Главная » Управление » В работе о сущности правосознания ильин сформулировал. О сущности правосознания

В работе о сущности правосознания ильин сформулировал. О сущности правосознания

Человеку невозможно не иметь правосознания; его имеет каждый, кто сознает, что кроме него на свете есть другие люди. Человек имеет правосознание независимо от того, знает он об этом или не знает, дорожит этим достоянием или относится к нему с пренебрежением. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его руководством; мало того, жить – значит для человека жить правосознанием, в его функции и в его терминах: ибо оно остается всегда одною из великих и необходимых форм человеческой жизни. Оно живет в душе и тогда, когда еще отсутствует положительное право, когда нет еще ни «закона», ни «обычая», когда никакой «авторитет» еще не высказался о «правом», верном поведении. Наивное, полусознательное, непосредственное убеждение в том, что не все внешние деяния людей одинаково допустимы и «верны», что есть совсем «невыносимые» поступки и есть «справедливые» исходы и решения, – это убеждение, еще не знающее о различии «права» и «морали», лежит в основании всякого «закона» и «обычая» и генетически предшествует всякому правотворчеству. И даже в тех случаях, когда содержание обычая и закона определяется своекорыстным интересом сильного, когда право является несправедливым или «дурным» правом, – в основании его лежит все то же непосредственное убеждение в необходимости и возможности отличить «верное» и «допустимое» поведение от «неверного» и «недопустимого» и регулировать жизнь людей на основании этого общеобязательного критерия.

В этом обнаруживается своеобразная трагикомедия правовой жизни: уродливое, извращенное правосознание остается правосознанием, но извращает свое содержание; оно обращается к идее права, но берет от нее лишь схему , пользуется ею по-своему, злоупотребляет ею и наполняет ее недостойным, извращенным содержанием; возникает неправое право , которое, однако, именуется «правом» и выдается за право, компрометируя в сознании людей самую идею и подрывая веру в нее.

Эта трагикомедия характерна не только для правотворчества; это есть трагикомедия всей духовной жизни человека. Каждый из людей имеет в своем замкнутом, индивидуальном внутреннем опыте единственную среду, связующую его с вершинами духа – с истиною, добром, красотою, откровением и правом, – и единственный источник для их познания и для суждения о них; каждый знает об этих предметах лишь то, что он самостоятельно и подлинно испытал и творчески проверил. И вот, люди постоянно забывают об этих основных условиях духовного делания: не ищут подлинности в опыте и предметности в исследовании, но основываются на личной склонности и довольствуются субъективным мнением. И в результате этого слагается недостойное и комическое зрелище: люди судят о важнейшем и верховном, не зная того, о чем судят; каждый претендует и посягает, не имея на то основания; сверхличная очевидность подменяется личною уверенностью; возникает бесконечное множество разногласий, ум блуждает, колеблется и приходит к бесплодному «субъективизму» и беспочвенному «релятивизму». Утрачивается вера в возможность истинного знания, в единство добра, в объективную ценность красоты, в возможность подлинного откровения, в справедливое, духовно верное право, а вместе с этим неизбежно гаснет и воля к обретению верного пути к познанию и осуществление этих верховных содержаний. Личный интерес остается единственным руководителем, и жизнь незаметно вырождается.

Эту объективность предметного содержания применительно к праву можно описать так, что во внешнем отношении человека к человеку есть некая единая и объективная правота , которую можно познать только через внутренний опыт , через подлинное, предметное испытание и раскрытие естественного права . Переживание естественного права присуще каждому человеку, но у большинства оно остается смутным, неуверенным и неосознанным «правовым чувством», как бы «инстинктом правоты» или в лучшем случае «интуицией правоты». Осознать содержание этого естественного права и раскрыть его значит положить начало зрелому естественному правосознанию , сделать его предметом воли и оправданного аффекта, т. е. превратить эту единую и объективную правоту в любимую и желанную цель жизни, – значит развить и осуществить в себе естественное правосознание.

Именно естественное правосознание как предмет знания о «самóм», «настоящем», едином праве должно лежать в основании всякого суждения о «праве» и всякого правового и судебного решения, а потому и в основании тех «законов», которые устанавливаются в различных общинах и государствах уполномоченными людьми под названием «положительного права». Чем развитее, зрелее и глубже естественное правосознание, тем совершеннее будет в таком случае и «положительное право», и руководимая им внешняя жизнь людей; и обратно: смутность, сбивчивость, непредметность и слабость естественного правосознания будут создавать «непредметное», т. е. дурное, неверное, несправедливое, не соответствующее своему прообразу «положительное право». Тогда «право», единое и верное по своей идее, раздваивается и вступает в своеобразное внутреннее разноречие с самим собою: естественное правосознание утверждает не то, о чем говорит знание положительного права, и в результате этого душа приобретает два различных правосознания, ибо наряду с естественным возникает правосознание положительное , не совпадающее с ним по содержанию. Такое раздвоение права, такое разноречие правосознании свидетельствует, конечно, о духовной неудаче, постигающей человека: ему не удается – по отсутствию воли или по недостатку умения – осознать содержание естественной правоты и положить его в незыблемое основание всякого суждения о «положительном» праве; но так как умение всегда зависит от сердца, которое любит, и от воли, которая выковывает и воспитывает умение, то вся эта великая духовная неудача в деле правотворчества покоится на всеобщем, исторически устойчивом очерствении сердец и недостатке воли к правому праву .

Отсюда уже ясно, что нормальное правосознание ведет не раздвоенную, а единую и целостную жизнь, и если оно видит перед собою исторически данное раздвоение права, то оно целиком обращается к борьбе за единое, правое право и за восстановление своего внутреннего, предметного духовного единства. При этом оно в качестве духовно верного и целостного отношения души к Праву не сводится к «сознанию» и «познанию», но живет всегда в виде пробуждаемой сердцем и совестью воли к совершенству, справедливости и праву. Нормальное правосознание знает свой предмет; оно есть знающая воля к праву, признающая его в его объективном значении и обязательности, и признающая его потому, что она признает его цель . Поэтому нормальное правосознание есть прежде всего воля к цели права, а потому и воля к праву; а отсюда проистекает для него и необходимость знать право и необходимость жизненно осуществлять его, т. е. бороться за право . Только в этом целостном виде правосознание является нормальным правосознанием и становится благородной и непреклонной силой, питающейся жизнью духа и, в свою очередь, определяющей и воспитывающей его жизнь на земле.

Нормальное правосознание можно изобразить как особый способ жизни, которым живет душа, предметно и верно переживающая право в его основной идее и в его единичных видоизменениях (институтах). Этот строй душевной жизни есть, конечно, нечто идеальное, однако не в том смысле, чтобы этот «идеал» был неосуществим. Напротив, этот способ жизни уже дан в зачатке каждому из людей, и от каждого из нас зависит – осознать, развить и упрочить в себе этот зачаток. И в этом самовоспитании обнаруживается теснейшая зависимость между «осознанием» и жизненным «укреплением»: исследование нормального правосознания удается только при наличности творческой воли к цели права, но именно предметное познание этой цели укрепляет жизненную волю к ней.

И. А. ИЛЬИН

О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ

Глава первая

ПРОБЛЕМА

Историческая эпоха, ныне переживаемая народами, должна быть осмыслена как эпоха великого духовного разоблачения и пересмотра .

Бедствие мировых войн и революций, постигшее мир и потрясшее всю жизнь народов до самого корня, есть по существу своему явление стихийное, и поэтому оно только и может иметь стихийные причины и основания. Но всюду, где вспыхивает стихия и где она, раз загоревшись, овладевает делами и судьбами людей, всюду, где люди оказываются бессильными перед ее слепым и сокрушающим порывом, – всюду скрывается несовершенство, или незрелость, или вырождение духовной культуры человека: ибо дело этой культуры состоит именно в том, чтобы подчинять всякую стихию своему закону, своему развитию и своей цели . Стихийное бедствие обнаруживает всегда поражение , ограниченность и неудачу духа, ибо творческое преобразование стихии остается его высшим заданием. И как бы ни было велико это бедствие, как бы ни были грандиозны и подавляющи вызванные им страдания, дух человека должен принять свою неудачу и в самой остроте страдания усмотреть призыв к возрождению и перерождению. Но это-то и значит осмыслить стрясшуюся беду как великое духовное разоблачение .

Стихия, ныне вовлекшая человека в неизмеримое злосчастие великих войн и потрясений, есть стихия неустроенной и ожесточившейся человеческой души .

Как бы ни было велико значение материального фактора в истории, с какой бы силою потребности тела не приковывали к себе интерес и внимание человеческой души – дух человека никогда не превращается и не превратится в пассивную, не-действующую среду, покорную материальным влияниям и телесным зовам. Мало того, именно слепое, бессознательное повиновение этим влияниям и зовам умаляет его достоинство, ибо достоинство его в том, чтобы быть творческою причиною, творящею свою жизнь по высшим целям, а не пассивным медиумом стихийных процессов в материи. Всякое воздействие, вступающее в душу человека, перестает быть мертвым грузом причинности и становится живым побуждением, влечением, мотивом, подверженным духовному преобразованию и разумному руководству. К самой сущности человеческого духа принадлежит этот дар: воспринять, преломить, преобразовать и направить по-новому всякое, вторгающееся извне, воздействие. И поскольку дух человека не владеет этим даром в достаточной степени, поскольку стихии мира гнетут его и ломают его жизнь – постольку разоблачается и обнаруживается его незрелость , постольку перед ним раскрываются новые задания и возможность новых достижений .

Но для того, чтобы овладеть этим даром и использовать его во всей его миропреобразующей силе, дух человека должен овладеть своей собственной стихией – стихией неразумной и полу-разумной души. Невозможно устроить мир материи, не устроив мир души, ибо душа есть необходимое творческое орудие мироустроения. Душа, покорная хаосу, бессильна создать космос во внешнем мире: ибо космос творится по высшей цели , а душевный хаос несется, смятенный, по множеству мелких, противоположных «целей», покорствуя слепому инстинкту. Неустроенная душа остается реальной потенцией духа: она восприемлет и преломляет, но не преобразует и не направляет по-новому влияния, вторгающиеся извне. Ее «цели» остаются пассивными знаками причинных давлений, и сумятица их всегда чревата новыми бедами. Внутренно неустроенная в своих заданиях, стремлениях и умениях, душа человека напрасно ищет спасения в господстве над внешним миром: технически покоряя материю, она творит себе лишь новую беспомощность; одолевая внешнюю стихию, она готовит восстание внутреннего хаоса; ее успехи выковывают форму для нового, нежданного поражения.

Ныне на наших глазах новый мир повторяет путь древнего страдания; новый опыт дает старые выводы. Эти выводы снова научают тому, что самопознание и самопреобразование человеческого духа должно лежать в основе всей жизни, дабы она не сделалась жертвою хаоса и деградации; они научают тому, что внутреннее разложение индивидуальной души делает невозможным общественное устроение и что разложение общественной организации ведет жизнь народа к позору и отчаянию. И еще они научают тому, что формальная организованность индивидуальной души и народного хозяйства не обеспечивают жизнь человека от содержательного вырождения и преступных путей. Сквозь все страдания мира восстает и загорается древняя истина и зовет людей к новому пониманию, признанию и осуществлению: жизнь человека оправдывается только тогда, если душа его живет из единого, предметного центра, движимая подлинною любовью к Божеству как верховному благу . Эта любовь и рожденная ею воля – лежат в основе всей, осуществляющейся духовной жизни человека, и вне ее душа блуждает, слепнет и падает. Вне ее знание становится пародией на знание, искусство вырождается в пустую и пошлую форму, религия превращается в нечистое самоопьянение, добродетель заменяется лицемерием, право и государство становятся орудием зла. Вне ее человек не может найти единой, устрояющей цели жизни , которая превратила бы все его «занятия» и «дела» в единое дело Духа и обеспечила бы человеческому духу его победу. Эту победу обеспечивает только живая и подлинная жажда Совершенства, ибо она есть сама по себе источник величайшей и непобедимой никакими «обстоятельствами» силы , устрояющей внутренний и внешний мир. Это объясняется самою природою духа: он есть та творческая сила души, которая ищет подлинного знания, добродетели и красоты, и созерцая Божество как реальное средоточие всякого совершенства, познает мир для того, чтобы осуществить в нем Его закон как свой закон . Но душа, всегда хранящая в себе потенцию духа, может превратить эту возможность в действительность только тогда, когда в ней загорается цельным и радостным огнем любовь к божественному и жажда стать Духом, найти к нему путь и открыть его другим.

История показывает, что нелегко человеку найти этот путь, что трудно идти по нему и что легко его потерять. Хаос мелких желаний и маленьких целей незаметно распыляет силы души, и человеческие страсти заливают ее огонь. Душа теряет доступ к духовным содержаниям, а потому не может соблюсти и форму духа: ибо быть в образе духа она может только тогда, когда она подлинно живет его реальными содержаниями. Утратив образ духа, она делается жертвою собственного хаоса и увлекается его кружением в падение и беды. И тогда ее задача в том, чтобы в самих бедах и страданиях усмотреть свое отпадение от Бога, услышать Его зов, узнать Его голос и подвергнуть разоблачению и пересмотру свой неверный путь.

УДК 17:340.12

БАРГИЛЕВИЧ О.А. Духовная основа правосознания

в работах И.А. Ильина

В статье рассматривается социально-философская концепция правосознания, разработанная в трудах философа И.А. Ильина. Раскрываются сущность и духовно-ценностные основы правосознания, ведущая роль душевно-духовной сущности правосознания в развитии законодательства, стабильности и правопорядка Российского государства.

Ключевые слова: дух, духовность, духовные ценности, правосознание, правовая культура, право, предметное правосознание, «сердечное созерцание», духовная свобода, идеал.

Сегодня, как и в начале прошлого века, проблема формирования правосознания оказывается в центре внимания не только теоретиков в области социальной философии и философии права, но и практиков, непосредственно осуществляющих свою деятельность в правовой сфере. Повышение уровня правовой культуры и правосознания современного российского общества выступает необходимой предпосылкой развития российской государственности. Интерес к данной проблеме определяется острой необходимостью реформирования российской правовой системы.

Как следует из Конституции РФ, конструкция новой системы современного российского общества предполагает формирование гражданского общества, основанного на приоритете права. С возрастанием роли права растет и значение правосознания. По мнению исследователей, «правовое сознание придает общественному сознанию характер рациональности, сознания здравого смысла»1. Актуальность формирования правосознания в условиях становления правового государства является важнейшей задачей ученых-правоведов, юристов и политиков. Правосознание есть важный фактор развития законодательства, стабильности правопорядка, реальности прав и свобод граждан.

Русская философия права - это значительный пласт отечественной философской мысли, в разработке которого участвовали П.И. Новгородцев, Н.А. Бердяев, В.С. Соловьев, С.Л. Франк, И.А. Ильин и другие. Заслуга русских философов права состоит не только в исследовании проблем философии прав личности, правового регулирования взаимоотношений личности и государства, личности и общества, демократии и ее институтов в России, но и в постановке проблемы развития правосознания и исследовании сущности правосознания как составной части правовой культуры.

Правосознание является одной из основных тем в философии права Ивана Александровича Ильина (1883-1954). Вопросы права и правосознания затронуты в ряде его произведений, в частности в работе «О сущности правосознания». В ней И.А. Ильин исследует структуру правосознания личности, общества и государства, проблему соотношения естественного и положительного права, анализирует взаимодействие правосознания и других форм общественного сознания - религии и нравственности. И. Ильин подчеркивал, что очередная задача современного правосознания состоит в том, чтобы освободить себя от черт, «характеризующих душу

раба. Нормальное правосознание есть волевое состояние души, активное и творческое; оно ищет в жизни свободного, верного и справедливого права и заставляет человека вести борьбу за его обретение и осуществление»2. Но этот процесс не сиюминутный, и нам потребуется ни один десяток лет, чтобы изменить отношение русских людей к праву, вывести их из затянувшейся правовой «спячки».

В учении И.А. Ильина категория «правосознание» занимает центральное место. В этой категории ученый усматривал основную сущность права - сущность душевно-духовную. Право, по мысли И. Ильина, несмотря на свою объективность, является атрибутом духа, способом жизни, его необходимым проявлением. Он давал несколько определений правосознания в различных научно-философских дискурсах. Двумя основными составляющими правосознания, по Ильину, «являются признание права и признание духа -без них правосознание не может считаться полноценным»3. Правосознание в понимании Ильина - «не просто формально-юридическая, а универсальная онтологическая категория, поскольку именно из нее выводятся все основные эмпирически опосредованные социальные и правовые реалии - государство, общество, власть, правопорядок, естественное право, правовой обычай, правовое поведение индивида»4.

Ученый различает естественное и положительное право. Для него естественное право представляет собой «прообраз положительного права», данную от Бога и от природы свободу самовоспитания и самостроительства, которую надо искать в глубине собственного духа»5. И.А. Ильин рассматривал правосознание в качестве более значительного феномена, чем само право. Правосознание понимается Ильиным «как естественное чувство права и правоты, как особая духовная настроенность инстинкта, как особого рода инстинктивное правочув-ствие, как некая универсалия, имеющая и формально-юридическое, и естественно-правовое измерение»6.

Специфика соотношения позитивного и естественного права в социально-фило-

софской концепции И.А. Ильина заключается не только в том, что они не исключают друг друга, а, напротив, дополняют и обогащают друг друга. В таком соотношении естественное право является моральной основой для права положительного, иначе говоря, выступает идеалом положительного права, которое, в свою очередь, проявляется как «целесообразная форма поддержания естественного права». Определив позитивное право как правовые нормы, установленные государственной властью и подлежащие применению, а естественное право - как правовые нормы, стоящие в согласии с моралью и справедливостью, признавая его правом, соответствующим самому естеству человека как духовно-нравственного существа, И. Ильин тем самым преодолевает устоявшееся мнение о противостоянии позитивного и естественного права.

Необходимость положительного права в социальной философии как целесообразной формы поддержания естественного права, по мнению И.А. Ильина, обосновывается низким уровнем правосознания, вызванным в России «незрелым состоянием человеческих душ», которое может измениться с течением большого промежутка времени. И. Ильин выделяет две наиболее характерные черты права: объективность и духовность. Правосознание определяется ученым как «знающая воля к праву, признающая его в его объективном значении и обязательности и признающая его потому, что она признает его цель». Именно поэтому правосознание выступает как «воля к цели права», и для него проистекает необходимость «знать право и необходимость жизненно осуществлять его, т.е. бороться за право»7.

Необходимость системного анализа феномена правосознания обусловлена прежде всего потребностью в теоретико-практической корректировке правовой политики с учетом особенностей социокультурного развития российского общества и государства. В условиях глобализации под угрозой оказалась национальная и культурная идентичность России, активизировались процессы политико-правового отчуждения граждан. На

этом фоне приобретает особую актуальность обращение к отечественной традиции философии права и прежде всего к социально-философской концепции правосознания, разработанной Ильиным, стремившимся развивать ее на основе национально-культурных традиций и базовых ценностей, сформировавшихся в ходе строительства Российского государства.

Именно в его творчестве наиболее полно проявились характерные особенности русской философской мысли, отечественной юриспруденции, что позволило основательно разработать концепцию правосознания. На этой основе социокультурные, мировоззренческие, методологические и аксиологические основания права и правосознания, условия и пределы правовой свободы личности, проблемы соотношения нравственности и права, формирование правосознания с учетом общественного идеала получают в его социально-философской мысли новую концептуальную разработку.

Опыт строительства российской государственности последних двух десятилетий свидетельствует о том, что игнорирование социокультурных и философско-ми-ровоззренческих оснований права закономерно приводит к его «инструментальному» пониманию как формального принципа организации и деятельности государства. Понимание особенностей российского национального правосознания, выявленных в социальной философии И.А. Ильина, может стать одним из необходимых условий формирования правовой культуры современного российского общества.

Сознательное осуществление гражданских прав и выполнение правовых обязанностей в рамках отдельного общества связано с наличием определенного уровня правового сознания. И.А. Ильин писал, что «человеку невозможно не иметь правосознания; его имеет каждый, кто сознает, что, кроме него, на свете есть другие люди. Человек имеет правосознание независимо от того, знает он об этом или не знает, дорожит этим достоянием или относится к нему с пренебрежением. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его

руководством; мало того, жить - значит для человека жить правосознанием, в его функции и в его терминах: ибо оно остается всегда одною из великих и необходимых форм человеческой жизни»8.

Из данного высказывания можно выделить следующие характеристики правосознания: во-первых, отражая объективные потребности общественного развития, правосознание придает человеческой деятельности в сфере действия права и общественных отношений целенаправленный характер, то есть достижение поставленных обществом и конкретной личностью задач. Во-вторых, правосознание является одной из форм человеческой жизни. Ни один из видов человеческой деятельности немыслим без ее оценки сознанием личности. Никакая деятельность немыслима вне сознания. В-третьих, правосознание является важнейшим регулятором поведения человека в обществе. В-четвертых, правосознание порождено объективными условиями жизни людей, оно на всех этапах исторического развития является продуктом отражения их общественного бытия. В-пятых, правосознание - форма общественного сознания, включающая в себя правовые знания людей, их мышление, чувства и эмоции и определяющая их отношение к окружающим правовым явлениям.

Первой чертой, отражающей специфику российского правосознания, является его слабость, историческая несформиро-ванность. Эта слабость выражается в том, что закон в историческом развитии России всегда воспринимался как чуждая, давящая сверху сила, в нем никогда не видели права самого гражданина, гарантированное государством и обществом. Это объясняется тем, что закон в России и до и во время Советской власти был государственно-ориентированным и государство защищающим. Вторая причина несформированно-сти российского правосознания проявляется в исторических особенностях развития, в специфике уклада жизни, в менталитете русского народа.

Дефицит права и правосознания в России имеет отдаленные корни, которые уходят в историю Российского государства.

Русская государственность была установлением не до конца добровольным, а в известном смысле вынужденным путем, она не являлась внутренней потребностью русской души, но была вызвана необходимостью сохранения исторического бытия русского народа, который вынужден был строить ее даже против своей воли.

История государства Российского представляет собой большой контраст по сравнению с западной колонизацией и порабощением народов мира. «Живя и творя на своем языке, русский народ, как надлежит большому культурному народу, щедро делился своими дарами со своими замиренными и присоединенными бывшими соседями, вчувствовался в их жизнь, вслушивался в их самобытность, учился у них, воспевал их в своей поэзии, перенимал их искусство, их песни, их танцы и их одежды и простосердечно и искренно считал их своими братьями; но никогда не гнал их, не стремился денационализировать их (по германскому обычаю!) и не преследовал их»9.

В дореволюционной России общество воспринималось как патриархальная общность. Власть в этой общности предстает в виде патриархальной формы, в которой Первое Лицо - Государь - выступает в роли «отца», а не официального главы государства. «...Государственная власть мыслилась как главный стержень всей общественной жизни. она складывалась на основе эксплуатации патриархальной идеи отношения человека и власти как отношений детей и родителей, подразумевающей хорошее, отеческое, справедливое правление хозяина-отца»10. В правосознании людей было представление об отеческом отношении Царя к народу -«царь-батюшка», который был воплощением правды в обществе. В то же время все официальное, формализованное, выходящее за пределы патриархальных структур, встречается с подозрением, воспринимается как чуждое.

Многочисленные исследования показывают, что общество все еще воспринимается населением как патриархальная общность - она всецело определяет жизнь индивида, который не видит себя вне этой коллективной формы своего бытия, и по-

тому должна быть, по его представлениям, устойчивой, неизменной. В глазах населения и сегодня исполнительная власть ставится выше законодательной. Фактически людям нужна действующая власть, а не действующий закон.

В правосознании россиян нравственное право в целом всегда доминировало над юридическим. Поступать по законам совести, а не по писаным законам было общепринято в России. Это является одной из причин пренебрежительного отношения россиян к юридическим нормам и законам, в частности к тем из них, которые расходятся в той или иной мере с нравственными нормами.

Правосознанию должна быть присуща некоторая постоянная составляющая, которая при всех изменениях экономики и политики воспроизводит определенный тип отечественного правового мышления, выступающий основой российской традиции права. Правосознание и правовая культура народа обеспечивают непрерывность развития правовой традиции, гарантируют правовую преемственность. В теории правосознания такую постоянную составляющую выделил И. Ильин, отмечая, что нормальное правосознание утверждало и будет утверждать единство и объективность государственной цели. «По своей основной идее государство есть союз духовно сопринадлежащих людей, племен и наций, объединенных ради гетерономного осуществления естественного права. Это означает, что государство имеет единую, объективную и высшую цель и что только свободное, волевое приятие этой цели делает человека воистину гражданином»11. Данный тезис как нельзя лучше отражает сущность конституционного правосознания: цель государства и цель гражданина данного государства есть единство двух противоположностей - общественного и индивидуального.

Рассматривая советский период нашей истории, нельзя проигнорировать и тот факт, что у населения формировалось сознание «винтиков». Удобной «ячейкой» для построения общества нужного типа был избран коллектив. Существовавшая в стране для подавляющего большинства жите-

лей уравниловка на возможно более низком уровне жизни усугубляла ощущение взаимозаменяемого равенства. Наличие же наряду с этим привилегированного слоя еще больше подчеркивало «равенство неравенства» основной массы населения.

В годы правления КПСС правосознание граждан развращалось политическим лицемерием партии, которая на словах требовала исполнения закона, а на деле любое решение высшего партийного органа было важнее закона и выше закона. Не вызывает удивления тот факт, что в отечественной политической элите, во многом собранной из прежней партноменклатуры, столь сильна привычка руководствоваться не законом, а старым правилом жить «по усмотрению начальства». Член партии, совершивший преступление, не мог быть привлечен к уголовной ответственности без разрешения партийного органа. Господствовали «телефонное право» (когда партийный руководитель звонил судье и диктовал ему, какой приговор вынести обвиняемому), «усмотрение вышестоящих начальников».

И. Ильин говорит об особенностях российских исторических национальных традиций: «...русская история есть упорная борьба между порывом к свободе и жесткой государственной необходимостью, между склонностью к анархии и инстинктом национального самосохранения»12.

Действительно, мечта о свободе издавна жила в русском народе, обреченном историей на многовековую зависимость от деспотической власти царя, чиновника, помещика. По Ильину, сердце и созерцание дышат свободно. Они требуют свободы, и творчество их без нее угасает. «Сердцу нельзя приказать любить, его можно только зажечь любовью. Созерцанию нельзя предписать, что ему надо видеть и что оно должно творить. Дух человека есть бытие личное, органическое и самодеятельное; он любит и творит сам, согласно своим внутренним необходимостям». Этому соответствовали исконное славянское свободолюбие и русско-славянская приверженность национально-религиозному своеобразию. «Этому соответствовала и православная концепция Христианства: не формальная, не законническая, не мора-

лизирующая, но освобождающая человека к живой любви и к живому совестному созерцанию. Этому соответствовала и древняя русская (и церковная, и государственная) терпимость ко всякому иноверию и ко всякой иноплеменности, открывшая России пути к имперскому (не «империалистическому») пониманию своих задач»13.

Вся жизнь русского народа могла бы быть выражена и изображена так: «свободно созерцающее сердце искало и находило свой верный и достойный Предмет. По-своему находило его сердце юродивого, по-своему - сердце странника и паломника; по-своему предавалось религиозному пред-метовидению русское отшельничество и старчество; по-своему держалось за священные традиции Православия русское старообрядчество; по-своему, совершенно по-особому вынашивала свои славные традиции русская армия; по-своему же несло тягловое служение русское крестьянство, и по-своему же вынашивало русское боярство традиции русской православной государственности». Иван Ильин писал: «Государственная форма зависит, прежде всего, от уровня народного правосознания. ...Нелегко вводить в стране государственную форму, не считаясь с уровнем и навыками народного правосознания»14.

Необходимо отметить, что зрелого правосознания требует и гражданское общество, и правовое государство, и непосредственно демократия. Надо помнить слова Ивана Ильина о том, что «русское правосознание имеет тяжелое историческое наследие. удельные раздоры, татарское иго, смуту, кочевой и разбойничий юго-восток, восстание Разина и Пугачева, дворцовые перевороты, революционные движения XIX и XX века, правление большевиков»15. Правление либералов в 90-е годы не прибавило правосознания нашему населению. «Все это нарастало на тот особый уклад души, - пишет И. Ильин, -который можно охарактеризовать как равнинную недисциплинированность, как славянский индивидуализм и славянскую тягу к анархии, как естественную темпераментность, как дыхание Азии. Все это, вместе взятое, выработало в русском народе такое правосознание, которому им-

понирует только сильная власть. Слабая власть всегда вызывала и еще долго будет вызывать в России чувство вседозволенности и общественный распад»16.

В настоящий период перед российским обществом стоит задача найти равновесие, свое сочетание, присущее России, между полномочиями государства и полномочиями и возможностями самоуправления, которое бы соответствовало национальным историческим традициям, социокультурным основаниям, уровню правосознания, политической и общей культуры населения, а не являлось бы заложницей чуждых нам западных традиций. Исходя из русского уклада души, отмечает И. Ильин, нам следует помнить одно и заботиться об одном: «... Мы призваны не заимствовать у других народов, а творить свое и по-своему; но так, чтобы это наше и по-нашему созданное было на самом деле верно и прекрасно, т.е. Предметно»17.

Аксиология правосознания Ильиным выстраивается через трехуровневую систему измерений ценностей: личностное, через духовную сущность человека; социальное, через семью, нацию, государство; религиозное. Это позволяет Ильину одну и ту же ценность анализировать в трех плоскостях. Например, свобода рассматривается как внутренняя свобода человека, его духовная самостоятельность; как политическая свобода, конкретный набор гражданских прав; как «религиозная автономия», свободная любовь к Богу. Отсюда и вырастает аксиологическая специфика правосознания, понимаемая Ильиным как соотношение между человеком, обществом и Богом.

Русский мыслитель не приемлет сведение человеческой жизни к материальным процессам, при котором пренебрежительное отношение к духовным законам ведет к распаду общества и государства. Следование духовным законам, познаваемым исключительно путем веры, обеспечивает достойную, творческую и прекрасную жизнь. Подлинная христианская любовь всегда предполагает самоотречение и самопожертвование. Отторжение или неприятие религиозной веры и любви, сведение человеческой жизни к материальным процес-

сам ведут к душевному разложению, вырождению правосознания, что заканчивается общественным беспорядком и смутой.

Таким образом, религиозность и любовь становятся у И. Ильина основной духовно-творческой силой русской души и основой правосознания, самым глубоким и могучим источником духовного обновления. На этой основе философ рассматривает задачи и функции правосознания в развитии российского общества и государственности. Русскому человеку надо духовно вернуться на свою Родину, к своей национальной культуре, усвоить русскую идею и осуществить ее во всем - в религии, науке, праве, государстве, искусстве, труде, суде, медицине, воспитании. Нужны «свое видение, своя вера, свои мысли и новая своя государственная форма». Надо победить в себе, продолжает Ильин, дух частного, личного, партийного, классового интереса; надо восхотеть русского, всероссийского, единого и общего; надо укорениться сердцем и волею в Божием деле до бесстрашия, до непоколебимости.

В целом государство рассматривается Ильиным как «автономная форма национального духа», «ограда национальной духовной культуры», соответственно ему свойственны все признаки духа как такового, в том числе главный признак - воля. По словам Ильина, «государство есть начало волевое и действенное. Его нужды и пользы требуют зоркого видения и решимости. Режим, не способный к волевым решениям, будет... разочаровывать своих граждан»18.

В основе концепции власти Ильина воля к власти - только воля «одухотворенная», синтез воли инстинкта (человек) и воли разума (Божество). По словам Ильина, «христианство учит, что Божественное выше человеческого и духовное выше материального. «Что бы ни делал христианин, он ищет, прежде всего, живого единения с Богом - Его совершенной воли, чтобы осуществить ее как свою собственную»19.

«В отличие от всякой физической силы государственная власть есть волевая сила. Это означает, что способ ее действия по самой природе своей внутренний, психический, и при том духовный»20. Здесь речь идет как о воле правящего, так и о воле

подвластного, ведь «нормальная сила власти не в мече, а в авторитарном влиянии ее волевого императива»21. Власть - это та сфера, где неизбежно сталкиваются воли различных индивидуумов. Политическое «властвование состоит в социально-сосредоточенном и юридически организованном влиянии воли одних, лучших и уполномоченных людей на волю других, подчиненных, причем подчиненные связуются не только правотой и силою власти, но и собственным правосознанием.»22.

По мнению И.А. Ильина, правосознание в своем целостном виде представляет неразрывную совокупность четырех элементов: знание права; признание права; прочувствование права; претворение права в жизнь. Взаимообусловленность и взаимозависимость права и правосознания он выразил следующей формулой: «Право нуждается в правосознании для того, чтобы стать творческой жизненной силой, а правосознание нуждается в праве для того, чтобы приобрести предметную основу и объективную верность»23.

Необходимо формирование и воспитание личностей, которые ощущали бы необходимость главенства права, осознавали потребность в создании развитой системы законодательства, соотносили правовые ценности с нормами морали и политики. Ведь от уровня и состояния правового сознания зависит характер поведения людей в правовой сфере. Именно через сознание и волю людей право регулирует общественные отношения. «Чтобы нормы права "работали" на общество в своем нормативно-регулирующем значении и более эффективно осуществлялись в конкретных правоотношениях, их, в первую очередь, необходимо довести до сознания широких масс в качестве общих норм поведения, социальных ценностей. В противном случае данные нормы останутся мертвыми, потеряют свое общественное значение»24.

Конкретизацией цели является идеал, образ будущего. Таким образом, развитие правосознания общества находится в сопряжении с его социально-временной ориентацией и сферой целеполагания; и их взаимовлияние фиксируется как раз на

уровне тех элементов правосознания, которые выделяет Ильин под названием «аксиомы правосознания».

Аксиомами правосознания, по И.А. Ильину, являются закон духовного достоинства, закон автономии и закон взаимного признания. Он подчеркивает: зрелое правосознание, характеризующееся тем, что человек сознательно и устойчиво руководствуется этими законами человеческого духа, формируется верным духовным и деятельностным опытом, который одновременно воздействует на развитие личности и на ее мировоззренческие позиции, включающие в себя и отношение к праву.

Первая аксиома правосознания - закон духовного достоинства. «Чувство собственного достоинства есть необходимое и подлинное проявление духовной жизни; оно есть знак того духовного самоутверждения, без которого немыслимы ни борьба за право, ни политическое самоуправление, ни национальная независимость. Гражданин, лишенный этого чувства, -политически недееспособен; народ, не движимый им, обречен на тяжкие исторические унижения»25. Чувство собственного достоинства возникает только при условии переживания человеком определенного духовного опыта.

По Ильину, функция такого духовного опыта состоит в том, что он должен удостоверить человека в его способности к осуществлению поставленной цели, жизненного задания, к воплощению того должного, необходимого образа будущего, который является средством для приближения к идеалу, будь то идеал общественного или личностного развития. Чувство права становится сферой его стремления к идеалу, для него становится ясной и понятной цель права. Ильин отмечает, что происходит установление градации жизненных целей: охранительная и стабилизирующая цель права как безусловная и общая всем людям и необходимая для осуществления личных жизненных целей отдельного человека получает преимущество перед любой условной и частной целью.

Вторая аксиома правосознания - закон автономии. «Быть духом - индивидуумом или социальной организацией - зна-

чит определять себя и управлять собою; это значит иметь силу, направляющую жизнь к благим целям». Управлять собою - значит волею решать о своих действиях и выбирать свои жизненные содержания, утверждать свое достоинство и свои силы и в то же время устанавливать и соблюдать свои пределы, отстаивать свои полномочия и исполнять свои обязанности. «Духовному существу подобает самому усматривать и знать, что такое добро и зло, где кончается право и начинается обязанность, самому искать и находить, находить и решать, решать и поступать согласно своему решению и, совершив деяние, открыто исповедовать, что совершил его сознательно и преднамеренно, следуя собственному убеждению и заранее принимая на себя всю ответственность за содеянное»26.

Третья аксиома правосознания - закон взаимного признания. Иван Ильин так формулирует его сущность: поскольку человек не может жить в обществе, не общаясь с другими людьми, «ему неизбежно обращаться именно к духовному составу других людей, взывать к нему, воздействовать на него, рассчитывать на него и тем организовывать совместную жизнь»27. Закон взаимного признания требует от субъекта духовного опыта уважения к духовному достоинству и автономии другого человека. Третья аксиома является конкретизацией закона духовной автономии. Как отмечает философ-правовед, ее значение особенно важно для правоотношений между человеком и государством, человеком и обществом.

Недостаток взаимного признания приводит к тому, что государство и общество начинают препятствовать реализации законов духовного достоинства и автономии в непосредственном жизненном опыте личности. Чаще всего несоблюдение закона взаимного признания со стороны государства в отношении к обществу и личности приходится на периоды социальной, политической и экономической нестабильности, периоды исторических кризисов, таких, например, как кризисы начала и конца XX века в России. Их ближайшим следствием становится отсутствие в общественном

сознании представления о целях общественного развития; появляются трудности в восстановлении взаимосвязи между прошлым, настоящим и будущим. Это приводит к искажениям в развитии общественного и личностного правосознания.

Народу необходимо знать законы своего государства - это входит в правовую культуру общества. «Народ, не знающий "законов" своей страны, - отмечает И. Ильин, - ведет внеправовую жизнь или довольствуется самодельными и неустойчивыми зачатками права. Люди, не ведающие своих обязанностей, не в состоянии и блюсти их, не знают их пределов и бессильны против вымогательства «воеводы», ростовщика и грабителя; люди, не знающие своих полномочий, произвольно превышают их или же трусливо уступают силе»28.

Формирование правосознания личности не может происходить стихийно, вне системы социальных институтов государства. Поэтому первоочередной задачей государства и общества становится создание условий для оздоровления нации, в том числе и реализации системы мер по повышению правосознания и правовой культуры граждан. Эффективность преобразований в социально-экономической и социально-политической сферах жизнедеятельности общества во многом зависит от того, насколько осознанно - а следовательно, активно -будут участвовать в данном процессе все социальные группы, в том числе и молодежь - самая динамичная и энергичная часть общества. «Активная трансформация российской действительности изменила отношение молодого поколения к праву как к жизненной ценности. Меняются взгляды и оценки правомерного и неправомерного поведения, социальной деятельности, а также формы и методы развития правосознания в молодежной среде. Как свидетельствуют статистические данные, динамика молодежной преступности имеет тенденции к возрастанию»29. В молодежной среде процветают неуважение к закону, праву, правовой нигилизм. Динамика развития правосознания и выработка у молодежи правового мышления, адекватного общественным изменениям, связаны с решением ряда задач, одной из которых является

овладение молодыми людьми соответствующими знаниями о социальной и духовной ценности права как явления мировой цивилизации, осознание неразрывной связи гражданских прав и обязанностей.

«России необходимо новое правосознание, национальное по своим корням, христиански православное по своему духу и творчески содержательное по своей цели. Для того чтобы создать такое правосознание, русское сердце должно увидеть духовную свободу, как предметную цель права и государства, и убедиться в том, что в русском человеке надо воспитать свободную личность с достойным характером и предметною волею. России необходим новый государственный строй, в котором свобода раскрыла бы ожесточенные и утомленные сердца, чтобы сердца по-новому прилепились бы к Родине и по-новому обратились к национальной власти с уважением и доверием. Это открыло бы нам путь к исканию и нахождению новой справедливости и настоящего русского братства. Но все это может осуществиться только через сердечное и совестное созерцание, через правовую свободу и предметное правосознание»30.

И.А. Ильин неоднократно указывал на то, что основная задача образования и воспитания заключается не в совершенствовании интеллекта и не в развитии памяти за счет полезных сведений, а в пробуждении сердца, выделяя в качестве основных принципов воспитания «здорового» правосознания религиозность, любовь, доверие и искренность, альтруизм и взаимопомощь, самостоятельность и творческую инициативность, труд и дисциплину, справедливость, патриотизм и национализм, сохранение традиций, правосознания и внутренней свободы.

Социально-философское изучение концепции правосознания Ивана Ильина представляется актуальной задачей, поскольку позволяет уточнить своеобразие русской философии права, раскрыть сущность и ценностные основания правосознания, показать их значимость в современных условиях.

И.А. Ильин насыщает правосознание духовно-ценностным содержанием, исходя из «сердечного созерцания» познава-

емого предмета. И вот дефицитом такого насыщения страдает, на наш взгляд, процесс преподавания права в образовательных учреждениях.

Вера, любовь, свобода, воля и совесть как универсальные элементы духовности являются фундаментом правосознания, они определяют уровень его духовно-нравственного развития. «Здоровое» правосознания должно быть основано на «духовном обновлении человека», которое станет возможным только тогда, когда духовность будет воспитана у человека родителями и учителями. Главной целью воспитательной деятельности, основанной на принципах традиций, патриотизма, здорового национального самосознания и преобладании духовно-нравственных доминант, добровольном признании дисциплины, является, по мысли И.А. Ильина, воспитание гражданина, заботящегося не только о личном благе, но и о благополучии общества и государства.

Взаимообусловленность и взаимозависимость права и правосознания И.А. Ильин выразил следующей формулой: «Право нуждается в правосознании для того, чтобы стать творческой жизненной силой, а правосознание нуждается в праве для того, чтобы приобрести предметную основу и объективную верность»31.

Правосознание должно стать фактором гармонизации жизни, посредником между общей формулой закона и единичным человеком с тем, чтобы формальное, строгое, последовательное и неумолимое применение закона не породило в жизни несправедливости. Необходимо, как советовал Ильин, сделать все, «чтобы приблизить право к народу, чтобы укрепить массовое правосознание, чтобы народ понимал, знал и ценил свои законы, чтобы он добровольно соблюдал свои обязанности и запретности и лояльно пользовался своими полномочиями. Право должно стать фактором жизни, мерою реального поведения, силою народной души»32.

В целом необходима кардинальная переоценка ценностей, установок сознания. И.А. Ильин по этому поводу писал о том, что «строить право - не значит придумывать новые законы и подавлять бес-

порядки; но значит воспитывать верное и все углубляющее и крепнущее правосознание». Он справедливо отмечал, что «если человек хочет видеть свои личные права огражденными и защищенными, то он должен вложиться своим правосознанием в эту общественную правовую жизнь и верно участвовать в ее устроении»33.

Подводя итоги, можно отметить, что правосознание - весьма сложный феномен, который имеет различные аспекты философского, юридического, социально-политического и морального содержания. Оно представляет собой сферу общественного сознания и является элементом правовой жизни. При изменении подхода к сущности самого права, его роли в жизни общества, при коренной переоценке ценностей в сфере права, в том числе и категории правосознания, особенно важно возродить, оценить и воплотить в жизнь весь накопленный в этой области духовно-ценностный потенциал. Это позволит подвести под право и правосознание духовно-нравственную основу. Право эффективно тогда, когда оно в сознании народа нравственно обосновано.

1 Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. М., 2000. С. 482.

2 Ильин И.А. О сущности правосознания // И.А. Ильин. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 4. М.: Русская книга, 1994. С. 210.

3 Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 113.

4 Окара А.Н. Правосознание - центральная категория философии права И.А. Ильина // Государство и право. 1999. № 6. С. 87.

5 Ильин И.А. О государстве и демократии // Советское государство и право. 1991. № 11. С. 112.

6 Ильин И.А. О сущности правосознания // И.А. Ильин. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2. М., 1993. С. 140.

7 Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 22.

8 Ильин И.А. О сущности правосознания // И.А. Ильин. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 4. М.: Русская книга, 1994. С. 155.

9 Ильин И.А. Россия есть живой организм // Русская идея. Сборник статей. М., 1992. С. 433.

10 Поздяева С.М. Российское общество в условиях модернизации (социально-философский анализ). Уфа: Изд. БашГУ, 1998. С. 113.

11 Ильин И.А. О сущности правосознания. М.: Рарогъ, 1993. С. 110.

12 Ильин И.А. О русской культуре. // И.А. Ильин Собрание сочинений: В 10 т. Т. 6. Кн. 2. М., 1996. С. 564.

13 Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2. Кн. 1. М., 1993. С. 419-431.

14 Ильин И.А. Наши задачи. Собрание сочинений: Т. 2. Кн. 1. М., 1993. С. 47.

15 Там же. С. 409.

16 Там же. С. 409.

17 Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2. Кн. 1. М., 1993. С. 419-431.

18 Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2. Кн. 2. М., 1993. С. 197.

19 Ильин И.А. Мир перед пропастью (часть III). Аналитические записки и публицистика. М., 2001. С. 325.

20 Ильин И.А. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 1. М., 1993. С. 196.

21 Там же. С. 196.

22 Там же. С. 197.

23 Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 40.

24 Бура Н.А. Функции общественного правосознания. Киев: Наукова Думка, 1986. С. 86.

25 Ильин И.А. Собрание сочинений: В 2-х т. Т. 1. М., 1993. С. 211.

26 Там же. С. 233.

27 Там же. С. 255.

28 Ильин И.А. О сущности правосознания / / И.А. Ильин. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 4. М.: Русская книга, 1994. С. 160.

29 Российский статистический ежегодник // Статистический сборник. М., 2001. С. 273-276.

30 Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2. Кн. 1. М., 1993. С. 419-431.

31 Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 40.

32 Ильин А.И. О сущности правосознания. М., 1992. С. 159.

33 Ильин И.А. Путь духовного обновления // И.А. Ильин. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 1. М.: Русская книга, 1994. С. 226.

И. А. ИЛЬИН

О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ

Глава первая

ПРОБЛЕМА

Ныне философия имеет великую и ответственную задачу положить начало этому пересмотру и разоблачению. Такая потрясающая духовная неудача человечества, как поток неслыханных войн и небывалых революций, свидетельствует с непререкаемою силою и ясностью о том, что все стороны духовного бытия жили и развивались по неверным путям, что все они находятся в состоянии глубокого и тяжелого кризиса. Человечество заблудилось в своей духовной жизни, и хаос настигнул его неслыханной бедою; это свидетельствует о том, что неверен был самый способ духовной жизни , что он должен быть пересмотрен до корней и от корней обновлен и возрожден.

И если задача организовать мирное и справедливое сожительство людей на земле есть задача права и правосознания, то современный кризис обнажает прежде всего глубокий недуг современного правосознания .

В душах людей всегда есть такие стороны, которые могут долгое время, из поколения в поколение не привлекать к себе достаточного внимания, пребывая в темноте и полуосознанности. Это бывает не только потому, что эти стороны имеют, по существу своему, инстинктивный характер и как бы вытесняются из поля сознания, и не только потому, что они, сами по себе, духовно-незначительны или практически второстепенны и как бы затериваются среди других, столь же несущественных оттенков жизни, – но и потому, что культивирование их требует особого напряжения воли и внимания, тогда как их духовное значение по основной природе своей противостоит своекорыстному интересу и близорукому воззрению повседневного сознания.

Всегда найдется немало людей, готовых искренне удивиться тому, что в них живет известное мировоззрение, что они имеют свой особый эстетический вкус, что они стоят в известном постоянном отношении к голосу совести , что у них имеется характерное для их души правосознание . А между тем каждый человек, независимо от своего возраста, образования, ума и таланта, живет этими сторонами или функциями души даже и тогда, когда он сам об этом не подозревает. В таком случае его суждения и поступки слагаются непосредственно под руководством инстинктивных влечений и побуждений и выражают его душевный уклад, его личный характер, его индивидуальный уровень жизни, несмотря на то, что он, может быть, ничего не знает об этом и даже не предполагает, что людям неизбежно иметь мировоззрение и правосознание, что им неизбежно жить эстетическим вкусом и совестью. Ограниченное, узкое, тупое мировоззрение остается воззрением на мир; неразвитой, извращенный, дурной вкус творит по-своему эстетический выбор; подавленная, невыслушанная, заглушенная совесть по-прежнему бьется и зовет из глубины; а уродливое, несвободное, слабое правосознание всю жизнь направляет деяния людей и созидает их отношения.

1.Проблема2. Знание права3. Значение положительного права4. Признание права5. Обоснование естественного права6. Обоснование положительного права7. Борьба за право8. Правосознание и уголовная вина9. Основа здорового правосознания10. О патриотизме11. О государственном правосознании12. Сущность государства13. Форма государства14. Аксиомы власти15. Первая аксиома правосознания16. Недуги самоутверждения17. Вторая аксиома правосознания18. Недуги автономии19. Третья аксиома правосознания20. Недуги взаимного признания21. Правосознание и религиозность 22. Заключение

В работах ильина отсутствует единое универсальное определение правосознания. В «О сущности правосознания » Ильин определяет правосознание через категорию духа: Правосознание – есть инстинктивная воля к духу, к справедливости и ко всяческому добру. Основой правосознания он видел религию и совесть. Двумя главными составляющими по Ильину являются признание права и признание духа. Првосознание у И это именно естественное правосознание, а знание законов у него обозначается термином «положительное правосознание» или «законосознание». Право и гос есть стихия духа и поэтому в их основе должна лежать всеобъемлющая идея. Такую верховенствующую роль способно играть только религия, толко она претендует на руководство во всех делах и отношениях. Правосознание в обыденной жищзни может и не иметь религиозной мотивировки, но подлинная религиозность не может оставаться равнодушной к правосознанию и к вопросам права и государства. Религия дает начальную волю к добродетелям и их воплощению в правосознании и в позитивном праве в том числе. Все историю человечества Ильин считает можно рассматривать как историю правосознания. Ильин констатировал глубокий кризис российского правосознания его времени. Он предлагал программу воспитания нормального правосознания. Правосознание русского человека он считал исконно-дефективным и отмечал, перечислял многие пороки русского правосознания. Ильин выделил три аксиомы правосознания. Лежащих в основе правовой жизни любого народа: 1.закон духовного достоинства, который необходимым центром для учреждения правопорядка. 2.Закон автономии или самозаконности. – Человек не освободивший себя внутренне не сможет быть свободным и публично, не сможет быть творцом внешней общественной свободы.3.закон взаимного духовного признания. Нормальное правосознание – это и есть система всеобщего доверия. Большинство же современных и значительная часть дореволюционных авторов сводят правосознание к отражению в индивидуальном и общественном сознании духа и характера действующих в обществе законов.

Строить право не значит придумывать новые законы и подавлять беспорядки; но значит воспитывать верное и все углубляющее и крепкое правосознание.». Ильин разделял «неправое право», когда конкретная норма противоречит цели права. Такая ситуация характеризовалась им как трагикомедия правовой жизни. Когда единое по своей сути право не может создать для себя воплощения в положительном праве –оно вступает в противоречие с самим собой.

На ильина сильное влияние оказала философия Гегеля, он некоторое время учился за границей. Из России его выслали, он резко критиковал большевистскую власть. В 25м О сопротивлении злу силою становится его центральной работой. Ильин отстаивает мнение, что сопротивляться злу силою приходится и необходимо.

Нормальное правосознание не сводится к верному знанию положительного Права, и включает в себя все основные функции душевной жизни: духовно воспитанную волю, чувство, воображение, и все культурные и хозяйственные отправления человеческой души. Но в то же время, Ильин говорит о том, что народ, не знающий "законов" своей страны, ведет вне -правовую жизнь или довольствуется самодельными и неустойчивыми зачатками права. Незнание положительного права ведет неизбежно к произволу сильного и запуганности слабого. Состав правовой жизни определяет знание законов своей страны. Тот, кому право "позволяет", "предписывает" и "воспрещает",- является субъектом полномочий, обязанностей и запретностей, т. е. субъектом права. Самая сущность, самая природа права в том, что оно творится сознательными существами для сознательных существ, мыслящим субъектами для мыслящих субъектов. Норма права - вид права в зрелом и развитом виде, т. е. тезис, выраженный в словах и устанавливающий известный порядок внешнего поведения, имеющий юридическое значение (например, позволенный, предписанный или воспрещенный). Правовая норма по существу своему сочетает два понятия: предписанного, позволенного или воспрещенного поведения и понятие человеческого субъекта,- образ действия которого этим регулируется. Каждая правовая норма устанавливается уполномоченными субъектами, в установленном, предусмотренном порядке, вне которого она не может получить своего значения. Вторая основа правосознания состоит в том, что положительное право переживается как имеющее объективное значение. Оно имеет единое и определенное содержание, которому свойственно особым образом "значить" в жизни и делах данного союза людей. Это можно условно выразить так: положительное право берет на себя ответственную задачу указать людям "объективно лучший" способ внешнего поведения и "связать" их этим указанием. Духовное назначение права состоит в том, чтобы жить в душах людей, "наполняя"

своим содержанием их переживания и слагая, таким образом, в их сознании внутренние побуждения, воздействуя на их жизнь и на их внешний образ действий. Задача права в том, чтобы создать в душе человека мотивы для лучшего поведения. Признание положительного права состоит в том, что человек, усмотрев с очевидностью его объективное содержание и его объективное значение, добровольно соблюдает его правила и воспитывает в этом направлении не только свои сознательные решения, но и свои непосредственные, инстинктивные хотения и порывы.

различных, противоположных или одинаковых интересов и целей, одну, единую цель и один, общий интерес. Государство есть разновидность организованного сожительства; а в основе всякого сожительства людей, если оно не унизительно для них и не эфемерно, лежит духовная однородность и общность духовной культуры. Ильин считает, что духовная солидарность есть подлинная и реальная основа государства. Интерес государства состоит в поддержании и осуществлении всех естественных прав всех его граждан, и поэтому вовлечение личной воли в "политику" означает вовлечение ее в борьбу за естественные права всех и каждого.

Конаржевская Людмила

Иван Александрович Ильин (1883, Москва -1954 Швейцария) - выдающийся русский мыслитель, правовед, политолог. Автор более 40 книг и 300 статей на русском и немецком языках. Работа включает 22 главы

Наиболее полно правовая концепция изложена Ильиным в работе «О сущности правосознания», в основном законченной в 1919 г., но увидевшей свет только после смерти автора в 1956 г.

Ильин едва ли не впервые в русской философии права попытался создать универсальную теорию, объединяющую проблематику личности, общества, права, гос, политики и власти в едином акте правосознания. Его несомненной заслугой является создание синтетического научно-теологического обоснования государства и права.

Бедствие мировых войн и революций, постигшее мир и потрясшее всю жизнь народов до самого корня, есть по существу своему явление стихийное, и поэтому оно только и может иметь стихийные причины и основания. Но всюду вскрывается несовершенство, или незрелость, или вырождение духовной культуры человека: ибо дело этой культуры состоит именно в том, чтобы подчинять всякую стихию своему закону, своему развитию и своей цели.

Правосознание в обыденной жизни может и не иметь религиозной мотивировки, но подлинная религиозность не может оставаться равнодушной к правосознанию и к вопросам права и государства. Религия дает начальную волю к добродетелям и их воплощению в правосознании и в позитивном праве в том числе. Все историю человечества Ильин считает можно рассматривать как историю правосознания. Ильин констатировал глубокий кризис российского правосознания его времени. Он предлагал программу воспитания нормального правосознания. Правосознание русского человека он считал исконно-дефективным и отмечал, перечислял многие пороки русского правосознания.

Объективность предметного содержания применительно к праву можно описать так, что во внешнем отношении человека к человеку есть некая единая и объективная правота, которую можно познать только через внутренний опыт, через подлинное, предметное испытание и раскрытие естественного права.

Человек имеет правосознание независимо от того, знает он об этом или не знает. Осознать содержание этого естественного права и раскрыть его значит положить начало зрелому естественному правосознанию, сделать его предметом воли и оправданного аффекта, т. е. превратить эту единую и объективную правоту в любимую и желанную цель жизни - значит развить и осуществить в себе естественное правосознание. Именно естественное правосознание как предмет знания о "самом", "настоящем", едином праве должно лежать в основании всякого суждения о "праве" и всякого правового и судебного решения, а потому и в основании тех "законов", которые устанавливаются в различных общинах и государствах уполномоченными людьми под названием "положительного права". Право является единым и верным по своей идее. Нормальное правосознание есть знающая воля к праву, признающая его в его объективном значении потому, что она признает его цель. Поэтому нормальное правосознание есть воля к цели права, а потому и воля к праву; а отсюда проистекает для него и необходимость знать право и необходимость жизненно осуществлять его, т. е. бороться за право. Нормальное правосознание можно изобразить как особый способ жизни, которым живет душа, предметно и верно переживающая право в его основной идее и в его единичных видоизменениях (институтах).

Естественное правосознание как предмет знания о «самом», «настоящем», едином праве должно лежать в основании всякого суждения о «праве» и всякого правового и судебного решения, а потому и в основании тех «законов», которые устанавливаются в различных общинах и государствах уполномоченными людьми под названием «положительного права». Чем развитее, зрелее и глубже естественное правосознание, тем совершеннее будет в таком случае и «положительное право» и руководимая им внешняя жизнь людей; и обратно.

Нормальное правосознание не сводится к верному знанию положительного Права. Но в то же время, Ильин говорит о том, что народ, не знающий "законов" своей страны, ведет внеправовую жизнь или довольствуется самодельными и неустойчивыми зачатками права. Незнание положительного права ведет неизбежно к произволу сильного и запуганности слабого.

Вторая основа правосознания состоит в том, что положительное право переживается как имеющее объективное значение. Это можно условно выразить так: положительное право берет на себя ответственную задачу указать людям "объективно лучший" способ внешнего поведения и "связать" их этим указанием. Задача права в том, чтобы создать в душе человека мотивы для лучшего поведения. Признание положительного права состоит в том, что человек, усмотрев с очевидностью его объективное содержание и его объективное значение, добровольно соблюдает его правила и воспитывает в этом направлении не только свои сознательные решения, но и свои непосредственные, инстинктивные хотения и порывы.

Ильин сформулировал три «аксиомы правосознания», лежащие в основе правовой жизни любого народа»: «закон духовного достоинства, закон автономии и закон взаимного признания».

Первое, что отличает настоящего гражданина , – это свойственное ему чувство собственного духовного достоинства . Он чтит духовное начало в самом себе, свою религиозность, свою совесть, свой разум, свою честь, свои убеждения, свое художественное чутье.

Второе – это его внутренняя свобода , превращенная в самостоятельную дисциплину. Он, гражданин, есть некий ответственный самоуправляющийся волевой центр, истинный субъект права, которому подобает быть свободным внутренне и поэтому принимать участие в государственных делах.

Третье, что отличает настоящего гражданина , – это взаимное уважение и доверие, которое связывает его с другими гражданами и с его государственной властью.

Объективная природа государства определяется его высшею целью, его единым и неизменным заданием. Государство по своей основной идее есть духовный союз людей, обладающих зрелым правосознанием и властно утверждающих естественное право в братском, солидарном сотрудничестве. Это задание состоит в ограждении и организации духовной жизни людей, принадлежащих к данному политическому союзу. Сущность государства состоит в том, что все его граждане имеют, помимо многих различных, противоположных или одинаковых интересов и целей, одну, единую цель и один, общий интерес. Государство есть разновидность организованного сожительства; а в основе всякого сожительства людей, если оно не унизительно для них и не эфемерно, лежит духовная однородность и общность духовной культуры. Ильин считает, что духовная солидарность есть подлинная и реальная основа государства.

Аксиомы власти: Первая аксиома власти гласит, что государственная власть не может принадлежать никому помимо правового полномочия

Вторая аксиома власти утверждает, что государственная власть в пределах каждого политического союза должна быть едина.

Третья аксиома власти утверждает, что государственная власть должна осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу.

Четвёртая аксиома власти утверждает, что политическая программа может включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес.

Пятая аксиома власти утверждает, что программа власти может включать в себя только осуществимые меры или реформы.

Шестая аксиома власти гласит, что государственная власть принципиально связана распределяющей справедливостью, но что она имеет право и обязанность отступать от неё тогда и только тогда, когда это требует поддержание национально-духовного и государственного бытия народа.

Патриотизм , по Ильину, - высшая солидарность, сплоченность в духе любви к Родине (духовной реальности), есть творческий акт духовного самоопределения, верный перед лицом Божиим и поэтому Благодатный. Только при таком понимании патриотизм и национализм могут раскрыться в их священном и непререкаемом значении.

сущность государства - Объективная природа государства определяется его высшею целью, его единым и неизменным заданием. Это задание состоит в ограждении и организации духовной жизни людей, принадлежащих к данному пол-кому союзу. Ограждение духа состоит в обеспечении всему народу и каждому индивидууму его естественного права на самобытное определение себя в жизни, т.е. права на жизнь и, притом на достойную жизнь, внешне -свободную и внутренне -самостоятельную. Организация такого сожительства людей, и притом на основах права и власти, составляет ту единую политическую цель, которой служит государство. Сущность государства состоит в том, что все его граждане имеют, помимо многих различных, противоположных или одинаковых интересов и целей, одну, единую цель и один, общий интерес. Государство есть разновидность организованного сожительства; а в основе всякого сожительства людей, если оно не унизительно для них и не эфемерно, лежит духовная однородность и общность духовной культуры. Ильин считает, что духовная солидарность есть подлинная и реальная основа государства. Интерес государства состоит в поддержании и осуществлении всех естественных прав всех его граждан, и поэтому вовлечение личной воли в "политику" означает вовлечение ее в борьбу за естественные права всех и каждого.

Исторический опыт человечества, писал Ильин, показывает, что авторитет положительного права и создающей его власти покоится не только на общественном договоре («на общественном сговоре»), не только на признанных полномочиях законодателя, не только на «внушительном воздействии приказа и угрозы», но «прежде всего» на духовной правоте, или, что то же самое, на «содержательной верности издаваемых повелений и норм». В отличие от всякой физической силы государственная власть есть волевая сила. Власть есть сила воли, которая измеряется не только интенсивностью и активностью внутреннего волевого напряжения властителя, но и авторитетной непреложностью его внешних проявлений. Государственная власть только тогда в состоянии «соблюдать свою истинную духовную природу... если только она остается верна своей цели, своим путям и средствам, она получает свое священное назначение только на этой последней, нравственной и религиозной глубине».

Таково исходное толкование Ильиным природы и общего назначения власти в его социальном, психологическом и духовно-религиозном аспектах. Далее эта общая мысль конкретизируется у него через посредство идеальных требований к надлежащей организации власти в государстве, которые Ильин в привычной для него дидактической манере именует аксиомами власти. Согласно этим аксиомам, государственная власть должна принадлежать и применяться только на основе правового полномочия; она должна быть единой в пределах каждого политического союза («как один Дух и его правота»); она должна осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу; политические программы могут включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес. Эти меры должны быть внеклассовыми и даже сверхклассовыми, равным образом избегая включения частного, личного интереса; программа власти может включать в себятолько осуществимые меры и формы (иначе это будет химерической и утопической затеей); государственная власть принципиально связана с распределяющей справедливостью, но она имеет право и обязанность отступать от нее тогда и только тогда, когда этого требует «поддержание национально-духовного бытия народа».

Ильин поясняет, что сама справедливость в ее правовом воплощении не сводится лишь к равенству фактическому (с его «слепотой к человеческим различиям»); она состоит в «беспристрастном, предметном учете, признании и отражении каждого индивидуального субъекта во всех его существенных свойствах и основательных притязаниях». Однако для претворения подобной «распределяющей» справедливости необходимо, чтобы сам индивид (как, впрочем, и народ, нация) обладал чувством достоинства. Поэтому частная собственность есть естественное право человека, которое и должно защищаться законами, правопорядком и государственной властью. Важно не то, чтобы не было имущественного неравенства, а то, чтобы в стране не было хозяйственно беспочвенных, бесцельных, безработных, бесперспективных людей. «Существенно не владение человека, а его сердце и воля. Только сильный и духовно воспитанный сумеет верно разрешить проблему частной собственности и создаст на ее основании цветущее и социальное хозяйство».

Частная собственность дает чувство уверенности, доверия к людям, к вещам и земле; она научает творчески любить труд и землю, свой очаг и родину; она закрепляет оседлость, без которой невозможна культура, единит семью, вовлекая ее в заботы о собственности, она питает и направляет государственный инстинкт человека.

По мнению Ильина, правовое государство в отличие от тоталитарного – этого исторического и политического факта XX в. – основывается всецело на признании человеческой личности – духовной, свободной, правомочной, управляющей собою в душе и в делах, т.е. оно покоится на лояльном правосознании. Тоталитарный режим, напротив, покоится на террористическом внушении. Сама сущность тоталитаризма состоит не столько в особой форме государственного устройства (демократической, республиканской или авторитарной), сколько в объеме управления: этот объем становится всеохватывающим. Режим держится не законами, а партийными указами, распоряжениями, инструкциями. При этом государственные органы, поскольку с виду они еще действуют, слагают из себя только показную оболочку партийной диктатуры. «Граждане» в таком сообществе только субъекты обязанностей и объекты распоряжений. Правосознание здесь заменено психическими механизмами – голода, страха, мучений и унижений. Поэтому тоталитарный режим не есть ни правовой, ни государственный режим. Если все же говорить о форме этой организации, хотя и не правовой и противоречивой, то это, по оценке Ильина, есть рабовладельческая диктатура невиданного размера и всепроникающего захвата.

Дух христианства есть дух «овнутрения», поэтому, подчеркивает Ильин, только внутреннее, сокровенное, духовное решает вопрос о достоинстве внешнего, явного, вещественного. Так, право и государство жизненны только там, где на высоте пребывает живое правосознание людей.

Заслуживает упоминания позиция философа в вопросе о достоинствах и несовершенствах двух основных форм устройства власти в государстве – монархии и республики. В основе его оценки – мера их содействия росту духовности и свободного правосознания. Дело в том, что правопорядок складывается в обществе лишь тогда, когда «каждого из нас признают главным, самоуправляющимся духовным центром, личностью, которая имеет свободное правосознание и призвана беречь, воспитывать и укреплять в себе это правосознание и эту свободу». Идеальная форма для России, по мнению Ильина, единовластие, монархия. «История как бы вслух произнесла некий закон: в России возможны или единовластие или хаос; к республиканскому строю Россия неспособна. И еще точнее: бытие России требует единовластия – или религиозного и национально укрепленного, единовластия чести, верности и служения, т.е. монархии; или же единовластия безбожного, бессовестного, бесчестного и притом антинационального и интернационального, т.е. тирании» (О монархии и республике).

Создание христианской культуры, подчеркивал Ильин, есть задача, поставленная перед человечеством много лет назад и им не разрешенная. Эта задача и не может быть разрешена одной эпохой, одним поколением раз и навсегда, ибо «каждая эпоха и каждый народ и каждое поколение должны стремиться к решению ее по-своему – по-своему достигая и не достигая».

19. Фундаментальные проблемы политической науки в работе М. Вебера «Политика как призвание и профессия»

Вебер избирает предметом изучения политики, государство или политический союз. Гос-во основано на насилии утверждает он.

Имеется три вида чистых внутренних оснований легитимности: 1.авторитет «вечно вчерашнего». (установка, что просто «так было всегда»). 2.Личный дар, харизма. 3.Вера в обязательность установления общих правил.

Вебер обращает внимание на вторую основу – харизму, когда народ верит в своего вождя, в его призванность для этого дела.

Политиками “по случаю” являемся все мы, когда опускаем свой избирательный бюллетень или совершаем сходное волеизъявление, например, рукоплещем или протестуем

Есть два способа сделать из политики свою профессию: либо жить “для” политики, либо жить “за счет” политики и “политикой” .

Чтобы некто в экономическом смысле мог бы жить “для” политики, в нормальных условиях он должен быть независимым от доходов, которые может принести ему политика. Следовательно, он просто должен быть состоятельным человеком или же как частное лицо занимать такое положение в жизни, которое приносит ему достаточный постоянный доход.

Современная партийная система обусловила разделение общественных функционеров на две категории: с чиновники-специалисты и “политические” чиновники.(которые покидают свои посты при смене парламентского большинства и, следовательно, кабинета.)

Качества, необходимые политику:

Страсть(для воспитания самоотдачи делу), чувство ответственности, глазомер (дистанция по отношению к вещам и людям.)

Главный враг политика – тщеславие, когда власть становится самоцелью.

Кроме того у политика «какая- либо вера должна быть в наличии всегда.» - идее, нации, общечеловеческой или культурной цели

Фигурой всплывающей на месте парт-й машины явл-ся «бос». Б. – п-кий, капиталст-ий предп-ель, который на свой страх и риск обеспечивает голоса кандидата в през-ты. Бос внушает ораторам что они должны говорить, но сам молчит. Не занимает п-их постов.

Этика: 1)убеждений, 2)ответственности. П действий, которая использует насильственные сред-ва и работает в русле этики ответственности, угрожает «спасению души».

Фундаментальное понятие социологии В.- категория понимания. То обстоятельство, что чел. поведение может осмысленно толковать и понимать, существенно отличает социологию от др. естеств. наук. Социология- это наука, которая хочет истолковывающим образом понять соц. действия и причин объяснить его в протекании и последствиях. Социология должна быть понимающей постольку, поскольку действие индивида осмысленно. Целерациональность- это средство анализа действительности. Суть его метода относительно политических институтов(гос-во, право) в том, что они должны изучаться социологией в той форме, в какой они становятся значимыми для отдельных индивидов, т.е. в какой они реально ориентированы на них в своих действиях, т.е. право явл. объектом социологии не как логические и правовые принципы, а действием индивида и его представления о смысле определенных юр. принципов. Социальное действие у В.- 2 аспекта: 1. Поведение, с которым индивид связывает субъективно подразумеваемый смысл 2. Ориентация на другого. Т.о. В. выделяет 4 вида действия: целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное, традиционное. На них В. основывает свое учение о типах легитимного господства, т.е. такого, которое признано со стороны управляемых индивидов. Господство- шанс встретить повиновение приказу. В соответствии со своей методологией В. начинает анализ легит. типов господства с рассмотрения типичных мотивов, их 3:интересы(целерациональные соображения относительно выгод и невыгод), нравами(привычкой к определенному поведению), аффективная база(личная склонность подданных). Первый тип господства- легальный, основа- интерес+целерациональные действия(современные европейские буржуазные гос-ва), подчиняются не личности, а законам, действия по нормам. Формальное правление- принцип, лежащий в основе лег. господства, эта предпосылка развития современного капитализма как системы формальной рациональности. Чистый вид лег. господства- бюрократия(совокупность штаба управления:лично свободны, подчиняются служебному долгу, имеют служебную иерархию, определенную служеб. компетенцию, служба- единственная профессия, строгая дисциплина). По В. бюр. управление- господство посредством знания. Второй тип- традиционный- основа- нравы, привычка к опред. поведению, не только вера в законность, но и священность порядков. Чистейший тип- патриархальное гос- во. Союз господствующих представляет собой гиматншафт: тип начальника, господина со штабом управления- слугами, а подчиненные- подданные. Во многом сходен тип со структурой семьи. Именно это обстоятельство делает особенно прочным этот тип. В. подчеркивал слабость легитимности в правовом гос-ве: легальный тип всегда нуждается в подкреплении, поэтому В. считал важным сохранение наследственного монарха в качестве ГЛАВЫ ГОС-ВА. Штаб управления состоит из домашних чиновников, друзей, родственников, вассалов, т.е. не служебная дисциплина, а верность. Третий тип- харизматический, база- аффективный тип социального действия(мана). Нет установленных правил иррациональный способ принятия п. решений. Этот тип авторитарен. Нетрадиц. понимание правового гос-ва. Ценностного фундамента легальное господство не имеет. Главное- рациональность, для развития которой необходимо возникновение свободного от ценностного момента типа управления. Этот тип- легальное господство, оно должно подкрепляться традицией или харизмой, т.к. недостаточно легитимности. Сторонник плебесцитарной демократии как полит. системы, способствующей приданию легитимности П.лидеру для проведения опред. политики. «Этика ответственности»(личная ответственность лидера), «Этика убеждения»(аффективный способ управления)

М.Вебер «Наука как призвание и профессия» Эта работа предст собой доклад прочитанный Вебером зимой 1918 года в Мюнхенском университете с непосредственной целью – показать студентам в чём состоит их призвание как будущих учёных и препо-й. Надо отметить, что проб унив-та всегда выступала здесь как проб воспитания в шир-м смысле сл-а и тесно взаимосвязывалась не только с судьбой нем нации, но и с судьбами чел-й куль-ры вообще. Речь о призвании учёного и о соц-й роли науки, отожествл-ое обычно с философией, здесь звучало как мировозр-ое кредо.

что есть и что может означать политика как призвание и профессия. Итак, к делу!

Вебер избирает предметом изучения политики, государство или политический союз. Что такое гос-во.ю Гос. основано на насилии» утверждает он. Хотя в наше время отношение гос. к насилию стало особенно интимным. есть то человеческое сообщество, которое внутри определенной области претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия. единственным источником “права” на насилие считается государство.

Итак, “политика”, судя по всему, означает стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которые оно в себе заключает.

Что служит опорой для оправдания легитимности этого господства– задается вопросом Вебер.

В принципе имеется три вида чистых внутренних оправданий, то есть оснований легитимности: авторитет «вечно вчерашнего». По сути: установка, что просто «так было всегда». Личный дар, харизма. Вера в обязательность установления общих правил.

Вебер обращает внимание на вторую основу – харизму, когда народ верит в своего вождя, в его призванность джля этого дела.

Как политически господствующие силы начинают утверждаться в своем государстве?

На основе штата политика. В который приверженцы вождя стремятся не только благодаря его харизматическим свойствам, но и благодаря вознаграждению: почестям, властью, матер. почестями и др.

Но есть различие: если господин держит штат за собственные деньги, где все зависит от него. Либо господин раздляет средства с вассалами, тоже обладающими независимыми средствами и выполняющие свои функции в войне или суде или еще чем-н. за свои средства.

Современное ему государство Вебер рассматривает сл. обр: современное государство есть организованный по типу учреждения союз господства, который внутри определенной сферы добился успеха в монополизации легитимного физического насилия как средства господства и с этой целью объединил вещественные средства предприятия в руках своих руководителей, а всех сословных функционеров с их полномочиями, которые раньше распоряжались этим по собственному произволу, экспроприировал и сам занял вместо них самые высшие позиции.

Вебер выделяет профессиональных политиков, обеспечивших свою жизнь проведением политики господина.

Политиками “по случаю” являемся все мы, когда опускаем свой избирательный бюллетень или совершаем сходное волеизъявление, например рукоплещем или протестуем

Политиками “по совместительству” являются все, кто занимаются этой деятельностью лишь в случае необходимости, и она не становится для них первоочередным “делом жизни”.

Однако господин не может ограничиваться такими советниками, он должен найти людей, кот. полностью и исключительно избрали как основную профессию службу у князя.

Есть два способа сделать из политики свою профессию: либо жить “для” политики, либо жить “за счет” политики и “политикой” (“von” der Politik).

Чтобы некто в экономическом смысле мог бы жить “для” политики, при господстве частнособственнического порядка должны наличествовать некоторые, если угодно, весьма тривиальные предпосылки: в нормальных условиях он должен быть независимым от доходов, которые может принести ему политика. Следовательно, он просто должен быть состоятельным человеком или же как частное лицо занимать такое положение в жизни, которое приносит ему достаточный постоянный доход. Так по меньшей мере обстоит дело в нормальных условиях. Этот чел не должен использовать свою рабочую силу и мышление для получения своих доходов.

Либо, стоит дополнить Вебера, этот чел. абстрагировался от материальной стороны жизни и полностью посвятил себя достижению достойной цели. ??

В современная партийная система обусловила разделение общественных функционеров на две категории: с одной стороны, чиновники-специалисты (Fachbeamte), с другой - “политические” чиновники.

Вторые только выполняют, (исполнители) хозяйственных директив политических чиновнпков, имеющих реальный авторитет перед обществом. Он определяют политику, а спецы ее осуществляют.

Подлинной профессией настоящего чиновника - это имеет решающее значение для оценки нашего прежнего режима - не должна быть политика. Он должен “управлять” прежде всего беспристрастно

Ответственность чиновника отличается от отв. вождя. Чиновник, даже если считает повеление неверным, должен его выполнить под ответственность вождя.д.

О журналистах Вебер говорит, что о них неверно судят по самим низким их представителям. Из журналиста становиться политиком-вождем также трудно из-за материальной зависимости от ежедневных статей, гирей повисающей на них.

партийный чиновник.

Качества, необходимые политику.

Страсть, чувство ответственности, глазомер.

Страсть необходима для воспитания самоотдачи делу. Но одна только страсть – это революционер-дилетант. Политику же необходима еще и ответственность за свои действия. Чувство глазомера – дистанция по отношению к вещам и людям.

Главный враг политика – тщеславие, когда власть становится самоцелью.

Кроме того у политика «какая- либо вера должна быть в наличии всегда.» - идее, нации, общечеловеческой или культурной цели…но она всегда должна быть.

Партийный чиновник. В Англии духовенство, учителя и др образовывали сначала нерегулярные П-кие клубы. На этой стадии по всей стране вообще не не сущ-ет орг-ых партий как пост-ых союзов. Сплоченность обеспечивали парламентарии. Существуют парл-ие сессии. Далеё издаёца народн парл-ая корреспонденция. Регул членские взносы необходимы. Партии базируются на уважаемых людях. Если в партии нет вождя голосуют за других. Над парламентом возвышается фактически плебисцентарный диктатор. При отборе вождей опредиляющей явл власть демагог-ой речи. Чтоб привести массы в движение работа ведеца чисто эмоц-но, «диктатура на использовании эмоц-ти масс».

Фигурой всплывающей на месте парт-й машиноя явл-ся «бос». Б. – П-кий, капиталст-ий предп-ель, который на свой страх и риск обеспечивает голоса кандидата в през-ты. Бос внушает ораторам что они должны говорить, но сам молчит. Не занимает П-их постов.

Этика: 1)убеждений, 2)отвественсти. П действий, которая использует насильсвеные сред-ва и работает в русле этики ответствености, угрожает «спасению души». Но если в борьбе за веру к П-ому действованию буду стремица при помощи чистой этики убеждения, тогда ему может нанесён ущерб, и оно окажется дискредитировано на много поколений вперёд т.к здесь нет ответственности за последствия.

«П – есть мощное медленное бурение ТВ-х плостов, проводимое одновременно со страстью и холл=ым глазомером».

«Лиш тот кто уверен что он не дрогнет, если с его точки зрения мир окажеца слишком груб или подл, для того что он хочет ему предложить, лиш тот кто вопреки всему способен сказать «и всётаки!», лиш тот имеет призвание к П-ке.

20. Идеология и утопия как формы постижения политической реальности (по работе К. Мангейма «Идеология и утопия»).

Работа К. Мангейма «Идеология и утопия» была написана в 1929 году. В ней он анализирует марксистское понятие «идеология». И выделяет 2 значения этого понятия: частичная идеология и тотальная идеология. Частичная идеология - проявляется там, где имеет место более или менее осознанное искажение фактов, продиктованное социальными интересами субъекта; «тотальная» идеология отражает своеобразие всей структуры сознания целой социальной группы, класса или даже эпохи.

С точки зрения Мангейма, всего существуют два типа коллективных представлений: идеологии - мышление господствующих социальных групп, и утопии - мышление угнетенных слоев. Первоначально слово идеология – означало учение об идеях. В своем современном значении оно зародилось тогда, когда Наполеон пренебрежительно назвал философов, выступавших против него «идеологами». Слово “идеология” утвердилось в этом понимании в течение XIX в. А это означает, что мироощущение политического деятеля и его представление о действительности все более вытесняют схоластически-созерцательное восприятие и мышление; и с этого момента звучащий в слове “идеология” вопрос - что же действительно есть действительное? - более не исчезает. Важная характеристика идеологии – систематизированность. Существуют открыты е и тоталитарные идеологии. Тоталитарные идеологии стремятся дать объяснение всем без исключения явлениям и выработать таким образом целостную политически насыщенную картину мира. Человек, воспринявший тоталитарную идеологию, придает всему, что он видит, политическое значение. Такой подход хорошо передает лозунг “советское – значит, отличное”. Внешняя характеристика тоталитарной идеологии – репрессивность, т.е. то, что она навязывается индивиду с помощью интенсивной пропаганды, ломающей прежнюю структуру его сознания. “Открытая” идеология описывается как прямая противоположность тоталитарной.

Одним из критериев действительного все более становятся законы бытия, постигнутые впервые в политической практике. Эту специфическую черту понятие идеологии сохранило, несмотря на все изменения содержания, которое оно претерпело на протяжении всей своей истории от наполеона до марксизма.

Утопичным является то сознание, которое не находится в соответствии с окружающем его «бытием». Утопии сегодняшнего дня могут стать действительностью завтрашнего дня.

Различие между утопией и идеологией провести трудно, поскольку в рамках исторического процесса элементы утопического и идеологического не противостоят друг другу в чистом виде. Утопии поднимающихся слоев часто пронизаны элементами идеологии.

В данной работе Мангейм изучает социологию знания, и выявляет, что некоторые типы мышления невозможно понять без выявления их социальных корней.

Связанные в группы индивиды стремятся в соответствии с характером и положением группы, к которой они принадлежат, либо изменить окружающий их мир природы и общества, либо сохранить его в существующем виде.

В каждом обществе есть социальные группы, главная задача которых заключается в том, чтобы создавать для данного общества интерпретацию мира. Сегодня это - «интеллигенция». То есть группа мыслит за всё общество. Впервые в истории свою концепцию мира выдвинуло абсолютист гос-во. Оказалось, что политика может испытывать свою концепцию мира в качестве орудия. С ростом демократии уже не только гос-во прибегало к таким технологиям, но и полит партии. В понятии «идеология» лежит след суть: мышление правящих групп настолько тесно связано с конкретной ситуацией, что эти группы просто не в состоянии увидеть ряд факторов, которые могли бы подорвать их уверенность в своем господстве. Т.е. здесь коллективное бессознательное определенных групп скрывает действительное состояние общества как от себя, так и от других и тем самым стабилизирует его. В утопическом мышлении- угнетенные группы столь заинтересованы в уничтожении и преобразовании существующего общества, что невольно видят только те элементы ситуации, которые направлены на его отрицание. Их мышление никогда не может быть направлено на диагноз ситуации, оно может быть только руководством к действию.

21. Трактовка феномена политики в работе К. Шмитта «Понятие политического».

В работе «Понятие политического» (1932 г.) К. Шмитт обозначает, что понятие государства предполагает понятие политического. Согласно сегодняшнему словоупотреблению, государство есть политический статус народа, организованного в территориальной замкнутости. Редко можно встретить ясное определение политического. По большей части это слово употребляется лишь негативным образом, в противоположность другим понятиям, например, «политика и хозяйство», «политика и мораль», «политика и право». Определить понятие политического можно, лишь обнаружив и установив специфически политические категории.

Вместо того чтобы предлагать исчерпывающее академическое определение политического, К. Шмитт концептуализирует его в терминах совокупности человеческой мысли и действия, с точки зрения противоположности друг-враг. Для К. Шмитта политическое изначально, оно появляется до государства и выходит за пределы мирской и рутинной политики.

Смысл различения друга и врага состоит в том, чтобы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разделения. Не нужно, чтобы политический враг был морально зол, не нужно, чтобы он был эстетически безобразен. Он есть именно иной, чужой.

Понятие «враг» предполагает возможность борьбы. Война есть вооруженная борьба между организованными политическими единствами, гражданская война - вооруженная борьба внутри некоторого организованного единства. Вся человеческая жизнь есть борьба и всякий человек - борец. Понятия «друг», «враг» и «борьба» свой реальный смысл получают благодаря тому, что они в особенности соотнесены и сохраняют особую связь с реальной возможностью физического убийства.

Лишь в действительной борьбе сказываются крайние последствия политического разделения на группы друзей и врагов. От этой чрезвычайной возможности жизнь людей получает свое специфически политическое напряжение.

Мир, в котором была бы полностью устранена и исчезла бы возможность такой борьбы, стал бы миром без различения друга и врага и вследствие этого миром без политики. В нем, быть может, имелись бы множество весьма интересных противоположностей и контрастов, всякого рода конкуренция и интриги, но не имела бы смысла никакая противоположность, на основании которой от людей могло бы требоваться самопожертвование и им давались бы полномочия проливать кровь и убивать других людей. Феномен «политическое» можно понять лишь через отнесение к реальной возможности разделения на группы друзей и врагов.

Война как самое крайнее политическое средство вскрывает лежащую в основе всякого политического представления возможность этого различения друга и врага и потому имеет смысл лишь до тех пор, пока это представление реально наличествует или по меньшей мере реально возможно в человечестве.

Понятия друга, врага и борьбы получают реальное значение именно потому, что они относятся к реальной возможности физического убийства. Война следует из вражды и является экзистенциальным отрицанием врага, это самое крайнее следствие вражды.

Соответственно условия постоянной возможности как внешних конфликтов, так и внутренних, приводят к различению друг-враг, и тем самым нуждаются в принятии политического решения. Политическое оказывается всегда присутствующим и актуальным, это фундаментальный факт существования, базовая характеристика человеческой жизни. Все попытки избежать политики будут безуспешны, потому что это экзистенциальный конфликт между жизнью и смертью. Политика подразумевает множественность, а не универсальность.

Всякая противоположность - религиозная, моральная, экономическая или этническая - превращается в противоположность политическую, если она достаточно сильна для того, чтобы эффективно разделять людей на группы друзей и врагов. Политическое заключено не в самой борьбе, которая опять-таки имеет свои собственные технические, психологические и военные законы, но, как сказано, в определяемом этой реальной возможностью поведении, в ясном познании определяемой ею собственной ситуации и в задаче правильно различать друга и врага.

Каждое из многочисленных изменений и переворотов в человеческой истории и развитии порождало новые формы и новые измерения политического разделения на группы, уничтожало существовавшие ранее политические образования, вызывало войны внешние и войны гражданские и то умножало, то уменьшало число организованных политических единств.

Государство как наиважнейшее политическое единство сконцентрировало у себя невероятные полномочия: возможность вести войну и тем самым открыто распоряжаться жизнью людей. Но эффект, производимый нормальным государством, состоит прежде всего в том, чтобы ввести полное умиротворение внутри государства и принадлежащей ему территории. В критических ситуациях эта необходимость внутригосударственного умиротворения ведет к тому, что государство как политическое единство совершенно самовластно, покуда оно существует, определяет и «внутреннего врага».

Покуда народ существует в сфере политического, он должен - хотя бы и только в крайнем случае- определять различение друга и врага.

Из категориального признака политического следует плюрализм мира государств. Человечество как таковое не может вести никакой войны, ибо у него нет никакого врага, по меньшей мере на этой планете. Понятие «человечество» исключает понятие «враг», ибо и враг не перестает быть человечеством, и тут нет никакого специфического различения. То, что войны ведутся во имя человечества, не есть опровержение этой простой истины, но имеет лишь особенно ярко выраженный политический смысл. Если государство во имя человечества борется со своим политическим врагом, то это не война человечества, но война, для которой определенное государство пытается в противоположность своему военному противнику оккупировать универсальное, понятие, чтобы идентифицировать себя с ним (за счет противника).

22. «Истоки тоталитаризма» Х. Арендт: специфика тоталитарного террора и тоталитарной идеологии.

23. «Политические партии» М. Дюверже: структура, типы и системы партий. Соотношение партийных и избирательных режимов.

М. Дюверже определял партию как организацию, стремящуюся самостоятельно осуществлять политическую власть или при менее благоприятных условиях иметь своих представителей в высших государственных органах власти. Партия, утверждает М.Дюверже , возникает при координации и регулярной связи парламентских объединений и избирательных комитетов.

Структура партий характеризуется многообразием. За одним и тем же понятием стоят три или четыре социологических типа, различающиеся по базовым элементам, способам их интеграции в определенную целостность, внутренним связям и руководящим институтам.

Вклад М. Дюверже в современную партологию состоит еще и в том, что он является автором бинарной классификации политических партий. Это их деление – на кадровые и массовые партии. Первые характеризуются общей аморфностью структуры: отсутствием жесткой регламентации членства в партии, регулярной процедуры взимания взносов, отсутствие перспективного планирования. Вторые составляют абсолютную противоположность первым и характеризуются напротив, включение в неё всех сторонников, взимание взносов, автономным финансированием избирательных компаний.

К первому типу партий относятся все традиционные «буржуазные» партии XIX века, которые и сегодня все еще существуют в виде консервативных и либеральных партий. Они базируются на небольших комитетах, довольно независимых друг от друга и обычно децентрализованных. Реальная власть принадлежит то одному, то другому клану, который складывается вокруг парламентского лидера; соперничество этих группировок и составляет жизнь партий.

Ко второму типу партий – партии авторитарного типа (социалистические, коммунистические и фашистские), которые претендуют на тотальный контроль над массами и стремятся к максимальной их мобилизации для достижения своих политических целей – захвата и удержания политической власти. Социалистические партии : они основаны на вовлечении максимально возможного количества людей, народных масс. Личностный характер руководства здесь смягчен целой системой коллективных институтов (съезды, национальные комитеты, советы, бюро, секретариаты) с настоящим разделением властей. И уже в наше время коммунизм и фашизм создали еще более оригинальный социологический тип организации. В целом для него характерны : развитая централизация; система вертикальных связей, устанавливающая строгую изоляцию базовых элементов друг от друга, и обеспечивает беспрекословную дисциплину. Их настоящая деятельность - иная, она развертывается на почве непрерывной пропаганды и агитации. Они используют прямые, а подчас и насильственные методы: забастовки, восстания, путчи.

Главное достоинство данной типологии состоит в возможности систематического анализа организации партий, которые, с этой точки зрения могут быть классифицированы на открытые, плюралистические, с гибкой структурой, т.е. партии демократического общества; и унитарные, закрытые, жёстко иерархичные партии тоталитарного толка. Обычно различают две основных составных части политической партии: электоральный корпус партий, или та часть граждан, которая ассоциируется с ней обществом; и часть партии составляющая правительство или участвующая в реализации властных функций государства.

ИНФРАСТРУКТУРА ПАРТИЙ. Прямая и непрямая структура.

Первая состоит из лиц, которые подписали заявление о приеме, ежемесячно платят членские взносы и более или менее регулярно присутствуют на собраниях местной секции. Вторая была учреждена профсоюзами, кооперативами, страховыми кассами, кружками интеллектуалов - все они объединились для того, чтобы создать общую избирательную организацию: здесь нет членов партии, есть лишь члены базовых объединений - профсоюзов, кооперативов, страховых касс. Непрямая партия существует лишь как союз базовых социальных объединений (профессиональных или каких-то иных). Две категории партий как правило принимают непрямую форму: социалистические и католические. Существует и третья категория непрямых партий - партии аграрные , где сельскохозяйственные профсоюзы и кооперативы играют ту же роль, что рабочие объединения такого рода - в социалистических. Прямые партии составляют правило, а непрямые - исключения: это означает, что первые распространены гораздо больше, чем вторые.