факт, что по некоторым вопросам за монархом оставалась исключительная законодательная власть. Это касалось в первую очередь вопросов, связанных с императорским домом и невозможностью парламента изменять Основные государственные законы с целью недопущения превращения его в Учредительное собрание.

Глава государства осуществлял и высшую исполнительную власть. Министры несли ответственность не перед народным представительством, а перед императором (ст. 81). В определенной степени такое положение вполне согласуется с принципами президентской республики.

Часто исследователи не обращают внимания на то, что парламент обладал и определенными контрольными функциями. Членами Государственного Совета и Государственной Думы широко использовалось право интерпелляции (ст. 65). Любой депутат мог потребовать от любого министра официального ответа на свой запрос. Например, даже такая малочисленная фракция, как социал-демократическая, только с декабря 1912 года по 13 июня 1914 года направила министрам 41 запрос <5>. На каждый из этих запросов депутаты получали ответы, в которых министры вынуждены были обосновывать те или иные свои действия, свою политику.

Парламентский контроль осуществлялся и через обсуждение бюджета страны (ст. 72), тем самым оказывалось влияние на политику Правительства в разных сферах его деятельности. Интересный пример приводит в своих воспоминаниях известный кораблестроитель академик А.Н. Крылов. Морской министр И.К. Григорович, опасаясь, что законопроект о финансировании строительства военных кораблей не будет одобрен Государственной Думой, предложил Крылову выступить с докладом перед депутатами и убедить их выделить ассигнования на строительство флота. На сессии А.Н. Крылов произнес короткую, но яркую и убедительную речь. Позднее академик вспоминал: "...знатоки думских дел уверяли, что Морскому министерству обеспечено большинство в 4 или 5 голосов. К общему изумлению оказалось 288 голосов "за" и 124 "против" <6>.

Помимо этого, свобода слова, гарантированная ст. 37, также выступала как форма контроля гражданского общества над исполнительной властью. Речи депутатов, в которых они часто критиковали деятельность Правительства, печатались в открытых массовых изданиях.

Основные государственные законы предусматривали не только разделение законодательной и исполнительной властей, но и обеспечивали независимость судебной системы. Этот демократический принцип закреплялся в ст. 17. В ней отмечалось, что император имеет право назначать и увольнять любое должностное лицо, если для последних не установлено законом иного порядка назначения и увольнения. А, в частности, для судей как раз и был установлен особый порядок назначения и увольнения (Устав "Учреждение судебных установлений" от 20 ноября 1864 года). Согласно статье 243 Устава провозглашался принцип несменяемости судей, что гарантировало им независимость от исполнительной власти.

Таким образом, и в отношении судебной власти принцип разделения власти был закреплен Конституцией.

Рассмотренные правовые положения Основного Закона позволяют сделать вывод о том, что значительное количество статей соответствуют политико-правовой доктрине либерализма.

Соответственно, исходя из вышесказанного и данного нами определения конституции, Основные государственные законы Российской империи от 23 апреля 1906 года можно квалифицировать как первую реальную российскую Конституцию. Россия сделала важный шаг по пути своего конституционного развития.

А.Э. КАЛИНОВИЧ

ФОРМА ПРАВЛЕНИЯ В РОССИИ ПО ОСНОВНЫМ

ГОСУДАРСТВЕННЫМ ЗАКОНАМ В РЕДАКЦИИ

Коренная реорганизация формы правления дореволюционной России произошла в результате первой русской революции 1905 - 1906 гг., когда была образована выборная Государственная Дума и коренным образом реорганизован Государственный совет, которые стали первыми по-настоящему представительными органами в России. Основные государственные законы в редакции от 23 апреля 1906 г. были признаны как первая русская конституция представителями либерально-демократической мысли. Статья 4 Основных законов (далее - ОГЗ) устанавливает, что "Императору всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть" <1>. Такая законодательная формулировка еще не должна приводить к выводу о продолжении абсолютной монархии. Во-первых, потому, что словосочетание "самодержавная власть" здесь вполне могло быть использовано в значении "монархическая власть". В этом отношении не лишено смысла определение формы правления в России как "конституционное самодержавие", которое получило широкое распространение в науке и публицистике того времени <2>. Во-вторых, дальнейшее содержание статей ОГЗ показывает, что абсолютной власти у императора уже не было. Прежде всего, монарх лишался прежних прерогатив законодательной власти. Об этом свидетельствует формулировка ст. 7 ОГЗ о том, что "государь Император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным советом и Государственной Думой". Данную статью нельзя рассматривать изолированно от положений ст. 86 ОГЗ о том, что "никакой закон не может последовать без одобрения Государственного совета и Государственной Думы и воспринять силу без утверждения государя Императора".

Таким образом, в ОГЗ хотя и не прямо, а, скорее, косвенно предусмотрен нормальный законодательный процесс, присущий всем современным цивилизованным странам, когда парламент принимает законы, а глава государства (монарх или президент) подписывает его, имея при этом право вето. Акты монарха тем не менее не могли вносить изменения в ОГЗ, в положения о деятельности Государственного совета и Государственной Думы и о выборах в них. Действие этих актов монарха прекращалось с внесением соответствующего законопроекта в Государственную Думу. Такие полномочия предусмотрены, например, конституцией Дании 1953 г., являющейся парламентской монархией <3>. Более того, подобные полномочия главы государства могут предусматриваться и в современных странах с республиканской формой правления, например в Исландии <4>.

Можно констатировать, что с 1906 г. законодательную власть в Российской империи стали осуществлять Государственный совет и Государственная Дума, которые, в сущности, представляли собой две палаты российского парламента. В то же время вся исполнительная власть продолжала всецело принадлежать императору, которую он не делил ни с кем, включая Совет Министров. Совет Министров не был коллективным органом исполнительной власти, каждый член этого органа отвечал перед монархом индивидуально. Не было предусмотрено и парламентской ответственности Совета Министров. Эти обстоятельства, а также тот факт, что законодательная и исполнительная ветви власти были разделены между парламентом и монархом, красноречиво свидетельствуют о том, что в России после 1906 г. сложилась дуалистическая монархия. Было предусмотрено и одно положение, характерное для парламентской монархии, - институт контрассигнации актов монарха (ст. 24 ОГЗ), что, конечно, не может серьезно опровергнуть общий вывод о сложившейся форме правления.

Как это часто практикуется в дуалистических монархиях, механизм сдержек и противовесов между различными ветвями власти по ОГЗ был построен в сторону усиления прерогатив исполнительной власти. Император имел право абсолютного вето в отношении законопроектов, одобренных Государственным советом и Государственной Думой. Он был вправе распустить по своему усмотрению Государственную Думу. Государственный совет и Государственная Дума со своей стороны не имели практически никаких полномочий в отношении исполнительной власти, за исключением права запроса к министрам и другим чиновникам. Тем не менее государственный механизм Российской империи после 1906 г. начинает функционировать по принципу разделения властей, хотя еще и на начальной его стадии.

Российская империя юридически существовала до 1 сентября 1917 г., после чего Россия официально была провозглашена республикой. Однако уже с начала марта 1917 г. вследствие отречения от престола Николая II и его брата Михаила и образования Временного правительства империя фактически прекратила свое существование. Период российской истории, который мы условно называем периодом Временного правительства, с точки зрения организации и функционирования государственного механизма охарактеризовать очень сложно. С одной стороны, имело место единовластие Временного правительства, поскольку в его руках сосредоточились и законодательная, и исполнительная ветви власти. С другой стороны, в стране установилась уникальная система двоевластия, так как наряду с Временным правительством существовали и Советы, никакими официальными государственными законами не предусмотренные, но обладавшие реальной властью. Наконец, с третьей стороны, скорее всего, имело место безвластие, которое привело в конечном счете к известным событиям октября 1917 г.

(Статья: Форма правления в России по основным государственным законам в редакции от 23 апреля 1906 года (Калинович А.Э.) ("История государства и права", 2007, N 1)

Н.В. МИНИНА

РОЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ МНОГОПАРТИЙНОСТИ

Что касается государственного строя, то Россия в начале XX века являлась абсолютной монархией, что само по себе уже не соответствовало мировым тенденциям развития государственности. "В Западной Европе, - писал Б.Н. Чичерин, - исключительное господство монархического начала уступило место другой форме, в которой монархическая власть ограничивается народным представительством и таким образом соединяется со свободою" <15>. Несмотря на то, что монархия в начале XX в. по-прежнему оставалась самой распространенной формой государства в мире - в Европе, кроме Франции и Швейцарии, все государства были монархиями, - но к началу XX в. конституций не имели только Россия и Турция.

Историческая концепция самодержавной власти, сформулированная Н.М. Карамзиным и впоследствии распространенная славянофилами, во многом утратив социальную почву, сохранялась в государственной идеологии, менталитете Романовых и их окружении. Созданная в начале XIX века, она рассматривала самодержавие в качестве института, стоящего над классами и сословиями. Центральными тезисами этой доктрины являлись утверждения о том, что "в монархе российском соединяются все власти" <16>, государь - "единственный законодатель, единственный источник властей" <17>. Такая трактовка сущности самодержавной власти, существование которой не совмещалось с концепцией разделения властей, сохранялась вплоть до начала XX в. и нашла свое отражение в законах Российской империи 1892 г. <18>.

Поборники исторической традиции самодержавия - славянофилы - исходили из того, что самодержавие для России - это естественное почвенное явление, альтернативы которому не существует. Д.А. Хомяков полагал, что самодержавие - это "активное самосознание народа, сконцентрированное в одном лице и потому нормируемое его народной индивидуальностью; оно свободно постольку, поскольку воля свободна в живом индивидууме" <19>. "Родовое чувство, - писал К.Н. Леонтьев, - столь сильное на Западе в аристократическом элементе общества, у нас же в этом элементе всегда гораздо слабее, нашло себе главное выражение в монархизме" <20>. Другой славянофил, Н.Я. Данилевский, отмечал, что в силу географических особенностей местности и постоянной внешней опасности исторически возникла "необходимость напряженной государственно-политической деятельности при возможно сильном, то есть самодержавном, правлении" <21>.

Российский император занимал положение неограниченного верховного главы исполнительной власти, одновременно осуществляя законодательную власть при помощи целой группы государственных органов. Сущность закона отождествлялась с волей самодержца, и в обыденном сознании под законом понимался не свод постоянных и общеобязательных правил поведения, а волеизъявление императора, облеченное в форму указа. Ст. 47 Основных законов 1892 г. закрепляла правило, согласно которому законы исходят только от самодержавной власти <22>. Норма ст. 51 запрещала каким-либо государственным органам устанавливать новые законы: "Никакой закон не может иметь своего совершения без утверждения Самодержавной власти" <23>. Все государственные учреждения Российской империи, участвовавшие в законотворчестве, осуществляли исключительно законосовещательную функцию.

Стабильная монархическая система в России прочно держалась не только на традициях и царских законах, но и на личных качествах и воспитании последнего русского царя. Для начала царствования Николая, как вспоминал А.П. Извольский, была характерна "некоторая попытка императора" "освободиться" от "традиций царя-миротворца" <24>. Несмотря на безмерно уважительное отношение к памяти отца, сразу после воцарения Николая, по наблюдениям В.И. Гурко, "следование по стопам" Александра III "на деле совершенно не осуществлялось" <25>. Сравнивая царствование Александра III с царствованием Николая, Л.А. Тихомиров отмечал: "Нельзя придумать ничего более противоположного!" Причину этого Л.А. Тихомиров видел в том, что в лице Николая на престоле появился "русский интеллигент" "либерального типа" <26>. В этой связи князь Э.Э. Ухтомский, пользовавшийся в первые годы правления Николая чрезвычайной близостью к императору, "играл роль либерала" <27>.

Преемственность между царствованиями Александра II и его внука проявилась непосредственно после вступления Николая на престол. Современники обратили внимание на то, что уже в начале января 1895 г. появились императорские рескрипты "на имя разных выдающихся деятелей царствования Александра II" <28>. В связи с этим К.П. Победоносцев жаловался великому князю Сергею Александровичу: "Многие прямые русские люди были положительно сбиты с толку наградами, объявленными 1 января. Вышло так, что новый государь с первого шага отличил тех самых, кого покойный считал опасными" <29>. Преемственность между царствованиями царя-освободителя и собственным Николай открыто продемонстрировал 16 августа 1898 г. Он определил отмену крепостного права как "великий подвиг" Александра II, "столь необходимый для блага России", совершенный "так смело, мирно и благополучно" <30>.

Для российской многопартийной системы начала XX в. реформированный государственный строй станет фундаментом и гарантом дальнейшего развития, поэтому сама форма правления Российского государства, поведение и личные качества русского самодержца подготовили возникновение и последующую легализацию политических партий в стране.

Во второй половине XIX в. в Европе, а затем и в России происходили значительные изменения в правосознании интеллигенции. Это было вызвано кризисом идеи правового государства на Западе. Бурный XIX век изменил целый ряд представлений об обществе, государстве и праве, что было связано с появлением новых политических и правовых институтов при сохранении прежнего уровня развития правосознания народа. Русский правовед и философ П.И. Новгородцев, анализируя западный научный опыт, считал, что политическая эволюция в XIX в. совершалась в двояком направлении и сочетала в себе противоречивые черты: "с одной стороны, постепенно падала вера в возможность совершенной и безошибочно действующей государственной организации, с другой стороны, функции государства бесконечно расширялись" <33>. Политический и правовой опыт западных государств свидетельствовал о том, что кризисные явления затронули прежде всего представление об идеальном государстве, т.к. уже в конце XIX в. обнаружившиеся недостатки парламентаризма, всеобщего избирательного права, референдума и социальных реформ разрушили "утопические надежды найти безусловную форму общественного устройства" <34>. Именно поэтому на смену сословным объединениям и традиционным корпорациям государства старого образца в правовом государстве должны прийти политические партии, преимущество которых состоит в свободном характере образования по собственному выбору членов. В данной связи политическая партия являлась новым, но необходимым элементом правового государства.

Легальная политическая деятельность партий в России стала реальностью только после издания Манифеста 17 октября 1905 г. и последующего обнародования Основных законов 23 апреля 1906 г., поэтому будет бесспорно справедливо считать эти акты правовым основанием российской многопартийности.

Русские правоведы и политики начала XX в. отмечали, что развитие многопартийности должно быть связано с внедрением парламентского правления, которое опирается на уже сложившиеся политические партии. Например, в работе, написанной накануне революции 1905 г., Б.Н. Чичерин полагал: "Парламентское правление требует политической опытности, образования, сложившихся партий. Всего этого у нас нет" <41>. В этой связи Б.Н. Чичерин также обосновывал, что резкий переход к парламентской форме правления в стране, где политические партии еще слабо организованы, невозможен и может повлечь за собой негативные последствия для государства <42>. Николай II в духе российского консервативного либерализма также не поддерживал идею парламентской формы правления, т.к. считал ее неприемлемой для России, поэтому в данной связи дуалистическая монархия по классическому немецкому образцу являлась наиболее подходящей, на его взгляд, формой правления.

Однако Конституция в России даже после издания актов 6 августа 1905 г. все еще отсутствовала, т.к. самоограничение власти монарха выражалось только в распоряжении создать законосовещательный представительный орган власти при сохранении в прежнем виде действующих Основных законов Российской империи. Закономерный провал булыгинской думы и, как следствие, неразрешенность большинства политических и правовых проблем российского общества способствовали дальнейшим вынужденным уступкам монарха. Только с Манифестом 17 октября 1905 г. по праву следует связывать первую значительную победу революции, создание и легализацию действовавших политических партий в России. За годы первой русской революции в России возникло около 50 партий, и до 1917 г. их количественный состав практически не менялся.

Сложность и противоречивость политической ситуации в стране вызвали потребность в реформировании действующих норм избирательного права и Основных законов империи. Дополнительный избирательный Закон, который несколько расширял избирательные права населения, царь утвердил 11 декабря 1905 г. Манифест об устройстве Государственной Думы "Учреждение Государственной Думы" и законодательный акт "О переустройстве учреждений Государственного СОВЕТА" были изданы 20 февраля 1906 г. 23 апреля 1906 г. принята новая редакция Основных государственных законов, восходивших ко времени царствования Павла I, т.е. к 1797 г., и получивших последующие редакции в 1832 и 1892 гг.

Несмотря на противоречивость Основных законов, большинство русских правоведов отмечали их огромное значение, тщательно анализировали процесс их создания и содержание. По мнению Б.А. Кистяковского, Основные законы вместе с учреждениями Думы и Государственного Совета и Положением о выборах в них "вводят новый у нас принцип ограничения монархической власти" <45>. "Император Николай II, - писал В.М. Грибовский, - добровольно ограничил власть российских монархов в области общего законодательства соучастием народного представительства, в области же общего управления - обусловлением непротиворечия императорских указов закону" <46>. С.А. Котляревский полагал, что "русский государственный строй является совершенно дуалистическим в смысле противоположности парламентаризму и вообще недопущения в какой бы то ни было степени начал политической ответственности. Дуалистический отпечаток в нем выражен явственнее, чем в таком классическом образце этого типа, как прусская Конституция - не говоря уже об австрийской" <47>. Как указывал С.А. Корф, "наш государственный строй должен быть характеризован как дуалистическая монархия" <48>.

Большинство современников принятия Основных законов почти безоговорочно признавали их конституционным нормативно-правовым актом. Они считали, что Основные законы и даже Манифест являются конституцией не по названию и форме, а по сущности и содержанию, хотя они и несовершенны и не лишены значительных недостатков. Анализ Манифеста 17 октября 1905 г. представлял значительные трудности ввиду его специфического декларативного характера. Применительно к названию Основных законов многие ученые высказывались вполне однозначно. Б.А. Кистяковский отмечал, что "отсутствие слова "конституция" не имеет принципиального значения. В некоторых других конституционных государствах это слово также не употребляется". "Отсутствие слова "конституция" не означает еще, что у нас нет конституции" <49>. С.А. Котляревский писал: "Очевидно, наши Основные законы принадлежат к классу писаных конституций". "Мотивы, по которым авторы наших Основных законов не сочли возможным употребить термин "конституция" или "конституционный", здесь безразличны" <50>. "Конституцией наши Основные законы не именуются, - писал Н.И. Лазаревский. - ...Юридически существенно то, что в нашем законодательстве появился отдел, по юридической силе и по содержанию своему вполне аналогичный тому, что на Западе называется конституциями" <51>. Более того, российские правоведы начала XX в. писали о том, что Россия уже "совершила в данный момент переход к формам правового государства" <52>. Для Б.А. Кистяковского, А.С. Алексеева <53>, В.М. Гессена <54> и др. понятия правового и конституционного государства были синонимами.

Значение Манифеста 17 октября 1905 г. и Основных законов 23 апреля 1906 г. для формирования и институциализации политических партий в России представляется определяющим. Именно эти акты конституционного значения, закрепляя политические права и свободы, легализовали новый для России политический институт. Основные законы 23 апреля 1906 г. по юридической силе и значению могли быть названы конституцией, несмотря на отсутствие в них самого термина "конституция", которого, как и термина "парламентаризм", Николай II опасался. Указанные акты являлись для России совершенно новыми нормативно-правовыми актами, свидетельствующими об изменении характера и содержания процесса законотворчества в государстве. Предшествующие своды законов в большинстве своем не являлись выражением прямой воли законодателя, а были кодификациями, содержащими уже действующие нормы, выработанные ранее. Именно Манифест 17 октября 1905 г. и Основные законы 23 апреля 1906 г. содержали действительное волеизъявление императора как законотворческого органа, что подтверждало весомое значение этих актов для правовой системы государства. Только акты такого значения могли считаться правовым основанием формирования многопартийности в России. Только с изданием Манифеста и Основных законов в России начался процесс формирования основ правового государства, одним из элементов которого являлась легализованная этими актами многопартийная система.

Владимир Путин и Дмитрий Медведев
возложили цветы к памятнику
Петру Столыпину. 27.12.2012 года.
по материалам сайта "Правительство России "

На сооружение памятника П.А. Столыпину в Москве собрано пожертвований 1095 на сумму 27 586 639.14 руб.

Основные государственные законы 23 апреля 1906. / В.А. Демин

ОСНОВНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ЗАКОНЫ 23 АПРЕЛЯ 1906. Законодательный акт, подытоживший реформу гос. строя России 1905-1906 и ставший конституцией Российской империи на последнем этапе ее существования. Были изданы взамен Основных законов 1832 для закрепления результатов преобразований, прежде всего для исключения попыток Гос. думы разработать новую конституцию или иным способом расширить свои права. Их проект был составлен в начале 1906 в гос. канцелярии под руководством тов. гос. секретаря П.А. Харитонова с участием профессоров права В.В. Ивановского и Н.Д. Сергеевича на основе западных конституций и проектов российских либералов и одобрен совещанием статс-секретарей Гос. совета под председательством гос. секретаря бар. Ю.А. Икскуля фон Гильденбандта . Проект гос. канцелярии не вводил преобладания императорской власти над палатами, фактически оставляя открытым вопрос об их соотношении.
В марте проект был передан императором в Совет министров и был отредактирован нач. кавказского отделения его канцелярии И.И. Тхоржевским с учетом новых законов (манифеста 20 февраля о преобразовании законодательных палат и правил 8 марта о порядке рассмотрения государственной росписи доходов и расходов, после чего рассмотрен министрами под председательством гр. С.Ю. Витте .
Совет министров восстановил определение власти императора как "самодержавной", предоставил ему право издавать указы не только "для приведения законов в исполнение" но и "для устройства частей государственного управления, для ограждения государственной и общественной безопасности и порядка, а также для обеспечения народного благосостояния", и объявлять "общее прощение" преступников. Была подчеркнута роль монарха как руководителя внешней политики и обороны, появились статьи об издании им без участия Думы нормативных актов по вооруженным силам, об ответственности правительства перед императором, его праве вводить чрезвычайное и военное положения и увольнять судей. Было изъято положение о необходимости согласия палат на изменение границ.
Совет министров также ввел статьи о призыве прошлогоднего контингента новобранцев в случае непринятия законопроекта об его численности, дополнил проект основными положениями правил 8 марта, убрал положения о министерской скрепе императорских указов, возможности судебной ответственности министров перед палатами, равенстве независимо от происхождения и вероисповедания, судебном контроле над арестами, неприкосновенности переписки, праве петиций. Были введены положения о свободе веры и подзаконности распоряжений Совета министров, нач. ведомств и др. чиновников.
Для окончательного рассмотрения проекта в апреле было созвано третье Царскосельское совещание под председательством императора Николая II с участием великих князей, министров, нескольких членов Гос. совета и сенаторов. Оно в общем одобрило проект Совета министров, восстановив несменяемость судей и отклонив несколько предложений, направленных на сохранение за императором неограниченной власти.
К этому времени стала ясной победа партии народной свободы на выборах в I Гос. думу. Поэтому проект через дворцового коменданта ген. Д.Ф. Трепова и предпринимателя В.И. Ковалевского (б. тов. министра финансов) был передан группе кадетских лидеров во главе с С.А. Муромцевым . Их поправки более определенно провозглашали политические свободы, устанавливали подзаконность чрезвычайных указов императора, расширяли финансовые права Думы за счет Гос. совета, предоставляли палатам права инициативы пересмотра Основных законов и предъявления запросов министрам о нецелесообразных действиях, вводили судебную (а составленный той же группой проект тронной речи - и политическую) ответственность министров перед Думой.
Затем ряд высших чиновников во главе с пред. Гос. совета гр. Д.М. Сольским окончательно отредактировали проект особого совещания. В частности, они внесли кадетские поправки о введении скрепы министрами императорских указов и изъятии некоторых статей, закреплявших др. законы (о назначении монархом жалования и пенсий высшим чиновникам, о запрещении палатам отменять расходы, основанные на действующих законах), а также ввели право императора даровать любые милости, не предусмотренные законами.
Этот текст был утвержден 23 апреля 1906 г. императорским указом Правительствующему сенату. Предложение издать в связи с этим манифест было отклонено монархом. В указе говорилось, что "в видах укрепления основ обновляемого государственного строя мы повелели свести воедино постановления, имеющие значение Основных государственных законов, подлежащих изменению лишь по почину нашему, и дополнить их положениями, точнее разграничивающими область принадлежащей нам нераздельно власти верховного государственного управления от власти законодательной".
Первые статьи О. г. з. говорили о единстве и нераздельности Российского гос-ва и об обязательности употребления русского языка в гос. и общественных учреждениях, если особые законы не постановляют иного. Устанавливалось, что Финляндия составляет "нераздельную часть" Российского государства, но во внутренних делах управляется самостоятельно. Далее объявлялось, что особа императора священна и неприкосновенна и что ему принадлежит "верховная самодержавная власть", повиноваться которой "за совесть сам Бог повелевает". Было опущено имевшееся в Основных законах 1832 определение ее как "неограниченной". Указывалось, что "государь император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным советом и Государственной думой". Монарх имел право законодательной инициативы. Сами О. г. з. подлежали пересмотру "единственно по его почину". Императору принадлежала "власть управления во всем ее объеме". "Верховное управление" он осуществлял непосредственно, "подчиненное управление" - через подчиненных ему чиновников. Император издавал указы "для устройства и приведения в действие различных частей государственного управления" и повеления, "необходимые для исполнения законов", являлся "верховным руководителем всех внешних сношений Российского государства" и в качестве такового объявлял войну и заключал мирные и иные договоры.
Император объявлялся "державным вождем российской армии и флота", осуществлял над ними "верховное начальствование", издавал указы и повеления относительно "всего вообще, относящегося до устройства вооруженных сил и обороны Российского государства", вводил военное и исключительное положение. Император назначал высших чиновников, имел право помилования осужденных, смягчения им наказаний и общего прощения с прекращением судебного преследования, сложения казенных взысканий "и вообще дарования милостей... не подходящих под действие общих законов". Указы и повеления императора подлежали скрепе пред. Совета министров или соответствующим министром.
Говорилось о сохранении силы статей предшествующих Основных законов о господствующем положении православной церкви, престолонаследии, регентстве, императорском титуле, гос. гербе и императорской семье. Положение о ней император мог пересматривать единолично, не меняя при этом др. законов и не увеличивая гос. расходов.
Вторая (в кодифицированном тексте восьмая) глава (отсутствовавшая в Основных законах 1832) была посвящена правам и обязанностям российских подданных. Они были обязаны защищать престол и Отечество, а также платить установленные законом налоги и сборы и отбывать законные повинности. Воспрещались не основанные на законе аресты и обыски, а также придание уголовным постановлениям обратной силы.
Подданные имели право свободно выбирать место жительства и занятие, приобретать и отчуждать имущество, выезжать за границу, устраивать собрания, высказывать и распространять свои мысли, образовывать общества и союзы, пользоваться свободой веры. Все эти права могли быть ограничены законами. Собственность объявлялась неприкосновенной. Ее принудительное отчуждение допускалось только "для какой-либо государственной и общественной пользы" и за "справедливое и приличное вознаграждение".
Объявлялось, что "империя Российская управляется на твердых основаниях законов, изданных в установленном порядке". Было опущено указание Основных законов 1832 об "исхождении" законов от самодержавной власти. Была отменена статья Основных законов 1832 о праве императора своими указами делать исключения из законов. Указывалось, что "никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного совета и Государственной думы и восприять силу без утверждения государя императора".
Устанавливалось, что во время каникул Думы в чрезвычайных обстоятельствах Совет министров имеет право представлять императору об издании указов с временной силой закона. Они не могли вносить изменения в Основные законы, Учреждения законодательных палат и Положения о выборах в них. Законопроекты на основе этих указов должны были вноситься в Думу в течение 2 месяцев после ее созыва. В случае отказа от этого или отклонения законопроекта одной из палат указ считался отмененным (87-я статья в кодифицированном тексте).
Устанавливалось обязательное обнародование законов Сенатом, которому вменялось не обнародовать "законодательные постановления", порядок издания которых "не соответствует положениям сих Основных законов". Подтверждалось право императора без участия палат издавать "постановления по строевой, технической и хозяйственной частям, а равно положения и наказы учреждениям и должностным лицам военного и военно-морского ведомств", а также военно-уголовные и военно-уголовно-процессуальные нормативные акты.
Глава "О Государственном совете и Государственной думе и образе их действий" в общих чертах говорила о составе законодательных палат, сроке их полномочий, праве императора на досрочный роспуск, их равных законодательных правах, наличии у них законодательной инициативы, права запросов министрам о незаконных действиях их самих и их подчиненных. Указывалось, что законопроекты, не принятые одной из палат, признаются отклоненными. Совету и Думе при рассмотрении бюджета воспрещалось сокращать платежи по гос. долгу и расходы на придворное ведомство ниже размера, установленного бюджетом 1906 г. Устанавливалось, что при отсутствии утвержденного бюджета действует предшествующий с изменениями, вызванными новыми законами. Закреплялось право императора без участия палат ассигновывать средства на военные действия и непосредственную подготовку к ним. Предусматривалось, что займы заключаются с согласия палат, кроме случаев отсутствия утвержденного бюджета или необходимости покрытия военных расходов. Устанавливалось, что при неутверждении закона о численности контингента призывников император имеет право определить его своим указом, не превышая контингент предшествующего года.
Правительству была посвящена пятая (в кодифицированном тексте одиннадцатая) глава "О Совете министров, министрах и главноуправляющих отдельными частями". Она возлагала объединение действий министров "по предметам как законодательства, так и высшего государственного управления" на Совет министров. Подтверждалась подзаконность постановлений Совета, отдельных министров и подчиненных им властей. Объявлялось об ответственности всех министров перед императором за "общий ход государственного управления", а каждого в отдельности - за свои действия. Закреплялся особый порядок привлечения пред. Совета министров и министров к ответственности за преступления по должности.
По своему содержанию О. г. з. были сходны с зарубежными монархическими конституциями ХIХ в., особенно с японской 1889, в меньшей степени с прусской 1849 и австрийской 1861. Постановление о полном устранении палат от внешней политики было свойственно европейским конституциям первой четверти ХIХ в. Однако ряд положений Основных законов России (о предоставлении палатам законодательной инициативы и относительно эффективный контроль Думы над чрезвычайными указами) появились в западной практике лишь в середине века.
Другие отличия российских О. г. з. от европейских конституций второй половины ХIХ в. можно свести к следующему. Всероссийский император имел ряд дополнительных прав: на издание военно-уголовных и военно-уголовно-процессуальных постановлений, на ограничение в правах чиновников, на милости, не предусмотренные законами, на назначение военных расходов. Палаты были лишены инициативы пересмотра конституции. Предусматривались гарантии против попыток Думы бороться с правительством путем отклонения бюджета или призыва новобранцев.
В лит-ре нет единого мнения о форме правления, установленной О. г. з. Правые политики, публицисты и правоведы (П.Е. Казанский ) начала ХХ в. утверждали, что абсолютная монархия сохранялась, ссылаясь главным образом на сохранении титула "самодержец" и издании законов о преобразовании гос. строя самим монархом. К этому же выводу приходили радикальные публицисты и политики и некоторые правоведы (М.А. Рейснер ), обосновывая его крайней ограниченностью прав Государственной думы, их несоблюдением на практике и преобладанием авторитарных методов в гос. управлении. Этой же точки зрения до 70-х гг. придерживались советские историки (Н.П. Ерошкин , Ф.М. Калинычев , А.Я. Аврех , С.М. Сидельников ). Из современных авторов ее отстаивает Р.Ш. Ганелин (в работе 1984 г., в книге 1991 обходит вопрос), ссылающийся на "политическую практику в карательной сфере".
Некоторые авторы утверждают, что О. г. з. установили нечто среднее между абсолютной и конституционной монархией, по форме напоминающее вторую, а на деле близкое к первой. Они признают О. г. з. конституцией, ограничивавшей власть императора, однако исходя из указанных выше аргументов полагают, что эти ограничения слабо действовали на практике. Это мнения в начале века придерживались В.В. Ивановский (в работе 1912 г., ранее высказывался о наличии конституционной монархии), Н.А. Захаров , в советское время А.М. Давидович (оба писали о "конституционном самодержавии"), из современных авторов И.Н. Кирьянов, М.Н. Лукьянов , А.Н. Медушевский , по мнению которого Основные законы привели к установлению "мнимого конституционализма".
В начале ХХ в. министры (включая П.А. Столыпина ) называли форму правления страны "представительным строем". Некоторые советские авторы (А.И. Королев , с оговорками Е.Д. Черменский ) писали о невозможности определить форму правления, установленную Основными законами. Современные авторы этого направления (О.Г. Малышева , Р.А. Циунчук , В.В. Шелохаев ) используют термин "думская монархия".
Большинство исследователей начала ХХ в. (Н.И. Лазаревский , В.М. Гессен , А.С. Алексеев , Н.И. Палиенко , С.А. Котляревский и др.), западных авторов (П. Шасль , В.В. Леонтович , М. Шефтель и др.), с оговорками некоторые советские (Черменский , В.С. Дякин) , а также большинство современных историков (В.М. Шевырин , В.А. Демин , В.В. Козбаненко , А.Ф. Смирнов , Б.Н. Миронов и др.) считают, что О. г. з. создали в России конституционную монархию.
Эти авторы указывают, что действующая на их основе Дума реально ограничивала власть императора в законодательной и финансовой сферах, поэтому говорить о сохранении абсолютизма в любой форме нельзя. Ограничение полномочий парламента и отдельные случаи нарушения его прав свойственны для начального этапа конституционализма. Они имели определенные границы, за которыми были невозможны, поэтому являются лишь исключениями, не отменяющими правила. Цели закрепить итоги преобразований и лишить Думу учредительных прав О. г. з. достигли (первую - в краткосрочном плане). Сохранение их в неизменности было одним из важнейших принципов политики правительства Cтолыпина (не принимавшего участия в их разработке и издании). После подавления революции правительство стремилось при толковании Основных законов ограничить права законодательных палат.
В мае 1907 Совет министров постановил, что право императора издавать постановления по военным ведомствам распространяются на пограничную стражу и корпус жандармов. 6.11.1908 Николай II утвердил журнал Совета министров, который предписывал ведомствам направлять императору через Совет министров все дела о частных изъятиях из законов, не связанные с нарушением чьих-либо законных прав или изданием обязательных для населения постановлений.
В августе 1909 монарх утвердил положение Совета министров, которое предписывало военному и морскому ведомствам представлять императору без внесения в палаты проекты штатов всех своих учреждений (включая военно-судебные) и дела об "устроении казачества и управлении им как вооруженной силой государства" (не затрагивающие гражданских прав населения), не требовавшие увеличения бюджета ведомства. Императорские постановления по вооруженным силам в этом указе именовались "военными законами".
Основные законы в общем пользовались поддержкой умеренно консервативных и консервативно-либеральных сил (до октябристов включительно). Последовательные сторонники абсолютизма обычно избегали открыто выражать недовольство ими, предпочитая соответственно истолковывать их.
Основные законы вызывали крайнее недовольство левых, в т.ч. либералов. По заявлению П.Н. Милюкова на III съезде партии народной свободы (апрель 1906), в О. г. з. "лучшее… есть только ухудшение худших частей худших из европейских конституций". Съезд признал издание Основных законов "открытым и резким нарушением прав народа".
Они вызывали крайнее недовольство I Думы, безуспешно добивавшейся их пересмотра (упразднения Гос. совета и ответственности правительства перед думским большинством), что послужило одной из важнейших причин ее конфликта с правительством. После ее роспуска таких требований не выдвигалось, однако необходимость согласия Гос. совета при издании законов и отсутствие эффективного контроля Думы над правительством продолжали вызывать резкое недовольство радикальных и либеральных кругов. См. также I Гос. дума, II Гос. дума, III Гос. дума.
После убийства Столыпина имели место безуспешные попытки крайних консерваторов пересмотреть о. г. з. В октябре 1913 Николай II в ответ на предложение министра вн. дел Н.А. Маклакова о роспуске Думы и введении в С.-Петербурге военного положения предложил обсудить в Совете министров вопрос о превращении Думы в законосовещательную. Большинство министров во главе с председателем В.Н. Коковцовым высказалось против предложений Маклакова , а вопрос о пересмотре О. г. з. последний даже не решился поставить на обсуждение. В июне 1914 сам Николай II предложил превратить законодательные палаты законосовещательными, но в Совете министров получил поддержку лишь Маклакова , остальные во главе с председателем И.Л. Горемыкиным возражали. На рубеже 1916-1917 гг. отмены О. г. з. требовал пред. Астраханской народно-монархической партии Н.Н. Тиханович-Савицкий .
О. г. з. действовали без изменений до 1917 г. и были фактически отменены в ходе Февральской революции.
Текст:
Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. ХХVI. 1906. Отделение I. СПб., 1909. С. 456-461 или Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 9. М., 1994. С. 44-52 или (с главами Основных законов 1832 г., сохранившими силу) Свод законов Российской империи. Издание 1906 года. Т. 1. Ч. 1.
Архивы:
РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 966. Л. 19-20
Источники:
Основные государственные законы. (Сравнительное изложение проекта, внесенного по высочайшему повелению на рассмотрение Совета министров, и проекта, измененного по замечаниям Совета). [СПб., 1906]. Протоколы секретного совещания в апреле 1906 года под председательством бывшего императора по пересмотру Основных законов//Былое. 1917. N 4. С. 183-245. Из архива С.Ю. Витте // Красный архив. 1925. Т. 4-5 (11-12). С. 107-143. Таганцев Н.С. Пережитое. Вып. 1. Пг., 1919. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 3. Тхоржевский И.И. Последний Петербург. СПб., 1999.
Лит.:
Гессен В.М. Русское государственное право. СПб., 1909. Палиенко Н.И. Основные законы и форма правления в России. Харьков, 1910. Chasles P. Le parlement russe. Paris, 1910. Грибовский В. Государственное устройство и государственное управление Российской империи. Одесса, 1912. Захаров Н.А. Система русской государственной власти. Новочеркасск, 1912. Котляревский С.А. Юридические предпосылки русских Основных законов. М., 1912. Казанский П.Е. Власть всероссийского императора. Одесса, 1913. Лазаревский Н.И. Русское государственное право. СПб., 1913. Давидович А.М. Самодержавие в эпоху империализма. М., 1975. Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976. Дякин В.С. Чрезвычайно-указное законодательство в России // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. VII. Л., 1976. С. 240-271. Он же. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг. Л., 1988. Кризис самодержавия в России. Л., 1984. Кирьянов И.Н., Лукьянов М.Н. Парламент самодержавной России. Пермь, 1995. Шевырин В.М. Государственная дума в России. М., 1995. Власть и реформы. СПб., 1996. Демин В.А. Государственная дума России. М., 1996. Он же. Закон и указ // Государственная дума России. Энциклопедия. Т. 1. М., 2006. Козбаненко В.В. Партийные фракции в I и II Государственных Думах России. М., 1996. Смирнов А.Ф. Государственная дума Российской империи. М., 1998. Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм. М., 1998. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи. Ч. 2. СПб., 1999. Малышева О.Г. Думская монархия. Ч. 1. М., 2001. Могилевский К.И, Циунчук Р.А., Шелохаев В.В. Государственная дума России как историографическая проблема // Вопросы истории. 2007. № 11.

2.1.Основные законы 23 апреля 1906г. – первая Конституция России. Основные государственные законы - законодательный акт, утвержденный 23 апреля 1906 г., подытоживший реформирование государственного строя России 1905-1906 гг., и ставший конституцией Российской Империи на последнем этапе ее существования.

Отечественное законодательство конца XIX - начала XX веков носило авторитарный характер, хотя прослеживается явная тенденция к демократизации последнего. Нормативные правовые акты 1905 - 1906 годов по праву можно назвать неписаной Конституцией России. Разумеется, она не содержит всего перечня вопросов, которые в современной отечественной науке относят к конституционному урегулированию, но, тем не менее, она содержит основополагающие нормы государственного и общественного регулирования.

Конституция России 1905 - 1906 годов явила собой пожалуемую
конституцию, которую Николай II самостоятельно, правда, под давлением
первой революции 1905 года, «пожаловал» населению России. Данная
конституция, как говорилось ранее, заложила основные принципы
государственного устройства и общественной жизни, которым император уже не смел пренебрегать. Свод «Основных государственных законов» был подготовлен и накануне открытия I Государственной Думы утвержден Николаем II. Содержание Основных законов очень схоже, в схематическом плане, с содержанием конституции. Например, в них впервые были закреплены некоторые права и свободы человека, а также общие направления политики государства, что, в целом, существенно отличает конституционный акт от других нормативно-правовых актов.. Основные Государственные Законы 1906 года, став первой конституцией в истории нашей страны, совместили, опять же впервые, монархический элемент верховной власти с демократическим в лице Государственной Думы и с корпоративным в лице Государственного Совета. Новая система явилась проявлением органического развития российского государственного правопорядка.

Конституция России 1906 г. была так называемой октроированной, то есть жалованной конституцией, в которой монарх, совершая акт «высочайшей милости», уступал часть своих прав народному собранию. Но юридические свойства конституции не зависят от способа её принятия. Конституция 1906 г. представляла собой весьма солидное, основательное нормативно-правовое образование (она состояла из 11 глав и 124 статей), охватившее все основополагающие государственно-правовые институты. У Основных законов была особая юридическая сила. Изменить их можно было лишь в особом законодательном порядке (император мог только выступить с инициативой пересмотра, но не мог воспользоваться ею без согласия Государственной думы).

Впервые в своей истории основные законы, которые, как известно, издавались с 1832 г., провозгласили права и гражданские свободы. Российским подданным, превратившимся в граждан, конституционно гарантировались неприкосновенность личности и законность юридического преследования (ст. 30 - 32), неприкосновенность жилища (ст. 33), свобода выезда за пределы государства (ст. 34), неприкосновенность собственности (ст. 35), свобода собраний, слова и печати (ст. 36–39).

Правовое положение императора определяла ст. 4, которая предоставляла ему «верховную самодержавную власть». Однако теперь эта власть не признавалась неограниченной, как это было ранее. Закон гласил, что «государь император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным советом и Государственной думой» (ст. 7). Самодержавная власть мыслилась как гарант целостности Российского многонационального государства, которое ст. 1 объявляла «единым и нераздельным». Русский язык признавался общегосударственным в армии, на флоте и в «государственных и общественных установлениях». Употребление местных языков и наречий в этих установлениях регулировалось особыми законами. По традиции особа государя объявлялась «священной и неприкосновенной». Прерогативой императорской власти становилась законотворческая деятельность: «почин по всем предметам законодательства» (инициатива) и утверждение законов. Но законы, не принятые Госсоветом и Госдумой, считались отклоненными. Император мог издавать, в соответствии с законами, указы «дай устройства и приведения в действие различных частей государственного управления» и повеления, «необходимые для исполнения законов» (подзаконные акты). Император оставался также верховным руководителем «всех внешних сношений Российского государства», объявлял войну, заключал мир и международные договоры. Конституция оставила за ним право быть «державным вождем», то есть главнокомандующим армии и флота. Император мог издавать указы и повеления относительно дислокации войск, переведения их на военное положение, обучения их, прохождения службы чинами армии и флота и «всего вообще относящегося до устройства вооруженных сил и обороны Российского государства» (ст. 14). Прерогативой императора было объявление в стране военного и исключительного (чрезвычайного) положения, чеканка монеты и определение ее внешнего вида. Он ведал назначением и увольнением высших чиновников, жаловал титулы, ордена и другие государственные отличия, а также права состояния. Имущества, составлявшие личную собственность императора, и имущества, находящиеся в собственности царствующего императора (не подлежащие разделу, передаче по наследству и другим видам отчуждения), освобождались от платежа налогов и сборов.

Осуществляемой от имени государя императора признавалась Основными законами судебная власть в России. За ним сохранялось право помилования осужденных, смягчения наказаний и общее прощение совершивших преступные деяния с прекращением дел и освобождением их от суда и наказания.

Государственная дума вместе с Государственным советом наделялась законодательными правами. Главной ее функцией являлось обсуждение и разработка законопроектов. Думе принадлежала и законодательная инициатива: «возбуждение предположения об отмене или изменении действующих и издании новых законов», за исключением Основных государственных законов, инициатива пересмотра которых оставалась за императором. Однако законы о выборах в Госдуму и об изменении ее статуса должны были утверждаться самой Думой. Одобренные Госдумой законодательные предположения в виде «мнения» поступали в Государственный совет и после одобрения или отклонения им – к императору, который выносил окончательное решение. Основные законы предоставили Госдуме также компетенцию утверждения бюджета («государственной росписи») страны. Однако Дума не могла при этом исключать или сокращать расходы по государственным долгам и другим государственным обязательствам. Она не получила права обсуждать расходы императорского двора и императорской фамилии, чрезвычайные расходы в военное время и возможные сверхсметные расходы на войну, государственные займы. Эти проблемы разрешал «государь император в порядке верховного управления».

Депутаты Государственной думы избирались населением на пять лет в создаваемых согласно избирательного закона округах, тайным голосованием. Дума проверяла полномочия своих членов. При нарушении процедуры выборов по решению Сената могло быть назначено переизбрание.

Государственная дума созывалась указами императора два раза в год (весенняя и осенняя сессии). Для рассмотрения обсуждаемых в ней вопросов действовало общее собрание Думы и образовывались комиссии и комитеты. Во главе Думы стояли выборный Председатель и два его товарища, избиравшиеся на один год. Секретарь Думы и его товарищи избирались на весь срок полномочий Думы (5 лет).

Депутаты считались независимыми от народа и обладали депутатской неприкосновенностью. Член Госдумы мог подвергнуться ограничению свободы лишь по распоряжению судебной власти (хотя допускались и административные аресты депутатов). Оговаривалось и то, что для ограничения свободы депутата необходимо согласие Думы. Депутат терял свои права только по решению Думы и при наличии законных к тому оснований (преступление, утрата ценза) или при переходе в иностранное поддан­ство. Депутаты Думы получали во время сессии от государства «суточные» (по 10 рублей в день), кроме них выдавались деньги на дорогу, проживание и отопление. Выделялись комнаты в общежитии (одна на 4 человек).

Заседания общего собрания Думы были публичными, на них допускались посторонние люди и пресса (кроме депутаций), однако по постановлению общего собрания могли назначаться и закрытые заседания. На заседания комиссий и комитетов не допускался никто.

Государственный совет в Основных законах 1906 г. отличался от задуманного ранее. Он действительно оставался верхней, аристократической палатой представительного собрания, а его полномочия и порядок работы были аналогичны думским. Но Госсовет комплектовался теперь на иных условиях. Только половина его состава (раньше весь состав) назначалась императором, другая половина избиралась сроком на 9 лет, при обновлении 1/3 состава каждые три года. Выборные члены избирались через Синод от духовенства православной церкви (3 от черного и 3 от белого), от губернских земских собраний (по одному от каждого), от дворянских обществ (всего 18 членов), от Академии наук и университетов (6 членов), от промышленности (тоже 6 членов) и торговли (12 человек).

Законопроекты, рассмотренные в Государственном совете как результат его законодательной инициативы, поступали в Госдуму, а затем к императору для окончательного решения.

Поскольку целых 3 звена: Госдума, Госсовет и император – должны были утвердить закон, прежде чем он вступит в силу, устанавливалась система взаимных сдержек (заимствованная из австрийской конституции). При неутверждении хотя бы одним звеном закон считался отклонённым. В этой системе было рациональное зерно. Она мешала властям преследовать свои эгоистические цели. Но она и создавала подчас непреодолимые преграды на пути закона.

Предвидя возможные коллизии в принятии законов при системе взаимных сдержек, законодатель ввел в Основные законы статью 87, которая давала право правительству (Совету министров) и императору в перерывах между сессиями Госдумы издавать при необходимости чрезвычайные указы. Эти указы следовало затем утверждать Думой и Госсоветом. Акт, не внесенный на обсуждение в Госдуму, терял свою силу после ближайшей думской сессии. Но эти указы не могли затрагивать Основные законы, порядок выборов в обе палаты и их статус. При частых конфликтных ситуациях с Госдумой правительство Николая II нередко прибегало к принятию таких чрезвычайных указов.

Близкая по духу консервативным конституциям Японии, Пруссии, Австрии, российская конституция 1906 г. явилась выражением компромисса между новым и старым порядками. Несмотря на свою незрелость, она достаточно ярко знаменовала собой переход государства от самодержавного к конституционному правлению. Исследователи полагают, что именно ей российское общество обязано той политической свободой, которой ему удалось ненадолго воспользоваться (в перерыве между двумя революциями).

По поводу оценки Основных Законов Российской империи 23 апреля 1906 г в историко-правовой и исторической литературе длительное время шли дискуссии о том, можно ли этот документ рассматривать как конституцию. Высказывалось мнение, что это вообще не конституция или, если и конституция, то фиктивная. Как это часто практикуется в дуалистических монархиях, механизм сдержек и противовесов между различными ветвями власти был построен в сторону усиления прерогатив исполнительной власти. Император имел права абсолютного вето в отношении законопроектов, одобренных Государственным советом и Государственной Думой. Государственный совет и Государственная Дума, со своей стороны не имели практически никаких полномочий в отношении исполнительной власти, за исключением права запроса к министрам и другим чиновникам.Императору принадлежала государственная власть. Он не только глава государства, но и глава исполнительной власти. Он назначал всех важных чиновников госаппарата, имел право издавать в порядке управления указы и повеления. В его исключительной компетенции находились вопросы внешней политики, в том числе объявления войны и заключения мира, руководство вооруженными силами, а также право объявлять в стране в целом или в отдельных местностях военное или чрезвычайное положение. От его имени действовали суды, и он же назначал судей. Ему принадлежало право помилования и амнистии. Император назначал премьер-министра, министров и других должностных лиц. Правительство было ответственно перед царем, а не перед Думой. Указом царя определялись их ежегодные созывы и продолжительность работы, он мог досрочно распустить Думу, назначить новые выборы и время их созыва, во время перерывов в работе Думы император по представлению Совета министров мог издавать указы, имеющие силу законов. Правда, в течение 2-х месяцев после возобновления занятий Думы указы необходимо было внести на обсуждение в Думу, или они теряли свою силу. Именно в таком чрезвычайном порядке учреждаются военно-полевые суды и принимается указ о столыпинской аграрной реформе.

Рассмотрим основные недостатки Основных Законов:

1. Согласно Основным законам царская власть ограничивалась лишь Государственной Думой и Государственным Советом. Во-вторых, по образцу европейских конституций указы и повеления императора должны были скрепляться подписями премьер-министра или соответствующих министров и главноуправляющих. Но, если в большинстве европейских стран уже в то время правительства формировались парламентами, то в России император мог в любой момент уволить любого министра, отказавшегося скрепить своей подписью его повеление и заменить другим, более покладистым. Провозглашенное Манифестом от 17 октября 1905 г. право парламентского контроля за действиями исполнительной власти на практике оказалось фикцией. Все свелось к предоставленному Думе и Государственному Совету праву запроса, обращенному к министрам. Однако оно ни к чему не обязывало министров, т.к. они не были ответственны перед Думой и Государственным Советом. К тому же министры могли отказаться отвечать на запрос, сославшись на секретность тех или иных материалов. Кроме того, император регулировал работу Думы и Государственного Совета.

2. Существовала глава, в которой закреплялись основные права и свободы личности. Провозглашалось право подданных свободно выбирать свое местожительство и беспрепятственно ездить за границу, провозглашалась свобода веры.

Однако они носили формальный характер, т.к. их реализация на практике была весьма ограничена. Так, неприкосновенность личности ограничивалась тем, что с 1906 г. по февраль 1917 г. не было ни одного года, в течение которого на территории империи или ее отдельных регионов не объявлялось бы военное положение или положение усиленной или чрезвычайной охраны, когда полиция и военное командование получали особые полномочия вплоть до предания гражданских лиц военно-полевому или военно-окружному суду и юридические гарантии прав подданных приостанавливались.

3. Провозглашалось право свободно выбирать себе местожительство: «Каждый российский подданный имеет право свободно избирать место жительства и занятие, приобретать и отчуждать имущество и беспрепятственно выезжать за пределы Государства». Ограничения в сих правах установлены особыми законами. Но в соответствии с Положением о паспортах и видах на жительство 1895 г. бессрочные паспорта, по которым действительно можно было свободно выбирать место жительства и получить заграничный паспорт, выдавались только дворянам, офицерам, чиновникам и почетным гражданам. Лица податных сословий (т.е. крестьяне и мещане) получали виды на жительство при условии уплаты налогов и повинностей и разрешения на отлучку от своих общин, и только указом от 5 октября 1906 г. эти ограничения были отменены, да и то не полностью.

4. «Российские подданные пользуются свободою веры. Условия пользования этою свободою определяются законом» - однако практически сразу же давалось ограничение - подчеркивалось, что православная христианская вера “есть истинная и господствующая”. Церковь, была государственной, ей принадлежал ряд государственных функций, в частности, ведение книг актов гражданского состояния. Конституция 1906 года не изменила в прежних законах главы «О вере». Русский император по-прежнему остался «Верховным защитником и хранителем догматов господствующей веры и блюстителем правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния». По-прежнему он действует в церковном управлении чрез посредство созданного им Синода. Зависимость церкви от императора осталась вообще прежняя, а между тем сам император потерял независимость и был подчинен законодательным палатам. Через его посредство и Православная Церковь очутилась в зависимости от законодательных палат. А между тем они лишены всякого вероисповедного ценза, состоят без различия из евреев, магометан и вообще лиц всяких исповеданий. Их члены ни лично, ни по служебному долгу Церкви не подчинены; церковь же, подчиненная императору, в его лице поставлена в зависимость от этих лиц.

5. «Российские подданные имеют право образовывать общества и союзы в целях не противных законам. Условия образования обществ и союзов, порядок их действий, условия и порядок сообщения им прав юридического лица, равно как порядок закрытия обществ и союзов, определяются законом». При этом министр внутренних дел или губернское присутствие по делам обществ могли в любой момент прекратить деятельность общества или союза, усмотрев, что оно отклоняется от своего устава или представляет опасность для общественного спокойствия. Для организации публичного собрания также нужно было испросить предварительное разрешение, сообщив властям о составе собрания, его целях и список ораторов. На публичном собрании обязательно было присутствие полицейского чиновника, который мог в любой момент закрыть собрание, усмотрев, что оно отклоняется от заранее сообщенной темы и своих целей.Правилами для образования обществ или союзов, а также проведения публичных собраний, формально не требовалось разрешения, но фактически устанавливался разрешительный порядок. Таким образом, организаторы соответствующих союзов или собраний должны были заранее представить властям проект устава, списки членов руководящих органов, источники поступления денежных средств (для обществ или союзов), и без утверждения устава общество не могло приступить к работе. За месяц до принятия Основных Законов, 4 марта 1906 года, в Царском Селе был подписан «Именной Высочайший Указ Правительствующему Сенату о Временных правилах об обществах и союзах», которым «впредь до издания, в соответствии с Манифестом 17-го октября 1905 года, общего закона о союзах и обществах» признавалось «за благо ввести в действие временные, по этому предмету, правила». Временные правила давали официальные понятия общества, союза и профессионального общества; подчеркивали некоммерческий (бесприбыльный) характер их деятельности; устанавливали порядок их создания; определяли требования к учредительным документам, особенности образования и функционирования объединений в зависимости от участия в гражданско-правовых отношениях, порядок ликвидации и использования имущества этих организаций.

Что касается свободы слова, печати, собраний, союзов, то порядок реализации этих прав устанавливался временными правилами о собраниях, союзах и о печати, изданными в марте 1906 г.

Временные правила о печати устанавливали отмену предварительной цензуры как для непериодической (повременной) печати, так и для периодической, т.е. книг, брошюр, но только выходившей в городах, что выдавалось чуть ли не за отмену цензуры вообще. Однако за 24 часа до выпуска тиража книги из типографии ее надо было представить в комитет по печати (как теперь стала называться цензура), и тот мог наложить арест на тираж, передав дело на окончательное решение суда. Авторы и издатели могли быть наказаны в административном и судебном порядке. Что касается изданий, выходивших вне городов, то для них по-прежнему сохранялась предварительная цензура.

6. Существенным недостатком Свода основных законов Российской империи можно считать то, что полномочия органов власти оговорены не полностью и сжато, а также то, что в нём не отражены некоторые процедурные вопросы, связанные с возобновлением работы Государственной Думы после досрочного роспуска её императором, и некоторые другие. В Своде основных законов также содержится много ссылок на другие законы, что делает конституционные нормы зыбкими и неполными.
Если говорить о стиле, то в Своде основных законов Российской империи 1906 года, законодатель проявляет себя крайне сдержанно и местами неясно. Восприятие Основных законов, изданных 23 апреля 1906г. было с самого начала далеко от адекватного, в обновлении державных устоев России, видели и многие продолжают видеть вынужденную уступку революционным силам.

Основные государственные законы Российской империи — свод законоположений, касавшихся общих начал государственного строя Российской империи, включавший в себя предыдущие источники права, конституция России с 23 апреля 1906 по 10 июля 1918 года.

23 апреля 1906 года в Основные законы были внесены изменения в связи с изданием российским императором Николаем II 6 августа 1905 года «Манифеста об учреждении Государственной Думы », 17 октября 1905 года «Манифеста Об усовершенствовании государственного порядка» и 20 февраля 1906 года «Манифеста о переустройстве Государственного Совета». В редакции от 23 апреля 1906 Основные государственные законы стали фактически первой конституцией России.

Основные Государственные Законы 23 апреля 1906 г. являются фундаментальным законодательным актом, регулирующим разделение полномочий между императорской властью и организованным по Манифесту 17 октября Парламентом, состоящим из Государственного Совета и Государственной Думы. При этом порядок собрания и работы обеих палат Парламента был определен особыми законами.

Основные государственные законы 1906 года были изданы всероссийским императором и никогда не принимались ни народом, ни народными представителями.

Утверждённый 23 апреля (6 мая) 1906 г. документ состоял из вводной части и пяти глав (82 статьи): О существе верховной cамодержавной власти; О правах и обязанностях российских поданных; О законах; О Государственном cовете и Государственной думе и образе их действий; О Совете министров, министрах и главноуправляющих отдельными частями.

Основные законы закрепляли государственное устройство Российской империи, государственный язык, существо верховной власти, порядок законодательства, принципы организации и деятельности центральных государственных учреждений, права и обязанности российских подданных.

Согласно Основным законам, верховная самодержавная власть и власть управления во всём объёме принадлежали императору, однако законодательную власть он осуществлял «в единении с Государственным советом и Государственной думой». Отныне определялось, что «никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного совета и Государственной думы и воспринять силу без утверждения государем императором».

Однако прерогативы монарха оставались весьма широкими: ему принадлежал «почин по всем предметам законодательства», только по его инициативе могли быть пересмотрены Основные государственные законы, он назначал и увольнял министров и высших сановников, руководил внешней политикой, провозглашался «державным вождём российской армии и флота», наделялся исключительным правом чеканки монеты, от его имени объявлялась война и заключался мир, осуществлялось судопроизводство, жаловались титулы, ордена и другие государственные отличия.

Впервые в Основных законах были провозглашены права гражданской свободы. Российским подданным гарантировались право на неприкосновенность личности, жилища и собственности, право устраивать собрания, общества и союзы («в целях, не противных законам»), свободу веры, и право «высказывать изустно и письменно свои мысли, а равно распространять их путём печати» — «в пределах, установленных законом».

Обновлённые Основные законы наделялись особой юридической силой. Они изменялись лишь в особом законодательном порядке. Инициатива их пересмотра принадлежала исключительно императору. Последний, обладая правом издания указов с временной силой закона (во время прекращения занятий Думы), не мог, тем не менее, обратить это право на Основные государственные законы.

В преддверии созыва Государственной думы Основные государственные законы 23 апреля (6 мая) 1906 г. являлись фундаментальным законодательным актом, регулирующим разделение полномочий между императорской властью и организованным по Манифесту 17 октября 1905 г. парламентом (Государственным советом и Государственной думой).

«Думская монархия».

Несмотря на свое долгожительство, третья Дума с первых же месяцев образования не выходила из кризисов. Острые конфликты возникали по разным поводам: по вопросам реформирования армии, по крестьянскому вопросу, по вопросу об отношении к "национальным окраинам", а также из-за личных амбиций, происходивших в депутатском корпусе и в те времена. Но и в этих крайне трудных условиях оппозиционно настроенные депутаты находили способы высказывать свое мнение. На всякое чрезвычайное происшествие депутаты, собрав определенное количество подписей, могли подать требование к правительству отчитаться о своих действиях, на что должен был дать ответ тот или иной министр.

В октябре 1912 г. состоялись выборы в четвертую Думу, председателем которой был избран М.В. Родзянко. Выборы в четвертую Госдуму отличались еще более грубым вмешательством со стороны правительства, чем выборы 1907 г. Широко использовалось духовенства для давления на избирателей с целью проведения в Думу крайних монархистов-черносотенцев. Действия исполнительной власти достигла только частичного успеха. Усиление черносотенного крыла сопровождалось усилением правых либералов за счет утративших лидерство октябристов.

Буржуазно-демократическая часть общества отдала свои голоса кадетам, а также возникшей как раз под выборы идейно близкой кадетам, наиболее правой прогрессивной партии. Они отражали взгляды антифеодального промышленного и финансового капитала. Соответственно их лидерами были Коновалов и братья Рябушинские. В социал-демократической фракции по инициативе большевиков произошел раскол. Большевиков в единой фракции было меньшинство, всего шесть человек, меньшевиков - большинство.

Государственная Дума, в конце концов, обрела форму практически формального существования. Всё это явно показывало, что хоть монархия и изжила себя, но общество было ещё не готово приступить к парламентскому способу управления государством. И поэтому силы парламента не хватало, чтобы ограничить власть монарха.