Главная » Полезности » Уголовным административным и иным делам. Введение

Уголовным административным и иным делам. Введение

Чем отличается уголовное преступление от административного правонарушения? На этот вопрос каждый должен знать ответ.

Любое деяние, которое запрещается на законодательном уровне, является нарушением. Нарушение разделяются на два вида: преступление и правонарушение. Преступления относятся к ведению Уголовной области права, а значит, перечислены в соответствующем кодексе.

Правонарушения, регулируются Кодексом об административных правонарушениях. Чаще всего они, представляют собой мелкие или небольшие проступки, которые законодательно запрещены, но либо не влекут за собой опасных для общества последствий, либо они могли быть, но не наступили. Яркий пример, это Дорожно-транспортное происшествие.

Если оно не повлекло за собой серьёзных последствий, как летальный исход или тяжкие телесные повреждения, то виновное лицо будет рассматриваться как административный правонарушитель, а значит отвечать перед законом согласно статьям КоАП РФ. Если при ДТП погиб хотя бы один человек, действия виновного лица уже будут рассматриваться как преступление, то есть квалифицироваться по нормам уголовного законодательства.

Основной критерий, который проходит как разделительная черта между преступлением и нарушением права — это тяжесть проступка вместе со степенью тяжести последствий от нарушения установленной нормы права, а вот уже эти два критерия выводятся из главного, первичного принципа всего правового регулирования – опасность для общества (окружающих людей).

После того как из совершённого человеком деяния, игнорирующего установленный законом запрет, выводится степень опасности для общества, происходит дальнейшее определение, конкретной нормы закона, которую он нарушил. Это осуществляется путём установления дополнительных критериев, которыми обладает проступок гражданина: сфера права, область правоотношений, уровень его участия (прямое или посредственное), наличие умысла (совершено специально или случайно) и многое другое.

Общественная опасность, которая является основной точкой для определения, какое деяние совершил человек, законодателем была разделена на два уровня:

Высокая опасность – это преступления из уголовно-правовой области.
Низкая опасность – это нарушение законодательной нормы из административно-правового регулирования.

Уголовный кодекс России, в части 1 статьи 14 содержит исчерпывающий список действий и бездействий человека, которые относятся к области наказания этой сферы права. За их совершение грядёт ответственность, предусмотренная нормами этого же кодекса.

Люди, не вникающие в тонкости такой науки, как юриспруденция, могут не осознавать, что есть существенная разница между такими словами, как преступление и правонарушение. Однако разница есть, и она очень весомая. Так, чем отличается административная ответственность от уголовной?

Нарушение нормы административного права, подразумевает под собой определённый поступок, который имеет такие последствия, как беспокойство общественного порядка. Эта меньшая из проблем современного общества. К таким неправомерным действиям обычно относят: нахождение в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения, управление ТС (транспортным средством) без водительского удостоверения или страхового полиса, превышение скоростного режима на автомобильной дороге, управление транспортом без пристёгнутого ремня безопасности.

Если говорить об общих характеристиках, то они включают в себя:

пренебрежительное отношение к предписаниям или запретам государства;
причинение другим людям морального вреда или материального ущерба в незначительных или средних размерах;
игнорирование юридических запретов полностью или частично.

Законодателем разработана определённая нормативная база, которая относится к разделу административного права. Когда гражданин совершает поступок, который противоречит установленной норме, его действия, расцениваются как правонарушение.

Вред, который причиняется такими поступками, может быть направлен как на отдельных граждан, так и на все общество. При таких случаях, нарушитель представляет минимальную опасность для окружающих или общества.

Все проступки, действия и бездействия, которые относятся к такому виду нарушений, перечислены в Кодексе об Административной ответственности РФ. Здесь же закреплены меры воздействия, которые могут быть применены к виновному лицу.

Стоит заметить, что меры государственного наказания, указанные в этом кодексе сравнительно мягкие. Они включают:

Денежные штрафы (материальное взыскание).
Общественные работы.
Административный арест на небольшой промежуток времени.

Особенное внимание, следует обратить на то, что административный арест не влечёт за собой последующее наличие судимости и погашается за сравнительно короткий срок. Тут, привлечение к ответственности допускается с того момента, как лицо достигло возраста 14 лет.

Сущность самого понятия преступления заключена в том, что человек, преступает норму закона.

Здесь, речь идёт конкретно об уголовном законе. Совсем не зря, на законодательном уровне, эти проступки выделены как отдельная сфера взаимоотношений общества и имеют очень серьёзное наказание, предлагаемое для применения.

Любое преступление, можно назвать тяжёлым нарушением, которое посягает на такие сферы жизни, как:

Личные права и свободы человек.
Собственность физического лица, организаций или государства.
Конституционный строй страны.
Сфера государственного управления.
Установленные правоотношения в обществе.

Преступность имеет большое количество классификаций, по многим параметрам, основным из которых является степень общественной опасности.

К примеру, отчего в большей опасности находится общество: от того ли, что человек украл на рынке мешок картошки? Или всё-таки гражданин представляет большую опасность, если убил продавца магазина? Ответ однозначен.

Естественно, что в любой системе, любого государства нашего мира, за убийство, будет назначено более суровое наказание, чем за кражу. Опять же, даже воровство может происходить разными способами: тайное воровство – это кража, она менее опасна, так как распространяется только на материальный, а, возможно, моральный вред, без контакта с владельцем имущества.

Другое дело, когда совершено открытое хищение имущества. Это уже грабёж, который неразрывно связан с хищением имущества, а также угрозой причинения вреда здоровью и жизни человека. Даже при этой ситуации предлагаемые государством меры наказания будут разные, хотя квалификация у преступления одна — хищение, но разные способы исполнения, что приводит к разной степени опасности для общества.

Ещё один принципиальный критерий, который отличает уголовную отрасль – возраст, при достижении которого, лицо можно привлечь к ответственности за преступление. В уголовном праве, перед судом может предстать только тот человек, который достиг возраста 16 лет, но никак не раньше.

Следующий разделительный барьер между этими понятиями это: мотив и цель виновного лица. Возьмём наиболее яркий пример, из истории Российской юриспруденции – самогоноварение. Если, к примеру, самогон изготавливался человеком с целью его последующего сбыта – такие действия квалифицировались, как преступление, потому что мотивом, побудившим нарушить закон, равно как целью самого поступка – было увеличение собственного капитала (попросту говоря – «нажива»).

Если лицо преступило норму закона исключительно для собственного употребления – это уже рассматривалось как административное правонарушение. Ведь здесь отсутствовала цель как таковая, а присутствовал только мотив. На этом же примере хорошо просматривается ещё один принцип разделения — масштаб последствий: для сбыта – изготовление крупных объёмов запрещённой продукции, для собственных нужд – изготовление небольших объёмов.

Помимо того, что между этими двумя понятиями есть различия, стоит назвать их общие черты:

Они подразумевают под собой нарушение норм, установленных государством.
За каждое такое действие предусмотрено наступление ответственности.
Каждое из игнорирований закона, необходимо зафиксировать, а также доказать.
Такие поступки влекут за собой опасные последствия либо для человека, либо для общества в целом.

Уголовная сфера, также наряду с целью наказать виновного, выполняет и охранительную функцию: лицо, совершившее преступление изолируется от общества. Таким образом, другие люди защищены от опасной личности и предотвращено дальнейшее совершение возможных наказуемых деяний.

Каждое из понятий таких нарушений, имеет под собой основополагающую функцию:

защитить общественный порядок внутри государства;
регулировать правовое взаимодействие между гражданами и государственными органами;
предотвратить противоправные действия в будущем.

Доказанность совершения такого проступка, уже достаточное основание для применения к лицу наказания предусмотренного нормами права.

Если говорить о функции охраны, то первым «постом» является именно Административный кодекс. В силу того, что он содержит наказание только за мелкие нарушения, правоохранительные органы, используя его на практике, предотвращают возможное совершение более серьёзных преступлений неблагонадежными личностями общества: алкоголики, лица без определённого места жительства, нарушители ПДД, индивидуальные предприниматели и объекты среднего бизнеса.

Данный кодекс содержит описания для нарушений из очень разных сфер юриспруденции: гражданское, трудовое, налоговое, управление и регулирование органами ГИБДД, судебная система.

Любое из нарушений, которые чётко устанавливаются законом, является общественно опасным. Ведь если только представить, что каждый человек будет делать то, что ему хочется? Естественно, что начнётся хаос. Такие виды ответственности, перед государством, преследуют цель устрашения, потому, что каждый человек знает — за нарушение правил поведения, прописанных в форме закона, установлено суровое наказание, избежать которое не удастся. Ведь даже если посмотреть судебную практику, процент административных дел, когда правонарушитель оправдывается, очень мал, что уж говорить о преступлениях.

Сфера государственных наказаний предполагает равные условия и принципы для всех, но здесь есть несколько исключений из общих правил.

Первое исключение касается юридических лиц (организаций). При разной тяжести совершённого проступка, организация может быть привлечена как к административной, так и к уголовной ответственности.

Исключением здесь является тот факт, что первый вид наказания может быть наложен на саму организацию или её должностных лиц. Для уголовного права это правило не действует. К этому виду ответственности можно привлечь только должное лицо, а не саму фирму.

Однотипные нарушения с разным составом или, если говорить точнее, степенью тяжести. К таким видам проступков относят: хищение, хулиганство, дисциплинарный проступок. В первых двух случаях играет роль масштаба совершённого деяния: мелкое хулиганство – административное наказание, а средних или крупных размеров – уголовное наказание; мелкое хищение даже не станет поводом для возбуждения дела, зато при крупных размерах оно будет рассматриваться исходя из того, кем оно совершено, а особенно, каким способом.

Есть еще такое нарушение, как дисциплинарный проступок. Он относится к нормам трудового права, а значит, лицо будет нести наказание в соответствии с Трудовым Кодексом РФ. Опять же, если речь идёт о должностных лицах или серьёзных последствиях такого действия, он уже может рассматриваться, как административный состав.

На данный момент, между экспертами имеется спор – является ли повторное нарушение норм административной сферы основанием для его квалификации как преступление или же только частью характеристики личности виновника. Законодатель занял позицию, что при такой ситуации, повторный поступок уже необходимо рассматривать как преступление и подвергать наказанию из области уголовного права. Яркий пример: управление транспортным средством в нетрезвом состоянии.

Если изначально лицо только лишали права управления на несколько лет, то теперь уже предусматривается и другое наказание — лишение свободы. Хотя ранее, до внесения таких изменений, судебная практика знала абсурдные примеры, когда одно и то же лицо, при многократном наказании по данной статье в общей сложности имело срок на 8-10 лет без права управлять ТС.

Таким образом, можно сказать, что исключениями из стандартных положений являются:

Юридические лица и совершённые ими нарушения (могут квалифицироваться разными областями права).
Такие поступки, как хулиганство (зависят от тяжести последствий, будут рассматриваться той или иной областью права).
Действия водителя, приведшие к ДТП (в зависимости от тяжести причинённого в итоге вреда здоровью, квалификация этого деяния также может рассматриваться по-разному).

При этом стоит помнить, что юриспруденция не проработана досконально. Постоянно какие-то акты дополняются, меняются или вовсе прекращают своё действие в связи с происходящими судебными прецедентами и практикой.

Для того чтобы разделить правонарушение и преступления, не нужно быть специалистом в юридической области, достаточно просто знать о существующей разнице и сознавать степень тяжести последствий. Ведь отличие административной ответственности от уголовной, заключено в суровости наказания, которое предусматривает государство, за те или иные нарушения установленных им норм поведения в обществе.

Судебная статистика Верховного Суда РФ выделяет среди рассмотренных дел уголовные, гражданские и административные дела , причем последние считаются делами об административных правонарушениях . В некоторых случаях можно наблюдать путаницу с определением характера дел: иногда говорят, что мировые судьи рассматривают гражданские, уголовные дела и дела об административных правонарушениях; районные суды – гражданские, уголовные и административные дела; суды уровня субъекта РФ — гражданские, уголовные и административные дела; военные суды – гражданские, уголовные, административные дела и дела об административных правонарушениях . Однако ни в одном из перечисленных случаев авторы не указывают принципиальных различий понятий «административные дела» и «дела об административных правонарушениях».

И далее можно привести данные о структурировании содержания каждый месяц издаваемого в России Бюллетеня Верховного Суда Российской Федерации. Конечно, потенциала глубоко научных аргументаций этот пример не содержит. Однако он демонстрирует нестабильность представлений даже специалистов о сущности и содержании административного судопроизводства и термина «административные дела». Например, в одном из выпусков указанного Бюллетеня в разделе «Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации» выделяются разделы: по уголовным делам; по гражданским делам; по административным делам . В последнюю категорию дел редакция Бюллетеня включает, например: «Практика рассмотрения дел о признании недействующими нормативных правовых актов полностью или в части» . Следует отметить, что в указанных разделах вообще не идет речь о делах об административных правонарушениях . В других же случаях, в разделе «По гражданским делам» появляется подраздел «Практика рассмотрения дел, возникающих из публичных правоотношений», в котором также приводятся примеры судебной деятельности по признанию оспариваемых норм (оспариваемого акта) недействующими или соответствующими закону. Здесь же редакция Бюллетеня публикует материалы под рубрикой «Вопросы применения Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» .

Ученые, комментирующие соответствующие статьи Конституции РФ, понимают административное судопроизводство именно в смысле осуществляемого судьями производства по делам об административных правонарушениях. Например, в одном из комментариев к Конституции РФ отмечается, что регулирование административного судопроизводства в соответствии с п. «к» ст. 72 Конституции РФ находится в совместном ведении Российской Федерации и её субъектов, «поэтому установление порядка административного судопроизводства КоАП, который был принят до введения в действие Конституции, не противоречит конституционным положениям о разграничении полномочий между Федерацией и ее субъектами» . Таким образом, в данном толковании административное судопроизводство устанавливается КоАП.

Однако самим законодателем деятельность по применению административных наказаний (даже если это осуществляется судьями) административным судопроизводством не называется. Думается, что при принятии решения и установлении конституционности тех или иных норм федеральных законов Конституционный Суд РФ должен находиться в «границах или пределах» категорий и терминов, используемых самим законодателем; если же в законодательных актах какой-либо термин отсутствует вообще, то следует исходить из характера регулируемых указанным законом отношений и не давать данному понятию расширительное толкование. То есть вряд ли оправданно, когда Конституционный Суд РФ, пытаясь «оценить» соответствующие статьи Кодекса об административных правонарушениях, в которых отсутствует термин «административное судопроизводство», вместе с тем определяет легитимность указанной категории для производства в судах дел об административных правонарушениях. Можно задать вопрос: почему же тогда КоАП РФ 2002 г. не установил в своих статьях понятие «административное судопроизводство»?

Суд осуществляет правосудие по спорным делам, содержащим спорные правоотношения. Как отмечается в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 2002 г. № 11 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» участниками спорных правоотношений (по делам, которые рассматриваются арбитражными судами) могут быть юридические лица, индивидуальные предприниматели, а в случаях, предусмотренных Арбитражным процессуальным кодексом РФ и иными федеральными законами, Российская Федерация, её субъекты, муниципальные образования, государственные органы, органы местного самоуправления, иные органы, должностные лица, образования, не имеющие статуса юридического лица, и граждане, не имеющие статуса индивидуального предпринимателя.

Дела об административных правонарушениях – это дела о применении наказания, т.е. возникающие в известном смысле вне спорных отношений, это дела о деликте — административном правонарушении. Государство обязано создать условия и формальный порядок разрешения таких дел и применения к виновным в совершении правонарушений установленных наказаний (уголовных или административных). Административные дела – это дела о претензии (о жалобе), это притязание субъекта права к государству, административной власти, должностному лицу, государственному или муниципальному служащему.

Поэтому, если строго анализировать ст. 118 Конституции Российской Федерации, приходится сделать вывод о том, что именно в Конституции РФ заложена идея формирования административного судопроизводства как формы осуществления судебной власти в стране. Если бы законодатель, формулируя содержание ч. 2 ст. 118 Конституции РФ, понимал бы под «административным судопроизводством» «производство по делам об административных правонарушениях», то тогда нужно было бы данную статью дополнить термином «производство по делам об административных правонарушениях». Думается, что законодатель целенаправленно («сознательно») сформулировал ч. 2 ст. 118 Конституции РФ таким образом, когда под «административным судопроизводством» нужно понимать рассмотрение судом дел, возникающих из административно-правовых и иных публично-правовых отношений.

Как известно, законодательство об административных правонарушениях (в его материальном и процессуальном содержании) было разработано и действовало на практике с советских времен, то есть задолго до принятия в 1993 году Конституции Российской Федерации, закрепившей термин «административное судопроизводство». Как, впрочем, и другие виды правосудия в России – уголовное или гражданское судопроизводство — имели долгую историю становления и развития. Однако в тексте Конституции Российской Федерации в 1993 году появился термин «административное судопроизводство»; этой для того времени, несомненно, правовой новеллой законодатель подчеркивал новое качество судебной власти и необходимость формирования нового качества самого российского правосудия. Следовательно, никакая идентификация административного судопроизводства с производством по делам об административных правонарушениях вообще не должна предприниматься.

В ФКЗ от 07 февраля 2011 г. «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» в п. 2 ст. 4 установлено, что суды общей юрисдикции рассматривают все гражданские и административные дела о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов за исключением дел, которые в соответствии с законодательством Российской Федерации рассматриваются другими судами. Таким образом, в такой постановке термин «административные дела» дает основания другого толкования данного института. Во-первых, Федеральный конституционный закон, устанавливая в тексте этот термин – «административные дела», дает основания для предположений о его непосредственном и главном взаимодействии с термином «административное судопроизводство». Во-вторых, «административные дела» напрямую связываются с необходимостью защиты нарушенных или оспариваемых прав , свобод и охраняемых законом интересов . Таким образом, административно-деликтологические характеристики «административных дел» в данном случае не приемлемы; речь идет о судебной защите прав, свобод, законных интересов физических или юридических лиц. Именно поэтому дело об административном правонарушении, теоретически рассуждая, может быть отнесено к категории «административных дел». Однако по своему содержанию с позиции как предмета административно-правового спора, состава участников судебного разбирательства, так и особенностей процессуальных правил дела об административных правонарушениях – это не административные дела в смысле рассматриваемой статьи ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации».

Арбитражный процессуальный кодекс РФ (АПК РФ) наиболее юридически грамотно распределил подведомственность дел арбитражному суду (ст. 27-33 АПК РФ). Анализируя нормы АПК РФ по распределению подведомственности дел арбитражным судам, можно констатировать наличие нескольких важнейших положений, относящихся к административному судопроизводству.

Во-первых, законодатель в ст. 29 АПК РФ устанавливает подведомственность арбитражным судам экономических споров и иных дел, возникающих из административных и иных публичных правоотношений .

Во-вторых, используется термин «административное судопроизводство » или «порядок административного судопроизводства».

В-третьих, административное судопроизводство является формой разрешения возникающих из административных и иных публичных правоотношений экономических споров и иных дел, связанных с осуществлением организациями и гражданами предпринимательской и иной экономической деятельности.

В-четвертых, административным судопроизводством законодатель считает рассмотрение арбитражными судами указанных споров и иных дел:

об оспаривании нормативных правовых актов в сферах, которые в полной мере установлены подпунктом 1 пункта 1 ст. 29 АПК РФ, например: налогообложение; валютное регулирование и валютный контроль; таможенное регулирование; антимонопольное регулирование; регулирование банковской, страховой, аудиторской, оценочной деятельности; несостоятельность (банкротство); в этих правовых нормах также определено, что дополнительные случаи правового регулирования могут предусматриваться соответствующим федеральным законом и в иных сферах;
об оспаривании затрагивающих права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности нормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, наделенных федеральным законом отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностных лиц;
об административных правонарушениях, если федеральным законом их рассмотрение отнесено к компетенции арбитражного суда;
о взыскании с организаций и граждан, осуществляющих предпринимательскую и иную экономическую деятельность, обязательных платежей, санкций, если федеральным законом не предусмотрен иной порядок их взыскания;
другие дела, возникающие из административных и иных публичных правоотношений, если федеральным законом их рассмотрение отнесено к компетенции арбитражного суда.

Глава 22 АПК РФ устанавливает особенности рассмотрения арбитражными судами дел, возникающих из административных и иных публичных правоотношений; глава 23 АПК РФ посвящена установлению порядка рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов ; глава 24 АПК РФ регламентирует порядок рассмотрения дел об оспаривании ненормативных правовых актов , решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, наделенных федеральным законом отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностных лиц. В главе 25 АПК РФ определяется порядок рассмотрения дел о привлечении лиц к административной ответственности; в этой же главе устанавливаются правила разрешения дел об оспаривании решений административных органов о привлечении соответствующих лиц к административной ответственности.

Таким образом, Арбитражный процессуальный кодекс РФ связывает термин «административное судопроизводство» с рассмотрением арбитражными судами различных по своему предмету экономических споров и иных дел, возникающих из административных и других публичных правоотношений. Административное судопроизводство (с позиции норм АПК РФ) – это и производство в арбитражном суде по оспариванию нормативных или ненормативных правовых актов, и производство по делам об административных правонарушениях. Следует отметить, что АПК РФ и ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» (пункт 1 статьи 4) являют важнейшими федеральными законами в России, которые вслед за Конституцией РФ используют понятие «административное судопроизводство».

Следовательно, внимательно изучая многочисленные нормативные положения АПК РФ, касающиеся административного судопроизводства, можно констатировать дуализм его правового процессуального содержания. С одной стороны, административное судопроизводство в арбитражном процессе связывается с обеспечением законности в деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, должностных лиц и иных органов, т.е. когда арбитражный суд рассматривает дела об оспаривании нормативных и ненормативных правовых актов, затрагивающих права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности . С другой стороны, административное судопроизводство в арбитражном процессе имеет явно деликтный характер, ибо арбитражные суды могут рассматривать отнесенные к их компетенции дела об административных правонарушениях. Результатом первого вида судопроизводства является решение суда о признании оспариваемого акта или отдельных его положений соответствующими или не соответствующими (в этом случае, следовательно, и не действующими полностью или в части) иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, в то время как итогом деликтного процесса (разбирательства) становится вынесение постановления о применении административного наказания. И тем не менее, с точки зрения законодателя, оба этих вида судебной деятельности называются «административным судопроизводством».

Весьма авторитетные представители науки гражданского процессуального права, рассматривая перспективные направления совершенствования системы гражданской юрисдикции, отмечают необходимость проведения специализации различных органов, образующих эту систему. Например, В.В. Ярков, размышляя о будущем административного судопроизводства, указывает на существование особенностей по целому ряду его составляющих, которые и определяют целесообразность модификации процессуальной формы и учета особенностей публичного права . Он считает необходимым создание специального суда, рассматривающего иски против государства и государственных органов, как участника гражданского оборота; автор не исключает создание в будущем административных судов, которые могут учреждаться, по его мнению, как специализированные судебные присутствия в рамках федеральных судов в тех регионах, где географический фактор имеет существенное значение .

Даже краткий анализ современных научных положений относительно проблемы гражданского судопроизводства , в которой отчетливо прослеживается идея так называемой его дифференциации . На эту тему в течение последнего времени подготовлено несколько научных трудов . Такими терминами, как «дифференциация», «унификация», «упрощение», «оптимизация» гражданского и арбитражного судопроизводства, можно объяснить многие проблемы современного российского судопроизводства, а также повлиять на характер обсуждения тематики «административное судопроизводство». Особенно трудно понять рассуждения авторов о принадлежности к гражданскому процессу производства по делам, возникающим из публичных правоотношений», которые пишут о «дифференциации цивилистического процесса» . Административный процесс по определению не должен включаться в структуры цивилистического процесса! За такими терминологическими изысками забывается самое главное – существует ли особенности административного судопроизводства ? Если нет, то тогда в науке появляется возможность для отстаивания мнения о необходимости изменения Конституции Российской Федерации, установившей особый вид судопроизводства – административное судопроизводство. Однако, если внимательно изучить современные труды по гражданскому судопроизводству, то даже и там обнаружим правильное мнение о необходимости создания законодательства об административном судопроизводстве. Например, Е.В. Слепченко делает вывод о том, «есть все основания для вывода о необходимости унификации рассматриваемых процессуальных правил, изъятия их из АПК РФ и размещения в едином Кодексе административного судопроизводства РФ» . Одним из важнейших выводов в работе Е.В. Слепченко можно считать утверждение, что «разделение норм административно-процессуального права между тремя кодексами – ГПК РФ, АПК РФ и КоАП РФ – не обеспечивает, на наш взгляд, необходимого уровня защиты прав граждан и организаций от произвола власти» . Однако, несмотря на позитивные и правильные рассуждения автора по указанным вопросам, окончательный вывод – весьма необоснован и поэтому противоречив. Е.В. Слепченко говорит о том, ни формализация административного судопроизводства как самостоятельного вида судопроизводства, ни реализация предложения о принятии Кодекса административного судопроизводства «вовсе не свидетельствует о необходимости создания специальных административных судов» . Автор предлагает оставить проблему не решенной; «все дела, возникающие иоз административных и иных публичных правоотношений, должны рассматриваться судами общей юрисдикции, специализированными составами и коллегиями этих судов. Арбитражные суды при этом должны быть объединены с судами общей юрисдикции в единую судебную систему. Все это позволит снять достаточно острую проблему определения подведомственности указанных дел, которые в настоящее время рассматриваются как судами общей юрисдикции, та и арбитражными судами» .

Рассуждения Е.В. Слепченко об объединении арбитражных судов с судами общей юрисдикции в «единую судебную систему» поначалу показались сильно новаторскими и рассчитанными на далекую перспективу. Но, как оказалось, это только на первый взгляд. В конце октября 2012 г. появилась информация о планах объединения (слияния) Высшего Арбитражного суда РФ и Верховного Суда РФ , а сразу за ней – новая идея о переезде объединенного суда в г. Санкт-Петербург . Наверное, так и будет в будущем.

Н.А. Громошина, рассуждая о специализированных судах, утверждает, что «растаскивание, дробление относительно единого сегодня гражданского судопроизводства приведет к более зримым негативным последствия» . Как можно понять из научного анализа обсуждаемой проблемы, автор – против специализированных судов, ибо ставится прямой вопрос: «допустимо ли за счет нищего государства проводить сомнительные социальные эксперименты?» . Про «нищее» российское государство и по многочисленные эксперименты можно говорить предметно в других статьях. Сейчас лишь нужно подчеркнуть, что вновь и вновь отрицается идея формирования административного судопроизводства и административных судов из-за нехватки финансов, «плохих дорог в России», не обеспечивающих доступности правосудия для «простых граждан». Здесь же нужно добавить, что в научных трудах постоянно повторяются одни и те же аргументы «против» учреждения в России административных судов.

В научных трудах, посвященных проблемам правосудия по гражданским делам, данный вид судопроизводства определяется как «деятельность суда общей юрисдикции или арбитражного суда по рассмотрению и разрешению дел, отнесенных к их компетенции гражданским процессуальным или арбитражным процессуальным законодательством, которое устанавливает и сам порядок судопроизводства» . Таким образом, во-первых, очевидно, к гражданским делам автоматически тогда относятся и «дела, возникающие из публичных правоотношений»; а, во-вторых, только гражданское и арбитражное процессуальное законодательство относит данные дела к компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Именно здесь можно поставить вопрос: а соответствуют ли такие правовые положения конституционно-правовой норме о формах осуществления судебной власти в России и о самом предназначении административного судопроизводства? Не создаются ли такими нормативными констатациями предпосылки для ограничения доступа к правосудию и за защитой нарушенных прав и свобод граждан, законных интересов юридических лиц? А где же тогда местонахождение административного процессуального законодательства, административного права, административной практики, административно-правовых споров? Каким образом можно обосновать принадлежность негативных результатов действия норм административного права к компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Говорят, что такие нормы устанавливают ГПК РФ и АПК РФ. Но ведь эти кодексы появились в процессе законотворческой деятельности в условиях соответствующей концепции и господствовавших в те годы правовой идеологии в формировании процессуального законодательства. Времена меняются – изменяться должно и процессуальное законодательство. Здесь вполне уместно согласиться с мнением П.П. Серкова, который пишет, что «полномочия на рассмотрение административных дел разделены между судами общей юрисдикции и арбитражными судами главным образом с помощью норм АПК РФ, то есть законодательного акта, кодифицированного в качестве своеобразного аналога ГПК РФ с учетом специфики экономических споров» . При этом П.П. Серков весьма критически оценивает ситуацию, когда подведомственность арбитражных судов по административным делам определяется законодателем, в частности, в ч. 1 ст. 29 АПК РФ путем введения в оборот такого понятия, как «экономический спор, возникающий из административных и иных публичных правоотношений»; при этом, как подчеркивает автор, в законе не указываются «ни одного правового признака, позволяющего определить, когда такой спор имеет место» .

Учеными отмечается, что «из «буквы» и «духа» ст. 46 Конституции РФ, а также из правовых позиций, неоднократно высказывавшихся Конституционным Судом РФ, вытекает, что в суд можно обратиться за разрешением любого спора, затрагивающего права и интересы гражданина либо иного субъекта российского права, в том числе и спора, вытекающего из публичных правоотношений» . Здесь сразу же возникает вопрос: а что же в этом случае должен был утверждать Конституционный Суд России? Что у нас в стране нет гарантий рассмотрения судом возникающих правовых споров, в том числе и между гражданами и административными органами и их должностными лицами? Конституционный Суд РФ всегда будет констатировать наличие правовых возможностей и правовых механизмов для оспаривания в суде действий (бездействия) органов исполнительной власти и их должностных лиц. По-другому и невозможно представить ответы на данные вопросы. Однако остается открытым вопрос: совпадает ли административное судопроизводство по всем своим признакам, назначению, принципам осуществления известным стандартам гражданского процессуального и арбитражного процессуального правосудия? Думается, весьма сложно будет положительно отвечать на данный вопрос, учитывая конституционно-правовой смысл нормы об административном правосудии.

См., например: Судебная статистика за 2001 г. //Рос. юстиция. 2002. № 8. С. 69-70.

См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации /Под общ. ред. В.Д. Карповича. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Юрайт-М; Новая правовая культура, 2002. С. 887-888.

См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 2012. — № 2. – С. 30-33; № 10. – С. 27-29.

См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 2011. — № 4. – С. 30-33; С. 36-37; Там же. – 2011. — № 8. – С. 17-20.

Верховный Суд Российской Федерации является высшим судебным органом по гражданским делам, разрешению экономических споров, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам, образованным в соответствии с федеральным конституционным законом, осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью этих судов и дает разъяснения по вопросам судебной практики.

Комментарий к Статье 126 Конституции РФ

Конституция определяет компетенцию Верховного Суда РФ в самой общей форме. Детально его полномочия, порядок образования и деятельности должны быть установлены федеральным конституционным законом (ч. 3 ст. 128 Конституции), однако до настоящего времени такой специальный закон не принят. Лишь отдельные нормы, посвященные Верховному Суду, содержатся в Законах о судебной системе РФ (ст. 19), о военных судах и определяют его полномочия по рассмотрению дел, подсудных военным судам (ст. 9), а также устанавливает полномочия, порядок образования и деятельности Военной коллегии в составе Верховного Суда (ст. 10-12).

Основной же комплекс норм, относящийся к деятельности Верховного Суда, содержится в гл. 5 (ст. 52-68) Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР". Однако руководствоваться данными нормами достаточно сложно, поскольку во многих своих положениях они не согласуются с другими законодательными актами, в частности с названными федеральными конституционными законами, Законом о статусе судей, ГПК и УПК . Соответственно, уяснение смысла названного Закона РСФСР требует сопоставления его содержания с положениями других федеральных законов, относящимися не только к структуре, месту и роли Верховного Суда, но и к установлению компетенции судов общей юрисдикции, систему которых он возглавляет.

Компетенцию судов общей юрисдикции Конституция непосредственно не определяет, она лишь указывает на дела, подсудные этим судам, что подразумевает наличие федерального закона, относящего к их ведению определенные категории судебных дел. При этом соответствующий термин в его сопоставлении с устоявшимся в процессуальной науке понятийным аппаратом употребляется в данном случае в значении судебной подведомственности, определяющей разграничение компетенции между отдельными звеньями судебной власти (см. комментарий к ч. 1 ст. 47). Указание в комментируемой статье на гражданские, административные и уголовные дела, отнесенные к ведению судов общей юрисдикции, а также на полномочия Верховного Суда по осуществлению судебного надзора за деятельностью этих судов и даче разъяснений по вопросам судебной практики, предопределяет структуру данного высшего судебного органа.

Так, в составе Верховного Суда имеются Судебная коллегия по гражданским делам, Судебная коллегия по уголовным делам и Военная коллегия. В пределах своих полномочий названные коллегии рассматривают дела в качестве суда первой инстанции, в кассационном порядке, в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам. При этом само название двух первых судебных коллегий указывает на их специализацию, а Военная коллегия, являющаяся вышестоящей судебной инстанцией для военных судов страны, осуществляющих судебную власть в Вооруженных Силах РФ, рассматривает в зависимости от специфики спорных правоотношений с участием военнослужащих гражданские, административные и уголовные дела.

В настоящее время в Верховном Суде нет судебной коллегии по административным делам, однако структура Судебной коллегии по гражданским делам учитывает соответствующую компетенцию судов общей юрисдикции. В ней наряду с судебными составами по гражданским делам, по трудовым и социальным делам действует и специализированный судебный состав по административным делам.

В компетенцию судов общей юрисдикции входит также рассмотрение некоторых вопросов, не относящихся непосредственно по совокупности характеризующих признаков к категориям гражданских, административных или уголовных дел. В частности, Верховный Суд участвует в процедуре отрешения от должности Президента РФ, подтверждая выдвинутое против него Государственной Думой обвинение в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления заключением о наличии в действиях главы государства признаков преступления (см. комментарий к ст. 93).

Судебная коллегия по гражданским делам действует в качестве суда первой инстанции лишь по делам, отнесенным к подсудности Верховного Суда федеральным законом. В частности, в таком качестве она рассматривает дела об оспаривании нормативных и ненормативных актов Президента и Правительства РФ, нормативных актов федеральных органов государственной власти, об оспаривании постановлений о приостановлении или прекращении полномочий судей либо о прекращении их отставки, о приостановлении деятельности или ликвидации политических партий, об оспаривании решений ЦИК РФ, о ее расформировании (ст. 27 ГПК).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда рассматривает уголовные дела в качестве суда первой инстанции лишь в отношении члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы и судьи федерального суда при наличии их ходатайства (ч. 4 ст. 31, ст. 452 УПК). При отсутствии такого волеизъявления уголовные дела в отношении указанных лиц рассматриваются по общим правилам подсудности другими судами общей юрисдикции.

Военная коллегия Верховного Суда при определении своей компетенции в качестве суда первой инстанции руководствуется теми же нормами ГПК и УПК, а также ч. 3 ст. 9 Закона о военных судах в ее взаимосвязи со ст. 7 названного Закона. Согласно установленным в них правилам она рассматривает дела об оспаривании нормативных и ненормативных актов Президента и Правительства РФ, нормативных актов федеральных органов исполнительной власти, касающихся прав и свобод и охраняемых законом интересов военнослужащих и граждан, проходящих военные сборы. Военная коллегия Верховного Суда в первой инстанции рассматривает уголовные дела о преступлениях, в совершении которых обвиняется судья военного суда, если им заявлено соответствующее ходатайство, а также дела о преступлениях особой сложности или особого общественного значения, относящиеся к подсудности военных судов, которые она вправе принять к своему производству при наличии ходатайства обвиняемого.

В соответствии с прежним законодательством решения, приговоры и определения Верховного Суда, принятые в первой инстанции, вступали в законную силу немедленно и не могли быть обжалованы в суд второй инстанции. Однако применительно к уголовному судопроизводству такое ограничение права на обжалование постановления суда первой инстанции Конституционным Судом РФ было признано не соответствующим Конституции (Постановление от 06.07.1998 N 21-П "По делу о проверке конституционности части пятой статьи 325 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Шаглия"*(1181)). В настоящее время структура Верховного Суда предусматривает специальную Кассационную коллегию, в которую могут быть обжалованы не вступившие в законную силу постановления Судебной коллегии по гражданским делам, Судебной коллегии по уголовным делам и Военной коллегии, принятые ими в первой инстанции.

Выступая в роли суда первой инстанции, Верховный Суд непосредственно не осуществляет судебный надзор за деятельностью других судов общей юрисдикции, однако принимаемые им в таком порядке постановления имеют большое значение для обеспечения единства судебной практики, повышения эффективности правосудия в стране. Оно обусловлено тем, что другие суды часто используют сформулированные в постановлениях Верховного Суда правовые позиции в качестве образца для разрешения типовых дел. Кроме того, проверяя подзаконные нормативные акты федерального уровня на предмет соответствия закону, Верховный Суд вносит значительный вклад в упорядочение нормативной базы, используемой судами при разрешении дел, что положительно влияет на качество судебной деятельности.

Функцию судебного надзора названные коллегии Верховного Суда непосредственно исполняют, когда они действуют: в качестве суда второй инстанции, проверяя в кассационном порядке не вступившие в законную силу постановления судов областного и соответствующего им уровня в субъектах Федерации, окружных (флотских) военных судов; в качестве суда надзорной инстанции, проверяя вступившие в законную силу постановления этих и других судов общей юрисдикции. Надзорной судебной инстанцией, проверяющей правильность вступивших в законную силу постановлений всех судов общей юрисдикции, является также Президиум Верховного Суда, в состав которого (всего 13 судей) входят председатель этого суда и его заместители по должности, а также другие судьи.

Учитывает структура высшего судебного органа по делам, отнесенным к ведению судов общей юрисдикции, наличие у него конституционного полномочия по даче разъяснений по вопросам судебной практики. Соответствующая деятельность предполагает постоянную работу по изучению и обобщению судебной практики и судебной статистики. С учетом своей специализации ее выполняют все судебные коллегии Верховного Суда.

Важную роль на этом направлении играет Пленум ВС РФ, который действует в составе председателя этого суда, его заместителей и всех остальных судей Верховного Суда РФ. Не разрешая конкретных дел, Пленум рассматривает материалы изучения и обобщения судебной практики и с учетом этого дает разъяснения по вопросам применения законодательства в судебной практике, которые оформляются его постановлением. Иногда по вопросам, возникающим одновременно в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, практикуется принятие совместных постановлений с Пленумом ВАС РФ. Примером такой совместной работы является постановление Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 01.07.1996 N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

Значение разъяснений, содержащихся в постановлениях Пленума ВС РФ, для обеспечения правильного применения судами законодательства, единства судебной практики на территории всей страны, повышения эффективности судебной защиты прав очень велико. Принятию таких постановлений всегда предшествует большая аналитическая работа, к обсуждению их проектов привлекаются не только судьи, но и представители других юридических профессий, ученые-правоведы. Принимаются они как по вопросам применения законодательства при рассмотрении отдельных категорий дел, так и по самым общим вопросам судебной практики. К числу первых относятся, например, постановления от 20.04.2006 N 8 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел об установлении усыновления (удочерения) детей", от 26.04.2007 N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака". Примером постановлений самого общего характера являются постановления от 31.10.1995 N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" и от 10.10.2003 N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации".

Вопрос о правовой природе постановления Пленума ВС РФ, как часть общей дискуссии о соотношении судебной практики с правотворчеством, остается спорным на протяжении длительного времени. Ведущиеся в литературе споры по этой проблеме значительно оживились после принятия Конституции 1993 г., причем все большее число правоведов на основе объективной оценки признаков, присущих постановлениям Пленума ВС РФ, склоняются к тому, что они являются источником права, поскольку: "а) приняты уполномоченным на то органом Российского государства; б) содержат именно нормы права, выраженные в абстрактной форме, адресованные неограниченному числу лиц, подпадающих под их действие; в) рассчитаны на многократное применение". Указывается и на такой признак постановлений Пленума ВС РФ, как соблюдение требования об обязательности их официального опубликования*(1182).

Вместе с тем значительное число участников продолжающейся до настоящего времени дискуссии, получив в качестве дополнительного аргумента тезис о разделении властей в связи с конституционным закреплением соответствующего принципа, отстаивают официальную доктрину, господствовавшую в теории права до последнего времени, согласно которой судебная практика, в том числе нашедшая выражение в постановлениях Пленума ВС РФ, представляет собой не правотворческую, а лишь правоприменительную (правотолковательную) деятельность*(1183). "Никакие судебные акты, включая Постановления Пленума Верховного Суда РФ, не являются нормативными правовыми актами. Суд - носитель государственной власти, компетенция которого состоит в применении права, а не в создании правовых норм"*(1184). Соответственно, по этой логике акты органов судебной власти не могут претендовать на роль формально-юридических источников права.

Некоторые авторы утверждают, что в постановлениях Пленумов высшие суды страны лишь доводят до нижестоящих судов выявленную ими волю законодателя, а последние вправе не воспользоваться соответствующими указаниями, поскольку они носят рекомендательный характер и не являются для них обязательными. Если они и исполняются судами, то лишь в силу их интерпретационного авторитета, поскольку исходят от наиболее компетентного и авторитетного органа*(1185). Однако точка зрения о необязательности постановлений Пленумов ВС РФ вступает в явное противоречие с законодательством и судебной практикой.

Сформулированные в постановлениях Пленума ВС РФ правоположения (правовые позиции) применяются судами не только в силу авторитета этого высшего судебного органа страны, но и потому, что в соответствии с комментируемой статьей он наделен полномочиями по осуществлению судебного надзора за деятельностью ниже стоящих судов и даче разъяснений по вопросам судебной практики. Данные конституционные правомочия порождают обязанность всех других судов следовать этим разъяснениям, иное бы просто лишало смысла соответствующие положения Конституции. Этот тезис подтверждается и иными нормами законодательства.

Так, в Законе РСФСР "О судоустройстве РСФСР" (ст. 58) разъяснения Пленума ВС РФ по вопросам применения законодательства названы руководящими для судов, что подразумевает их обязательность при разрешении судом конкретного дела. В качестве обязательных они рассматриваются и в судебной практике, их игнорирование обычно приводит к пересмотру соответствующего судебного акта вышестоящим судом. Аналогичное значение разъяснениям по вопросам судебной практики высшего судебного органа страны, но содержащееся в постановлениях Пленума ВАС РФ, придается и в судопроизводстве, осуществляемом арбитражными судами. При этом Закон об арбитражных судах прямо указывает на обязательность для арбитражных судов постановлений Пленума ВАС РФ, в том числе и по вопросам разъяснения судебной практики (ст. 13). Ссылки на них согласно ч. 4 ст. 170 АПК РФ могут содержаться в мотивировочной части судебного решения. Совершенно очевидно, что значение постановлений Пленумов двух высших судебных органов страны для практики возглавляемых ими судов должно быть одинаковым, поскольку оба они по отношению к соответствующим судам наделены одинаковыми конституционными полномочиями по осуществлению судебного надзора и даче разъяснений по вопросам судебной практики.

Обязательность для судов постановлений Пленума ВС РФ не противоречит принципам независимости и самостоятельности судей при осуществлении ими правосудия. При рассмотрении и разрешении судебных дел они обязаны применять нормативные положения правильно, обеспечивая равную защиту прав и свобод на территории всей страны. На достижение этих целей и направлены названные конституционные полномочия высших судебных органов страны. Независимость и самостоятельность судебной власти не предполагает, что судьи при осуществлении правосудия могут полагаться лишь на свое усмотрение, напротив, они должны прежде всего действовать адекватно выявленной воле законодателя, которая находит выражение в федеральных законах и основанных на них подзаконных актах. На подчинение судей при осуществлении правосудия по гражданским делам Конституции и федеральному закону прямо указывается в ст. 120 Конституции.

Однако для следования предписаниям закона в судебной правоприменительной деятельности недостаточно самого факта существования законодательной нормы, регулирующей соответствующие отношения. Необходимо также, чтобы судья правильно ее истолковал, т.е. уяснил действительный смысл содержания применяемой нормы. Причем сам процесс толкования настолько сложен, что нередко выявленный по его итогам действительный смысл содержания правовой нормы не совпадает с ее буквальным смыслом. Не случайно на Конституционный Суд при принятии решения по делу о проверке конституционности нормативного акта возлагается обязанность оценивать как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (ст. 74 Закона о Конституционном Суде РФ). К этому следует добавить наличие пробелов в законодательном регулировании, дефектность некоторых законов, что не освобождает суд от обязанности правильно рассмотреть и разрешить конкретное дело, т.е. в соответствии с требованиями права.

Верховный Суд РФ в постановлениях Пленумов в соответствии со своими конституционными полномочиями дает разъяснение по вопросам судебной практики, т.е. осуществляет официальное толкование нормативных актов, применяемых судами при осуществлении правосудия. Цель такого толкования состоит в обеспечении точного и единообразного понимания и одинакового применения норм права при рассмотрении и разрешении судебных дел всеми судами общей юрисдикции. Очень часто в результате такого толкования формулируются правоположения (правовые позиции), которые содержат нормы, отсутствующие в самом законе. Игнорирование правоположений, сформулированных в постановлениях Пленума ВС РФ, порождает санкции, которые выражаются в неблагоприятных последствиях для нарушителей.

К примеру, в п. 4 постановления Пленума ВС РФ от 20.11.2003 N 17 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел по трудовым спорам с участием акционерных обществ, иных хозяйственных товариществ и обществ" сформулировано положение о недопустимости в качестве меры по обеспечению иска при рассмотрении названных дел приостанавливать действие оспариваемого решения об освобождении истца от работы и возлагать на ответчика и иных лиц обязанность не чинить препятствий истцу в исполнении своих прежних обязанностей. Сам способ изложения приведенного пункта показывает, что речь в нем идет не о рекомендациях, а о специальных императивных правилах процессуального поведения в соответствующей типовой ситуации, причем не только для судов, но и для всех иных субъектов судопроизводства. Если кем-либо из ординарных участников процесса по таким делам будет заявлено ходатайство о принятии соответствующих обеспечительных мер, суд обязан оставить это заявление без удовлетворения. В случае же его удовлетворения определение суда об обеспечении иска будет отменено вышестоящим судом как незаконное. То обстоятельство, что данные специальные нормы, отсутствующие в законе, появились в результате толкования (интерпретации) ряда законодательных норм процессуального и материального характера, не отменяет их относительно самостоятельной роли в механизме правового регулирования.

Следует заметить, что позиция некоторых авторов, зарекомендовавших себя как противников идеи правотворческих функций судебных органов, не остается неизменной. К примеру, С.К. Загайнова, мнение которой о рекомендательном характере постановлений Пленума ВС РФ приведено, поскольку является в литературе одним из наиболее аргументированных и нашедших немало сторонников, в последующем значительно скорректировала свою позицию. По существу, она отказалась от тезиса об их необязательности, поскольку с оговорками, но признает за судебной практикой высших судебных инстанций роль источника права*(1186). Такое изменение позиции продиктовано объективной реальностью, поскольку усиление правотворческих функций судебной практики характерно не только для России, оно наблюдается во всех странах романо-германской правовой семьи*(1187).

Создавая новые нормы права, Верховный Суд РФ действует не как законодатель, а в рамках осуществления судебной власти, опираясь на действующие законодательные нормы. По сути, его деятельность является правоприменительной, подзаконной, однако при ее осуществлении он сталкивается с пробелами в законодательном регулировании и с такими законодательными актами, которые не вписываются в действующую нормативную систему в связи с их дефектностью. В результате применительно к той или иной категории судебных дел обнаруживается разрыв в действующей системе права, нарушающий общую упорядоченность определенной группы общественных отношений. Посредством введения в механизм правового регулирования соответствующих правоположений Верховный Суд РФ восстанавливает нарушенную нормативную связь, при этом он обязан действовать строго в рамках права, основу которого составляют законодательные нормы в их иерархической взаимосвязи, предполагающей верховенство закона и высшую юридическую силу Конституции. Такая деятельность не противоречит принципу разделения властей, как не противоречит ему и деятельность органов исполнительной власти по принятию подзаконных нормативных актов*(1188).

При осуществлении правосудия судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону, однако при этом они обязаны применять соответствующие нормы правильно, обеспечивая равную защиту прав и свобод на территории всей страны. На достижение этих целей и направлены названные конституционные полномочия Верховного Суда.

Постановления Пленума ВС РФ в обязательном порядке публикуются в издаваемом им Бюллетене Верховного Суда. Учитывая их большое значение для обеспечения правильного применения законодательства и единства судебной практики, для повышения эффективности судопроизводства, соответствующая публикация осуществляется также в "Российской газете".

Президиум ВС РФ, являясь судебным органом по рассмотрению дел в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам, так же как и Пленум, вносит значительный вклад в выполнение полномочия по даче разъяснений по вопросам судебной практики. Для этого он рассматривает материалы изучения и обобщения судебной практики, принимает решения о формах доведения до сведения судов результатов соответствующих обобщений. Они могут оформляться в виде обзоров, ответов на вопросы судов, которые публикуются в Бюллетене Верховного Суда и ежеквартальном обзоре законодательства и судебной практики.

В целях разъяснения судебной практики в этих же печатных изданиях публикуются постановления Верховного Суда по типовым делам, разрешение которых вызывает трудности у судов. Часто для публикации берутся и постановления судов областного и соответствующего им уровня в субъекте Федерации, если они представляют интерес с точки зрения обеспечения единства судебной практики.

На основе отраслевого критерия в юридической литературе традиционно выделяют гражданско-правовую, уголовную, административную, материальную и дисциплинарную ответственность.

Рассмотрим виды юридической ответственности в таблице:

Уголовная ответственность применяется за совершение преступлений, т.е. общественно опасных деяний, запрещенных нормами уголовного права, основным источником которых является Уголовный кодекс Российской Федерации. Поэтому уголовная ответственность -- наиболее суровый вид юридической ответственности.

Согласно УК РФ (ст. 44) уголовными наказаниями являются: штраф; лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью; лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград; обязательные работы; исправительные работы; ограничение по военной службе; конфискация имущества; ограничение свободы; арест; содержание в дисциплинарной воинской части; лишение свободы на определенный срок; пожизненное лишение свободы; смертная казнь - исключительная мера наказания, впредь до ее отмены, как записано в ч. 2 ст. 20 Конституции РФ. Уголовная ответственность может быть применена единственным государственным opганом -- судом, который, вынося обвинительный приговор, определяет в нем и меру уголовного наказания.

Например: Сожитель некой гражданки Петровой, из ревности, находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес ей легкие телесные повреждения, которые впоследствии понесли ей кратковременное расстройство здоровья. Сожителю грозит арест или исправительные работы по статье 115 УК РФ Умышленное причинение легкого вреда здоровью.

Административная ответственность имеет своим основанием состав административного проступка (правонарушения). Основным источником норм административного права, в санкциях которых предусматриваются меры государственного воздействия, применяемые к лицам, виновным в совершении административных проступков, является Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях.

К видам административных наказаний относятся: предупреждение, штраф, возмездное изъятие предмета, явившегося орудием совершения или непосредственным объектом административного правонарушения, конфискация определенных предметов, временное лишение специального права, предоставленного данному гражданину (права управления транспортными средствами, права охоты, права на эксплуатацию радиоэлектронных средств или высокочастотных устройств), исправительные работы, административный арест, административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства.

Например: Продавец магазина одежды заверил покупателя Иванова К.В. в том, что кроссовки, которые Иванов К.В. решил приобрести - прочные и качественные, хотя на самом деле кроссовки были с браком. Продавец ввел в заблуждение Сидорова относительно потребительских свойств, качества товара и подлежит административной ответственности по ст. 14.7 КоАП РФ «Обман потребителей».

Гражданско-правовая ответственность наступает за нарушения обязательств, вытекающих из договора, а также за причинение имущественного внедоговорного ущерба. Этот вид ответственности часто выражается в применении так называемых правовосстановительных санкций, предусматривающих возмещение причиненного имущественного ущерба, например, причиненного источником повышенной опасности, причем в этом случае, как исключение из общего правила, ответственность наступает даже при отсутствии вины владельца этого источника (например, автомобиля). Законом предусматривается и такая мера, как восстановление нарушенного права, а также возможность взыскания с виновного в нарушении договорных обязательств неустойки в виде штрафа или пени (например, при нарушении сроков внесения квартплаты).

Например: Карпова Р.О. без уважительной причины не производила оплату жилищно-коммунальных услуг в течение нескольких лет, ей будет начислена пеня.

Дисциплинарная ответственность применяется за совершение дисциплинарного проступка - виновное и противоправное поведение лица, допустившего нарушение трудовой, служебной, воинской дисциплины. В отличие от административной ответственности она налагается должностным лицом, которому правонарушитель подчинен по службе. Мерами дисциплинарного взыскания являются замечание, выговор, строгий выговор, временный перевод на нижеоплачиваемую работу и увольнение по соответствующим основаниям. Ответственность за совершенные дисциплинарные проступки определяется нормами трудового права.

Выделяя в теории права различные виды юридической ответственности, юристы-теоретики также соизмеряют эти виды ответственности с разнородными правонарушениями: преступлениями и проступками. Следовательно, суммируя все вышесказанное, можно определить, что юридическая ответственность - это установленные законом меры воздействия на правонарушителя, содержащие для него неблагоприятные последствия, применяемые государственными органами в порядке, также установленном государством.

Например: Сидорова О. П в течение трех дней не являлась на работу без уважительной причины. Согласно ст. 192 Трудового кодекса работодатель Сидоровой О.П. имеет право за совершение дисциплинарного проступка применить следующие дисциплинарные взыскания по отношению к ней: замечание; выговор; увольнение по соответствующим основаниям.

Указанные отрасли имеют как отличия, так и сходства, но последних гораздо меньше. Многие люди, не имеющие какого-либо отношения к юриспруденции, часто отождествляют два этих понятия. По сути, они регулируют отношения в связи с правонарушениями лиц. Конечно, преступление является более серьезным правонарушением, нежели административное. Не все составы преступлений имеют отражение в нормах обеих отраслей.

Так, уголовное и административное право пересекаются, например, в таких составах, как нарушение правил дорожного движения. В первом случае обязательными должны быть тяжкий вред здоровью или смерть лица, в последнем - сам факт нарушения, даже если не было никаких последствий, карается, как правило, административным штрафом или лишением права управлять машиной. Уголовное право регламентирует отношения в связи с совершением или подготовкой преступного акта. Административное же - в связи с совершением правонарушения, имеющего значительно меньший уровень опасности для общества и личности.

В плане регулирования отношений уголовное и административное право имеют свои собственные сферы действия, которые порой взаимодействуют. При этом ни одно из них не является альтернативой друг другу. У них абсолютно разный состав участников, методов, средств, принципов, а также последствий, которые наступают в связи с применением тех или иных норм. И уголовное, и административное право не только устанавливают те или иные правила, которым должны следовать все - и граждане, и организации -но и реагируют на их неисполнение или несоблюдение.

Сходства и различия уголовного и административного права

Соотношение этих отраслей права в рассматриваемом контексте можно проследить на следующем примере. Например, в результате ДТП пассажиру причинен вред здоровью. Никаких объективных признаков, свидетельствующих о наступлении тяжкого вреда здоровью, не выявлено, поэтому начинается производство по административному делу. Но до истечения 7-дневного срока, принятого условным при наступлении более тяжких последствий, пострадавший умирает. В этом случае возбуждается уголовное дело, а все полномочия вместе с материалами административного дела передаются следователю. При этом важным является вопрос о преюсдиции. Этот термин означает, что обстоятельства, установленные в рамках одного производства, признается доказанными в рамках другого. Так, административная преюдиция действует и в уголовном праве. Например, в рассмотренном выше случае факт нетрезвого состояния виновника ДТП будет признан и по уголовному делу. Эти же отрасли пересекаются и в некоторых экономических, а также налоговых преступлениях.

Общей чертой уголовного и административного права является то, что, во-первых, в каждой из отраслей участником отношений выступает государство в лице правоохранительных органов, а, во-вторых, принятые ими решения являются обязательными для иных лиц, также вовлеченных в такие отношения. Следующим сходством двух отраслей является то, что обе они имеют один тип источника - кодифицированные акты в виде кодексов, принятых федеральными законами.

Одним из отличий административного права от уголовного является то, что первому к ответственности может быть привлечено юридическое лицо, в последнем же - только физическое, поскольку ему присущ принцип индивидуальной ответственности за деяния. Также отличаются и их последствия. Например, в рамках уголовных отношений лицо получает судимость, которая погашается спустя определенное время. В административном - лицо считается лишь привлеченным к ответственности без каких-либо последствий в течение 1 года. Уголовное и административное право в плане дифференциации правонарушений отличаются кардинально. Преступления бывают четырех уровней и различаются по максимальным санкциям, а правонарушения такой вариации не имеют вовсе.

Еще одним сходством двух указанных отраслей права является то, что каждое из них предусматривает неотвратимость наступления негативных последствий для нарушителей. Например, нельзя безосновательно прекратить производство или освободить лицо от ответственности.

Соотношение административного, уголовного и гражданского права

Гражданское право отличается от первых двух тем, что здесь субъекты равноправны, при этом административные методы не применяются. Рассмотрим это на примере. Между коммерческой компанией и местным самоуправлением заключен договор поставки. Если компания не выполняет свои требования, то местные государственные чиновники не вправе включить административный ресурс, поскольку их отношения построены на договоре, в котором обе стороны равны. В отличие от административного и уголовного, в гражданском праве нет места каким-либо проявлением государственного принуждения, не считая вопросов исполнения решения судов, которые, по сути, являются уже прерогативой исполнительного производства.

Рассмотрим пример, в котором проявляются все виды отношений. Между коммерческой компанией и государственным органом заключен контракт (гражданские правоотношения). В ходе его исполнения возникли противоречия, приведшие стороны в суд (гражданские отношения). В рамках судебного заседания представитель коммерческой структуры нарушил порядок судебного заседания, в результате чего был привлечен судьей к административной ответственности (административные отношения). Или, например, со стороны того же представителя совершены действия по фальсификации доказательств, что станет уже предметом уголовного разбирательства. Административное и уголовное право в этом случае находятся с одной стороны весов, если возникнет вопрос о сравнении указанных трех отраслей, хотя и призваны регулировать совсем разные правоотношения.

В целом, административное, уголовное и гражданское право преследуют одну цель - урегулировать те или иные отношения. Именно поэтому каждая отрасль наделена набором инструментов и средств, способных повлиять на такого рода отношения.

Еще одним весьма сложным, но распространенным примером отношений административного, уголовного и гражданского права является следующая ситуация. Один человек берет у другого деньги в качестве займа, при этом оформляется соответствующий договор. Приходит срок возврата денег, но заемщик долг не возвращает. Возникает коллизия: привлекать его за мошенничество, или все же эти отношения находятся в рамках гражданского права. Конечно, никто не будет устанавливать мотивы такого поведения, если нет заявления от потерпевшего. Практика показывает, что в таких случаях представители полиции отказывают в возбуждении дела, поскольку отсутствует состав преступления, а ссылка идет на гражданские отношения. При этом неофициально поясняется, что если бы количество таких займодавцев было несколько, то налицо было бы мошенничество. Такая позиция не вполне понятна, тем более она не решает существующей коллизии. Уголовное право начинает действовать тогда, когда будет доказано изначальное намерение не отдавать деньги, но важно, в рамках какого производства такой факт можно установить. Это вопросы, на которых нет однозначных ответов. Помочь в этом может только разбор конкретной ситуации.