Главная » Полезности » Конфуций кто он такой. Учение конфуция

Конфуций кто он такой. Учение конфуция

Поднебесной .

Биография

Конфуций был сыном 63-летнего военного Шулян Хэ (叔梁纥, Shūliáng Hé) и семнадцатилетней наложницы по имени Янь Чжэнцзай (颜征在 Yán Zhēngzài). Отец будущего философа скончался, когда сыну его исполнилось всего полтора года. Отношения между матерью Конфуция Янь Чжэнцзай и двумя старшими женами были напряженными, причиной чего был гнев старшей жены, которая так и не смогла родить сына, что очень важно для китайцев того периода. Вторая жена, родившая Шулян Хэ слабого, болезненного мальчика (которого назвали Бо Ни), тоже недолюбливала молодую наложницу. Поэтому мать Конфуция вместе с сыном покинула дом, в котором он родился, и вернулась на родину, в г. Цюйфу , но к родителям не вернулась и стала жить самостоятельно .

С раннего детства Конфуций много работал, поскольку маленькая семья жила в бедности. Однако его мать, Янь Чжэнцзай, вознося молитвы предкам (это было необходимой частью культа предков , повсеместного в Китае), рассказывала сыну о великих деяниях его отца и его предков. Так у Конфуция крепло осознание того, что ему необходимо занять достойное его рода место, поэтому он начал заниматься самообразованием, в первую очередь - изучать необходимые каждому аристократу Китая того времени искусства . Усердное обучение принесло свои плоды и Конфуция назначили сначала распорядителем амбаров (чиновником, ответственным за прием и выдачу зерна) в клане Цзи царства Лу (Восточный Китай, современная провинция Шаньдун) , а потом чиновником, отвечающим за скот. Будущему философу тогда исполнилось - по оценкам разных исследователей - от 20 до 25 лет, он уже был женат (с 19 лет) и имел сына (по имени Ли, известного также под прозвищем Бо Юй) .

Это было время заката империи Чжоу , когда власть императора стала номинальной, разрушалось патриархальное общество и на место родовой знати пришли правители отдельных царств, окружённые незнатными чиновниками. Крушение древних устоев семейно-кланового быта, междоусобные распри, продажность и алчность чиновников, бедствия и страдания простого народа - всё это вызывало резкую критику ревнителей старины.

Осознав невозможность повлиять на политику государства, Конфуций подал в отставку и отправился в сопровождении учеников в путешествие по Китаю, во время которого он пытался донести свои идеи правителям различных областей. В возрасте около 60 лет Конфуций вернулся домой и провёл последние годы жизни, обучая новых учеников, а также систематизируя литературное наследие прошлого Ши-цзин (Книга Песен), И цзин (Книга Перемен) и др.

Ученики Конфуция по материалам высказываний и бесед учителя составили книгу «Лунь Юй » («Беседы и суждения»), которая стала особо почитаемой книгой конфуцианства (среди многих подробностей из жизни Конфуция там вспоминается Бо Юй 伯魚, его сын - также называемый Ли 鯉; остальные детали биографии сосредоточены большей частью в «Исторических записках» Сыма Цяня).

Из классических книг произведением Конфуция несомненно можно считать только Чуньцю («Весна и Осень», летопись удела Лу с 722 по 481 г. до н. э.); затем весьма вероятно, что он редактировал Ши-цзин («Книга стихотворений»). Хотя число учеников Конфуция определяется китайскими учёными до 3000, и в том числе около 70 ближайших, но в действительности мы можем насчитать известных по именам всего только 26 несомненных его учеников; любимейшим из них был Янь-юань . Другими близкими его учениками были Цзэн-цзы и Ю Жо (см. en:Disciples of Confucius).

Учение

Хотя конфуцианство часто называют религией , в нём нет института церкви, и для него не важны вопросы теологии . Конфуцианская этика не религиозна. Идеалом конфуцианства является создание гармоничного общества по древнему образцу, в котором всякая личность имеет свою функцию. Гармоническое общество построено на идее преданности (чжун , 忠) - лояльности в отношении между начальником и подчинённым, направленной на сохранение гармонии и самого этого общества. Конфуций сформулировал золотое правило этики : «Не делай человеку того, чего не желаешь себе».

Пять постоянств праведного человека

Нравственные обязанности, поскольку они материализуются в ритуале, становятся делом воспитания, образования, культуры. Эти понятия у Конфуция не были разведены. Все они входят в содержание категории «вэнь» (первоначально это слово означало человека с разрисованным туловищем, татуировкой). «Вэнь» можно истолковать как культурный смысл человеческого бытия, как воспитанность. Это не вторичное искусственное образование в человеке и не его первичный естественный слой, не книжность и не природность, а их органический сплав.

Распространение конфуцианства в Западной Европе

В середине XVII века в Западной Европе возникла мода на все китайское, и вообще на восточную экзотику . Эта мода сопровождалась и попытками освоить китайскую философию, о которой часто стали говорить иногда в возвышенных и восхищенных тонах. Так, например, англичанин Роберт Бойль сравнивал китайцев и индусов с греками и римлянами.

В 1687 году выходит в свет латинский перевод «Лунь юя» Конфуция. Перевод подготовила группа иезуитских учёных . В это время иезуиты имели многочисленные миссии в Китае. Один из публикаторов, Филипп Купле, возвратился в Европу в сопровождении молодого китайца, крещёного под именем Мишель. Визит этого гостя из Китая в Версаль в 1684 году дополнительно придал интерес к китайской культуре в Европе.

Один из самых известных иезуитских исследователей Китая, Маттео Риччи , пытался найти концептуальную связь между китайскими духовными учениями и христианством. Возможно, его исследовательская программа страдала европоцентризмом , но исследователь не готов был отказаться от мысли, что Китай мог успешно развиваться вне приобщения к христианским ценностям. При этом Риччи говорил, что «Конфуций является ключом к китайско-христианскому синтезу». Более того, он считал, что всякая религия должна иметь своего основателя, получившего первое откровение или Пришедшего , поэтому он назвал Конфуция основателем «конфуцианской религии».

Популярность Конфуция утверждается в дин. Хань: в литературе этой эпохи он выступает уже не только учителем и политиком, но и законодателем, пророком и полубогом. Интерпретаторы комментариев к «Чуньцю» приходят к выводу, что Конфуций удостоился получить «небесный мандат », и поэтому называют его «некоронованным ваном ». В 1 г. н. э. он становится объектом государственного почитания (титул 褒成宣尼公); с 59 н. э. за ним утверждаются регулярные приношения на местном уровне; в 241 (Троецарствие) происходит закрепление в аристократическом пантеоне, а в 739 (дин. Тан) закрепляется и титул вана. В 1530 (дин. Мин) Конфуций получает прозвание 至聖先師, «верховный мудрец [среди] учителей прошлого».

Эту растущую популярность следует сопоставлять с историческими процессами, протекавшими вокруг текстов, из которых почерпываются сведения о Конфуции и отношении к нему. Так, «некоронованный царь» мог служить для легитимации восстановленной династии Хань после кризиса, связанного с узурпацией трона Ван Маном (тогда же в новой столице основывается первый буддийский храм).

Многообразие исторических обликов, в которые образ Конфуция был облечен на протяжении китайской истории, вызвало ироничный комментарий Гу Цзегана , предписывающий «принимать по одному Конфуцию за раз».

См. также

Родовое древо Конфуция (NB Кун Чуйчан 孔垂長, р. 1975, советник президента Тайваня)

Напишите отзыв о статье "Конфуций"

Примечания

Литература

(Confucius Publishing Co.Ltd.)

Буранок С. О. // Научная конференция «Интеллектуальная культура исторической эпохи» УрО РОИИ, Екатеринбург, 26-27 апреля 2007 г.
Васильев В. А. // Социально-гуманитарные знания . 2006. № 6. С.132-146.
Головачёва Л. И. Конфуций о преодолении отклонений при просветлении: тезисы // XXXII научная конференция «Общество и государство в Китае» / . М., 2002. С.155-160.
Головачёва Л. И. Конфуций о цельности // XII Всероссийская конф. «Философии Восточно-Азиатского региона и современная цивилизация» / РАН. Ин-т Дал. Востока. М., 2007. С. 129-138. (Информ. материалы. Сер. Г; Вып.14)
Головачёва Л. И. Конфуций поистине непрост // XL научая конференция «Общество и государство в Китае». М., 2010. С.323-332. (Учён. зап. / Отд. Китая; Вып.2)
Го Сяо-ли . // Вопросы философии . 2013. № 3. С.103-111.
Гусаров В. Ф. Непоследовательность Конфуция и дуализм философии Чжу Си // Третья научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Т.1. М., 1972.
Илюшечкин В. П. Конфуций и Шан Ян о путях объединения Китая // XVI Научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч.I, М., 1985. С.36-42.
Карягин К. М. / с портр. Конфуция, гравир. в Лейпциге Геданом. - СПб.: Типография Ю. Н. Эрлих, 1891. - 77, с., л. ил., портр. (Жизнь замечательных людей : биографическая библиотека Ф. Павленкова)
Кобзев А. И. // Философские науки . 2015. № 2. С.78-106.
Кравцова М. Е. , Баргачева В. Н. // Духовная культура Китая . - М., 2006. T.2. С.196-202.
Кычанов Е. И. Тангутский апокриф о встрече Конфуция и Лао-цзы // XIX научная конференция по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки. - СПб., 1997. С.82-84.
Лукьянов А. Е. Лао-цзы и Конфуций: Философия Дао. - М.: Восточная литература , 2001. - 384 с. - ISBN 5-02-018122-6
Малявин В. В. Конфуций. М.: Молодая гвардия , 1992. - 336 с. (ЖЗЛ) - ISBN 5-235-01702-1 ; 2-е изд., испр. и доп. 2001, - ISBN 978-5-235-03023-7 ; 3-е изд. 2007, - ISBN 978-5-235-03023-7 ; 4-е изд. 2010, - ISBN 978-5-235-03344-3 .
Маслов А. А. // Маслов А. А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. - М.: Алетейя , 2003. С.100-115.
Переломов Л. С. Конфуций. Лунь Юй. Исследование; перевод древнекитайского, комментарии. Факсимильный текст Лунь юя с комментариями Чжу Си. - М.: Восточная литература, 1998. - 588 с. - ISBN 5 02 018024 6
Переломов Л. С . Конфуций: жизнь, учение, судьба. - Москва: Наука , 1993. - 440 с. - ISBN 5-02-017069-0 .
Попов П. С. Изречения Конфуция, учеников его и других лиц. - СПб., 1910.
Роузман, Генри . О знании (чжи): дискурс-руководство к действию в «Аналектах» Конфуция // Сравнительная философия: Знание и вера в контексте диалога культур / Институт философии РАН. - М.: Восточная литература. 2008. С.20-28. (Сравнительная философия) - ISBN 978-5-02-036338-0 .
Чепурковский Е. М. Соперник Конфуция: библиографическая заметка о философе Мо-цзы и об объективном изучении народных воззрений Китая. - Харбин , 1928.
Ян Хин-шун , Донобаев А. Д. Этические концепции Конфуция и Ян Чжу // X научная конференция «Общество и государство в Китае» Ч.I. М., 1979. C. 195-206.

Bonevac, Daniel ; Phillips, Stephen. Introduction to world philosophy. - New York: Oxford University Press , 2009. - ISBN 978-0-19-515231-9 .
Creel, Herrlee Glessner . Confucius: The man and the myth. - New York: John Day Company , 1949.
Dubs, Homer H. The political career of Confucius // Journal of the American Oriental Society (англ.) русск. . - 1946. - Т. 4 , № 66 .
Golovacheva L. I. Confucious Is Not Plain, Indeed // Современная миссия конфуцианства - сборник докладов междунар. науч. конф. в память 2560 годовщины Конфуция. - Пекин, 2009. В 4 т. - С.405-415. 《儒学的当代使命--纪念孔子诞辰2560周年国际学术研讨会论文集（第四册）》 2009年.
Hobson, John M. The Eastern origins of Western civilisation. - Cambridge: Cambridge University Press , 2004.
Chin, Ann-ping . The authentic Confucius: A life of thought and politics. - New York: Scribner , 2007. - ISBN 978-0-7432-4618-7 .
Kong Demao; Ke Lan; Roberts, Rosemary. The house of Confucius. - Hodder & Stoughton , 1988.
Parker, John. Windows into China: The Jesuits and their books, 1580-1730. - Trustees of the Public Library of the City of Boston, 1977. - ISBN 0-89073-050-4 .
Phan, Peter C. Catholicism and Confucianism: An intercultural and interreligious dialogue // Catholicism and interreligious dialogue. - New York: Oxford University Press , 2012. - ISBN 978-0-19-982787-9 .
Rainey, Lee Dian. Confucius & Confucianism: The essentials. - Oxford: Wiley-Blackwell , 2010. - ISBN 978-1-4051-8841-8 .
Riegel, Jeffrey K. Poetry and the legend of Confucius"s exile // Journal of the American Oriental Society . - 1986. - Т. 106 , № 1 .
Yao Xinzhong . . - Brighton: Sussex Academic Press , 1997. - ISBN 1-898723-76-1 .
Yao Xinzhong. . - Cambridge: Cambridge University Press , 2000. - ISBN 0-521-64430-5 .
Yu, Jiyuan . The Beginnings of Ethics: Confucius and Socrates // Asian Philosophy 15 (July 2005). Pр.173-89.
Yu, Jiyuan . The Ethics of Confucius and Aristotle: Mirrors of Virtue. - Routledge , 2007. - 276 p. - ISBN 978-0-415-95647-5 .

Онлайн-публикации

Ahmad, Mirza Tahir . Ahmadiyya Muslim Community (???). Проверено 7 ноября 2010. .
(20 February 2011). .
(недоступная ссылка - история ) . Bandao (21 August 2007). .
. China Daily (2 February 2007). .
. China Daily (24 September 2009). .
. China Economic Net (4 January 2009). .
. China Internet Information Center (19 June 2006). .
. Ministry of Commerce of the People"s Republic of China (18 June 2006). .
Riegel, Jeffrey // The Stanford Encyclopedia of Philosophy . - Stanford University Press , 2012. из первоисточника 15 октября 2012.
Qiu, Jane . Seed Magazine (13 August 2008). .
Yan, Liang . Xinhua (16 February 2008). .
Zhou, Jing . , China Internet Information Center (31 October 2008).

Ссылки

// Большая советская энциклопедия : В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт . - 1-е изд. - М .: Советская энциклопедия , 1926-1947.

Отрывок, характеризующий Конфуций

Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.

22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.

– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L"Empereur! L"Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu"est ce qu"il a dit? Qu"est ce qu"il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.

Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.

С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l"etat de ses troupes dans les differents corps d"annee que j"ai ete a meme d"observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l"esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l"interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu"on rallie l"armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l"artillerie qui n"est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l"on n"y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d"Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.

Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.

Знаменитый мыслитель эпохи династии Чжоу Кун-цзы (что значит «учитель Кун») известен в Европе под именем Конфуций.

Конфуций родился в знатной, но обедневшей семье в 551 году до н. э., когда государство уже сотрясали смуты и внутренние распри. Он долгое время служил мелким чиновником у правителей разных княжеств, путешествуя по всей стране. Значительных чинов Конфуций так и не достиг, но зато многое узнал о жизни своего народа и составил собственное представление о принципах справедливости в государстве. Золотым веком общественного порядка и гармонии он считал первые годы правления династии Чжоу, а время в которое жил сам Конфуций считал царством нарастающего хаоса. По его мнению, все беды происходили из-за того, что князья забыли все те великие принципы, которым руководствовались прежние правители. Поэтому он разработалособую систему морально-этических догм и норм поведения человека, основывающихся на почитании предков, повиновении родителям, уважении к старшим, человеколюбии.

Конфуций учил,что мудрый правитель должен подавать пример справедливого обращения с подданными, а те, в свою очередь, обязаны почитать правителя и повиноваться ему. Такими же, по его мнению, должны быть отношения и в каждой семье. Конфуций верил, что судьба каждого человека определяется небом, и поэтому он должен занимать в обществе подобающее положение: правитель должен быть правителем, чиновник — чиновником, а простолюдин — простолюдином, отец — отцом, сын — сыном. По его мнению, если порядок нарушается, тогда общество утрачивает свою гармонию. Чтобы сохранить ее, правитель правитель должен умело управлять при помощи чиновников и законов. Удел «ничтожного человека» - повиноваться, а назначение «благородного мужа» - повелевать.

Проповеди Конфуция пользовались большой популярностью среди аристократов, и особенно среди чиновников. На рубеже старой и новой эры сам Конфуций был обожествлен, а его учение оставалось в Китае официальным вплоть до падения монархии в 1911 году.

Во многих городах Китая в честь Конфуция были возведены храмы, где претенденты на получение ученых степеней и должностей чиновников совершали обязательные поклонения и жертвоприношения. В конце XIX века в стране насчитывалось 1 560 таких храмов, куда доставлялись животные и шелк для жертвоприношений (в год около 62 600 свиней, кроликов, овец, оленей и 27 тысяч кусков шелка) и затем раздавались молячимся.

Так возникло религиозное направление — конфуцианство, суть которого - почитание предков. В своем семейном родовом храме китайцы размещают таблички — чжу, - перед которыми совершают обряды и приносятся жертвоприношения.

Конфуций был образованным, но в то же время обычным человеком. Желание людей поклоняться чему-либо или кому-либо привело к возникновению новой религии, которая до сих пор оказывает значительное влияние на миллионы людей.

Свое влияние на планете современный Китай распространяет через так называемые конфуцианские центры. После десятилетий забвения Кун-Цзы снова вернулся в Срединное Государство, чтобы сплотить нацию для великих свершений. Его постулаты вошли в плоть и кровь китайского народа, были восприняты и переработаны в Корее и Японии и стали основой дальневосточной ментальности. Он был одним из многих, но время отсеяло ненужное и малоинтересное, оставив Конфуция в вечности. Любой образованный китаец поймет вас, если вы заговорите об «Учителе», потому что так называют только одного человека. Он не правил ни одним царством, но в летописях его называют царем. Конфуций причислен к лику святых, которому возносят молитвы.

Грозное время перемен

Он родился в семье знатного, но обедневшего дворянина Шулян Хэ из рода Кун около 551 года до нашей эры. Матерью философа была совсем юная девушка, а отцу исполнилось 68 лет. Историки до сих пор не уверены, была ли Янь Чжэнцзай наложницей или законной женой Шулян Хэ. Их союз обозначают иероглифом, который можно перевести как «дикий» или «криминальный». Разница ли в возрасте стала причиной такого странного названия или интриги, возникшие вокруг рождения мальчика? Две старшие жены так и не выполнили своей главной обязанности – у них не было сыновей. Обиженные, они «выдавливают» юную наложницу из семьи. Вместе с маленьким сыном она возвращается на родину, где воспитывает в нем почтение к славным предкам.

Мальчика назвали Кун Цю, где Цю – личное имя и переводится как холм или бугор. Его голова была бугристой, что по китайским канонам означало незаурядный ум. Семья жила в бедности, что усугублялось внутренними проблемами в империи Чжоу. Очень рано юноша осознал связь между благополучием и ученостью. Он старательно изучает искусства, которыми должен владеть человек его происхождения:

чтение и каллиграфию;
ритуальную практику;
музыкальный канон;
стрельбу из лука;
управление колесницей;
основы бухгалтерского дела.

В возрасте 20-25 лет Конфуций принят на должность счетовода, ответственного за прием и выдачу зерна в царстве Лу. Он уже женатый и вполне самостоятельный человек. Вскоре его назначают распорядителем стад, но не коровы были его паствой. Слава праведника и мудреца привлекает к нему учеников. Так чиновник превращается в Учителя. Люди из разных сословий тянутся к нему в поисках смысла жизни и твердой почвы под ногами, которую уже сотрясают княжеские междоусобицы. Конфуций жил в период самой тяжелой в истории Китая гражданской войны. Не случайно весь пафос его проповедей направлен на укрепление государства. Философ слишком хорошо знал, что такое время перемен.

Что толку сидеть на одном месте, когда разрушен очаг, осквернены и попраны святыни, а люди забыли свой долг, превратившись в обезьян. Собрав пожитки, Конфуций отправляется в странствие по стране, переходя из одного враждующего государства в другое. Все, что он промолвил, записывалось его учениками, многих из которых он бесплатно обучил грамоте. Такая вот записная книжка, состоящая из изречений Кун-Цзы и примечательных событий из его жизни, и выпала однажды из тайника в доме, где окончил свои дни Учитель. Стараниями любимых учеников и сына Конфуция была составлена книга «Лунь Юй» (Беседы и изречения), ставшая настольной для китайских чиновников на более чем два тысячелетия.

Еще одно предание гласит, что Конфуций был знаком с основателем даосизма Лао-Цзы. Они действительно жили приблизительно в одно время, и последний мог быть учителем первого. Трудно преодолеть соблазн «познакомить» двух величайших учителей китайского народа, но говорят они о разном. Даосизм вырастает из шаманских практик и первобытного магизма, а учения Конфуция апеллирует к разуму, светскому обучению и государственности.

Наследие предков

Это – главная «фишка» Учителя. Бродя среди выжженных полей и гниющих трупов людей и животных, он понял, что причиной несчастий – нравственной падение человека. Этика Кун-Цзы на точном исполнении ритуалов, которые переданы предшественниками. Китай – страна учености и исторической достоверности. Его история отражена в хрониках, повествующих о тьме невежества и легендарном императоре, давшем людям свет знания, государственный порядок и ритуал. Последнее достижение является скрепляющим раствором, который позволяет сохранить благополучие государства и передать его потомкам.

Занимая различные должности при дворах местных правителей, Учитель исполнял ритуал с завидным рвением. Известен случай, когда он заболел и не мог встать с постели. Но князь пришел к нему сам, чтобы посоветоваться по очень важному вопросу. Конфуций приказал накинуть на себя ритуальную одежду и так разговаривал с повелителем. В другой раз он жестоко отругал ученика за то, что тот просто сел на корточки. Говорят, что Конфуций приказал казнить человека, который слишком близко приблизился к трону одного из царей.

Его этическую систему можно выразить в трех фразах: почитай императора, уважай память предков и всегда выполняй свой долг, каким бы незначительным он ни был. Конфуций был первым педагогом, поставившим во главу угла обучение чтению и письму. Безграмотный человек не может следовать традиции, записанной в трактатах. Современники считали его посвященным в тайны магии и колдовства, потому что Кун-Цзы занимался врачеванием. Но не оккультные силы призывал он на помощь, но мощь разума, видя в болезни нарушение природной гармонии. Конфуций – основоположник рационального отношения к действительности.

Свои мысли и идеи Учитель не записывал, предпочитая систематизировать наследие прошлого – Книгу Песен и Книгу Перемен. Хроника древнекитайского государства Лу «Весна и осень» является самым достоверным сочинением Конфуция. Следует сказать, что конфуцианство возникло через триста лет после смерти Кун-Цзы и лишь в общих чертах напоминает учение мудреца. Апеллируя к его авторитету, книжники последующих времен разработали сложнейшую систему экзаменов для госчиновников и добились высокого уровня грамотности населения. Средневековая Европа не идет ни в какое сравнение с утонченной и цивилизованной Китайской империей.

Осевое время

Конфуций жил и учил приблизительно в одно время с Буддой, Сократом и древнееврейскими пророками. Эту эпоху в истории человечества Карл Ясперс назвал «осевым временем». Переосмысление мифов и попытка рационального обоснования жизни была предпринята во всех тогдашних очагах цивилизации. Человек – мера всех вещей, говорил Сократ. Конфуций разработал пять достоинств праведного человека:

Жэнь. Мы с полным основанием можем перевести это слово как «гуманность», потому что данное достоинство подразумевает милосердие и человеколюбие. Слова Конфуция «Не делай человеку того, чего не желаешь себе» звучат как библейская заповедь.
И. Справедливость – широкое понятие и включает не только отстаивание собственных интересов, но и заботу о родителях. Долг благородного человека состоит в умении твердо следовать принципам справедливости, пренебрегая личной выгодой.
Ли. Это не только ритуал или соблюдение обычаев, но любые правильные поступки, которые ведут к благу в семье и к устойчивости в государстве.
Чжи. Добродетельные поступки должны сообразовываться с благоразумием и рассудительностью. Умение видеть последствия своих действий и просчитывать их воздействие в будущем.
Синь. Искренние и добрые намерения, непринужденность в отношениях с членами семьи и соседями. Этому качеству противопоставляется лицемерие.

Пять достоинств добродетельного человека соответствует философскому учению о пяти стихиях. Дополняя друг друга, перетекая и оттеняя, эти качества вместе составляют понятие «вэнь», которое обозначает цивилизованного человека. Здесь нужно уточнить, что цивилизованным может быть только китаец. Даже в самые тяжелые годы унижения и позора китайцы ни на секунду не сомневались в своем превосходстве над другими расами и национальностями. Что сделал Конфуций? Он советовал относиться к варварам снисходительно и спокойно.

Конфуцианство в истории и культуре

Он стал песчинкой, вокруг которой образовалась жемчужина великой китайской цивилизации. Каждая новая династия превозносила его все выше, находя в нем оправдание своей власти. Сложнейшая иероглифическая письменность не помешала Китаю во все времена быть самой образованной страной мира. Здесь всегда любили учиться и всегда чтили власть правителя. Каким бы ни был государственный строй, принципы конфуцианства всегда присутствовали в системе управления. Дикие эксперименты над страной не смогли поколебать традиции и ощущения собственного величия.

Мавзолей Мао Цзэдуну в Пекине не затмевает величественный склеп Кун-Цзы в городе Цюйфу, где родился Учитель. Новые производственные отношения находят свое оправдание в конфуцианстве, чьи принципы вошли в плоть и кровь каждого китайца. Они свято верят в правоту собственного образа жизни и распространяют аромат своей культуры по всему миру. Государство, которому удалось сохранить свою идентичность на протяжении нескольких тысячелетий, восхищает и пугает одновременно. Однажды весь мир может стать китайским, а мы этого даже не заметим.

Огромная восточная страна, где любят поедать насекомых, изготавливают всевозможные предметы обихода и с пелёнок учатся каллиграфично рисовать иероглифы, давно манит исследователей своей загадочностью и тонким менталитетом. Китай всегда может удивить: экзотикой, интересным укладом жизни, непонятным для нас, славян, мышлением. Одной из его изюминок является конфуцианство, кратко охарактеризовать которое можно как воспитание людей на благо обществу и самим себе.

Общая информация

Слово "конфуцианство" имеет европейское происхождение. Оно образовалось от латинизированной формы титула и фамилии его основателя и означает "мудрый учитель Кун". Одновременно его китайский аналог "жу-цзяо" переводится как "учение просвещённых, благовоспитанных людей". Исходя из этого, многие древние исследователи утверждали, что конфуцианство - религия учёных. Но это не совсем так. Назвать рассматриваемое течение строго верованием трудно, скорее, это уклад жизни, способ мышления и восприятия окружающего мира.

Несмотря на это, конфуцианство всегда рассматривается как религиозно-философское учение, наполненное традициями Востока. Его влияние на китайское общество было настолько великим и глубоким, что с помощью принципов этого течения формировались ценности людей, житейская мудрость. С веками значение его нисколько не уменьшилось, оно ощущается в любой сфере жизни. Кроме того, конфуцианство - религия, философия и учение - на протяжении почти двух тысячелетий оставалось главной идеологией Китайской империи. Фактически её значение было аналогичным католической церкви и Ватикана в Европе в Средние века.

Основатель учения Конфуций

Жил он в VI-V веке до нашей эры. Это был период междоусобиц и раздробленности страны. Поэтому в учении отобразилось стремление переделать хаотичный порядок вещей и принести обществу стабильность и процветание. Будущий великий философ родился в семье бывших аристократов, которые обанкротились. Он очень рано осиротел и жил довольно скромно, пока ему не повезло раздобыть денег на путешествие в государство Чжоу - царственный домен, где он благополучно устроился на работу в книгохранилище. Именно тут Конфуций познакомился с Лао-цзы, с которым проводил много времени в беседах и дискуссиях.

Вернувшись на родину, он увлёкся древними ритуалами и музыкой, которая, по китайским убеждениям, отражала вселенскую гармонию и воссоздавала её среди людей. Все эти принципы позже впитало в себя и учение - древнее конфуцианство. Вскоре философ открыл собственную школу и стал первым педагогом-профессионалом в истории Китая. Самое интересное то, что его ученики непременно становились важными государственными деятелями. Сам же Конфуций никогда не получал высокой должности, хотя и стремился к этому. Умер учёный в родном городе Цюйфу.

"Лунь Юй"

Эта книга - основа всего конфуцианства. В ней записаны все высказывания, мысли и утверждения Конфуция. Ученики философа по крупицам собирали эти ценные сведения, в результате появился сборник, состоящий из коротких бесед философа со своими последователями. Они формируют все принципы и догмы, которые проповедует конфуцианство. Кратко и точно в книге передан весь Конфуция:

15 лет. Помыслы обращены к образованию.
30 лет. Обретение самостоятельности.
40 лет. Избавление от сомнений.
50 лет. Познание воли Неба.
60 лет. Умение отличать правду от лжи.
70 лет. Следование за желаниями сердца и умение не нарушать Ритуал.

В этих коротких строчках - весь Конфуций. Его длинный путь от образования до свободного следования желанием сердца и соблюдения норм поведение стал ориентиром, нравственным и священным, для всей Конфуцианство (философия этого учения и передаются из поколения в поколения) почитается всеми жителями Китая.

У истоков философии

Учение Конфуция, как и другие великие китайские религиозные и философские течения, зародилось в Китае в VI-V веках до нашей эры. Именно в это время на смену золотой эре государства приходят хаос и разруха. Был нарушен главный принцип империи "кто богат, тот знатен". Люди, не имевшие к аристократии никакого отношения, обладали богатством за счёт железа, которое начали активно добывать. Все это нарушило гармонию и спровоцировало междоусобицы.

Возобновить порядок должны были массовые течения и учения, которые возникали как грибы после дождя. Некоторые просуществовали всего пару десятилетий. Другие же - конфуцианство, даосизм, легизм - настолько прочно внедрились в культуру Китая, что просто невозможно представить сегодняшнюю страну без них. Таким образом, учение Конфуция на пустом месте не возникло. Во время разрухи и бедствий великий философ размышлял над принципами и методами, которые смогли бы навести порядок. И главным способом достижения гармонии, по его мнению, был сам человек, его воспитание, мораль и поведение.

Государственная этика

Так как учение должно было в первую очередь привести в порядок дела страны, оно имело и политический характер, основанный на этических принципах. Следует сначала воспитать человека, и тогда все остальное, включая политику, станет на круги своя. Надо проявлять больший интерес к душе народа, говорил философ. То есть решение важных аспектов правления империи учение Конфуция рассматривает через призму общества, где людской фактор играет основную роль.

Время показало, что это действительно работает. Самое трудное оказалось в следующем: заставить человек вести себя так, как того предполагают принципы этики и морали. Люди, даже те, которые хотят измениться в лучшую сторону, не сразу могут перевернуть свой внутренний мир с ног на голову. Часто это не получается. Другие же просто не хотят работать над собой. Потребовался особый подход, и Конфуций его отыскал. Он воспользовался поклонением китайцев культу предков. Образы ушедших в мир иной были более значимы и реальны, чем абстрактное небо. Известно, что легендарные предки - образ для подражания в Китае. Таким же символом нации стал впоследствии и сам Конфуций.

Ритуал

Это священный закон, которого придерживается конфуцианство. Кратко описать его значение можно так: ритуал - это не заученные правила поведения человека, а осмысленные им поступки, жесты и слова. Это самостоятельное явление, которое люди должны перенимать с молоком матери. Это данный от природы дар жить правильно и красиво. Понятие ритуала сложное, многогранное. Конфуций не раз говорил, что не всегда удаётся его соблюдать. Даже праведные предки часто сбивались с дороги.

По Конфуцию, человек должен любить ближнего, чувствовать ответственность за исполнение своего долга перед обществом и страной, быть искренним и преданным, заботиться о младших и почитать старших. На этих качествах и основывалось учение философа. Нормы поведения в семейном кругу он переносил на огромную империю. Залог спокойствия и процветания Поднебесной в том, что каждый находится на своём месте и чётко исполняет возложенные на него функции, говорил Конфуций. Он называл это "да лунь" - принцип взаимоотношений между людьми, основным стержнем которых выступает человеколюбие. И это основное правило гармоничного общества.

Человеколюбие

Что же подразумевал под этим понятием Конфуций? По его мнению, чтобы стать таковым, китаец должен обладать пятью качествами характера: уметь держаться достойно и не попадать впросак, широтой кругозора завоёвывать толпу, внушать другим доверие, управлять с помощью милосердия и быть успешным за счёт собственной сообразительности. Но часто великий учитель признавался своим ученикам, что он не может назвать себя полностью человеколюбивым. Ведь эти качества - только верхушка айсберга.

Принципы конфуцианства всегда были более широки, чем казалось на первый взгляд. То же человеколюбие, по утверждению философа, - это не только способность любить и ценить людей. Это даже не гуманность как признание бесценности жизни индивида. Человеколюбие включает в себя понятия ответственности, наследия, поклонения традициям и многие другие.

Например, однажды Конфуций строго осудил человека, который вместо положенных трёх лет носил траур по родителям всего год. Философ назвал его аморальным и полностью лишённым человеколюбия.

Гуманность

Ещё один принцип, лежащий в основе конфуцианства. Это почтительность по отношению к старшим людям, братская любовь, взаимопомощь и покровительство над младшими. всегда гуманен. Так говорит конфуцианство. Философия этого понятия тесно переплетается с человеколюбием. Именно они определяют истинность человека, а не его образование или воспитание.

А был ли гуманен сам великий учитель? Ответить на этот вопрос можно, проанализировав ситуацию, в которую однажды попал Конфуций. Как знатока тонкостей и особенностей ритуала, его пригласили в дом аристократа. Началось представление и зазвучала музыка, выбежали актёры, которые должны были показать тематическую сцену. Но Конфуций внезапно прервал представление и приказал казнить всю труппу. Жестоко ли это? Да, определённо такое поведение не соответствует гуманности и человеколюбию. Но тут философ продемонстрировал другое важное правило конфуцианства как восточной религии: чётко исполняй инструкции, соблюдай все догмы и принципы, иначе будешь наказан. Именно это и произошло с актёрами, которые отошли от сценария.

Благородство и культура

Каждый уважающий себя человек должен обладать этими качествами. Так считал Конфуций. При этом соблюдение ритуала - неотъемлемая часть жизни культурного и благородного китайца. То есть люди обязаны в первую очередь думать не о еде, а о высших материях. всегда размышляет о возвышенном: о пути, о жизни и культуре. Принципы конфуцианства всегда делают акцент на духовном, а не на плотском насыщении.

Другой стороной культуры, по мнению Конфуция, является чувство меры. Животное не контролирует свои инстинкты, и когда видит пищу, то полностью её заглатывает. Хищник будет преследовать свою добычу до полного изнеможения и упадка сил. Человек - существо высшего ранга. Он во всём должен соблюдать золотую середину, не уподобляться зверю, даже если речь идёт о таком его врождённом инстинкте, как утоление голода.

Что касается благородства, им обладает тот китаец, который сможет до конца пройти три дороги: отшельника, чиновника и военного. При этом он должен соблюдать следующие правила: в первом случае быть человеколюбивым и не беспокоиться, во втором - знать и не сомневаться, в третьем - оставаться смелым и не бояться.

Школа Конфуция

Образование - важная часть ритуала. Такой вывод можно сделать, изучая конфуцианство. Кратко и логично мыслить, быть в курсе всех событий, знать основные принципы развития той или иной сферы - всё это должен уметь любой уважающий себя китаец. Именно в учении проявляется совершенствование человека, говорил Конфуций. Он был первым в Поднебесной, кто открыл бесплатные школы. Философ стал учителем всего народа.

Школа конфуцианства обучала своих подопечных правильно выбирать жизненный путь и не сворачивать с него. Философ не читал лекции, а беседовал с учениками, считая, что правильная мысль и утверждение рождаются именно в диалоге. Разговаривая, люди делятся знаниями, переживают за собеседника, поддерживают его. Также Конфуций часто рассказывал о жизни далёких предков, сопоставляя её с современностью. Учитель всегда был снисходительным. Он требовал много от тех, кто действительно являлся мудрым и проникновенным. От заурядных умов он не ждал великих достижений, просто пытался их совершенствовать и развивать.

Роль конфуцианства

Безусловно, она огромна. В нынешнем мире Конфуций - символ своей нации, который подарил Китаю духовное и моральное долголетие. В учебниках истории его часто изображают в виде старца, окружённого детьми. Каким же был на самом деле его облик, не знает никто. философа покрыто множеством легенд и мифов. Что касается его учения, то за многие века оно видоизменилось и трансформировалось.

История конфуцианства тысячелетняя, поэтому современный вариант учения существенно отличается от древнего. В наши дни это особый стиль жизни, который не понять европейцам. "Восток - дело тонкое", - говорят они, что абсолютно логично и неизменно. Даже в XXI веке китайские чиновники пытаются соблюдать учения и вести себя так, как проповедовал Конфуций. Их поступки продиктованы наследием древнего философского и религиозного течения, которое делает китайцев не похожими на другие народы, а Поднебесную - особенной, не такой, как большинство государств. Роль конфуцианства при этом велика. Его влияние чувствуется во всех сферах жизни китайцев.

Биография Конфуция по большей части неизвестна, но кое-какие сведения все-таки дошли до наших дней. Авторами воспоминаний являются ученики великого мастера слова.

Философ, получивший признание уже в 20 лет, создал целое учение – конфуцианство, которое оказало огромное влияние на историю становления государств Юго-Восточной Азии. Он систематизировал летописи различных китайских княжеств, основал первый университет в Китае, написал специальные правила поведения для всех сословий Китая.

Конфуций происходил из древнего китайского аристократического рода, к моменту рождения философа (551 год до н.э.) уже обедневшего. Его отец умер, когда мальчику исполнилось 3 года, а мать, будучи всего лишь наложницей, была вынуждена уйти из семьи и жить с сыном самостоятельно.

Именно поэтому Конфуций очень рано начал работать, занимаясь параллельно самообразованием и осваивая положенные каждому чиновнику и аристократу Китая искусства. Образованного юношу скоро заметили, и он начал свою карьеру при дворе в царстве Лу.

Педагогическая работа

Это время было очень непростым для Китая, и, когда Конфуций понял, что он не может повлиять на политическую ситуацию в его царстве, философ отправился странствовать с учениками по Китаю. Его целью было донести до правителей отдельных царств мысль о том, что сила государства в единстве.

Большую часть своей жизни он провел в путешествиях, а в возрасте 60 лет вернулся домой. Продолжая преподавать, он систематизировал литературное наследие своей страны, создав «Книгу перемен» и «Книгу песен».

Учение и ученики

Учение Конфуция было довольно простым, и, хотя сейчас конфуцианство приравняли к религии, религией оно не является. В основе его лежит понятие о нравственности, гуманизме, доброте, добродетелях и создании гармоничного общества, в котором каждый человек занимает положенное ему место.

Конфуций много рассуждал об образовании человека, о таком явлении, как культурность, цивилизованность. Он считал, что человек может развить в себе то, что заложила в нем природа. Цивилизованность нельзя воспитать, культурности нельзя обучить. Это либо есть в человеке, либо нет.

Первую краткую биографию Конфуция написали его ученики и его сын (Конфуций женился рано, в 19 лет) Бо Юй. Они составили летописное жизнеописание и создали книгу, в основу которой были положены беседы Конфуция со своими учениками – «Лунь Юй» («Беседы и суждения»).

Смерть и начало почитания

Умер Конфуций 479 году до н.э., а почитать его начали в 1 году н.э. Именно в этот год его объявили объектом государственного почитания. Чуть позже за ним закрепили место в аристократическом пантеоне, потом его наделили титулом ванна, а в XVI веке – титулом «величайшего мудреца прошлого».

Первый храм в его честь возвели в том же XVI веке.

В Европе труды Конфуция начали изучать в XVIII – XIX веках. Особенно им интересовались такие европейские философы, как Лейбниц и Гегель.

Гегель, кстати, говорил, что европейскому человеку очень сложно принять учение Конфуция, так как смиренность и подчиненность колективному началу не соответствует европейскому менталитету.

Другие варианты биографии

Интересно, что собственное имя Конфуция – Кун Цю или Кун Фу. Приставка «Цзы» в переводе с древнекитайского означает «учитель» или «педагог».
У Конфуция было более 500 учеников, но самыми любимыми были 26 из них. Именно они и составили сборник изречений своего великого учителя.