Главная » Торговля » Высказывания ежи леца. Гений сарказма станислав ежи лец

Высказывания ежи леца. Гений сарказма станислав ежи лец

Станислав Ежи Лец является великим польским поэтом, непревзойденным философом, писателем-сатириком, а также афористом 20-ого века.

Биография Станислава Ежи Лец

Станислав Ежи Лец, появился на свет в городе Львов, который являлся большим культурном центром Галиции, и входил в то время в Австро-Венгерскую империю. весной, 6 марта в 1909 году. Родился Станислав Ежи Лец, в семье австрийского дворянина. Отца Станислава звали Бенон де Туш-Летц, он имел еврейские корни. Вообще и мать и отец Станислава являлись очень оригинальными, у них был весьма необычный характер. Они приняли протестантство, сама фамилия, а точнее ее вторая часть Лец, в расшифровке означает балагур или же клоун. Но будущий писатель недолго знал своего отца, так как Бенон де Туш-Летц, ушел из жизни, когда Станислав был еще совсем маленьким. С тех пор мальчика растила его мать, которую звали Аделя Сафрин. Его мама была очень образованна и также имела польско-еврейские корни. Мальчик еще с самого маленького возраста был очень разносторонней личностью. Возможно, на это повлияло еврейско-польское воспитание.

Образование Станислава Ежи Лец

Так как в то время шла Первая мировая война, вся его семья переехала в Австрийскую столицу Вену. Там Станислав обучался в начальной школе. Далее он продолжил получать начальное образование в евангелической школе города Львова. Он оканчивает эту школу, в 1927 году. Далее он принимает решение поступать в том же городе в университет Яна Казимежа на факультет юриспруденции. Во время обучения, Станислав параллельно занимается творческой деятельностью. Он знакомиться со многими единомышленниками, которые также как и он увлеклись литературой. В середине весны 1929 года, Станислав вместе со своими друзьями устраивает первые авторские посиделки. Там Станислав Ежи Лец, прочел свои самые первые стихотворения. И уже в конце 1929 года, в самом на то время популярном газетном издании, которое называлось «Ilustrowany Kurier Codzienny» впервые было опубликовано стихотворение Станислава Ежи Лец, под названием «Весна». Хотя и весна эта прекрасная пора, и время любви, в стихотворении Станислава прослеживалось довольно таки пессимистическое настроение. Писатель выбрал именно это газетное издание, так как оно его любила почитывать семья Станислава, а для него было очень важным, чтобы его семья высказала свое мнение об его стихотворениях.

На квартире у Станислава частенько собирались его друзья, молодые поэты. Тогда же в 1931 году они выпускают свой первый журнал, который назвался «Tryby», что в переводе означает «Наклонение». В первом выпуске журнала, были напечатаны два его стихотворение, одно назевается «Плакат», а второе «Из окна». Известно, что из стихотворения «Плакат» выбросили две последние строчки, так как они были нецензурные. Когда опубликовали второй номер журнала, местная полиция уничтожала практически весь тираж. Приблизительно через два года, в городе Львов Станислав Ежи Лец опубликовывает свой первый небольшой том со стихами, который носил название «Barwy», что в переводе означает «Цвета». В этом томе, поэт выразил свои страшные воспоминания и накопившиеся эмоции детства, о Первой мировой войне. Поэмы и стихотворения, которые вошли в этот том, имели социальный и политический характер. С того времени Станислав был исключительно против милитаризма. В том «Barwy», также вошло очень серьезное и тяжелое стихотворение под названием «Вино». В этом полном горестной иронии, стихотворении автор сравнивает вино с пролитой на фронтах Европы кровью многих поколений и народов, он говорит в нем, что пролитую кровь наших предков, надо беречь в памяти как ценное вино, чтобы этого больше никогда не повторялось. В этом же сборнике были напечатаны первые его юмористические творения. Юлиан Тувим, который являлся знаменитым автором, оценил работы Станислава Ежи Лец. В свою самую популярную антологию, которую он выпусти в 1937 году, под названием «Четыре века польской фрашки» Юлиан Тувим внес три стихотворения Станислава Ежи Лец.

Жизненный путь Станислава Ежи Лец

Стихотворения Станислава Ежи Лец, после того как он переехал в Варшаву, систематически печатают в Варшавском цирюльнике, также он постоянно пишет стихотворения в «Шпилек». Его великолепными стихотворениями заинтересовываются разнообразные газетные издания среди них и такое литературное издание как «Скамандром». Станислав Ежи Лец, в 1936 году создал литературный театр под названием «Teatr Krętaczy», что в переводе означает Театр Пересмешников.

В этом же году Станиславу предлагает сотрудничество известная варшавская газета под названием «Dziennik Popularny», что в переводе Популярный Ежедневник. Это издание имеет политическую направленность, оно пропагандирует формирование антифашистского народного фронта. Станислав Ежи Лец соглашается сотрудничать с «Dziennik Popularny», эта газета печаталась судебная хроника, что не могло понравиться полиции. Власть практически остановила издание газетного издания «Dziennik Popularny», а Станиславу Ежи Лец, грозила тюрьма, по этой причине он принимает решение отправиться в Румынию. Пробыв в этой стране некоторое время, он вновь возвращается в свою родную страну Польшу. Там он осваивается в небольшой деревне под названием Подолье, и занимается там крестьянством, а также работает по специальности адвокатской конторе. А по возвращению в Варшаву, он вновь берется за литературную деятельность и активно занимается публикацией.

Незадолго до начала Второй мировой войны, автор закончил писать и хотел уже отдать на печать, большой том с лирикой под названием «Ziemia pachnie», что в переводе означало «Пахнет землей». Но опубликовать книгу он уже, к сожалению не успел.

Когда началась Вторая мировая война, Станислав Ежи Лец находился в своем родном городе. Как позже признался сам писатель, это был страшный период в его жизни. С 1939 года он пробыл во Львове два года, затем целых три года он провел в страшном концлагере, который находился около горда Тернополь. В 1943 году, парня уже везли на расстрел, но ему каким-то чудесным образом удалось сбежать в Варшаву. Он работает там подпольным редактором в военных газетных изданиях под названием «Армия Людовая», а также «Гвардия Людовая». Затем известный партизан подался в партизанские войска, которые в то время сражались Люблинском воеводстве. Потом он пошел воевать в рядах регулярной армии.

Далее жизнь Станислава Ежи Лец, протекает, словно в каком-то страшном фильме. Вновь концлагерь, вновь он пытается сбежать с него, но на этот раз ему это не удалось. Бедного Станислава поймали, и приговорили к расстрелу. Немецкий охранник, принудил отчаянного Станислава самому себе вырыть могилу. Но Станиславу удалось нанести ему удар по шеи, и тот свалился насмерть. Этот случай отразился в его глубоком стихотворении под названием «Кто копал себе могилу». Он взял немецкое одеяние и надел его на себя, благодаря этому, ему удалось пройти незамеченным через все генерал-губернаторство (так немцы называли оккупированную ими Польшу). И наконец, то он вновь достигает Варшавы. Там он связывается с силами сопротивления, и вновь начинает свою деятельность в подпольной прессе. В Прушкове он работал редактором в газетном издании под названием «Żołnierz w boju», что в переводе означает «Солдат в бою». А также в газете под названием «Swobodny narod», это в переводе означает «Свободный народ», он был не только редактором этой газеты, но и печатал в ней свои стихотворения. В 1944 году Станислав идет в Армию Людовую, прятался в парчевском лесу, а также воевал в масштабном бою под Рембловом. После того как Люблин освободили он идет в первую армию польского войска и получает там майорское звание. Когда Вторая мировая война, наконец-таки была окончена, Станислав Ежи Лец был награжден почетной награды за участие в боевых действиях, Кавалерским Крестом ордена «Polonia Restituta», что в переводе означала «Возрожденная Польша».

После войны, в 1945 году, Станислав проживал в городе Лодзь. С ним же проживал его друг, который также как и он был поэтом Леон Пастернак и друг художник, рисовавший карикатуры Ежи Заруб. Три друга решают возобновить издание популярнейшего юмористического журнала под названием «Шпильки». Уже в 1946 году, публикуют его новый сборник со стихотворениями «Notatnik polowy» переводится как «Полевой блокнот». В этом сборники, стихотворения на тему войны, также там собранны поэмы посвященные умершим на войне друзьям. В это же время он отдает на публикацию, свой небольшой том под названием «Spacer cynika», где собраны его юмористические стихотворения.

Станислава Ежи Лец, в 1946 году направили в столицу Австрии в город Вена, в качестве дипломата, который должен разобраться в вопросах культуры политической цели Республики Польша. Далее было выпущено еще множество томов с сатирическими стихотворениями. Один из них, это том под названием «Życie jest fraszką», что в переводе означает Жизнь - это фрашка. Он написал его сразу же после окончания войны. Далее в 1950 году, он создает новый сборник стихов, он написал его в городе Вена. Эти стихотворения наполнены реминисценцией.

Великий писатель проживал на то время в Австрии, так что имел возможность наблюдать со стороны за непростыми процессами, которые тогда происходили в Польше. А это установление партийной диктатуры, всяческое утеснение творческих прав человека. Станислав Ежи Лец, решает уехать в Израиль. Он провел в этой стране около двух лет. Там он написал «Rękopis jerozolimski», что в переводе означает «Иерусалимская рукопись». В этой рукописи он в большей степени вылил свои чувства по поводу тоски по своей родине. Он сочинял большинство из этих стихотворений, в то время когда путишевствовал по Ближнему Востоку. Однако вдали от своей родины, близких, друзей Станислав Ежи Лец, чувствует большую тоску и горечь. В строках из одного стихотворения Станислава, сложенным в то время он писал, как же ему хотелось вернуться в родные дали, где он спал в колыбели. После этого он принимает твердое решение переехать в родную Польшу. В 1952 году знаменитый писатель так и сделал. Нужно упомянуть о том, что вплоть до 1956 года, поликовать стихотворения Станислава Ежи Лец, было запрещено. По той причине, что он в стихотворениях демонстрировал политические оппозиционности. Для примера в СССР на то время запрещали печатать стихотворение Ахматовой и Зощенко. Он на то время работал переводческой деятельности, это единственная то время оплачиваемая форма литературного труда, которая устраивала как финансово, так и удовлетворяла его духовные потребности.

В период, когда ушел из жизни Болеслава Берута, а это случилось в 1956 году, в стране начали свои коллективные выступления поляки. Власть была вынуждена огласить о разрыве с предыдущим этапом «ошибок и извращений». Значительно меньше стал притеснять творчество в стране. Вновь была разрешена публикация книг и многочисленных новых произведений Станислава Ежи Лец. В 1956 году издали «Иерусалимскую рукопись» и хоть эти стихотворения он написал в 1952 году, им пришлось лежать на полке четыре года. Этот сборник получился самым лирическим за всю его писательскую деятельность. Сам Станислав Ежи Лец, рассказывал о том, что, когда он перечитывает свои стихотворение некоторое время спустя, они кажутся ему, будто написаны кем-то другим. Тогда он прочитывает их с большим интересом, открывая себе всё большие глубины вложенного в них смысла. В 1957 году он пишет книгу под названием «Myśli nieuczesane», что в переводе означает (Непричёсанные мысли), многие считают, что основой для ее написания автор взял атмосферу «весны» 57 года. Антология под названием «Из тысячи и одной фрашки», была издана автором в 1958 году. Позже в популярном издании — литературной прессе, был опубликован циклу под названием «Ксения». В этом цикле собраны короткие лирико-философские стихотворения и прозаические миниатюры так называемые «Маленькие мифы».

Позднее Станислав Ежи Лец заболел серьезной и неизлечимой болезнью. Не справившись с тяжелым недугом, величайший писатель и человек, уходит их жизни в городе Варшава 7 мая в 1966 году. Похоронили умершего Станислава Ежи Лец на кладбище под названием Воинское Повонзки.

Счастье его родителей длилось не так уж долго. Когда малышу было четыре года, внезапно умер его отец. А спустя несколько месяцев разразилась Первая мировая война. Адель решила, что во Львове будет небезопасно и переехала с сыном в столицу Австро-Венгерской империи — Вену, где у нее жили родственники. Именно здесь Станислав пошел в школу. Но как только война закончилась, Лецы вернулись во Львов…

Город Льва сформировал в Леце свободолюбивую личность

Этот город, в котором органично сплелись сразу нескольких культур: украинская, польская, австрийская, еврейская, армянская — произвел на подростка неизгладимое впечатление. В те времена город называли «профессорским», в нем пульсировала научная мысль, рождались идеи. И не случайно после окончания школы Лец становится студентом университета Яна Казимира. Днем шли лекции, а по вечерам наиболее прогрессивная молодежь собиралась вместе. Пили пиво (одно из лучших в Европе), читали стихи.

Под влиянием сокурсников начал сочинять стихи и Станислав. И уже в 1929 году 20-летний поэт впервые опубликовал свое стихотворение в одной из самых популярных газет. Как он объяснил свой шаг сам: этот «курьер» выписывали в доме, а потому ему хотелось стать поэтом, прежде всего, в глазах родных и близких.

Это ему удалось, и баронесса не стала возражать против того, чтобы в ее доме, у сына, проходили различные поэтические «вечерки». На одной из встреч и было решено выпускать собственный журнал. Начало 30-х годов ознаменовалось большим экономическим кризисом, который не минул и Польшу. Молодежь считала, что во всем виновато правительство Польши, и при любом случае чиновникам доставалось «на орехи». Особенно усердствовал хозяин — Станислав Лец. Кстати, с идиша «Лец» переводится как «клоун» или по-польски «пересмешник». Молодой поэт всю силу своего таланта направил на то, чтобы высмеивать неуклюжие действия бюрократов от власти, и неудивительно, что в первом выпуске журнала в стихотворении Леца были «вымараны» несколько строк, а второй выпуск был арестован полицией.

Фрашки в Польше любят все?

Уже тогда Станислав принимает решение перебраться в Варшаву, а заодно и, по возможности, заняться «фрашками» — очень короткими, нередко двустрочными эпиграммами, которые пользовались большой популярностью в шляхетской среде, начиная с Яна Кохановского, который творил во второй половине XVI века. И все четыре века они, образно говоря, передавались из уст в уста.

У Леца они получались не менее язвительными и не остались незамеченными, недаром классик польской литературы Юлиан Тувим, составляя антологию «Четыре века польской фрашки» включил в нее сразу три произведения молодого поэта. Хотя справедливости ради следует сказать, что основу первого поэтического тома Леца составили все же поэмы и стихи острой социально-политической направленности.

Чтобы было понятно, что такое фрашка, хочу представить несколько двустиший Станислава. Хочу предупредить: написаны они в разное время, но я специально не стал проставлять даты, для того, чтобы лишний раз подчеркнуть — мудрые мысли не имеют срока давности. Они идеально подходят к любому времени…

КОЛЛИЗИЯ ПРИНЦИПОВ
В чём же терзаний суть?
— Оставить или стянуть?

ПУПОВИНА
Что делают тотчас по смерти чина?
Перерезают кабель — пуповину.

ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНОСТЬ
Едва её коснулся взглядом кратким —
А неё уж родовые схватки.

Н-ДА…
Страх наводит иногда
И коротенькое: «Н-да…»

РЕЗВОСТЬ
В ком компаса нету,
Носись куда хочешь по свету!

Саперная лопатка спасла жизнь

Но вернемся в далекое предвоенное время. Летом 1939 года после проживания в нескольких городах нынешней Западной Украины, а тогда Польши, Станислав вернулся в родной Львов, и именно здесь застала его Вторая мировая война. Согласно пакту Молотова — Риббентропа, Львов, как и вся Западная Украина, оказался под влиянием Москвы, и осенью 1939 года в него вошли советские войска. Советская «оккупация» практически не отразилась на самих львовянах, а вот когда почти два года спустя город захватили гитлеровцы, «свободолюбивый и ершистый» Лец тут же оказался в концентрационном лагере под Тернополем.

Спустя еще два года поэта в числе других заключенных повели на расстрел. Лец не собирался с этим мириться и организовал побег прямо из-под дул автоматов. Его поймали и решили за такую дерзость снова расстрелять. Эсесовец повел его на расстрел, но решил унизить еще больше. Бросил на землю саперную лопатку и велел копать себе могилу.

Он и не подозревал, что Станислав может оказать какое-то сопротивление. Но поэт сделал вид, что копает, а потом резко метнул лопатку в направлении гитлеровца. Ее штык чиркнул фашиста по сонной артерии, эсесовец упал. Причем весьма удачно для Леца — кровь не запачкала мундир, в который арестант быстренько переоделся. А дальше в этой форме Станиславу удалось пробраться в Варшаву, где он стал подпольщиком.

Лец был редактором двух газет в Армии Людовой, потом, когда начались аресты, ему опять удалось ускользнуть от фашистов и пробраться в леса под Люблином. Здесь он и присоединился сначала к партизанам, а потом и к регулярной армии. Окончил войну в звании майора. А за свои боевые и творческие подвиги был награжден двумя орденами.

В гостях хорошо, а дома лучше

После войны Станислав поселяется в Лодзи, где вместе с друзьями возрождает выпуск журнала «Шпильки». Но уже на следующий год, в 1946-м, он уговаривает министра культуры отправить его в Вену в качестве атташе по вопросам культуры политической миссии Польской Республики. Новое свидание с городом юности пробуждает новый творческий порыв. В это время он создает ряд произведений, которые охотно печатают в Польше.

Но Лецу не сидится на месте. С огромным трудом он добивается разрешения эмигрировать в Израиль. Власти вздыхают с облегчением. Но очень скоро Станислав приходит к выводу, что ему нигде не бывает так хорошо, как в Польше. С еще большим трудом ему удается вернуться на родину. Это случилось в 1952 году, и до 1956 года, пока на смену просталинскому правительству пришло более демократичное, Лец чувствовал себя, как в тюрьме.

Ох уж эти эскимосы…

Но на волне возрождения демократии, когда Польша превращалась в самый веселый «барак социалистического лагеря», Лец и стал, по сути, идейным вдохновителем польской «перестройки». У него одна за другой рождались и фрашки, и просто афоризмы. Его книга «Непричесанные мысли» в чем-то схожа по своему влиянию на такие произведения советской литературы, как «Двенадцать стульев», «Золотой теленок», «Мастер и Маргарита». Можно, наверное, смело сказать, что на произведениях Леца выросла большая плеяда польских писателей. Достаточно вспомнить Иоанну Хмелевскую с ее ироническими детективами…

Лец успел выпустить и второй том «Непричесанных мыслей», но болячки, полученные во время пребывания в концлагере и позже, в годы подпольной работы, подкосили здоровье поэта.

После долгой, неизлечимой болезни Станислав Ежи Лец скончался 7 мая 1966 года в Варшаве. Похоронен на воинском кладбище Повонзки.

А помянуть его мне хочется любимым афоризмом: «Всегда найдутся эскимосы, которые посоветуют жителям экваториальной Африки, как вести себя во время самой страшной жары».

Своеобразный алфавит из афоризмов Станислава Ежи Леца смотрите здесь.

Известный польский поэт, писатель-сатирик, афорист, философ - был уроженцем Львова, который в то время относился к Австро-Венгерской империи. Здесь он появился на свет 6 марта 1909 г. в интеллигентной семье. Отцом его был австрийский барон еврейского происхождения, мать - представительница польско-еврейской интеллигенции, очень образованная и культурная женщина. Такое смешение кровей не раз на протяжении жизненного пути Леца становилось причиной драматических ситуаций, внутренних сомнений и противоречий.

Во время Первой мировой войны с приближением фронта семья уехала в Вену, где Станислав получил начальное образование. Продолжилось оно в евангелической школе г. Львова, позднее - в Львовском университете Яна Казимежа на юридическом факультете, где он учился до 1933 г. К периоду студенчества относится и начало литературной деятельности Леца. Такие же, как и он, начинающие поэты и писатели на первом в их творческой биографии авторском вечере весной 1929 г. читали свои произведения; среди них был и Станислав Ежи. К концу 1929 относится дебют в печати: стихотворение «Весна» было опубликовано в литературном приложении популярной газеты. В 1933 г. увидел свет первый стихотворный сборник «Цвета».

Затем С.Е. Лец переезжает в Варшаву, сотрудничает с несколькими популярными газетами и литературными журналами, в 1936 г. выступает организатором литературного кабаре «Театр Пересмешников». Ежедневная судебная хроника, публиковавшаяся в политической газете, которая выступала за создание народного антифашистского фронта, не нравилась властям, и после закрытия издания Лецу из-за угрозы ареста пришлось уехать в Румынию. По возвращении на родину какое-то время живет в сельской местности, затем работает в адвокатской конторе г. Чортков, после чего, возвратившись в Варшаву, как и прежде, занимается литературой и публицистикой.

На протяжении 1939-1941 гг. Лец жил в Львове, где его и застала война. Этот период его жизни оказался чрезвычайно насыщенным: с 1941 по 1943 гг. писатель находился в концлагере, затем с места расстрела ему удалось сбежать в Варшаву, где он какое-то время редактировал подпольные военные газеты. В 1944 г. Лец партизанил в лесах Люблинского воеводства, после освобождения Люблина воевал в качестве офицера в рядах Войска Польского, был награжден Кавалерским Крестом ордена Polonia Restituta.

В 1945 г., обосновавшись в Лодзи, с товарищами возрождает пользовавшийся до войны огромной популярностью журнал «Шпильки», становится его главным редактором. В следующем году Леца назначают атташе политической миссии Польской Республики по вопросам культуры и посылают в Вену, где он работает до 1950 г., позднее он живет и работает до 1952 г. в Израиле. Полученные впечатления легли в основу книги, «Иерусалимская рукопись», наполненной ностальгией и болью за родину.

В 1952 г. Лец возвращается в Польшу, однако вплоть до 1956 г. публикация его произведений находится под негласным запретом: такова была цена свободомыслия и открытой оппозиционности политических взглядов. Заработать литературным трудом можно было только делая переводы чужих сочинений, и на несколько лет подобного рода деятельность становится для Леца основной. Смерть в 1956 г. управлявшего страной сталинскими методами Болеслава Берута перевернула новую страницу в истории Польши и в биографии С.Е. Леца. Идеологический прессинг над представителями творческих профессий заметно ослаб, и опубликование его новых работ, переиздание старых стало одной из примет нового времени. Так, в 1957 г. выходит ставший знаменитым сборник сентенций, афоризмов, эпиграмм «Непричесанные мысли», в 1959 г. - книга того же жанра «Смеюсь и спрашиваю, как пройти». В 60-ых гг. вышел ряд лирических сборников.

«Новым непричесанным мыслям» было суждено стать последней прижизненной публикацией Станислава Ежи Леца. Продолжительная тяжелая болезнь унесла жизнь писателя, жившего тогда в Варшаве, 7 мая 1966 г.; похоронили его на кладбище для воинов Повонзки.

Биография из Википедии

Стани́слав Е́жи Лец (польск. Stanisław Jerzy Lec), настоящее имя Стани́слав Е́жи де Туш-Летц (польск. Stanisław Jerzy de Tusch-Letz); 6 марта 1909, Лемберг, Австро-Венгрия - 7 мая 1966, Варшава, Польша) - польский поэт, философ, писатель-сатирик и автор афоризмов.

Жизнь и творчество

Детство

Станислав Ежи Лец родился 6 марта 1909 года во Львове, крупном культурном центре Галиции, входившей тогда в состав Австро-Венгерской империи. Отец будущего писателя - австрийский дворянин (барон) еврейского происхождения Бенон де Туш-Летц. Станислав пользовался видоизменённой (Lec вместо Letz ) второй частью двойной фамилии отца - Лец (что на идише означает «клоун», или «пересмешник») - как литературным псевдонимом. Родители будущего поэта перешли в протестантизм. Отец писателя умер, когда Станислав был ещё ребёнком. Его воспитанием занялась мать - урождённая Аделя Сафрин, представительница польско-еврейской интеллигенции, высоко ценившей образование и культуру. Польская, немецкая (австрийская) и еврейская составляющие его духовной личности на разных этапах жизненного пути писателя то гармонизировались ярким художественным дарованием, то вступали друг с другом в драматическое, порой мучительное противоречие. Начальное образование он получал в австрийской столице, так как приближение фронта (шла Первая мировая война) заставило семью переехать в Вену, а затем завершал его во львовской евангелической школе.

Юность

Получив в 1927 г. аттестат зрелости, юноша изучает в дальнейшем юриспруденцию и полонистику в университете Яна Казимежа во Львове.

В эту студенческую пору он начинает литературную деятельность, сойдясь с коллегами, живо интересующимися творчеством. Весной 1929 г. молодые поэты устроили первый в их жизни авторский вечер, на котором прозвучали и стихи Леца, а в конце того же года в литературном приложении к популярной тогда газете «Ilustrowany Kurier Codzienny» (Иллюстрированный Ежедневный Курьер) было напечатано его дебютное стихотворение «Весна». «В нём говорилось, ясное дело, о весне, - пояснял Лец спустя годы, - но это не была традиционная весна, по настроению эти стихи выглядели… пессимистическими. А почему я выбрал именно „IKC“? Это издание выписывали и читали в нашем доме, а я хотел прослыть поэтом прежде всего в семье».

В 1931 г. группа молодых поэтов, встречавшихся у Леца на квартире, начала издавать журнал «Tryby» (Наклонения), в первом номере которого он опубликовал стихи «Из окна» и «Плакат» (в последнем две завершающие строфы были выброшены цензурой). Тираж же второго номера издания почти полностью уничтожила полиция. В 1933 г. во Львове выходит первый поэтический томик Леца «Barwy» (Цвета́).

В нём преобладали поэмы и стихи острого социально-политического звучания: оставшаяся кошмарным воспоминанием его детских лет Первая мировая война навсегда сделала поэта страстным антимилитаристом. В дебютном сборнике помещено стихотворение «Вино», полное мрачной и горькой иронии. Человеческая кровь, пролитая на множестве фронтов Европы во имя ложных догматов и националистических крестовых походов, кровь разных поколений и народов уподоблена им ценным винам урожайных лет, которые надо бережно хранить, чтобы предотвратить новые кровавые жатвы из окрестностей «Пьяве, Танненберга, Горлица».

В «Цветах» были также оглашены первые юмористические и сатирические фрашки Леца. Эту грань художественного дарования молодого поэта проницательно подметил и высоко оценил Юлиан Тувим - крупнейший мастер польского рифмованного слова того времени, включивший в свою знаменитую антологию «Четыре века польской фрашки» (1937) три стихотворения недавнего дебютанта.

Предвоенная Варшава

Переехав в Варшаву, Лец регулярно публикуется в «Варшавском цирюльнике», становится постоянным автором «Шпилек», его произведения помещают на своих страницах многие литературные журналы во главе со «Скамандром». В 1936 г. он организовал литературное кабаре «Teatr Krętaczy» (Театр пересмешников).

В этот период он начинает сотрудничать с варшавской газетой «Dziennik Popularny» (Популярный Ежедневник) - политическим изданием, пропагандировавшим идею создания антифашистского народного фронта, в котором публиковалась его ежедневная судебная хроника, вызывавшая особое раздражение «блюстителей порядка». После приостановки властями издания газеты, чтобы избежать грозившего ему ареста, Лец выехал в Румынию. Спустя некоторое время он возвращается на родину, крестьянствует в деревне на Подолье, служит в адвокатской конторе в Чорткове, затем, вернувшись в Варшаву, продолжает литературную и публицистическую деятельность.

Перед самой войной он завершает подготовку к печати обширного тома фрашек и подольской лирики под названием «Ziemia pachnie» (Пахнет землёй), но выйти в свет книга уже не успела.

Вторая мировая война

Начало войны застало Леца в его родном городе. Об этом страшном (и героическом) этапе своей жизни он рассказал позднее в нескольких скупых строчках автобиографии: «Пору оккупации я прожил во всех тех формах, какие допускало то время. 1939-1941 гг. я провёл во Львове, 1941-1943 гг. - в концлагере под Тернополем. В 1943 году, в июле, с места предстоявшего мне расстрела я сбежал в Варшаву, где работал в конспирации редактором военных газет Гвардии Людовой и Армии Людовой на левом и правом берегах Вислы. Потом ушёл к партизанам, сражавшимся в Люблинском воеводстве, после чего воевал в рядах регулярной армии».

При повторной попытке бегства из концлагеря он был схвачен и приговорён к расстрелу. Эсэсовец заставил обречённого на смерть рыть себе могилу, но погиб сам от его удара лопатой по шее (стихотворение «Кто копал себе могилу»). Переодевшись в немецкий мундир, Лец в таком виде пересёк всё генерал-губернаторство, как гитлеровцы именовали захваченную Польшу, и, добравшись до Варшавы, установил контакт с силами сопротивления и стал работать в подпольной прессе. В Прушкове редактировал газету «Żołnierz w boju» (Солдат в бою), а на правом берегу Вислы - «Swobodny narod» (Свободный народ), где печатал также свои стихи. В 1944 г., сражаясь в рядах первого батальона Армии Людовой, скрывался в парчевских лесах и участвовал в битве под Ромблувом. После освобождения Люблина вступил в 1-ю армию Войска Польского в звании майора. За участие в войне получил Кавалерский Крест ордена «Polonia Restituta» (Возрождённая Польша).

Послевоенные годы

В 1945 году, поселившись в Лодзи, Лец вместе с друзьями - поэтом Леоном Пастернаком и художником-карикатуристом Ежи Зарубой - возрождает издание популярнейшего юмористического журнала «Шпильки». На следующий год вышел его стихотворный сборник «Notatnik polowy» (Полевой блокнот), включавший стихи военных лет и строфы, посвящённые сражениям партизанской поры и павшим товарищам поэта-солдата. Тогда же был опубликован томик его сатирических стихов и фрашек, созданных перед войной, - «Spacer cynika» (Прогулка циника).

Работа в дипломатической миссии

Подобно своим старшим коллегам по литературе в довоенное время (Ян Лехонь, Ярослав Ивашкевич) и писателям-ровесникам в первые годы после освобождения (Чеслав Милош, Тадеуш Бреза, Ежи Путрамент), привлекавшимся к дипломатической работе, Лец в 1946 г. был направлен в Вену в качестве атташе по вопросам культуры политической миссии Польской Республики. Вскоре (1948 г.) на родине опубликован томик его сатирической поэзии, созданной после войны, - «Życie jest fraszką» (Жизнь - это фрашка), а затем (1950 г.) сборник «Новых стихов», написанных в австрийской столице - городе его детства; отсюда в этих стихотворениях так много реминисценций, связанных с новым, свежим восприятием памятников искусства и архитектуры этого великого центра европейской культуры.

Переезд в Израиль и возвращение в Польшу

Наблюдая из Австрии процессы, происходящие в Польше того времени, утверждение режима партийной диктатуры, подавление творческой свободы и воли интеллигенции, Лец в 1950 году принимает трудное для себя решение и уезжает в Израиль. За два года, проведённых здесь, им написана «Иерусалимская рукопись» (Rękopis jerozolimski), в которой доминирует мотив переживаемой им острой тоски по родине. Содержанием этих стихов, сложенных во время странствий по Ближнему Востоку, стали поиски собственного места в ряду творцов, вдохновлённых библейской темой, и неотвязная память об убитых под другим, северным небом. Существование вне стихии польского языка и культуры, вдали от родных и друзей, привычного мазовецкого пейзажа становится мучительно-тягостным:

Туда, на север дальний, где некогда лежал я в колыбели, Туда стремлюсь теперь, чтоб там же и отпели.

Написав эти строки, Лец в 1952 году вернулся в Польшу. Принято считать, что демонстрация политической оппозиционности и свободомыслия Леца привела к тому, что в течение нескольких лет (до 1956) в Польше действовал негласный запрет на публикацию его собственных произведений (как это было, скажем, с М. М. Зощенко и А. А. Ахматовой в СССР). Единственной оплачиваемой формой литературного труда становится для него переводческая работа, и он целиком посвящает ей себя, обращаясь к поэзии И. В. Гёте, Г. Гейне , Б. Брехта , К. Тухольского, современных немецких, русских, белорусских и украинских авторов. Но и в этих условиях он отказывается выполнять некоторые официальные заказы.

Польская «оттепель»

После смерти сталиниста Болеслава Берута в 1956 году в Польше начались мощные общественные выступления поляков, заставившие власти объявить о разрыве с предшествующим периодом «ошибок и извращений». Был значительно ослаблен идеологический контроль над творчеством (по выражению одного из диссидентов, Польша превратилась в самый «открытый и свободный барак соцлагеря»). Одним из свидетельств перемен считается возвращение к читателям книг Леца и издание его новых произведений.

Была опубликована «Иерусалимская рукопись» (1956 г.) «Эти стихи, - писал Лец, - завершённые в середине 1952 года, по разным причинам, пролежали в ящике письменного стола вплоть до 1956 года. Я знаю, что это самая лиричная из моих книг. Каждый выпущенный томик является, по крайней мере для меня, спустя некоторое время как бы сочинением другого человека, которое - не стыжусь в этом признаться - читаешь порой даже с интересом. Тогда тебе открываются какие-то новые детали и в стихах, и между строчек».

Некоторые публицисты утверждают, что написанию книги «Myśli nieuczesane» («Непричёсанные мысли») способствовала атмосфера польской «весны» 1957 года.

Последние поэтические томики Леца - «Kpię i pytam о drogę?» («Насмехаюсь и спрашиваю про дорогу» - 1959), «Do Abla i Kaina» («Авелю и Каину» - 1961), «List gończy» («Объявление о розыске» - 1963), «Poema gotowe do skoku» («Поэмы, готовые к прыжку» - 1964) - отмечены, по свидетельству самого автора, наблюдаемой им у себя «склонностью ко всё большей конденсации художественной формы». Это относится и к опубликованному на страницах литературной прессы циклу «Ксении», состоящему из коротких лирико-философских стихотворений, и к серии прозаических миниатюр «Маленькие мифы», форму которых Лец определил как «новый вариантик непричёсанных мыслей с собственной фабулой-анекдотом».

В 1964 году появилось второе издание «Непричёсанных мыслей», а через два года поэт успел ещё подготовить том «Новые непричёсанные мысли», содержащий огромное разнообразие тем, среди которых особой популярностью пользовались его историософские афоризмы.

После долгой неизлечимой болезни Станислав Ежи Лец скончался 7 мая 1966 года в Варшаве. Похоронен на кладбище Воинское Повонзки.

Семья

Был дважды женат: от Эльжбеты Русевич имел сына Яна и дочку Малгожату, а от Кристины Швентоньской - сына Томаша.

Произведения

Barwy (Цвета) (1933)
Ziemia pachnie (Пахнет землёй) (1939)
Notatnik polowy (Полевой блокнот) (1946)
Życie jest fraszką (Жизнь - это мелочь) (1948)
Новые стихи (1950)
Rękopis jerozolimski (Иерусалимская рукопись) (1956)
Myśli nieuczesane (Непричёсанные мысли) (1957)
Kpię i pytam о drogę? (Насмехаюсь и спрашиваю про дорогу) (1959)
Do Abla i Kaina (Авелю и Каину) (1961)
List gończy (Объявление о розыске) (1963)
Poema gotowe do skoku (Поэмы, готовые к прыжку) (1964)

, писатель -сатирик и автор афоризмов .

Жизнь и творчество

Детство

Станислав Ежи Лец родился 6 марта 1909 года в Лемберге, крупном культурном центре Галиции , входившей тогда в состав Австро-Венгерской империи . Отец будущего писателя - австрийский дворянин (барон) еврейского происхождения Бенон де Туш-Летц. Станислав пользовался видоизменённой (Lec вместо Letz ) второй частью двойной фамилии отца - Лец (что на идише означает «клоун», или «пересмешник») - как литературным псевдонимом. Родители будущего поэта, будучи людьми эксцентричными, перешли в протестантизм. Отец писателя умер, когда Станислав был ещё ребёнком. Его воспитанием занялась мать - урождённая Аделя Сафрин, представительница польско-еврейской интеллигенции, высоко ценившей образование и культуру. Польская, немецкая (австрийская) и еврейская составляющие его духовной личности на разных этапах жизненного пути писателя то гармонизировались ярким художественным дарованием, то вступали друг с другом в драматическое, порой мучительное противоречие. Начальное образование он получал в австрийской столице, так как приближение фронта (шлаПервая мировая война) заставило семью переехать в Вену, а затем завершал его во львовской евангелической школе.

Юность

В эту студенческую пору он начинает литературную деятельность, сойдясь с коллегами, живо интересующимися творчеством. Весной г. молодые поэты устроили первый в их жизни авторский вечер, на котором прозвучали и стихи Леца, а в конце того же года в литературном приложении к популярной тогда газете «Ilustrowany Kurier Codzienny » (Иллюстрированный Ежедневный Курьер) было напечатано его дебютное стихотворение «Весна». «В нём говорилось, ясное дело, о весне, - пояснял Лец спустя годы, - но это не была традиционная весна, по настроению эти стихи выглядели… пессимистическими. А почему я выбрал именно „IKC“? Это издание выписывали и читали в нашем доме, а я хотел прослыть поэтом прежде всего в семье».

В «Цветах» были также оглашены первые юмористические и сатирические фрашки Леца. Эту грань художественного дарования молодого поэта проницательно подметил и высоко оценил Юлиан Тувим - крупнейший мастер польского рифмованного слова того времени, включивший в свою знаменитую антологию «Четыре века польской фрашки » (1937) три стихотворения недавнего дебютанта.

Предвоенная Варшава

В этот период он начинает сотрудничать с варшавской газетой «Dziennik Popularny » (Популярный Ежедневник) - политическим изданием, пропагандировавшим идею создания антифашистского народного фронта, в котором публиковалась его ежедневная судебная хроника, вызывавшая особое раздражение «блюстителей порядка». После приостановки властями издания газеты, чтобы избежать грозившего ему ареста, Лец выехал в Румынию. Спустя некоторое время он возвращается на родину, крестьянствует в деревне на Подолье, служит в адвокатской конторе в Чорткове, затем, вернувшись в Варшаву, продолжает литературную и публицистическую деятельность.

Перед самой войной он завершает подготовку к печати обширного тома фрашек и подольской лирики под названием «Ziemia pachnie » (Пахнет землёй), но выйти в свет книга уже не успела.

Вторая мировая война

Работа в дипломатической миссии

Подобно своим старшим коллегам по литературе в довоенное время (Ян Лехонь , Ярослав Ивашкевич) и писателям-ровесникам в первые годы после освобождения (Чеслав Милош , Тадеуш Бреза , Ежи Путрамент), привлекавшимся к дипломатической работе, Лец в г. был направлен в Вену в качестве атташе по вопросам культуры политической миссии Польской Республики. Вскоре ( г.) на родине опубликован томик его сатирической поэзии, созданной после войны, - «Życie jest fraszką » (Жизнь - это фрашка), а затем ( г.) сборник «Новых стихов », написанных в австрийской столице - городе его детства; отсюда в этих стихотворениях так много реминисценций, связанных с новым, свежим восприятием памятников искусства и архитектуры этого великого центра европейской культуры.

Переезд в Израиль и возвращение в Польшу

Наблюдая из Австрии процессы, происходящие в Польше того времени, утверждение режима партийной диктатуры, подавление творческой свободы и воли интеллигенции, Лец в 1950 году принимает трудное для себя решение и уезжает в Израиль. За два года, проведённых здесь, им написана «Иерусалимская рукопись » (Rękopis jerozolimski), в которой доминирует мотив переживаемой им острой тоски по родине. Содержанием этих стихов, сложенных во время странствий по Ближнему Востоку, стали поиски собственного места в ряду творцов, вдохновлённых библейской темой, и неотвязная память об убитых под другим, северным небом. Существование вне стихии польского языка и культуры, вдали от родных и друзей, привычного мазовецкого пейзажа становится мучительно-тягостным:

Туда, на север дальний, где некогда лежал я в колыбели, Туда стремлюсь теперь, чтоб там же и отпели.

Написав эти строки, Лец в 1952 году вернулся в Польшу. Принято считать, что демонстрация политической оппозиционности и свободомыслия Леца привела к тому, что в течение нескольких лет (до 1956) в Польше действовал негласный запрет на публикацию его собственных произведений (как это было, скажем, с М. М. Зощенко иА. А. Ахматовой в [диссидентов , Польша превратилась в самый «открытый и свободный барак соцлагеря»). Одним из свидетельств перемен считается возвращение к читателям книг Леца и издание его новых произведений.

Самые яркие цитаты, высказывания и советы Леца, которые, как ободряющий душ, действуют на наш мозг.

Мастерство подать свою мысль в лаконичной и хлесткой форме - это настоящий талант. Не многим удалось достичь в этом искусстве больших высот. Среди этих везунчиков - популярный польский поэт, сатирик, философ и один из лучших афористов прошлого века - Станислав Ежи Лец.

Гений сарказма Станислав Ежи Лец

Я собрала для вас яркие цитаты, высказывания и советы Леца, которые, как ободряющий душ, действуют на наш мозг:

О ЧЕЛОВЕКЕ

1.Человек, мир перед тобой распахнут настежь, поэтому смотри, как бы не вывалиться.

2.Сходят с ума только те, у кого он есть.

3.Дурак - это человек, считающий себя умнее меня.

4.После общения с некоторыми людьми у меня появляется ярко выраженный комплекс полноценности.

5.Граница между светом и тенью - ты.

6.Крыша над головой часто не позволяет людям расти.

7.Многим нулям кажется, что они - орбита, по которой вращается мир.

8.Тот, кто не разбирается ни в чем, может взяться за что угодно.

9.Раздвоение личности - тяжелое психическое заболевание, так как сводит бесчисленное множество существ, на которые обычно раздроблен человек, к жалким двум.

10.Роды - болезненный процесс, в особенности если человек рождает сам себя, да еще в зрелые годы.

11.Если бы животное убило преднамеренно, это был бы человеческий поступок.

12.Я знал человека столь мало начитанного, что ему приходилось самому сочинять цитаты из классиков.

13.Совесть у него чистая. Не бывшая в употреблении.

14.Бог сотворил нас по своему образу и подобию. Но откуда уверенность, что он работал в реалистической манере?

О ЖИЗНИ

15.Когда я начинаю думать серьезно, я вижу, насколько комичен мир.

16.Ну допустим, пробьешь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?

17.Безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится.

18.Я думал, что опустился на самое дно, как вдруг снизу постучали…

19.Люди одиноки, потомy что вместо мостов они стpоят стены.

20.Истина обычно лежит посередине. Чаще всего без надгробия.

21.Техника техникой, но лифт ломается чаще, чем лестница.

22.Не каждая серая масса имеет что-то общее с мозгом.

23.Многие бумеранги не возвращаются. Выбирают свободу.

24.Правду сказать, мы знаем жизнь только по литературе. Разумеется, за исключением тех, кто не знает литературы.

25.Мгновение осознания своей бесталантности есть вспышка гениальности.

26.Пословицы противоречат одна другой. В этом, собственно, и заключается народная мудрость.

27.Из одной системы нам еще долго не выбраться - из солнечной.

28.Незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает.

29.Достаточно поддаться иллюзии, чтобы почувствовать реальные последствия.

30.Все уже описано. К счастью, не обо всем еще подумано.

31.Оптимизм и пессимизм расходятся только в дате конца света.

32.Жаль, что в рай надо ехать на катафалке!

33.Жизнь - вредная штука. От нее все умирают.

34.Когда сплетни стареют, они становятся мифами.

35.Если смотришь на мир прищурившись, легче скрыть слезы.

36.Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем.

37.Всю жизнь идти к цели можно, только если она постоянно отодвигается.

38.Не люблю смеха сквозь слезы - он разбавленный.

39.В перечень мук, которые претерпел наш народ, следовало бы включить обязательное школьное чтение.

О МУЖЧИНЕ И ЖЕНЩИНЕ

40.Если бы повысилось искусство вести беседу, понизилась бы рождаемость.

41.Женщины - это садистки; они истязают нас муками, которые мы им причиняем.

42.Вы можете представить себе женщину, которая позволила бы своему любовнику тысячу и одну ночь рассказывать сказочки?

43.И что ты скажешь, физика? Охлаждение отношений между людьми, как следствие трения между ними.

44.Настоящего мужчину можно узнать, даже когда он голый.

45.Можно влюбиться из одной только ревности.

46.Плагиаторы, спите спокойно. Муза - женщина, она редко сознается, кто был первым.

СОВЕТЫ САТИРИКА

47.Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.

48.Красивая ложь? Внимание! Это уже творчество.

49.Будь альтруистом: уважай эгоизм других!

50.Будь реалистом: не говори правды.

51.Человек, мир перед тобой распахнут настежь, поэтому смотри, как бы не вывалиться.

52.Бог - юморист: если не верите - посмотрите на себя в зеркало.

53.Всегда обращайся к чужим богам. Они выслушают тебя вне очереди.

54.Не будем пытаться понять друг друга, чтобы друг друга не возненавидеть.

55.Давайте будем людьми хотя бы до тех пор, пока наука не откроет, что мы являемся чем-то другим.