Необходимость регулирования общественных отношений с помощью соц.норм. Урегулирование конфликтов Методы правового регулирования
Механизмы урегулирования конфликтов
и разрешения споров в условиях саморегулирования строительной деятельности
Общая характеристика
альтернативных способов разрешения споров
в условиях саморегулирования
При переходе к саморегулированию весьма важное значение имеет организация комплексной системы разрешения споров, возникающих в связи с профессиональной деятельностью членов саморегулируемых организаций.
Для российского права до недавнего времени традиционной формой защиты прав и разрешения гражданских, трудовых, хозяйственных и иных споров являлась судебная процессуальная форма, включающая деятельность государственных органов: судов общей юрисдикции и арбитражных судов .
Новое гражданское законодательство и переход к рыночным отношениям дали возможность применения в России и иных форм разрешения споров, предусмотренных в международной практике. Это означает, что с целью разрешения возникших споров, хозяйствующие субъекты могут обратиться не только в арбитражный суд, но и использовать альтернативные способы урегулирования возникшего спора.
Федеральный закон «О саморегулируемых организациях» относит к основным функциям саморегулируемых организаций образование третейских судов для разрешения споров. При этом разрешению подлежат споры между членами саморегулируемой организации, которые являются юридическими лицами либо индивидуальными предпринимателями , а также конфликты между членами саморегулируемой организации и третьими лицами, в число которых могут входить как юридические, так и физические лица.
Международная практика в области альтернативного разрешения споров различает следующие способы их разрешения:
· урегулирование спора непосредственно сторонами путем переговоров;
· урегулирование спора в рамках конфликтной комиссии;
· урегулирование спора с участием независимого посредника (медиатора), который способствует достижению сторонами соглашения;
· урегулирование спора третейским судом.
Мировой опыт показывает, что положительными моментами в использовании всех альтернативных способов урегулирования споров являются: существенное сокращение срока разбирательства, снижение судебных расходов, потенциальное сокращение количества рассматриваемых дел в суде, возможность выбора судей и независимых посредников (медиаторов), упрощенная процедура рассмотрения спора, конфиденциальность. Кроме того, к немаловажным отличительным признакам всех альтернативных способов урегулирования споров относятся соблюдение принципов добровольности и самостоятельности.
Характеризуя отдельные альтернативные способы урегулирования конфликтов и разрешения споров, следует начать с наиболее часто используемого способа их разрешения - переговоров.
Переговоры
К переговорам как альтернативному способу разрешения конфликтов стороны прибегают, когда, принимая во внимание последствия передачи конфликта в арбитражный суд, пытаются найти иной способ урегулирования разногласий.
Переговоры – это вид совместной с партнером деятельности, как правило, направленной на решение проблемы. Переговоры всегда предполагают, по крайней мере, двух участников, интересы которых частично совпадают, а частично - расходятся. В иных случаях мы имеем дело совсем с другими видами взаимодействия. При полном совпадении интересов сторон обсуждение не требуется, участники просто переходят к сотрудничеству. При полном их расхождении мы наблюдаем в наиболее явном виде конкуренцию, состязание, противоборство, конфронтацию.
Рассматривая непосредственно процесс ведения переговоров, многие исследователи отмечали, что он - в зависимости от задач, которые решают его участники - может быть разбит на несколько этапов. Даже в тех случаях, когда партнеры совершенно искренне стремятся найти совместное решение обсуждаемой проблемы, на пути к конечному результату им надо пройти эти этапы. В противном случае существует опасность либо завершить переговоры неудачным решением, либо вообще упустить возможность прийти к договоренности.
В процессе переговоров можно выделить три основные стадии:
- подготовка к переговорам;
- процесс их ведения;
- анализ результатов переговоров и выполнение достигнутых договоренностей.
В переговорной практике возможны и такие ситуации, когда одна из сторон (или несколько) идут на переговоры, не собираясь фактически не только ничего решать, но и даже обмениваться мнениями. Например, переговоры той или иной стороне нужны лишь для отвлечения внимания партнера. Так, если речь идет о торговых переговорах, то один из участников может начать их только для того, чтобы заинтересовать другое, более выгодное, по его представлениям, лицо.
В целом следует отметить, что переговоры представляют собой процесс, в ходе которого стороны обсуждают возникший между ними спор друг с другом, стараясь достичь взаимоприемлемого решения без участия иных лиц. Однако, учитывая эмоциональную окраску конфликта, переговоры между сторонами часто оказываются безрезультатны, либо растягиваются на неопределенный срок, что в принципе одно и то же.
Конфликтная комиссия
Еще одной весьма распространенной разновидностью органов альтернативного урегулирования споров в рамках саморегулирования является конфликтная комиссия.
Конфликтная комиссия – орган, который может быть образован при коллегиальном органе управления саморегулируемой организации в целях оперативного разрешения разногласий и предварительного рассмотрения споров (до подачи их на рассмотрение в комиссию по медиации либо третейский суд), возникающих между членами саморегулируемой организации, а также разногласий и споров, возникающих между членами саморегулируемой организации и организациями – контрагентами .
В ходе работы конфликтной комиссии ее члены прилагают усилия к урегулированию возникших разногласий и споров сторон на стадии рассмотрения их в рамках комиссии, предотвращению обращений сторон в комиссию по медиации, третейский суд и государственные органы судебной власти.
Конфликтная комиссия подотчетна коллегиальному органу управления саморегулируемой организации.
Инициирование и порядок рассмотрения разногласий и споров в рамках конфликтной комиссии осуществляется следующим образом:
сторона, заинтересованная в урегулировании возникшего разногласия или спора посредством рассмотрения его конфликтной комиссией, направляет в комиссию письменное заявление. В заявлении должны быть указаны:
Официальные наименования и адреса сторон;
В соответствии с Конституцией Российской Федерации нормы, содержащиеся в международных договорах и конвенциях, являются частью правовой системы Российской Федерации. Многие конвенции (например, Нью-Йоркская конвенция 1958г.) содержат нормы, регулирующие признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений и, соответственно, признание и исполнение третейских решений, вынесенных на территории Российской Федерации, за рубежом.
Кроме того, характерной особенностью источников третейского права является их общий характер, т. е. нормативное закрепление только наиболее общих положений, необходимых для регулирования общественных отношений, возникающих в связи с передачей дела для рассмотрения в третейском суде. Основной массив таких норм, регулирующих отношения, возникающие при передаче и рассмотрении дела в третейском суде, содержится в федеральных законах. В остальном, стороны будущего процесса могут использовать разработанные регламенты деятельности постоянно действующих третейских судов или самостоятельно конструировать процедуру рассмотрения дела, используя нормативную модель гражданского и арбитражного процессуального права .
Третейское процессуальное право в соответствии с Конституцией Российской Федерации находится в исключительном ведении Российской Федерации. Федеральное законодательство призвано дать наиболее общие и важные гарантии участникам процесса при рассмотрении и разрешении спора в третейском суде, объем этих гарантий не зависит от местной специфики регионов и является единым стандартом на всей территории Российской Федерации.
Нормативным документом, предусматривающим основные вопросы правового регулирования создания и деятельности третейских судов в Российской Федерации, является вышеупомянутый Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации».
В науке высказывается точка зрения о том, что нормы третейского процессуального права также содержатся в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном кодексах Российской Федерации. Вместе с тем, следует заметить, что эти нормативные акты регулируют деятельность государственных судов по рассмотрению и разрешению дел, содержат нормы гражданского (арбитражного) процессуального права. При определенных условиях нормы рассматриваемых Кодексов могут в субсидиарном порядке применяться к отношениям, возникающим при рассмотрении и разрешении дел в третейском суде, но от этого они не становятся источниками третейского права.
Принципиальным отличием третейского разбирательства от других форм альтернативного разрешения конфликтов является его правовая форма. отмечает, что регламентация процедуры, процессуального порядка деятельности третейского суда направлена на то, чтобы обеспечить права лиц, спор которых передан на разрешение третейского суда, вне установленной процедуры деятельность третейского суда осуществляться не может. Всякое действие, совершенное в рамках третейского процесса третейским судом и лицами, участвующими в третейском разбирательстве, имеет процессуальный характер и может быть реализовано только в рамках определенной процедуры. Именно это является одним из признаков юрисдикционного характера деятельности третейского суда.
Третейское разбирательство важно не только с позиции своего результата (решения), но и с позиции самой процедуры, посредством которой этот результат был достигнут. Правовая форма, присущая этой процедуре, гарантирует минимальные стандарты доказательственной деятельности (установление фактических обстоятельств), деятельности по формированию, закреплению и проверке итогового вывода по делу, стандарты организации функционирования самого правоприменительного органа. Соблюдение требований правовой формы позволяет государству и субъектам, принимающим в нем участие, признавать и исполнять принятые третейским судом решения.
Все сказанное отнюдь не означает, что другие формы разрешения правовых конфликтов не могут быть детально урегулированы. Напротив, практика деятельности зарубежных центров по урегулированию правовых споров свидетельствует об обратном. Так, например, Американская арбитражная ассоциация разработала и приняла процедурный регламент для медиации. Однако этот регламент носит рекомендательный характер и не может рассматриваться как правовая форма для медиации.
Стадии третейского разбирательства.
Третейское разбирательство как система последовательно развивающихся во времени процессуальных действий делится на определенные этапы (стадии), каждая из которых представляет собой совокупность процессуальных действий, объединенных одной процессуальной целью. Выделение стадий третейского процесса непосредственно связано со стадиями развития юридического конфликта.
Вместе с тем, у различных авторов имеются различные точки зрения по вопросу о количестве и содержании стадий третейского процесса. Так, например, академик приводит примерную схему динамики простого юридического конфликта и выделяет несколько стадий его развития:
· возникновение у одной или у обеих сторон мотивов юридического характера;
· возникновение правовых отношений между сторонами, находящимися в конфликте;
· развитие (изменение, прекращение) правовых отношений в связи с рассмотрением дела юридической инстанцией;
· издание правового (правоприменительного) акта, завершающего конфликт.
Очевидно, что последние три стадии могут быть реализованы в рамках третейского процесса с момента его возбуждения (возникновения процессуальных правоотношений), рассмотрения дела по существу до момента вынесения решения (вступления его в законную силу).
В юридической науке вопрос о количестве стадий третейского процесса решается неоднозначно. Так, например, различает семь стадий третейского разбирательства:
· заключение третейского соглашения;
· возбуждение производства по делу;
· выбор или назначение третейского судьи;
· подготовка дела к разбирательству;
· собственно третейское разбирательство;
· оспаривание решения третейского суда;
· исполнение решения.
Очевидно, что не все указанные автором стадии третейского процесса в действительности являются стадиями. Так, в силу своего материально-правового характера не является стадией процессуальной деятельности заключение третейского соглашения, равно как и выбор (назначение) третейского судьи. Оспаривание третейского решения и его исполнение даже с учетом данного определения третейского процесса также не являются стадиями, поскольку, по его мнению, третейский суд должен выступать в качестве обязательного участника процессуальных отношений, а в подобном случае место третейского суда занимает компетентный государственный суд. В процессе движения гражданского дела оно может быть передано в производство государственного суда, который осуществляет предусмотренную законом проверку арбитражного решения или решает вопрос о принудительном исполнении этого решения. Таким образом, отношения по поводу гражданского дела могут возникать между государств енным судом и другими участниками процесса. Эти правоотношения и процессуальные действия не образуют стадию третейского процесса, поскольку регулируются нормами гражданского или арбитражного процессуального права, возникают в связи с рассмотрением дела в государственном суде между властным органом - судом и другими участниками процесса и, как отмечал, являются составной частью судебного или арбитражного процесса.
Более обоснованной представляется концепция, который отмечал, что любой правоприменительный акт предполагает наличие по крайней мере трех стадий: возбуждения деятельности по применению права, подготовки и совершения правоприменительного акта (действия). В своей совокупности они образуют правоприменительный цикл. Третейский процесс как разновидность правоприменительной деятельности также распадается на стадии возбуждения деятельности (производства), подготовки и принятия правоприменительного акта (вынесения арбитражного решения), которые в своей совокупности образуют правоприменительные циклы.
На стадии возбуждения производства по делу третейский суд решает вопрос о принятии искового заявления , проверяет наличие арбитражного соглашения, соблюдение истцом порядка обращения в третейский суд, уплату третейского сбора. Необходимо особо отметить, что после возбуждения дела в постоянно действующем третейском суде процессуальная деятельность продолжается только после формирования состава, который будет рассматривать дело по спору сторон. Хронологически деятельность по избранию (назначению) арбитров следует за возбуждением дела и предшествует стадии подготовки, однако не является стадией третейского процесса. В этом разрыве заключается особенность развития третейского процесса.
Сформированный состав третейского суда осуществляет действия по подготовке дела к разбирательству. Задачи стадии подготовки дела к рассмотрению в третейском суде принципиально не отличаются от государственного судопроизводства. К ним относится определение характера спорного правоотношения, подлежащего применению законодательства, обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, примирение сторон. На этом этапе целесообразно изучить вопрос о компетенции состава третейского суда в связи с характером спора. На стадии подготовки дела ответчиком представляется отзыв на исковое заявление или возражения по иску. Требования к их содержанию, а также порядок их представления чаще всего регламентируются локальными нормативными актами постоянно действующих третейских судов. В некоторых из них содержатся нормы, наделяющие третейский суд правом установления предельного срока представления письменного отзыва и документов, обосновывающих возражения, по истечении которого они не принимаются и не рассматриваются. На этой стадии может решаться вопрос о принятии встречного иска при условии, что он может быть рассмотрен третейским судом в соответствии с условиями третейского соглашения. Также при подготовке дела к рассмотрению третейский суд может по просьбе любой стороны распорядиться о принятии обеспечительных мер в отношении предмета спора, потребовать представить надлежащее обеспечение в связи с такими мерами. В процессе подготовки дела к разбирательству третейский суд может столкнуться с необходимостью решить вопрос о своей компетенции в отношении спора сторон. По мнению, процедура рассмотрения третейским судом вопроса о наличии у него компетенции рассматривать спор имеет характер самостоятельной стадии. Но эта процедура приобретает самостоятельный характер только в рамках выделяемых стадий подготовки или рассмотрения по существу в зависимости от того, когда в ней возникает необходимость.
По общему правилу третейское разбирательство осуществляется в заседании с участием сторон или их представителей, однако в третейском процессе стадия рассмотрения дела по существу не всегда может быть связана с проведением устного слушания (ч. 1 ст. 24 Закона о международном арбитраже).
После исследования обстоятельств дела на стадии принятия юрисдикционным органом (третейским судом) правоприменительного акта третейский суд большинством голосов арбитров, входящих в его состав, принимает решение, которое объявляется в заседании третейского суда. Третейский суд вправе объявить только резолютивную часть решения, а мотивированное решение в этом случае направляется сторонам в срок, не превышающий 15 дней со дня объявления резолютивной части решения.
Вынесением решения завершается производство в третейском суде первой инстанции. В то же время третейский процесс может включать в себя производство в третейском суде второй инстанции (правоприменительный цикл) в случаях, когда это допускается национальным законодательством и предусмотрено соглашением сторон или регламентом постоянно действующего третейского суда.
Производство в третейском суде второй инстанции получило распространение в международном коммерческом арбитраже в ответ на потребность сторон осуществить проверку арбитражного решения без привлечения государственных судов, а в некоторых странах получило распространение даже апелляционное производство во внутренних третейских судах. Однако законодательство зарубежных стран также довольно редко содержит нормы, регулирующие производство в арбитраже второй инстанции, однако имеются и исключения. Так, например, Акт об арбитраже Нидерландов не только допускает возможность проверки арбитражного решения в апелляционной инстанции третейского суда, но даже регулирует саму процедуру апелляционного пересмотра. В ряде стран Латинской Америки законодательство содержит нормы о допустимости апелляционного пересмотра арбитражного решения. Еще более детально урегулирован порядок рассмотрения дела в апелляционном третейском суде в Арбитражном законе Перу.
В Российской Федерации разрешение спора в третейском суде происходит в рамках производства только в одной инстанции. даже было выражено мнение о том, что третейские суды не составляют и по самой своей природе не могут составлять какой-либо единой системы, не имеют вышестоящих судебных органов или каких-либо судебных инстанций.
Правоприменительный цикл производства в третейском суде второй инстанции также слагается из трех стадий (возбуждения производства, подготовки и вынесения правоприменительного акта) и завершается принятием соответствующего акта - постановления третейского суда апелляционной инстанции.
Правоприменительные циклы, связанные с проверкой и исполнением арбитражных решений, обладают определенной спецификой, которая не позволяет ставить их в один ряд с другими правоприменительными циклами гражданского и арбитражного процессов. Специфика обусловлена прежде всего особенностями гражданского дела, связанными с заключением сторонами арбитражного соглашения и передачей дела для разрешения в особый правоприменительный орган - третейский суд.
Таким образом, стадии третейского процесса можно рассматривать как логически целостные и завершенные совокупности процессуальных действий третейского суда и других участников третейского разбирательства, объединенных определенной процессуальной целью. Достижение этой цели предопределяет возможность дальнейшего развития третейского процесса, служит юридическим условием для совершения следующих процессуальных действий. Стадии третейского процесса следуют друг за другом в логической последовательности, направленной на завершение третейского разбирательства и вынесение решения по существу спора.
Схематично стадии третейского процесса могут быть представлены следующим образом:
Сочетание государственного судопроизводства с альтернативными формами разрешения споров в настоящее время является перспективным направлением развития системы разрешения правовых конфликтов как на национальном, так и на международном уровнях. Участники гражданского оборота все больше обращаются в органы медиации и третейские суды, которые выгодно отличаются от государственного судопроизводства низкими издержками, возможностью выбора арбитров, оперативностью, конфиденциальностью, упрощенной процедурой.
Ниже приведена схема, отражающая сравнительные характеристики наиболее популярных в мировой практике способов разрешения хозяйственных споров, при этом ее объективный анализ свидетельствует об очевидных преимуществах альтернативных способов разрешения по сравнению с государственными.
Чрезвычайно важное значение для развития системы третейских судов и внедрения иных альтернативных способов разрешения гражданско-правовых споров имеет сконструированная на основе новейших достижений правовой науки модель взаимодействия государственных и третейских судов, сбалансированное регулирование подведомственности дел и четкое определение сферы компетенции различных видов органов альтернативного урегулирования споров.
Следует предположить, что с внедрением механизмов саморегулирования роль органов альтернативного урегулирования споров существенно возрастет.
В Федеральном законе «О саморегулируемых организациях» законодатель предпринимает попытку обеспечить необходимый баланс взаимодействия и подведомственности государственных и третейских судов, предусмотрев в качестве одной из основных функций саморегулируемых организаций образование третейских судов для разрешения споров, возникающих между членами саморегулируемой организации, а также между ними и потребителями произведенных членами саморегулируемой организации товаров (работ, услуг), иными лицами, в соответствии с законодательством о третейских судах.
Сегодня крупные российские ассоциации, союзы, промышленные и торговые палаты создают третейские суды и органы (службы, комитеты, комиссии) по медиации. Альтернативные способы урегулирования споров уже эффективно используются в области трудового права , патентного права, в сфере охраны окружающей среды и ряде других.
Так, Российский союз промышленников и предпринимателей учредил центр по разрешению корпоративных споров, куда входят комиссия по корпоративной этике, третейский суд и служба медиации, следуя примеру РСПП, Торгово - промышленная палата России создала Коллегию посредников по проведению примирительных процедур.
От латинского прилагательного medius - занимать середину между двумя точками зрения либо сторонами, предлагать средний путь, держаться нейтрально, беспристрастно; см.: K. E. Georges . Ausffihrliches lateinisch-deutsches Hansworterbuch, Bd. 2. Darmstadt, 1983.
Гарвардская концепция была разработана в конце 70-х - начале 80-х гг. в рамках исследовательского проекта Гарвардского университета - «Harvard Negotiation Projects», - результаты которого см.: R . Fishe / W . Ury /В. Patton . Das Harvard-Konzept. Frankfurt - New York, 1997.
См.: Носырева разрешение споров в США. М., 2005. С.
Носырева разрешение споров в США. С.
Дискреция (от лат. discretio) - способ решения экономических проблем , заключающийся в том, что лицо, орган, принимающие решения, действуют в основном по собственному усмотрению, в зависимости от своего видения экономических условий, их оценки. См.: , "СОВРЕМЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ" (ИНФРА-М, 2006)
Это не означает, что он совсем не вправе принимать решений: решения по ходу процесса в рамках предоставленных полномочий допустимы и даже желательны.
Если заключение договора о медиации входит в основную стадию либо отсутствует предварительная стадия, то образуется три или даже две стадии; и наоборот, если в рамках начальной либо основной стадии придать значение их отдельным фазам, что представляется целесообразным в отношении определенных групп дел (например, по делам об охране окружающей среды), то возникает существенно большее количество стадий.
Выпускники курса медиации в университете заочного образования в г. Хаген образуют открытые региональные группы. Наблюдение за каждым делом осуществляется опытными, имеющими также и психологическое образование медиаторами, которые предоставляют группам квалицифицированную помощь в получении первого опыта на практике. Одновременно внутри группы в соответствии с правилами ведется структурированное самонаблюдение.
В конфликтах со значительным количеством спорящих участие в медиации необязательно должны принимать все. В каждом конкретном случае (например, при медиации по делам, связанным с охраной окружающей среды) необходимо решить вопрос, какие лица должны участвовать в процедуре, а какие - нет. Само собой разумеется, что медиация не может проводиться с ущемлением интересов третьих лиц.
Так, в университете заочного образования в г. Хаген более 200 человек ежегодно завершают обучение по курсу медиации.
См. сн. 2; согласно данной концепции для успеха переговоров необходимо учитывать четыре принципа: разделение лиц и проблем; концентрация на интересах вместо позиций; разработка всех возможных способов решения проблемы; принятие решения на основе объективной информации.
См.: Дубровина коммерческий арбитраж в Швейцарии. С. 13.
См.: Скворцов разбирательство предпринимательских споров в России. С. 70.
См. подробнее: Конфликты в современной России. С. 179 (автор главы -).
См.: Тарасов процесс. С. 41.
См.: Щеглов процессуальное правоотношение. С. 157.
См.: Осипов и стадии применения норм советского гражданского процессуального права // Проблемы применения норм гражданского процессуального права. Научные труды. СЮИ. Вып. 48. Свердловск, 1976. С. 20.
См.: Скворцов к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации". С. 142.
ми социальными и гуманистическими ценностями убедитель но иллюстрирует это.
Не вызывает сомнения вывод о том, что в нынешних рос сийских условиях национальный вопрос «менее всего является совокупностью противоречий и конфликтов в межэтнических отношениях. Это скорее использование национальной формы в обострении и усугублении всей совокупности социальных про тиворечий»1 .
На еще одну важную особенность в этой связи указывают исследователи, работающие в области межнациональных отно шений. «Своеобразным вариантом идеологизации этностатусных представлений, - отмечает М. В. Савва, - является ис пользование преступными группировками национальной идеи для оправдания своей деятельности. Представители криминаль ных сообществ нуждаются в позитивной идентичности, причем не только с позиции специфичной криминальной культуры. Для российской действительности характерно использование этни ческой идентичности в целях «облагородить» преступную дея тельность. В первую очередь это относится к терроризму, кото рый в связи с военными действиями в Чеченской Республике оправдывается интересами нации»2 .
Обращение к национальной идентичности, ее использова ние проявляется также в образовании преступных группировок по этническому признаку. В этом лидеры преступного мира ви дят возможность усиления своих позиций в обществе в своем противодействии властям.
Существование преступных групп (также, как и незакон ных вооруженных формирований), созданных по националь ному признаку, представляет особую опасность для стабиль ности межнациональных отношений. Их ликвидация является делом первостепенной важности, и в нем объективно заинте ресовано большинство в любых этнических группах. Насилию не должно быть места в межнациональных отношениях. Хотя, как показывает опыт, изжить его пока не удастся. Нередко в ходе этнополитических конфликтов стороны прибегают к нему как к наиболее действенному с их точки зрения методу.
1 Пути решения национального вопроса в современной России М., 1999.С. 197
2 Савва М В Этнический статус Конфликтологический анализ соци альною феномена. Краснодар, 1997. С. 125
И «если в обществе нет механизмов урегулирования отноше ний между участниками конфликта, он вызывает насилие и эскалацию этого насилия»1 . Создание подобных механиз мов - задача безотлагательная, и от ее решения зависит многое в оптимизации межнациональных отношений.
Итак, развитие национальных общностей протекает проти воречиво. Наряду с тем что в жизни каждой этнической группы немало общего с другими этническими группами, проживаю щими на данной территории, каждая из них обладает самобыт ностью и стремится сохранить свой язык, традиции и культуру. В этом стремлении отнюдь не всегда выбираются адекватные социальным реалиям методы, что способствует возникновению и усилению межнациональной напряженности и даже конфлик тов. Но объединенные общностью не только территории и жиз ненного уклада, но и общностью исторической судьбы нацио нальные (этнические) общности обладают необходимыми объективными и субъективными предпосылками для всесторон него сотрудничества, взаимопомощи и взаимопонимания. Ос новной, магистральный путь к национальному согласию и эф фективному взаимодействию национальлых общностей - это утверждение взаимонеисключающей идентичности: общеграж данской (россияне) и этнокультурной (русские, татары, баш киры и т. д.). О том, что такая перспектива реальна, свидетель ствуют многие социологические исследования, проведенные в 90-е гг. рядом академических научных центров.
Как отмечал выдающийся русский философ И. А. Ильин, «Россия есть не случайное нагромождение территорий и имен, и не искусственно слаженный «механизм» «областей», но жи вой, исторически выросший и культурно оправдавшийся орга низм, не подлежащий произвольному расчленению»2 .
Здоровье и развитие этого «культурно оправдавшегося ме ханизма» зависит во многом от того, насколько плодотворны ми и прочными будут узы, соединяющие между собой все на циональные (этнические) общности. И главным условием их гармоничного взаимодействия и разностороннего сотрудниче ства является провозглашение и неуклонное следование прин-
ципу примата общенационального, общероссийского интереса над интересами региональными, местными, корпоративными.
Исторический опыт свидетельствует, что именно такой подход создавал для россиян возможность преодолеть любые трудности и потрясения и находить оптимальные решения сложнейших социально-экономических и политических задач.
П р и л о ж е н и е
Социология в России: опыт социологического исследования регионов и межнациональных отношений
В отечественной социологии в разное время изучению про блем социально-территориальных и национальных (этничес ких) общностей уделялось значительное внимание.
В советские времена исследования в этом направлении были связаны с анализом процессов расселения, изучаемых традиционно этнологией, экономической географией, демо графией и социологией. Последняя рассматривала данную про блему в рамках отраслевой социологической теории - социо логии регионов. То, что касается изучения национальных общ ностей, также отпочковалось в относительно самостоятельную отрасль социологического знания - социологию нацио нальных отношений.
Оба эти направления тесно связаны между собой. Однако по охвату исследовательских проблем и методике их изучения имеются определенные отличия. Система расселения обладала более значительной инерционностью и изменялась медленнее под воздействием радикальных преобразований, чем, напри мер, изменения в структуре национальных общностей и харак тере их взаимодействия.
Значительный импульс в своем развитии социология регио нов получила во второй половине 70-х гг. в связи с интенсивны ми попытками внедрить социальное планирование на разных уровнях общественной организации, в том числе и на уровне регионов. Над этими проблемами усиленно работали в 70-е гг. социологи Москвы, Ленинграда, Уфы, Свердловска и Донецка. В это же время была сделана попытка определить предмет соци ологии регионов. «Региональная социология, - писал А. И. Су харев, - это научное направление, изучающее закономерности
ЗИ5 Раздел третий. Социальные структуры
территориальной организации социальной жизни и планомер ного изменения социального облика регионов»1 .
Значительный вклад в разработку этой отрасли социологи ческого знания внесли труды Н. А. Аитова, Б. С. Хорева, М. В. Борщевского, С. В. Успенского, О. И. Шкаратана. Их отли чали глубина рассмотрения актуальных проблем не только тео рии, но и социальной практики, в частности - выравнивание социальных различий в территориальном аспекте.
Перестройка и последовавшие за ней реформы обострили проблему регионов, придав ей в значительно большей мере, чем это было ранее, политический характер. Так называемый «парад суверенитетов», остановленный Федеральным договором 1992 г., не мог не коснуться в той или иной мере всех регионов, а не только национальных республик. Проведенные в 90-е гг. со циологические исследования, в частности научным коллекти вом ИСПИ РАН, позволили выявить наиболее актуальные и важные проблемы взаимодействия федерального центра и реги онов. Опрос экспертов, в роли которых выступали работники региональных администраций, ученые, работники СМИ, помог определить направления необходимой оптимизации федератив ных отношений, проводимой Центром региональной и нацио нальной политики.
Российские регионы в большинстве своем многонациональ ные, и ситуация в каждом из них зависит во многом от того, как складываются отношения между различными нацио нальными общностями.
В изучении национальных (этнических) общностей в совет ское время господствовал взгляд на последние как на нечто исторически преходящее, развивающееся по направлению: от сближения к слиянию. Господствующая в науке и политике концепция социалистического интернационализма исходила из примата классовых интересов над национальными. Нацио нальная самобытность регионов, культурные и языковые раз личия, традиции и обычаи - все отступило на второй план под давлением партийной идеологии. Основной акцент в ис следованиях в этом направлении был сделан на анализ такой категории, как дружба народов, а несколько позже - совет ский народ как новая историческая общность людей.
1 Научное управление развитием социальной структуры социалисти ческого общества Саранск, 1978. С. 29.
Множество исследований было посвящено проблемам идейно-нравственного и культурного сближения наций, их ра стущему единству. Признавая официально наличие проблем в национальных отношениях, ни политические лидеры, ни уче ные не прилагали необходимых усилий для их выявления и ре шения. На многое закрывали глаза, многое попросту не заме чали. И когда под воздействием процесса демократизации в об ществе в условиях начавшихся реформ многие проблемы вышли на поверхность общественной жизни, ни политики, ни ученые-обществоведы (социологи в том числе) оказались не готовыми к их решению.
В то время как еще выдающийся русский философ С. Н. Бул гаков предупреждал, что «совместное существование многих на ций порождает между ними не только чувство солидарности, но и борьбы»1 .
Разумеется, в условиях социального благополучия и ста бильности «чувство борьбы» в значительной мере осложнено, носит скорее латентный, чем явный характер, но оно не исче зает полностью. Стремление разными путями изменить свой статус, добиться большей самостоятельности стало весьма ха рактерным явлением в бывших советских республиках уже в конце 80-х гг. Активизировавшиеся в эти годы национальные движения шли под лозунгами национального самоопределения и самостоятельности.
Распад Советского Союза привел к новому обострению межнациональных отношений, к развязыванию жестоких и разрушительных конфликтов как в ряде бывших республик Со юза, так и на территории Российской Федерации. Социологи ческие исследования показали в частности, что в условиях де мократической России главными причинами, порождавшими рост межнациональной напряженности и конфликтного потен циала, явились ошибки в национальной политике, факты диск риминации по национальному признаку в сферах образования, труда, управления; наличие национальных предрассудков и предубежденности. Массовые опросы населения и опросы экс пертов позволили гипологизировать регионы по уровню и ха рактеру межнациональной напряженности, определить иерар хию факторов, влияющих на межнациональные отношения.
1 Булгаков С. Н Героизм и подвижничество. М., 1992. С. 192
Социологические исследования помогли не только рас крыть сущность внутренних факторов, влияющих на состояние межнациональных отношений, но и определить роль внешних факторов, в первую очередь таких, как положение соотече ственников в странах СНГ; практическое решение проблем новой интеграции на постсоветском пространстве; оказание помощи беженцам и вынужденным переселенцам.
Осуществляемое страной движение к рынку неизбежно связа но с развитием конкуренции, которая в условиях социального неблагополучия и нестабильности ведет к усилению обособле ния, отчуждения одной национальной (этнической) общности от другой.
Конечно, народы Российской Федерации заинтересованы не в любых рыночных реформах, а только в тех, которые несут им благоденствие и мир, отвечают их коренным интересам, их пред ставлениям о добре и зле, о справедливости и несправедливости, соответствуют их жизненным целям. Л. Н. Толстой писал, что «люди мирно живут между собой и согласно действуют только тогда, когда они объединены одним и тем же мировоззрением: одинаково понимают цель и назначение своей деятельности»1 .
Нынешняя ситуация в России делает особенно необходи мым утверждение нравственных ориентиров и идеалов подлин но демократического, гражданского общества, общества, где человек высшая ценность, где его права, независимо от наци ональной принадлежности и социального статуса, надежно за щищены, где нет места насилию и любым формам социальной
и национальной дискриминации.
В поисках эффективной модели межнациональных отноше ний особое значение приобретает анализ положительного опыта взаимодействия народов в разные исторические эпохи, учет того обстоятельства, что для людей разных национально стей большое объединяющее значение имеет наличие общих ценностей и целей. Последнее является более существенным, чем имеющиеся культурные различия между этносами.
Принципиальную важность имеют выводы, к которым при шла Л. М. Дробижсва в ходе реализации исследовательского проекта «Социальные и культурные дистанции. Опыт многона циональной России». «В установках и ориентации населения по
1 Толстой Л. Н. Почему христианские народы вообще и в особеннос ти русский находятся в бедственном положении // Слово. 1991. № IX. С. 6
базовым индикаторам развития: отношению к рыночной эко номике, ориентации на собственные силы, отношению к мно гопартийности, свободе средств массовой информации, а так же в политических симпатиях и антипатиях у основных кон тактирующих этнических групп в республиках и населения соседних областей сходные позиции»^ (курсив наш. - В. И.). Сходство позиций такого рода создает необходимые предпо сылки для успешного решения возникающих проблем на осно ве консенсуса, исключает (или делает маловероятными) лю бые конфликты на национальной почве.
Сохранение и упрочнение межнационального согласия в Российской Федерации прямо зависит от проводимой государ ством социальной политики. Принятая в 1996 г. Государствен ная концепция национальной политики исходит из принципа национально-культурного плюрализма и федерализма как фун даментальных способов решения проблем национальных отно шений, должна постоянно уточняться и конкретизироваться в соответствии с происходящими в обществе изменениями и ре гиональными особенностями в складывающейся ситуации. Регу лярно проводимые социологические исследования проблем межнационального взаимодействия способны быть надежным источником достоверной информации, на основе которой мо гут быть приняты необходимые государственные решения.
Не преодолев разного рода негативные тенденции, россий ский федерализм лишается перспектив в своем развитии.
Необходимая система мер в этом направлении может быть дос таточно эффективной, если она будет учитывать природу и характер сепаратистских тенденций и отношение к ним массового сознания. Как показали результаты социологических исследований, прове денных ИСПИ РАН во второй половине 90-х гг. в ряде российских регионов, идеи обособления (суверенитета) своих регионов под держивают от 25 до 40% опрошенных, разделяющих, в частности, суждение о том, что «каждый народ, проживающий на террито рии Российской Федерации, должен иметь свою государствен ность»2 . Причем наибольшее число подобных ответов пришлось на
1 Социальные и культурные дистанции. Опыт многонациональной России/ О гв ред Л. М. Дробижева М, 1998 С. 367-368.
2 Россия. Социальная ситуация и межнациональные отношения в регионах. М., 1996. С. 169, Россия, центр и регионы. Вып. 1. 1997. С. 82.
К ним же принадлежит и наибольшее число тех, кто считает, что субъекты Федерации должны иметь право выхода из нее.
Разумеется, есть достаточно оснований полагать, что от нюдь не все, заявляющие о подобных правах, действительно хотят их последовательного осуществления Заявления о «пра вах на выход» - это скорее всего своеобразный инструмент давления на федеральный центр, способ получения опреде ленных уступок и льгот.
Желание добиться большей самостоятельности, большей обособленности от центра нередко бывает продиктовано рас пространенными в массовом сознании представлениями о не пропорционально большом вкладе собственного региона в фе деральную экономику. В частности, те же социологические ис следования показали, что в массовом сознании укоренилось представление о том, что их регион дает стране больше, чем другие, а получает меньше; что центр мешает регионам в пол ной мере использовать экономико-географическое положение и т. п. К тому же региональные элиты обособление от центра связывают с повышением собственного статуса, а приватизи ровав местную собственность, они начинают опасаться воз можных изменений, передела ее под давлением центра.
Прямо или косвенно сепаратистские тенденции получают иногда соответствующую поддержку от руководителей федераль ного уровня, «заинтересованных в том, чтобы передать на места не только рычаги управления, но и ответственность, отвлечь насе ление регионов от общенациональных проблем, подогреть внут рирегиональное соперничество и тем самым ослабить давление на Центр. Иногда в разжигании сепаратизма бывают заинтересо ваны и другие силы: этнические кланы, дельцы теневой эконо мики. Идеи сецессии поддерживают амбициозные представите ли творческой интеллигенции. Активно участвует в сепаратистс ких выступлениях молодежь, которой легко манипулировать из-за
ее эмоциональности и недостатка социального опыта» 1 .
В целом характер реально складывающихся отношений между федеральным центром и регионами зависит как от проводимой им политики, так и от политического поведения региональных
лидеров и, главное, от ситуации внутри каждого региона.
1 Ханкип С. Сепаратизм в России - позади или впереди"" Pro et Contra. M , 1997 С 13-16.
Исследователи данной проблематики пришли к выводу, что «происходящая в настоящее время трансформация социальноэкономических отношений привела к значительным и вместе с тем противоречивым изменениям в регионах России. Слож ность и неоднозначность процессов реализации реформ на ме стах, проявление таких негативных тенденций, как нарушение пространственных связей, нарастание центробежных сил и яв лений сепаратизма и т. п., обусловили усиление различий и в характере протекания самих преобразований. И в их соци альных различиях для конкретных территорий»1 .
Естественно, что усиление различий в характере осуществ ления реформ в регионах находит в той или иной форме свое отражение в политических заявлениях региональных лидеров и в их требованиях и претензиях, предъявляемых к центру. При этом нередко используются фактическое несовершенство фе дерального устройства страны, фактическое всевластие губер наторов (глав администраций), способности контрольных фун кций центральной власти, отсутствие общих для всех субъек тов Федерации «правил игры».
Накопившиеся проблемы в развитии социально-территори альных общностей на уровне регионов, необходимость опти мизации их отношений с центром делают актуальным опреде ление наиболее эффективной модели федерального устрой ства, его конституционно-правовой базы.
Очевидно, что реальные изменения в этом направлении возможны только на основе соответствующей реформы адми нистративно-территориального устройства страны. В ее содер жание должны быть включены конкретные меры по обеспече нию реального равноправия субъектов Федерации; приведение местного законодательства в соответствие с федеральным; уточнение механизмов разграничения предметов ведения и полномочий между центром и регионами, введение института федерального вмешательства в управление регионами.
Как показали результаты многочисленных экспертных оп росов, особую сложность представляет решение вопроса об этапах и времени проведения подобной реформы. В условиях кризисного развития российского общества проведение любых
1 Территориальная общность в изменяющемся обществе // Соци альная траектория реформируемой России. Новосибирск, 1999. С. 499.
322 Раздел третий. Социальные структуры
реформ таит в себе опасность дестабилизации общей ситуации в стране и возможное усиление дезинтеграционных процессов, что требует особой тщательности и научной обоснованности любых конкретных мер в этом направлении.
Вопросы для закрепления материала
1. В чем сущность социально-территориальных общностей?
2. Какую роль в общественной жизни России играют регионы?
3. Что характеризует взаимодействие Центра и pei ионов в условиях реформ?
4. Каковы перспективы Российской Федерации?
5. Сущностные признаки нации.
6. Характер межнациональных отношений.
7. Причины межнациональной напряженности.
8. Пути оптимизации межнациональных отношений.
Литература для дополнительного чтения
Аитов И. А. Отношения по расселению. Свердловск, 1987. Аринин А. И. Российский федерализм: Истоки, проблемы и
перспективы развития. М., 1999.
Жириков А. А. Этнические факторы политической стабиль ности. М., 1995.
Ильин И. А. О грядущей России. М., 1993. Каххаров А. Г. Социология регионов. М., 1996.
Козин Г. А. Нация в истории и современности. М., 1996. Лексин В. И., Швецов А. И. Государство и режоны: Теория
и практика государственного регулирования территориального развития. М., 1997.
Марченко А. П. Социальная модернизация в современной России. М., 2000.
Межрасовые и межрегиональные отношения в Европе и Америке XIX-XX вв. / Отв. ред. Р. Ф. Иванов. М, 1996.
Россия: Социальная ситуация и межнациональные отноше ния в регионах (по итогам социологических исследований) / Авт.-сост. В. Н. Иванов, И. В Ладодо, Г. Ю. Семигин. М., 1996.
Россия: Центр и регионы / Под общ. ред. М. И. Гуцириева, В. Н. Иванова. 1997. Вып. 1.
Изменения касаются не только причин, участников и характера конфликтов в современном мире. Меняются и механизмы их урегулирования. Структура этих механизмов приобретает более сложный характер, трансформируется их иерархия.
Например, в условиях уменьшения роли государства-нации наблюдается снижение эффективности дипломатических методов урегулирования конфликтов. В составе же причин современных конфликтов и в Структуре методов их разрешения, напротив, растет роль экономических механизмов и финансовых средств. Пример борьбы с международными наркамафиозными структурами может подтвердить как силу задействования, так и ограниченность экономических рычагов. Ограниченность их подтверждается также и тем, что ни одно даже самое богатое государство не в состоянии откупиться от конфликтов на религиозной или этнической почве. С другой стороны, и межгосударственные противоречия, и асимметричные конфликты требуют огромных средств для своего предупреждения, урегулирования и управления собой. Растут цены на постоянно совершенствующиеся и обновляющиеся виды вооружений, хотя они, конечно, не в состоянии Дать тех качественных выгод или преимуществ, которые обеспечивают технический прогресс, информация, образование.
Все более заметную роль в составе механизмов урегулирования конфликтов играют гуманитарные операции. В то же время, как уже отмечалось ранее, полной ясности относительно содержания этого тер-мина все еще нет. Включая в себя защиту нрав и свобод человека, достоинства личности, понятие «гуманитарные операции» нередко выступает и как мотив урегулирования конфликтов, и как средство политического давления.
Растет роль информационного элемента. И не только в составе механизмов урегулирования конфликтов, но и в их обострении. Война с участием Си-Эн-Эн, как пишет Ф. Стеч, приводит к тому, что общественность и руководители государств описывают события в зависимости от содержания видеоклипов и их звукового сопровождения (см.: Stech. 1994). В свою очередь, немецкий журналист М. Хеннес отмечает: «В результате постоянных репортажей о войне с ужасными картинами убийств и мародерства в Югославии для западной дипломатии все свелось к вопросу: военная интервенция, да или нет? Не было места для анализа ситуации, для прогнозирования действий, и западная дипломатия запуталась в собственной беспомощности и пустых словах» (Henries. 1994. Р. 628). Благодаря изображениям, распространяемым электронными СМИ, со времени «Войны в Заливе» намного поднялась роль профессионалов гуманитарных операций. С гуманитарными операциями НПО теперь конкурируют гуманитарные операции государств и коалиций государств (экс-Югославия, Сомали, Руанда) со всеми недостатками, которые с этим связаны (подробнее об этом см.: Collard. 1996. Р. 77-100).
Правовой элемент, как мы уже видели, претерпевает достаточно сложные метаморфозы: это и снижение в последние несколько лет роли ООН и ее Совета Безопасности, и пренебрежение нормами международного права в новой доктрине и в действиях Североатлантического союза, и отставание международного законотворчества от развития событий на мировой арене и т.п.
При всех оговорках и ограничениях, которые высказываются по этому поводу, остается бесспорной роль военного элемента в предупреждении, урегулировании конфликтов и осуществлении над ними контроля со стороны международного сообщества (ООН). В этой связи специалисты в области стратегических исследований выделяют четыре категории военных задач (подчеркивая при этом, что речь не идет об оборонных задачах, так как в большинстве случаев нет угрозы суверенитету).
Во-первых, это участие в военных операциях. Решение этой задачи связано с поддержанием соглашений о контроле над вооружениями, с обеспечением свободы судоходства в мировом океане, а также с проведением миротворческих операций. Вторая задача формулируется как оказание помощи местной гражданской администрации и включает в себя обеспечение правопорядка в зоне поддержания мира, обслуживание и материально-техннескую поддержку инфраструктуры, безопасности границ, борьбу наркобизнесом и терроризмом. Третья задача - оказание гуманитарной помощи населению при стихийных бедствиях, поддержка НПО (нпример, «Врачей без границ») и помощь беженцам. Наконец, четверш задача связана с осуществлением односторонних военных операцт, включающих в себя действия по спасению насильственно удержи аемого персонала, по эвакуации мирного населения и т.д.
Особую роль, как показывает политическая практика последних лет, играют миротворческие операции. Они включают в себя:
1. Собственно миротворество (или установление мира) - дипломатические усилия, связанные с организацией посредничества и/или переговоров, между сторонам конфликта, направленные на достижение мирного соглашения.
2. Поддержание мира -операции небоевого характера, осуществляемые с согласия сторон в целях выполнения достигнутых соглашений.
3. Принуждение к миру -боевые операции или угроза применения силы по принуждению или удерживанию воюющих сторон.
4. Построение мира - деятельность, осуществляемая после завершения боевых действий и направленная на восстановление экономики и политической стабильности в регионах конфликта.
Главы VI «Мирное разрешение споров» и VII «Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии» Устава ООН представляют собой основы мандата на проведение миротворческой операции. Однако в них не таких понятий, как «установление мира», «поддержание мира» или «принуждение к миру».
ООН стремилась не давать определения этим понятиям по политическим мотивам. Так, Стегальный комитет по операциям по поддержанию мира каждый год рассматривал вопрос о разработке соответствующей декларации. Однако каждый год он решал не приступать к этой разработке на том основании, что зафиксированное определение лишило бы гибкости и апатичности саму концепцию, имевшуюся в распоряжении ООН. Традиционные операции по поддержанию Мира, предполагающие беспристрастность и согласие конфликтующих сторон, обычно проводятся н основе положений VI главы («операции Шестой главы»). Но так как природа конфликтов изменилась, то все Чаще принимаются решения 1 проведении операций, которые выходят За рамки традиционного подержания мира. Мандаты этих операций опираются на главу VII, а именно на «мероприятия при угрозе миру Или нарушении мира и прогрессивных действиях». В то же время практика миротворчества порождает в последние годы ряд коллизий. Классическая форма действий ООН по поддержанию мира и, соответственно, наименее проблематичные операции, проводимые Организацией с этой целью, связаны с рядом условий: стороны согласны прекратить разделяющий их конфликт; согласие и сотрудничество сторон можно принимать как данность, и никто не подвергает сомнению беспристрастность миротворцев; риск невелик, и применение силы, как правило, не является необходимым; задачи, поставленные перед миротворцами, знакомы любой армии мира; ресурсы, имеющиеся в распоряжении ООН, достаточны для реализации этих задач (Ткагоог. 1995-1996). Как показывает III. Тхарур, специальный помощник заместителя Генерального секретаря ООН по миротворческим операциям (см. там же), после холодной войны СБ ООН вышел на беспрецедентный уровень согласия относительно того, как следует реагировать на международные кризисы. На этой основе ООН организовала целую серию операций по поддержанию мира, которые по своему размаху, сложности и функциям, имели мало общего или совсем не имели общего с операциями по поддержанию мира в прошлом. В результате «поддержание мира» стало восприниматься как понятие, включающее в себя не только наблюдение за выполнением соглашений о прекращении огня и их реализацию, но и весь диапазон задач, включая организацию выборов и наблюдение за их проведением, защиту прав человека, контроль за проведением земельной реформы, доставку в боевой обстановке гуманитарной помощи, восстановление разрушенных госструктур в странах, где государство потерпело фиаско, а также амбициозные попытки заставить враждующие силы, полные решимости продолжать воевать, принять мир. В то же время основой многоплановых усилий ООН по поддержанию мира по-прежнему остаются согласие и готовность сторон: новые функции, о которых говорилось выше, обычно проявляются в условиях всеобъемлющего урегулирования, и обе или все стороны конфликта хотят осуществления урегулирования со стороны ООН. Наконец, необходимо, чтобы ни одно из предыдущих условий не подрывало стремления ООН не прибегать к силе. Значительно более сложные проблемы возникают в ситуациях, когда согласия нет или оно скоро исчезает; когда ООН не имеет официального согласия на свои действия или отсутствует практическое сотрудничество сторон, на территории которых развернуты силы ООН; и когда природа продолжающегося конфликта вынуждает искать ответ на непростой вопрос о возможном применении силы, а значит, пойти на риск, так как применение силы поставит под угрозу беспристрастность ООН и саму перспективу достижения ею эффективности.
Таким образом, мы выявили, что есть задачи, которые выполнить с помощью механизма поддержания мира невозможно. Появилось понятие «принуждение к миру», ставшее особенно популярным в странах Запада и в НАТО. Однако, как считает Ш. Тхарур, «этот термин все чаще используется для того, чтобы прикрыть желание начать военные действия, не делая трудного политического и военного выбора, который лежит в основе таких действий. Реальные альтернативы - это вмешательство или невмешательство, и именно в этом в действительности и заключается выбор...» (там же). Если принимается решение вмешаться в конфликт, как говорит III. Тхарур, тогда второй вариант выбора лежит между логикой мира и логикой войны. Если выбирается мир, то это означает, что выбирается механизм поддержания мира со всеми его лимитирующими факторами. Если же выбор делается в пользу войны, то он должен подкрепляться необходимой политической волей, военными и финансовыми ресурсами, без которых одержать победу нельзя. Определяется противник, и все необходимые силы и средства направляются на то, чтобы уничтожить его (там же). В конечном счете выбор между миром и войной определяется двумя факторами. Первый из них имеет концептуальный характер: опасность при проведении операций по принуждению к миру заключается в том, что они представляют собой рискованную игру, в ходе которой одной и той же стороне угрожают нанесением воздушных ударов и с ней же ведут переговоры о сотрудничестве. Второй фактор носит материальный характер: речь идет о хронической проблеме несоответствия между мандатами и средствами ООН. Некоторые наблюдатели полагают, что данная проблема создана искусственно Соединенными Штатами. В 1995 г. Конгресс США принял решение об обязательном одностороннем сокращении взноса США на проведение операций по поддержанию мира с 31,4% до 25%. По состоянию на 15 марта 1998 г. государства-члены были должны ООН 1,7 млрд долларов в виде текущих и просроченных взносов на операции по поддержанию мира. 958 млн долларов из этой суммы приходится на долг США (см.: Операции ООН... 1998). По мнению обозревателя «Монд дипломатию) Ф. Бенни, речь идет о продуманной стратегии США, которая состоит в том, чтобы «лишить ООН ее решающей роли путем лишения ее адекватных ресурсов, персонала и авторитета, с тем чтобы затем возложить на нее ответственность за последствия кровавой войны, ведущейся США в Косово» (Вептв. 1999. Р. 1).
И все же с 1945 г. было проведено 47 операций ООН по поддержанию мира. Что касается операций по принуждению к миру (когда СБ Дает государствам-членам санкцию принимать все необходимые меры [для достижения поставленных целей независимо от согласия конфликтующих сторон), то они использовались в очень немногих случаях. Следует отметить, что ни одна из таких операций - будь то в Персидском заливе, в Сомали, в Руанде, в Боснии и Герцеговине или в Албании - не проводилась под руководством ООН. Ими руководила одна из стран или группа стран. При этом основанием для проведения операций как по поддержанию мира, так и операций по принуждению к миру являются положения Устава ООН о поддержании международного мира и безопасности и решение Совета Безопасности. Вот почему операция НАТО против Югославии, проведенная в 1999 г. без санкции СБ ООН, породила негативную реакцию в мире, вызвала споры в недрах самого Североатлантического союза и создала опасный прецедент нарушения норм международного права. Указанная операция поставила целый ряд сложных вопросов, которые касаются урегулирования конфликтов в современном мире. Ответы на? эти вопросы пока не найдены.
* * *
В современных условиях абсолютное большинство конфликтов не может быть урегулировано с помощью механизмов классической международной стратегии (военное подавление, «баланс сил», «равновесие страха» и т.п.). Конфликты нового поколения имеют, конечно, общие черты. Можно установить и их сходство с движениями сопротивления, партизанскими и религиозными войнами, национально-этническими столкновениями и другими типами негосударственных международных конфликтов, издавна известными человечеству. Отсюда возникает соблазн «вписать» современные конфликты в одну из известных нам теорий или парадигм, а их особенности считать явлениями маргинального порядка, не способными оказывать существенного влияния на основные правила международного общения, или рассматривать их как досадные случайности, которые можно не принимать во внимание ради сохранения стройности теории. Можно, напротив, трактовать современные конфликты как абсолютно новые по своей природе феномены, опрокидывающие все известные представления. В обоих случаях мы рискуем не понять существа дела. Каждый конфликт должен рассматриваться как уникальный, однако нельзя исключать возможности сравнительного исследования и нахождения некоторых (относительно.) общих тенденций в развитии конфликтов, что может дать определенный шанс в поиске путей их решения (в качестве пример такого исследования см.: Лебедева. 2000).
Сходство конфликтов в первую очередь выражается в отсутствия какой-либо ясности относительно природы и путей их урегулирования, их «неправильности» с точки зрения соотношения целей и среди их участников, опасности, которую они представляют для населен»
Каждый конфликт многомерен и содержит в себе не один, а несколько кризисов и противоречий, каждый - уникален по своему характеру. Переговоры, консультации, посредничество, соглашения и другие традиционные средства урегулирования в современных конфликтах обнаруживают весьма низкую эффективность. Их действенность определяется возможностями формализации конфликта, придания ему официального статуса, четкого определения его причин и идентификации бесспорных легитимных представителей сторон, т.е. как раз тем, что, как правило, оспаривается участниками рассматриваемых конфликтов.
Попытки урегулирования конфликтов сталкиваются с такой проблемой, как «ускользающая» природа успеха. Не всегда существует понимание того, что успех в данной области практически всегда является ограниченным. Кроме того, в последнее время наблюдается явное увлечение операциями военного характера. Однако довольно большая часть конфликтов не может быть урегулирована при помощи операций по поддержанию мира, а тем более принудительными операциями с использованием военной силы. Как сказал в 1995 г. Бутрос Бутрос-Гали: «Если у главных действующих лиц конфликта отсутствует политическая воля разрешить проблему, ООН не сможет принудить их к миру» (цит. по: Ткагоог. 1995-1996. Р. 60).
Вышеназванные проблемы ООН (несоответствие между мандатами и средствами) осложняются еще и тем, что ООН, будучи создана в иное время и с иными целями, сегодня столкнулась с необходимостью серьезных реформ. Однако пока дальше полемики по данному вопросу и продолжающейся критики «недееспособности» Объединенных Наций дело не идет. Необходимость преобразования ООН становится все более очевидной. Скорее всего, столь же очевидной является и необходимость ее сохранения. Но до сих пор не понятно, может ли ООН трансформироваться, сохранив преемственность и авторитет единственной всемирной организации, призванной предупреждать и преодолевать конфликты. Возможно, одна из задач в том, чтобы ООН давала подряды другим международным организациям (как в Боснии). Во всяком случае предпринятая НАТО попытка силового разрешения косовского конфликта без санкции ООН гораздо больше проблем породила, чем разрешила. Но, видимо, следует признать и то, что имеющие- я в распоряжении международного сообщества законные средства не вСегда достаточны для реагирования на возникающие качественно новЫе ситуации. Как мы уже видели, крайне сложной остается проблема суверенитета и вмешательства с целью урегулирования конфликта. Отсюда нарушение уже заключенных соглашений, неуважение к посредникам (и даже их физическое устранение). Отсутствует ясность и относительно протагонистов конфликтов, их главных действующих лиц. «Боевики», «мафиозные, группировки», «сепаратисты», «бандформирования» и т.п. термины отражают не столько понимание проблемы, сколько ее эмоциональное восприятие.
Таким образом, имеющиеся сегодня результаты исследований международных конфликтов хотя и не утрачивают своего значения в свете новых явлений, но обнаруживают беспочвенность претензий на всеох- ватность отражения международных реалий. Данный вывод верен и в отношении международного сотрудничества.
Урегулирование и разрешение конфликтов - это система мер, направленная на их предотвращение, а также поиск путей выхода из конфликта. Данной проблеме не уделялось должного внимания ни теорией социальной психологии, ни социальной практикой. Лишь в последнее время стали появляться ассоциации конфликтологов, центры по прикладной конфликтологии, переводная литература. Тем не менее говорить о какой-либо сложившейся системе в области урегулирования конфликтов не приходится. Напротив, анализ практики их разрешения показывает обратное. Можно выделить типичные ошибки в области урегулирования конфликтов :
- запаздывание в принятии необходимых мер;
- попытка разрешить конфликт без выяснения его истинных причин;
- использование только силы, карательных мер по урегулированию конфликта или, наоборот, только дипломатических переговоров;
- шаблонное применение схем урегулирования конфликта без учета его типа, особенностей.
Профилактика конфликтов предполагает их прогнозирование, например, время наступления, тяжесть последствий и т.д. Это возможно с помощью экспертного опроса, методов экстраполяции, математического и экспериментального моделирования. Профилактика конфликтов должна осуществляться на всех уровнях: макро-, среднем, микро- и личностном.
Непосредственная профилактика связана с устранением условий возникновения конфликтов. В ее основе лежит устранение деформации социальных отношений, стратификации общества, а также социальная психогигиена, психопрофилактика, массовая, групповая и индивидуальная психотерапия, социальная защита населения, просвещение, обучение, тренинг общения.
Термин «разрешение конфликтов» обычно употребляется в двух значениях: во-первых, при разрешении конфликта самими его участниками; во-вторых, при объективном разрешении конфликта, основанном на установлении и нейтрализации его причин и недопущении открытых столкновений сторон. Деятельность по разрешению конфликтов включает в себя:
- анализ и выявление причин конфликта и его участников (X. Корнеулис, Ш.Фейр называют этот процесс картографией конфликта);
- принятие решения о вмешательстве в конфликт с учетом его исхода;
- реализацию принятого решения.
Все зависит от того, какая позиция у лиц, разрешающих конфликт: пассивно-выжидательная; авторитарная; негативно-некомпетентная, приводящая к эскалации конфликта; рациональная, основанная на глубоком понимании причин конфликта. Суть разрешения конфликта состоит в воздействии на его причины и участников.
Методы, используемые для разрешения конфликтов, различны: устранение причин; сдерживание; переориентирование, направленное на формирование убежденности в необходимости отказа от деструктивного участия в конфликте. Эти методы могут быть административными, социально-психологическими или смешанными.
С точки зрения разрешенности конфликты могут быть кажущимися разрешенными; частично разрешенными; полностью разрешенными.
Как нет абстрактных конфликтов, так нет и универсальных способов разрешения и урегулирования конфликтов. Одно дело урегулировать военный конфликт, другое - семейный, третье межличностный.
Как правило, в зависимости от теоретического понимания конфликта предлагаются соответствующие подходы к его разрешению или урегулированию. Тем не менее можно выделить более или менее общие схемы, хотя в принципе каждый тип конфликта требует своего подхода к разрешению или урегулированию.
Во многих странах мира проблеме урегулирования конфликтов уделялось и уделяется большое внимание. Особо стоит вопрос о роли и месте государственных служб, в частности правопорядка и армии, в улаживании национальных конфликтов, ситуаций, связанных с угонами самолетов, захватом заложников, или крупных забастовочных движений, грозящих проявлениями насильственных действий. В этой связи разрабатывается специальная технология проведения операций и поведения в подобных ситуациях. В США имеется даже такая специальность, как менеджер по конфликтам.
Принято различать понятия «урегулирование» и «разрешение конфликтов». Разрешение конфликтов подразумевает сложную работу, направленную на ликвидацию источника конфликтных отношений, полное удовлетворение интересов и потребностей конфликтующих сторон. В социальной сфере этот процесс занимает, как правило, многие годы. Урегулирование означает недопущение насильственных действий, достижение взаимоприемлемых договоренностей, выполнение которых более выгодно сторонам, чем продолжение конфликтных отношений. Урегулирование конфликтных ситуаций путем переговоров, посредничества, арбитража используется чаще, чем их разрешение. Одним из наиболее примитивных и непродуктивных является метод подавления конфликта, применения силы. Метод заключения перемирия перспективен как тактический прием или как элемент стратегии в разрешении конфликта. В арсенале наработок имеются такие формы перемирия, как временное прекращения огня, отказ от действий по разжиганию вражды через средства массовой информации, отвод от линии соприкосновения участников конфликтующих сторон и др. Недостатком перемирия являются его непрочность, временный характер, отсутствие гарантий обязательств и санкций за их неисполнение. Подобное нередко наблюдалось при урегулировании карабахского конфликта.
Наиболее предпочтительным в ликвидации конфликта является заключение договора о согласии. Достижение согласия является довольно трудной задачей, требующей помимо доброй воли достаточной степени политической, экономической, культурной подготовленности сторон. Вместе с тем есть весьма универсальный и достаточно эффективный способ найти путь к согласию.
В ходе разрешения конфликта анализируются:
- Источники конфликта - его исторические, экономические, социальные, национальные, конфессиональные предпосылки; субъективные или объективные переживания сторон, нравственные, гуманные аспекты; глубина конфликта: противоречие мнений, позиций или полная конфронтация.
- «Биография» конфликта, т.е. его история и фон, на котором он прогрессировал; нарастание конфликта, избранные способы «борьбы», кризисы и поворотные точки в его развитии; жертвы и иные последствия конфликта.
- Стороны конфликта - личности, группы или большие сообщества. В зависимости от фактического вычленения реальных сил и участников определяется уровень социальной сложности конфликта.
- Позиции и отношения сторон - формальные и неформальные, общие и частные (локальные); взаимозависимости позиций разных уровней и масштабов отношений; роли в конфликте различных группировок и личностей; характер личных отношений друг к другу - от лидеров партий, движений, групп, вооруженных формирований до рядовых участников конфликта.
- Отношение к конфликту - стремятся ли стороны разрешить конфликт; хотят решить его самостоятельно или рассчитывают на внешние факторы воздействия? Каковы их надежды, ожидания, условия?
Согласие редко достигается без участия посредников, которые, как правило, выполняют роль арбитров, уравнителей баланса интересов, миротворцев.
Мировая практика наработала конкретные методы сдерживания конфликтующих сторон. Эту функцию чаще всего выполняют либо полицейские, либо армейские силы. Для этого существует воинский контингент сил ООН по поддержанию мира и безопасности.
Последовательное совершенствование практики разрешения конфликтов дало толчок появлению новых методов, основанных на резком изменении качественного состояния ситуации, чаще всего с использованием третьей стороны или каких-либо иных форм внешнего воздействия. В их числе такой метод, как альтернатива. Его суть в применении нестандартного, неоднородного выбора из предлагаемых вариантов решения. Например, «обмен территории на мир» или экономическая, территориальная уступка в обмен на получение льгот, восстановление прав определенной этнической группы. Этот механизм помог разрешить многолетний палестино-израильский конфликт.
Решающую роль в переговорном процессе, актах примирения всегда играла фигура арбитра, третейского судьи – своеобразный «суперавторитет». В последнее время этот институт используется достаточно часто и активно.
Вся деятельность по разрешению конфликтов должна быть пронизана идеями гуманистической психологии. Наиболее важным в данном случае является то, что к разрешению конфликтов следует подходить не с позиции «выиграть-проиграть», а с точки зрения менталитета, в основе которого лежат ненасильственные картины мира, парадигма «выиграть-выиграть» в конфликте, достижение согласия, содействие личностному росту. Этому нужно учиться, и прежде всего представителям властных структур.
Главная задача урегулирования конфликтов – установление мира, прекращение военных действий, открытых столкновений, применения силы.
С момента создания Организации Объединенных Наций в 1945 г. в мире произошло более 100 крупных конфликтов, в которых погибло около 20 млн человек. Во многих из этих кризисных ситуаций из-за использования Советом Безопасности (в общей сложности 279 раз) права вето, что являлось наглядным отражением противоречий того периода. По окончании «холодной войны» число обращений к ООН резко возросло. Механизм обеспечения безопасности силами ООН стал одним из основных средств предупреждения и урегулирования конфликтов и сохранения мира.
Вооруженные силы ООН по поддержанию мира состоят из контингентов войск, предоставляемых государствами-членами. Эти вооруженные силы призваны содействовать предотвращению военных действий, восстановлению и поддержанию законности и порядка, воссозданию нормальной обстановки.
По уполномочию в случае необходимости они могут вести переговоры, убеждать стороны, проводить наблюдения и расследования. Они осуществляют патрулирование и размещаются между враждующими сторонами. В буферной зоне (шириной от 15 до 35 км в зависимости от территории) силами ООН оборудуются позиции, посты наблюдения и контрольно-пропускные посты.
Открытые межнациональные конфликты в Южной Осетии, Приднестровье, между Грузией и Абхазией, в Таджикистане явились тяжким последствием распада СССР. Особенностью южноосетинской, грузино-абхазской и приднестровской моделей миротворческого процесса стало участие в качестве нейтральной силы российского воинского контингента.
Обязательными элементами осуществляемого таким образом урегулирования конфликтов являются: образование совместных наблюдательных комиссий, постов наблюдения, отвод участвующих в конфликте вооруженных формирований, создание зоны разделения и зон ответственности миротворческих сил, организация работы совместного пресс-центра для объективного информирования общественности о происходящих событиях. Важнейшее условие поступательности и необратимости процесса урегулирования - интенсивно проводимая, постоянная переговорная работа по дипломатическим и иным государственным каналам.
Крайне важное значение имеет урегулирование конфликтов, приведших к забастовкам. В России по этому вопросу накоплен определенный опыт. В частности, правительство часто использует практику социального партнерства, направленную на заключение приемлемых соглашений.
Во время урегулирования как межнациональных, так и производственных конфликтов громадное значение имеет организация переговоров.
Механизм рассмотрения коллективных трудовых споров предусмотрен Конвенцией Международной организации труда (МОТ). Работает он в развитых и развивающихся странах. В частности, Конвенция МОТ 1981 г. № 154 «Коллективные переговоры» распространяется на все отрасли экономической деятельности и провозглашает принципы, нормы ведения свободных и добровольных переговоров в рамках примирительного или арбитражного механизма или органов, в которых стороны, ведущие коллективные переговоры, добровольно принимают участие.
Процесс по урегулированию конфликтных отношений предполагает определенную подготовительную работу для того, чтобы конфликт улаживался мирными, а не насильственными способами. Первое, что надо делать в этом направлении, - погасить накал эмоциональных страстей.
Бесполезно, например, при разгоревшемся национальном конфликте, перешедшем в стадию вооруженного столкновения, пытаться усадить стороны за стол переговоров. Сначала должна быть достигнута договоренность (как правило, с помощью посредника) о прекращении огня, возможно, на первых порах лишь временном. Прямой обмен мнениями, точками зрения помогает только в том случае, когда интенсивность конфликта не слишком велика и есть общие моменты в позициях. Поэтому в ситуации эскалации конфликтных отношений задача заключается в том, чтобы на первых порах избежать прямых контактов между участниками конфликта и в то же время с помощью посредников (или любой третьей стороны, не обязательно имеющей официальный статус посредника) начать налаживать обмен информацией, точками зрения, взглядами. Аналогичная процедура может быть применена и при урегулировании национальных конфликтов.
Однако, вводя «охладительный период » при урегулировании того или иного конфликта, следует иметь в виду, что он не может быть слишком длительным. В противном случае он может рассматриваться участниками конфликта (или одним из них) как стремление вообще уйти от решения проблемы. Ситуация может выйти из-под контроля, что приведет к прямым столкновениям сторон.
Процесс поиска решений предполагает прохождение ряда этапов:
- взаимное уточнение интересов, точек зрения, концепций и позиций участников;
- их обсуждение;
- согласование позиций и выработка договоренностей.
Прежде чем стороны приступят к выработке договоренностей, им необходимо выяснить обоюдные точки зрения и обсудить их. Ученые рассматривают переговоры как процесс снятия информационной неопределенности за счет постепенного уяснения партнерами позиций друг друга. Особенно интенсивно этот процесс идет в начале переговоров, поэтому данный этап можно условно назвать исследовательским.
Большое значение на первом этапе имеет нахождение «общего языка» с партнером по переговорам. Необходимо убедиться, что под одними и теми же терминами и формулировками стороны понимают одинаковые, а не разные вещи. В противном случае участникам грозит срыв выполнения достигнутых соглашений с возможным переходом к жестким конфронтационным отношениям.
Начинаются переговоры вступительными пояснениями, которые должен сделать посредник. В частности, он объявляет цель встречи. Следующий (обязательный!) шаг - введение правил переговоров.
В начале основной части переговоров посредник (после его вводного слова) предоставляет слово участникам и просит их поочередно кратко изложить свои позиции по проблеме.
Дальнейший ход переговорного процесса, в сущности, сводится к поэтапному обсуждению проблемы, принятию конкретных соглашений по отдельным вопросам, переходу от этих частных договоренностей к соглашениям более обширного порядка.
Успешность переговорного процесса зависит от соблюдения ряда правил:
- избегать обсуждений проблемы в целом, не приносящих конкретных результатов. Разбивать проблемы на составные части или подпроблемы и обсуждать их раздельно;
- следовать порядку обсуждения, оставаться в рамках предмета обсуждения;
- двигаться от мелких, частных соглашений к более общим, резюмировать, подводить итоги сделанному;
- реагировать на любые позитивные шаги, действия, предложения участников;
- привлекать внимание сторон к моментам единства и согласия между ними;
- ссылаться на достигнутые договоренности;
- устанавливать соглашения об общих принципах взаимодействия.
Этап обсуждения (аргументации) направлен, как правило, на то, чтобы в наиболее полном объеме реализовать собственную позицию. Он приобретает особое значение, если какая-либо сторона (или все стороны) ориентируется на решение проблемы, обеспечивающее получение собственной выгоды. При этом разгораются бурные и долгие дебаты, которые вдруг сменяются «глухой порой», характеризующейся тем, что естественное течение переговоров приостанавливается. «Партнеры демонстрируют незаинтересованность в деловых встречах, протокольных контактах, расползаются тревожные слухи о возможности откладывания или разрыве переговоров». Иногда в таких случаях полезным является перерыв в работе, чтобы у участников переговоров была возможность поискать альтернативные решения, посовещаться в своих «командах», а порой и просто отдохнуть. Продуктивными могут оказаться и неофициальные встречи или консультации.
При успешном преодолении «глухой поры» (если с ней столкнулись участники) переговорный процесс вновь возвращается в нормальное русло. Стороны обычно переходят к очередному этапу переговоров - согласованию позиций. Причем в зависимости от обсуждаемых проблем под этим могут пониматься и какая-то компромиссная концепция (вариант решения проблемы), и просто круг вопросов из числа поднимавшихся в ходе переговоров, которые могут войти в предполагаемый итоговый документ. Согласование позиций - это еще не соглашение, а только его общие контуры. Есть две фазы согласования позиций: сначала нахождение общей формулы, затем обсуждение деталей. Обычно под выработкой общей формулы имеется в виду определение рамок соглашения, а под детализацией - редактирование текста, которое связано с выработкой окончательного варианта итогового документа. Такой подход целесообразен в большинстве случаев, особенно при достаточно сложных, многоплановых переговорах. Он сокращает общее время, необходимое для достижения договоренностей, позволяет четче спланировать обсуждение. При выработке общей формулы соглашения, а затем при ее детализации стороны проходят все три этапа: уточнение позиций, их обсуждение и согласование.
Разумеется, выделенные этапы не следуют строго друг за другом. Уточняя позиции, стороны могут сразу согласовывать ряд вопросов или отстаивать свои точки зрения (возможно, образовав для этого специальные рабочие органы - экспертные группы), а в конце переговоров вновь перейти к уточнению отдельных элементов своих позиций. Однако в целом при решении названных задач должна сохраняться названная последовательность. Несоблюдение этого может привести к значительному затягиванию переговоров, а то и к их срыву. В зависимости от специфики конкретных переговоров тот или иной этап может быть практически свернут, а другой - напротив, занимать центральное место.
Собственно подготовка к переговорам включает в себя картографию конфликта, сбор фактов, ответы на вопросы, в частности:
- чего я хочу;
- кого я спрашиваю;
- какую пользу получит этот человек от переговоров;
- чем мы можем обменяться;
- к каким доводам прибегнет другая сторона для оправдания своей позиции;
- какие трудности испытывает она в данный момент;
- какие последствия вытекают для другой стороны в случае ее согласия;
- приемлемы ли они для нее?
Эффективность переговоров зависит от глубины доверия между партнерами. В этих целях полезно соблюдать ряд рекомендаций:
- вспомните фразы, способствующие эмпатии;
- будьте терпеливы, применяйте активное восприятие;
- придерживайтесь принципов оптимального самоутверждения;
- создайте условия и климат для подхода «выиграть-выиграть»;
- излагайте свои мысли четко и кратко;
- не бойтесь твердого выдвижения своих взглядов;-задавайте вопросы для поддержания переговоров в нужном русле;
- специфические вопросы типа «как?» или «что?» помогают оценить ситуацию более эффективно, чем расплывчатые предположения;
-сформулируйте ваш вопрос так, чтобы он наводил на размышления о новых возможностях;
- в ответ на нежелание вести переговоры или тенденцию оправдывать свои действия спросите у ваших партнеров о том, что может придать им большую готовность (усилить у них интерес, придать им большую уверенность);
- вместо того чтобы оправдываться, активно воспринимайте нападки на вас;
- не прибегайте к формулировкам, способным вызвать раздражение;
- нападайте на проблему, а не на человека;
- включайте их точку зрения в ваши аргументы;
- задайте тон, способствующий согласию;
- помогите вашим партнерам пересмотреть их нереалистичные ожидания или планы;
- будьте гибкими, обдумайте заранее диапазон ваших возможных уступок;
- учитывайте местные обычаи при переговорах;
-держитесь своей цели, но не намеченного маршрута. Не упускайте из виду ваших долгосрочных планов, но будьте гибкими в отношении того, как вы к ним придете;
- прибегайте к «и», а не к «но»;
- ведите запись. Многие переговоры требуют нескольких встреч;
- знайте, где остановиться:
а) если дискуссия принимает чересчур эмоциональный характер, попросите сделать перерыв;
б) если переговоры зашли в тупик, отложите их на пару дней;
в) смените тему, если вопрос начинает разжигать страсти;
- при деловых переговорах целесообразно восстановить письменную копию соглашения и дать каждой стороне по экземпляру. Это может быть в форме меморандума, счета, обмена письмами, формального контракта.
При урегулировании конфликтов через посредничество используются следующие процедуры:
- Постановление: третья сторона заслушивает дело и выносит обязывающее стороны постановление (система судов и арбитража).
- Рекомендации: третья сторона собирает факты и аргументы и выносит рекомендации, необязательные к исполнению, но достаточно веские и склоняющие к компромиссу (согласительная процедура).
- «Челнок»: третья сторона служит передатчиком предложения и альтернатив.
- Контролер процесса: третья сторона имеет жесткий контроль над процессом переговоров, но не над их содержанием.
- Провайзер процесса: третья сторона создает условия для встречи сторон, обычно предоставляя им помещение и услуги.
- Советник по содержанию: одна из сторон запрашивает совет эксперта по определенным вопросам.
- Советник по процессу: один из участников запрашивает мнение консультанта в области урегулирования конфликтов для получения помощи при подготовке аргументов.
Участвуя в выработке решений (в качестве одной из сторон, посредника или консультанта), важно иметь в виду, что не следует пытаться найти «единственно правильное решение», подобно ответу в школьном задачнике.
Требования к поведению посредника :
- утверждение нейтральной сбалансированной позиции по отношению к обеим переговаривающимся сторонам;
- создание паритета участников переговорного процесса (они должны занимать за столом переговоров абсолютно равные относительно посредника позиции);
- поочередное обращение к обеим переговаривающимся сторонам;
- корректные формулировки задаваемых вопросов;
- выравнивание объема времени работы с обеими переговаривающимися сторонами;
- работа на организацию переговорного процесса и недопустимость оказывания влияния на содержательную сторону переговоров, характер принимаемых участниками обсуждения решений.
Суть заключительного этапа сводится к оформлению соответствующих документов. Если же участники переговоров представляют себя лично, то достаточно устной договоренности. В целом же необходимо иметь в виду, что процесс урегулирования конфликтов почти никогда не идет гладко: периоды успешного продвижения к согласию могут сменяться этапами застоя, а то и регресса. Успешное завершение этого процесса во многом зависит от знаний, умений, квалификации как непосредственных участников конфликта, так и представителей государственных структур, в обязанности которых входит предотвращение насильственных действий в конфликтных ситуациях.
Различное понимание обществоведами феномена этничности, с одной стороны, и их дисциплинарная специфика другой; обуславливают весьма широкий спектр интерпретации этнических конфликтов, охвативших в настоящее время обширную территорию бывшего Советского Союза. Характерная особенность ситуации в том, что исследователями зачастую трактуются в качестве этнических общественно-политические процессы и события, природа которых на самом деле гораздо сложнее. Так например, движения за независимость в Прибалтике трактовались не только советскими, но и зарубежными специалистами в основном как типичные этнические конфликты. Между тем определяющим моментом В этих движениях явился фактор политический - стремление соответствующих гражданских сообществ обрести суверенитет и оформить государственность, которой они не имели или были лишены в условиях сначала царской, а затем советской империи.
Безусловно, основу этих гражданских сообществ составили представители одной из этнических групп, которые сформулировали идею и программу этнонационализма и мобилизуют вокруг них широкие массы населения, в том числе и иноэтничного. Как известно, значительная часть русского населения поддержала идею независимости прибалтийских государств. Здесь конфликт не имеет четко выраженного межэтнического параметра, но он безусловно присутствует в той мере, в которой часть русскоязычного (нетитульного) населения бывших союзных республик ассоциирует себя с Центром и к соответствующими государственными структурами и институтами.
Равным образом не вполне корректно трактовать в качестве этнических конфликтов процессы суверенизации и автономизации, которые происходят в настоящее время на территории России и других государств СНГ под флагом национальных движений, но на самом деле повторяют стремление к дальнейшей децентрализации этих политических образований. Этнический параметр здесь также присутствует, ибо лидерами движения за суверенитет или даже независимость российских автономий выступают прежде всего представители титульных национальностей и именно эта часть населения " республик требует изменения их статуса в составе Российской Федерации или выхода из ее состава. Однако нет оснований, например, говорить о наличии собственно русско-татарского или русско-чеченского межэтнического конфликта в России в связи с нынешней позицией республик Татарстан и Чечня. Равно как нет оснований интерпретировать на данной стадии движение за автономизацию Крыма в составе Украины как украинско-русский сугубо межэтнический конфликт, хотя, безусловно, причиной этого движения во многом является не просто стремление к самостоятельности населения Крыма, но и опасения русских как этнического большинства в данном регионе за свой собственный статус в новой геополитической ситуации, Когда Украина, став независимым государством, сохранила за собою Крым. переданный ей из состава России в 1954-году.
В силу полиэтничного состава населения бывшего СССР и нынешних новых государств (моноэтничным образованием можно назвать только Армению по причине изгнания из нее азербайджанцев), фактически любой внутренний конфликт, социально-экономический или политический по своей природе, обретает этническую окраску, что, как правило, углубляет и осложняет возникающие противоречия, придавая конфликт там дополнительный эмоциональный фон.
С другой стороны, существовавшая и сохраняющаяся социальная, политическая и культурная иерархия этнических групп в данном регионе мира, а также реестр преступлений прошлого режима в отношении народов, населяющих территорию бывшего СССР, столь велики, что имеется более чем достаточно оснований для межэтнических противоречий как на личностном, так и на групповом уровнях. Поэтому этнический фактор генерирует, в свою очередь, многие из тех острых и кризисных ситуаций, которые возникают в сфере экономики и политики, межобщинных отношений, отношений между государственными и внутригосударетвенными образованьями.
Именно по этим причинам грань между экономическими, социально-политическими и этническими конфликтами на территории бывшего СССР и в новой России достаточно зыбка и трудно определима, а сами конфликты множественны по своей природе: одна форма заключает в себя другую или подвергается причудливому камуфляжу. Одним из примеров такого этнического камуфляжа можно назвать политическую борьбу за "национальное самоопределение" народов Севера, которую ведут власти автономных округов в России, представляя и отстаивая на самом деле интересы доминирующего в этих округах русского населения перед лицом российского федерального Центра, в том числе Верховного Совета РФ.
Примером обратного политического камуфляжа конфликтующей этничности можно назвать борьбу руководства Республики Молдова против "прокоммунистических бастионов" в Приднестровье, за которой на самом деле стоит острый конфликт по поводу статуса русско-украинского населения этой части республики в новом независимом государстве, особенно в предвидении реальной возможности его объединения с Румынией. Соперничество клановых группировок и конфликт между этническими группами горных памирских народов и доминирующими таджиками скрывается за острым политическим конфликтом, который имел место весной 1992 г. в столице Таджикистана г. Душанбе, хотя его внешняя риторика содержала ту же самую формулу, "демократическая" оппозиция против "консервативной, партократической и коррумпированной" правящей политической группировки.
Сложность определения понятия "этнический конфликт" применительно к бывшему Советскому Союзу заключается и в многообразии самих этнических систем, которые существовали в его границах, а ныне сохраняются в рамках новых 15 государств. В свое время Д. Горовиц выделил две такие системы: “централизованная" и дисперсная" (1986). При первой некоторые из этнических групп, составляющих население государства, столь велики, что проблемы их взаимоотношений постоянно пребывают в центре общественно-политической жизни. Именно в таких системах заключен наибольший потенциал для конфликта, поскольку доминирующие группы чаще всего выдвигают претензии на контроль или даже подчинение общегосударственных институтов. Эти непомерные политические претензии становятся причиной поляризации того или иного согражданства по расовому или этническому принципу, как это имеет, например, место в Южно-Африканской Республике или в Шри-Ланке. К "дисперсным" этническим системам относятся государства с населением, состоящим из большого числа этнических групп, каждая из которых слишком слаба и малочисленна, чтобы быть способной доминировать над Центром. Такие системы, по мнению ДГоровица, больше способствуют межэтническому согласию. Среди них можно назвать Индию, Нигерию, Швейцарию.
В какую из этих категорий вписывается бывший Советский Союз и новые государства, включая Российскую Федерацию, определить достаточно трудно. Скорее всего мы имеем дело с этническими системами имперского типа, которые оформлены идеологически и политически доктриной так называемой "национальной государственности". Соответствующая ей практика основывается на двух основных постулатах: а) нациями объявляются те части этнических групп, которые проживают в пределах республик, носящих название этих групп (мы их назовем титульными национальностями) и б) эти этнонации официально квалифицируются как обладатели собственной государственности ("коренные нации"), а остальное население относится к категории "некоренного", русскоязычного", или "меньшинств", проживающих на территории "не своей" государственности.
Претензия на Центр со стороны титульных групп в данном случае заложена как бы априори, она основывается на искаженной трактовке международно-правовых документов о праве народов или наций на самоопределение, приспособленной к так называемой марксистско-ленинской теории нации, согласно которой понятия "нация", "народ" есть синонимы понятиям этническая общность или группа. Тем самым нациями считаются не казахстанцы - граждане Казахстана, вошедшего вместе с другими государствами СНГ в ООН - организацию, которая объединяет нации-государства, не граждане Латвии, Грузии, Азербайджана, а только этнические казахи, латыши, азербайджанцы. Только грузинам пришлось недавно сделать небольшую уступку и объявить официально, что Грузия является "национальным государством грузин и абхазов". Эта уступка в пользу абхазов продиктована сильным политическим статусом абхазской автономии. Что же касается других групп, не менее автохтонных для территории Грузии (осетины, месхетинские турки др.), то они рассматриваются как "некоренное население". Это оправдывает позицию Гамсахурдиа и Шеварднадзе о недопущении возврата месхетинских ту рок в районы Южной Грузии, откуда они были депортированы, а также репрессивные действия в отношении автономии южных осетин, вызвавшие около 100 тысяч беженцев из Грузии.
Та же самая система национальной (этнической) государственности воспроизведена и на территории Российской - Федерации для бывших автономных республик, при которой титульные национальности, составляя меньшинство населения (за исключением ряда республик, Северного Кавказа), обладают статусом "коренной нации", отводя остальным группам положение меньшинств. Поэтому, если в демографическом аспекте некоторые образования как из государств СНГ, так и российских республик могут быть отнесены к категории "централизованных" этнических систем с примерно равновелики ми группами (казахи и русские в Казахстане, латыши и русские в Латвии, башкиры, татары и русские в Башкирии, русские и татары в Татарии, русские и якуты в Якутии, буряты и русские в Бурятии и т.д.), то сама доктрина национальной государственности, обретшая в советский период мощную эмоциональную и практическую легитимность, исключает или ограничивает претензии на доминирующий или даже равный статус со стороны нетитульных групп населения.
Более или менее условно к "дисперсной" этнической системе можно было до последнего времени отнести Дагестан - „единственную из российских республик, в названии которой не был зафиксирован исключительный статус какой-либо из составляющих ее население этнических групп. Но и здесь не гласное доминирование наиболее многочисленной из них - аварцев в последнее время вызвало протест со стороны других групп, сформулировших лозунги оформления "собственной государственности". Именно это обстоятельство стало основной причиной начавшихся весной 1992 г. межэтнических конфликтов в этом регионе России и дезинтеграции Дагестана на еще более мелкие "национальные государства".
Вторая примечательная особенность опыта бывшего Советского Союза, которая придает его этнической системе характер имперского типа, - это положение доминирующей этнической группы русских, составлявших в СССР 51% и составляющих ныне в России 82% населения. Хотя официально русские не имели "своей" национальной государственности до распада СССР и не имеют ее в нынешней России, фактический статуе этой группы в политическом и культурном пространстве Российского государства было и остается господствующим. Русские контролируют властные структуры федерального центра, административных областей и краев, а также автономных округов, созданных официально для малочисленных народов Севера и Сибири. Русская культура и прежде всего язык являются референтной культурой для всей федерации и сохраняют мощные позиции в российских республиках, как и в странах СНГ.
Этот доминирующий статус в течение долгого времени был настолько очевиден и безусловен, что не требовал своего оформления через доктрину "национального самоопределения" и создание русского государства Русские чувствовали себя достаточно комфортно во всех регионах бывшего СССР, отличались (наряду с украинцами) более высокой мобильностью, используя свои преимущества в области образования и профессиональной подготовки. Хотя за пределами России русские не имели преимуществ в сфере доступа к политической власти, а в самой России их социально-экономическое положение было нисколько не выше других этнических групп и заметно ниже положения титульных групп в большинстве бывших союзных республик.
Процесс дезинтеграции Советского Союза и аналогичные тенденции в нынешней России поставили проблему взаимоотношений русских с остальными народами, вопрос о статусе русских в странах СНГ и в самой России в центр всей системы межэтнических отношений. И хотя до сих пор русские не стали объектом открытого насилия и участниками наиболее острых и кровавых этнических конфликтов, антирусские настроения и действия в таких регионах, как Прибалтика, Средняя Азия, Закавказье приобрели достаточно широкие масштабы и даже стали элементом государственной политики, особенно в вoпpocax гражданства, прав собственности и политических прав. Нарастающая миграция русских в Россию - наиболее очевидная их реакция на выталкивающие факторы, а в самой России утрата русскими прошлого статуса породила мощный синдром ущемленного достоинства и разного толка движения патриотического и шовинистического направления.
Ощущение опасности "потерять Россию", превратить ее в «удельные княжества» по причине дальнейшей дезинтеграции стали особенно острыми после объявления своей независимости от России двух наиболее крупных республик - Татарстана в Поволжье и Чечни на Северном Кавказе. Политическая и моральная дезориентация русских, проекция на эту группу всех бед и несправедливостей со стороны господствовавшей политической системы заключают в себе потенциально наиболее острые и масштабные конфликты фактически для всех государств, образовавшихся после распада СССР, в том числе и для России.
Отмечая специфику и системную отличительность российского опыта, мы все же не отходим кардинально от общего понимания изучаемого феномена этнического конфликта. Под ним мы имеем в виду организованные политические действия, общественные движения, массовые беспорядки, сепаратистские выступления и даже гражданские войны, в которых противостояние проходит по линии этнической общности. Обычно это конфликты между меньшинством и доминирующей этнической группой, контролирующей власть и ресурсы в государстве. И поэтому столь же обычно меньшинство ставит под вопрос сложившуюся государственность и существующие политические структуры. Если в обществе нет механизмов урегулирования отношений между участниками конфликта, он вызывает насилие и эскалацию этого насилия. Такова наша исходная позиция.
Существует несколько теорий объяснения причин этнических конфликтов, которые были сформулированы на основе изучения опыта в различных регионах мира. Многочисленные попытки объяснить ситуацию в Советском Союзе после 1985 года и после его распада были сделаны и в нашей обществоведческой литературе, хотя до сих пор обстоятельных исследований выполнено не было и преобладающим является жанр просвещенной публицистики и сюжетных журнальных статей.
Одним из доминирующих подходов является социологический, при котором объяснение причин конфликтов основывается на анализе этнических параметров основных социальных группировок (классы, социально-профессиональные группы и т.д.). Как одно из открытий и основных объяснений конфликтов социологами трактуется весьма тривиальный феномен корреляции социальной стратификации общества и разделения труда с этническими характеристиками населения.
Феномен узурпации тех или иных привилегированных социальных ниш представителями одной группировки в ущерб другим и социальной дискриминации по этническому или расовому признаку достаточно хорошо известен. Он вполне правомерно рассматривается как база и побудительный мотив для межэтнической напряженности и открытых конфликтов. Применительно к советскому опыту специалисты неоднократно обращали внимание на сложившуюся в бывшем СССР серьезную этническую диспропорцию среди городского и сельского населения. В ряде регионов (Прибалтика, Средняя Азия и Казахстан, Молдова, российские автономии) доля русских и украинцев среди высококвалифицированных работников промышленности, инженерно-технического персонала, управленцев, работников здравоохранения и образования была и остается гораздо более высокой, чем доля среди этих слоев представителей так называемого коренного населения. Эти две группы широко представлены и среди специалистов аграрного комплекса. Причины этого явления также хорошо известны. Центр зачастую был не только инициатором, но и исполнителем наиболее крупных индустриальных проектов, создания предприятий военно-промышленного комплекса, проводником образовательной политики. Русские составили большинство или очень значительную часть в столичных центрах бывших республик (Алма-Ата, Рига, Ташкент, Минск, Киев) и устойчивое большинство в столицах почти всех российских республик. Совпадение социальной стратификации с этнической структурой населения, а также этнические диспропорции по линии город - село при всей их конфликтогенности все же не могут быть истолкованы как основная причина межэтнических конфликтов. По крайней мере, никаких серьезных исследовательских разработок этого вопроса нет, а обычные наблюдения также не дают оснований для подобных заключений. Более того, В Нагорно-Карабахском конфликте, например, мы имеем случай, когда социальный статус армян в этом анклаве был даже выше, чем у окружающего азербайджанского населения, но это никак не стало сдерживающим фактором карабахского движения. В республиках Средней Азии также терпимость к русским и украинцам и особые усилия властей не допустить отъезда русских в Россию объясняются пониманием важности тех высоких социальных ролей, которые они играют в местных обществах, особенно для обеспечения функционирования сложных промышленных производств и управленческих структур.
Что действительно представляет интерес в социологическом подходе, так это анализ феномена экономического посредничества, особенно роли торговли, которая, как правило, в полиэтничных обществах имеет тенденцию контролироваться представителями какой-то из групп, или выходцами из определенного региона. Это обычно вызывает недовольство со стороны остального населения, которое проецирует на торговцев свои негативные реакции через прямые и частые контакты. Целая серия погромов на городских российских рынках "лиц кавказской национальности" или же события в г. Узени носили именно характер выступлений против иноэтнических меньшинств, контролирующих торговую коммерцию или, на языке обывателя, занижающих спекуляцией. Видимо, аналогичный фактор неприятия более преуспевающего статуса торговцев послужил основой для мобилизации участников погромов турко-месхетинских общин в Узбекистане летом 1990 г.
И все же имеется достаточно примеров, что как сельские, так и городские жители скорее позитивно, чем негативно воспринимают взаимовыгодные экономические роли и склонны преодолевать негативные чувства в отношении более преуспевающих этнических чужаков, с которыми они вступают в контакты, если при этом обеспечиваются необходимые услуги, товарное покрытие и другие практически полезные результаты.
Во всем регионе Средней Азии и Казахстана традиционно наиболее искусными торговцами выступают узбеки по сравнению с киргизами, казахами или туркменами, почти по всей территории бывшего Советского Союза выходцы из Закавказья уже несколько десятилетий фактически контролируют значительную часть рыночной торговли фруктами и цветами, обеспечивая себе тем самым более высокий жизненный уровень.
Даже когда мы имеем случаи агрессивного поведения в отношении экономически привилегированных торговых или посреднических групп, то и здесь подлинными мотивами чаще бывают политические или же морально-криминальные факторы, как это было в случае с погромами на рынках, учиненных московскими таксистами осенью 1991 года. В целом же соревновательность и конкуренция в сфере трудовых отношений и экономических взаимодействий редко когда может быть названа в числе основных факторов крупных этнических конфликтов.
Преувеличенное, на наш взгляд, значение некоторыми специалистами при анализе национальных движений было придано фактору экономического (хозяйственного) расчета, в частности при объяснении событий в Прибалтике. Стремление к сецессии объяснялось необходимостью обеспечения "самостоятельной экономической деятельности народа" как одного из основных условий "воспроизводства этноса". Аналогичные аргументы присутствуют ныне в программе национальных движений в российских республиках, в частности в Татарстане
В данном случае мощное и вполне закономерное движение региональных экономических структур за самостоятельность и освобождение от диктата московских ведомств, которое охватило все территории бывшего СССР, в том числе и административные края и области России, слишком упрощенно трактуется исключительно в контексте национальных движений. Ирония в том, что "воспроизводство этноса" через его экономическую самостоятельность есть не что иное, как миф, ибо основу экономики многих республик, в том числе и их бюджетных поступлений, составляют крупные промышленные предприятия, на которых работает иноэтничное, прежде всего русское население. Энергетика Эстонии, электроника Латвии, металлургия Киргизии и Казахстана, автомобилестроение и нефтедобыча Татарстана, которые определяют экономическую жизнедеятельность этих республик, обеспечиваются трудом представителей другой этнической группы (90% бюджетных поступлений Татарстана идет от автомобильного гиганта КАМАЗ, где 90% работающего персонала составляют русские)
Как свидетельствует мировой опыт, а также складывающаяся ситуация в странах СНГ, осуществивших сецессию, реализация сепаратистских программ чаще всего сопровождается хозяйственным ущербом, а не выгодами для их инициаторов. Даже если экономический аспект сепаратизма заключает в себе стремление удержать достигнутый более высокий жизненный уровень по сравнению с другими регионами государства и нежелание брать на себя тяготы обустройства и улучшения положения территорий, на которых проживают другие этнические группы. Наиболее яркий пример такой ситуации это сепаратизм Эритреи в Эфиопии, выход прибалтийских государств из "нищего" Советского Союза. Аналогичные аргументы о нежелании "кормить нищую Россию" делаются татарскими националистами. И все же в целом можно сделать вывод, что этнический сепаратизм утверждает себя, и выбор в его пользу делается вопреки экономическим расчетам. Здесь действуют, видимо, другие, более мощные факторы.
При объяснении причин этнических конфликтов важное место занимают политологические подходы и теоретические конструкции. Пожалуй, одной из самых распространенных является трактовка роли элит, прежде всего интеллектуальных и политических, в мобилизации этнических чувств, межэтнической напряженности и "эскалации ее до уровня открытого конфликта.
К сожалению, данный подход при трактовке советских реалий до сих пор не применялся в силу инерции старых общеметодологических установок и намеренного ограничения исследовательского интереса к феномену власти. Хотя, на ваш взгляд, именно вопрос о власти, о гедонистическом стремлении элитных элементов в обществе к ее обладанию, о ее связи с материальным вознаграждением в форме обеспечения доступа к ресурсам и к привилегиям, является ключевым для понимания причин роста этнического национализма и конфликтов и в данном регионе мира.
В течение многих десятилетий доступ к власти жестко контролировался через систему партийной номенклатуры. Правящая элита в Центре, особенно на уровне высшего партийного аппарата и правительства, хотя и заключала в себе Представителей различных этнических групп, была безоговорочно лояльна имперскому правлению. В составе Политбюро ЭДК КПСС были зарезервированы места для партийных лидеров наиболее крупных республик, на уровне членов ЦК и депутатов Верховного Совета также присутствовала номенклатурно рассчитанная этническая мозаика. Но уже в составе аппарата ЦК КПСС и министерств, престижных представительских институтов, средств идеологического контроля господствовали русские или подвергшиеся сильной аккультурации москвичи иного этнического происхождения (украинцы, армяне и др.). Так, например, весной 1991 г, после нескольких лет демографических реформ, в аппарате ЦК КПСС не работало ни одного еврея.
Армейский офицерский состав и дипломатический корпус состояли главным образом из русских и отчасти украинцев.
Уже после распада СССР в российских структурах власти, несмотря на угрозу дезинтеграционных процессов, не произошло радикальных перемен, за исключением, пожалуй, не которого расширения представительства евреев после открытого осуждения практики антисемитизма. По-прежнему в правительстве России, в аппаратных структурах нет должного представительства от таких крупных этнических групп как татары, башкиры, буряты, народы Северного Кавказа.
В тоже время за годы советского режима, (во многом в результате целенаправленных усилий со стороны Центра) в республиках Советского Союза и в российских автономиях сложились многочисленные и образованные этнические элиты титульных национальностей. Начиная с политики "коренизации" 1920-х годов вплоть до середины 80-х годов действовала система преференций в сфере подготовки "национальных кадров" из республик во всех областях, начиная от партийных работников и инженерных кадров вплоть до гуманитарной интеллигенции и научных работников высшей квалификации. Кроме того, в самих республиках воспроизводство интеллектуальных и управленческих элит приняло беспрецедентно широкие масштабы. Обладание вузовским дипломом, а тем более ученой степенью обрело престижный характер.
Для поддержания символов национальной государственности огромные ресурсы вкладывались в структуры местных академий наук, профессиональные творческие союзы, кинематограф, театр, элитный спорт и т.д. Одновременно в республиках и автономиях сложился достаточно сильный слой мест ной бюрократии, служителей партийного аппарата, силовых структур власти (КГБ, милиция).
Как только ослаб контроль Центра над национальными элитами и образовался вакуум власти, началась борьба за реальную власть и право контролировать общественную жизнь в формально считавшихся по Конституции 1977 г. "суверенных национальных государствах". Наиболее мощным средством мобилизации масс в свою поддержку стала национальная "идея. Интеллектуальная элита, сменившая коммунистическую идеологию на националистическую, смогла достаточно быстро начать борьбу сначала против Центра, затем и против правящих партийных элит. Лидерами национальных движений и даже военных образований стали профессора, драматурги, писатели, кинематографисты. Именно они в большинстве случаев оттеснили или свергли силой или давлением массовых митингов старых представителей власти. После выборов 1990 г. в парламенты республик националистически настроенная элита титульных этнических групп в республиках добилась первых внушительных побед, обеспечив себе необходимое большинство за счет представительства других групп населения.
Интеллектуалы и местные партийные лидеры были в числе тех, кто придал необходимый эмоциональный смысл и аргументацию участникам массовых межэтнических коллизий (карабахского движения, конфликтов в Молдове и Средней Азии).
Однако не стоит преувеличивать или целиком объяснять причину конфликтов только генерирующей и организующей ролью элит. Слабость этого подхода в том, что он не может объяснить в полной мере феномен массовой мобилизации и интенсивность эмоций участников конфликтов, изначальную силу группового стремления к автономии, к жертвенности, готовность перейти к самым жестоким методам насилия. Частичным ответом на эти вопросы в рамках политологических конструкций была попытка использовать в трактовке событий в сфере межэтнических конфликтов в бывшем СССР аргументы концепции логики коллективного поведения. Эти apгументы заслуживают внимания, ибо частично объясняют то, что на бытовом или журналистском языке называют "националистическим психозом", "митинговой демократией" и т.п.
По-видимому, аспект поведенческой психологии, социально-психоло-гические механизмы этнических конфликтов играют гораздо более важную роль, чем это представлялось в рамках традиционных интерпретаций. Имеется достаточно ^свидетельств того, что группы с приниженным статусом, диск-38, криминируемые в господствующих структурах часто выражают страх за само свое существование, даже если демографические, политические и культурные условия их существования не столь на самом деле экстремальны. Эта, по выражению ДГоровица, "реакция обеспокоенности" проистекает из-за распространения гипертрофированного чувства опасности и порождает "крайние действия в ответ на довольно умеренные угрозы".
Подтверждением этого тезиса может быть порожденная на волне критики советского режима яркая и экзальтированная риторика о "вымирании" наций, культур, языков и тд. Объективный анализ демографических и социально-культурных параметров большинства этнических групп, составлявших население СССР, не подтверждает подобную аргументацию активистов национальных движений. Несмотря на все преступления прошлого режима в отношении народов и глубокие кризисные явления, все же ни одна этническая культура не исчезла с карты Советского Союза, а некоторые сравнительно немногочисленные культуры, как, например, прибалтийских народов, даже по европейским стандартам можно с полным основанием отнести к процветающим. Едва ли в Европе можно найти еще хотя бы один народ численностью менее одного миллиона человек, который имел бы такие развитые институты национальной культуры (театр, литературу, музыку, науку, образование), какие имели эстонцы или латыши. Не говоря уже о более крупных народах.
И все же иррациональное восприятие угрозы утратить самоценность той или иной группы (а значит и принадлежа щей к ней личности) стало мощным средством мобилизации и политической реальностью, помогающим понять жесткость оформившихся предубеждений, экстремизм этнических требований и достаточность мотивов для вовлечения в конфликт широких масс рядовых участников.
Подобную неадекватность реакции на часто гипотетические угрозы (раздача земельных участков, предоставление квартир этническим чужакам) можно проследить и при возникновении конфликтов в средне азиатских республиках (события в Оше, Душанбе).
К разряду социально-психологических причин межэтнических конфликтов и национальных движений можно отнести и чувства утраты достоинства, пережитых "исторических несправедливостей". Проявления этничности в крайних, манифестных формах зачастую представляют собою своего рода терапию от гигантской травмы, нанесенной национальному достоинству многих народов, а вернее всех без исключения - от русских до малочисленных народов Севера. На стыке социально-психологических и политологических интерпретаций находится проблем? групповой легитимности, связи коллективного самосознания и идентичности с фактом существования политического образования в форме сложившейся государственности. Со стороны этнических групп формулируется представление, а затем и политическая программа, что государство атрибут и гарант сохранения групповой целостности, а значит и то, что составляет государство (территория, общественное устройство, институт власти) должно иметь этнонациональный характер и быть элементом какой-то одной культурной системы, начиная от придания статуса государственному языку референтной группы и кончая культурными традиция ми. Эти представления и претензии создают как бы моральную основу для требований исключительного контроля над государством со стороны определенной этнической общности, да же если ее представители не составляют большинства населения данного государства или большинство членов этой общности проживает за пределами, данного государства.
Аргументы в пользу такой формулы, как правило, берутся из истории со ссылками на те ее периоды, которые наиболее выгодно могут быть использованы для определения границ и статуса "национального" государства. Именно эти представления и основанная на них стратегия политического действия заключают в себе потенциальную двигательную силу возможного массового этнического конфликта. Причем, в данном случае претензия на "свое" государство или на исключительный политический и культурный статус одной из групп его населения не обязательно выступает только как средство обеспечения материальных или гедонистических выгод этнических элит лично для себя или для всей группы.
Борьба за создание собственной государственности может быть сама по себе целью (или вернее - самоцелью) как подтверждение статуса и факта существования группы и как гарантия от реальных и гипотетических угроз иноэтнического или просто чуждого доминирования над физической и культурной средой обитания группы. Этот страх оказаться в подчинении может быть сильнее любых материальных расчетов, и как реакция на него возникает стремление к оформлению определенных символов своей групповой легитимности и защищенности. Такими символами чаще всего выступает территория, которая в данном случае рассматривается не просто как источник жизнеобеспечения, тем более что современное эффективное хозяйство и рыночная экономика действуют вне этнических и государственных границ. Борьба армян и азербайджанцев за Нагорный Карабах, стремление японцев вернуть "свои северные территории", чувства русских в отношении передачи Крыма и т.п., безусловно, заключают в себе во многом символический, а не только прагматический интерес. И эта символическая сторона вопроса может обладать мощной реальной силой. Анализ поведения государства, а вернее его граждан, в отношении территориальных вопросов часто поражает своей иррациональностью: государства более готовы терять своих собственных граждан в виде жертв насилия и эмигрантов, чем делать территориальные уступки.
Аналогичное символическое значение содержит в себе и проблема языка. Не случайно в программах национальных движений борьба за распространение и утверждение статуса родного языка рассматривается не только как часть общей культурной политики по расширению возможностей для представителей определенной национальности в области образования и в сфере трудовых отношений. Стремление этнической группы придать собственному языку официальный (государственный) статус стало также средством утвердить свою вновь обретаемую групповую целостность и свою более высокую легитимность по сравнению с другими членами соответствующего политического образования. Тем самым язык превращается в один из символов доминирования этноса.
Символические интересы в системе межэтнических отношений - это не просто иллюзии, которыми элиты манипулируют для мобилизации масс во имя более прагматических целей. Обладание престижными символами есть вполне реальный и рациональный предмет для этнического конфликта, ибо сам престиж этнической группы зависит от более высокого и предпочтительного статуса каждого из членов этой группы, что находит повседневное подтверждение в личностных контактах носителей разных языков. Знание официального языка есть один из маркеров принадлежности к титульной группе. Проблемы престижа и символов, в отличие от материальных интересов, которые чаще всего лежат в основе социальных конфликтов, гораздо труднее разрешить, ибо символические требования часто не поддаются перераспределению или компромиссу. Они выражаются на языке моральных и эмоциональных категорий и не подвержены количественным характеристикам. Именно поэтому этнические конфликты содержат в себе трудно примиримую иррациональность и зачастую обретают весьма разрушительный и кровавый характер.
^
43. У. Юри
. Этнические конфликты: что можно сделать?
Проблема этнических конфликтов существует практически повсюду в мире… Проблема предотвращения и урегулирования этнических конфликтов настолько сложна, что эффективно решать ее мы можем только объединяя наши знания. Есть старая ирландская пословица:»Это частная потосовка или к ней можно присоединиться?» В сегодняшнем взаимозависимом мире нет больше «частных потасовок». Любой конфликт затрагивает всех нас.
Как ни странно, увеличение числа этнических конфликтов стало результатом широкого позитивного явления – передачи властных полномочий на более низкий политический уровень. Все этнические группы в мире проходят через три этапа развития. Первый этап – этап зависимости и дискриминации. Затем следует этап независимости, что необязательно означает создание независимого государства. Речь идет о таком моменте, когда люди берут под контроль свою собственную судьбу. Хотя этот этап можно рассматривать как весьма положительный, он способен положить начало большому числу разрушительных конфликтов. Третий этап, следующий за этапами зависимости и независимости – это стадия взаимозависимости, взаимовыгодного существования с другими группами. Наша задача состоит в том, чтобы подумать над тем, как двигаться к этому третьему этапу.
Представление о государстве как единой нации, одной этнической группы – заблуждение. Большинство людей живет сегодня в многонациональных обществах. Вопрос в том, как жить вместе мирно, несмотря на наши различия, каким образом свести наши различия к позитивному, а не отрицательному балансу. Для этого требуется многоцелевая стратегия. Одно из ее направлений безусловно экономическое формирование сильной и процветающей экономики. Второе направление – безопасность, обеспечение физической безопасности всех граждан и групп. Главное же направление – политическое. Оно предусматривает создание нового политического механизма для преодоления серьезных различий, а также формирование новой политической культуры, то что мой коллега Дэвид Гамбург назвал «Демократическим урегулированием конфликтов».
Эта новая политическая система состоит из трех компонентов. Первый относиться к власти. Задача в том, чтобы создать демократические институты, в которых были бы представлены все этнические группы и которые имели бы механизм сдержек и противовесов, не допускающий злоупотребление властью. Второй компонент касается прав. Необходимо разработать кодекс прав для каждого человека и групп с последующим созданием трибуналов, судов и независимой системы судопроизводства, которые обеспечили бы соблюдение этих прав. Третья составная часть - интересы. Речь идет о переговорном процессе, в ходе которого представители групп вместе вырабатывают решения, отвечающие основным интересам всех вовлеченных сторон.
Из трех компонентов важнейшим является блок, касающийся переговоров по согласованию интересов. Демократия в США, например, это в первую очередь не выборы и не возможность обратиться в суд. Это главным образом разрешение разногласий в ходе переговоров. Конституционная и законодательная система призваны прежде всего содействовать такому переговорному процессу и поддерживать его.
Ключевое значение, однако, имеет практическая реализация вышеназванного. Мы можем сколько угодно рассуждать о таких системах. Главный же вопрос в том, как приступить к созданию таких систем… я попытался представить, что предпринял бы руководитель – будь то официальный представитель власти или имеющий влияние неформальный лидер – для разрешение такой сложной проблемы как этнический конфликт. Если горы высоки и неприступны, где проходы и тропы, по которым их можно преодолеть?
Позвольте мне высказать несколько предложений, основанных на моем собственном опыте и опыте моих коллег в урегулировании этнических конфликтов.
^ 1. Главное – предотвращение.
Как писал Шекспир – “Небольшой костер нетрудно затоптать, но если дать ему разгореться, то рек не хватит, чтобы потушить пожар.» Этнический конфликт подобен пожару. Его можно погасить или предупредить его возникновение. Но если позволить пожару распространиться, то этнический огонь поглотит все. Российская Федерация – это не Югославия. Пока еще не Югославия, но может ею стать. Действовать надо именно сейчас, а не через год или два, когда возможно будет уже слишком поздно. Необходимо предупредить людей от опасности. Некоторые думают, что здесь такое произойти не может. В Югославии тоже многие так считали. Этнический конфликт может возникнуть где угодно. Сэмуэль Джонсон однажды сказал: «Ничто так не способствует сосредоточению мысли, как перспектива быть повешенным». Необходимо заставить задуматься тех, кто способен остановить ненужную эскалацию конфликтов.
^ 2. Организация дискуссий.
При этнических конфликтах во многих случаях отсутствуют условия для конструктивного обсуждения проблем. Важно с участием всех вовлеченных сторон создать такие условия. При этом полезно учитывать, что у каждого народа есть свои традиции того как собрать людей вместе. Желательно, чтобы при обсуждении были представлены, насколько это возможно, различные точки зрения, включая и самые крайние, поскольку участие в обсуждении часто может оказывать сдерживающие влияние.
Неплохо разработать какие-то базовые правила ведения дискуссий. Одним из возможных является правило «не обвинять», так как обвинения приводят обычно к поляризации мнений. Другой принцип – «никаких личных нападок», а третий – «не прерывать». Главное – содействовать тому, чтобы все были выслушаны, так как во многих подобных дискуссиях все в основном только говорят и мало кто кого слушает. А понимание и сближение возможны только если участники будут прислушиваться друг к другу.
Одни дискуссии могут быть публичными, другие – закрытыми, чтобы обеспечить доверительный характер обмена мнениями. В одних могут участвовать руководители, в других – простые граждане или, скажем, молодежь, чьи взгляды еще не сформировались.
^ 3.Способствовать высказыванию обид в контролируемой обстановке.
В острых конфликтных ситуациях очень часто необходимо поговорить о прошлом, прежде чем можно будет обратиться к будущему. Только в случае уважительного отношения к истории и признания имевших место в прошлом страданий, можно перейти к конструктивному обсуждению планов на бедующие. У каждого народа есть свои, примирению ритуалы, обряды, которые обычно предусматривают признание нанесенных в прошлом обид и обмен извинениями.
^ 4. Содействовать процессу совместного решения проблем.
Пожалуй, самое значительное, что можно сделать - это содействовать такому процессу решения проблем, когда представители различных групп вместе рассматривают вопросы согласования интересов, основные требования и устремления каждой из сторон. Это предусматривает выход за рамки жестких позиций и обращение к мотивировкам, лежащим в основе. Что стоит за призывами к отделению? Безопасность? Желание быть признанным? А может быть это форма выражения групповой идентичности? Если попытаться понять, что стоит за жесткими требованиями каждой из сторон, то обнаружатся возможности для созидательных решений, которые отвечали бы основным интересам всех, во всяком случае, в достаточной степени, чтобы продвигаться вперед.
В качестве примера посмотрим, что произошло с проблемой басков в Испании за последние десять лет… движение в поддержку создания независимого государства басков сопровождалось огромной волной насилия и терроризма. В ходе переговорного процесса была предпринята попытка обратиться к тому, что стояло за требованием самоопределения. Основные чаяния многих басков заключались в том, чтобы получить возможность участвовать в создании и управлении своими собственными государственными институтами. В настоящее время у басков есть свой парламент, обладающий значительной долей власти, включая право устанавливать налоги. Они управляют своими школами и своим судом. Региональная администрация находится в их руках. Конфликт не исчерпан, но важно, что по мере того, как он трансформировался в мирный процесс политического решения проблемы, насилия стало меньше.
^ 5. Определить общие цели.
В процессе совместного решения проблемы полезно вести поиск общих целей. Наряду с большим количеством разногласий могут быть и сферы согласия, такие как экономическое развитие региона, защита окружающей среды или формирование демократических институтов. Если в центре обсуждения будут только вопросы конфликта, дискуссия может быстро обостриться. Но если стороны в конфликте удастся объединить в поддержку общей цели, то совместная работа ради этой цели сможет обеспечить условия, в которых будет легче решать более трудные вопросы.
^ 6. Содействовать взаимному проявлению доброй воли.
Для того, чтобы добиться прогресса на переговорах, необходимо обеспечить благоприятную атмосферу, климат доверия, особенно там, где царит враждебность. Рассеять недоверие можно обозначив меры, которые стороны могут предпринять для демонстрации доброй воли. В некоторых конфликтах, например, это может быть взаимное освобождение заложников. Так начинается процесс деэскалации конфликта.
^ 7. Выработка проектов возможных соглашений.
Следующий шаг - выработка возможных предложений, будь то условия прекращения огня или принципы новой конституции. Представители сторон могут в неофициальном порядке высказать свое мнение об этих предложениях, критиковать их, давать свои замечания. Эти предложения не могут быть представлены как окончательные рекомендации, а должны просто рассматриваться как возможный план действий. С учетом замечаний эти предложения могут непрерывно улучшаться до тех пор, пока не будут отражать суть консенсуса, достигнутого сторонами. На этой стадии предложения уже могут быть включены в официальную повестку дня переговоров.
^ 8. Институализация процесса решения проблем и переговоров.
Большинство конфликтов урегулировано не будет. По-прежнему будут возникать проблемы. Вот почему важно создать институты, которые содействовали бы продолжению процесса поиска решений и переговоров. Для этого можно создать специальные центры, где люди собирались бы для обсуждения конфликта и получали бы информацию о процессе переговоров и поиске решений.
^ 9. Привлечение внешних ресурсов для формирования стимулов к сотрудничеству.
Внешние средства могут помочь в формировании стимулов для сотрудничества конфликтующих сторон. Например, в свое время Мировой банк помог Индии и Пакистану разрешить сложный спор вокруг р. Инд, предоставив финансовые средства для совместного освоения реки. Внешние средства - это также зарубежные университеты и фонды, имеющие опыт урегулирования этнических конфликтов. Они могут оказать помощь в подготовке кадров и консультациях.
^ 10. Учите других тому, что узнали сами.
Ни у кого нет ответов относительно решения этнических конфликтов. Всем нам надо учиться. Каждый конфликт это лаборатория, в которой можно получить представление и уроки, полезные для других конфликтных ситуаций. В качестве последнего совета я хочу вам предложить делиться вашим опытом с теми, кто занимается проблемами этнических конфликтов в других странах. Только объединяя наши знания, мы сможем разобраться и эффективно решать конфликты подобного рода.
Процесс трансформации этнического конфликта не является легким. Он требует непрерывного совместного поиска решений и формирования демократических институтов. Многие считают, что многонациональный характер государства является огромной проблемой. Но это может быть и благоприятным фактором. Учтите, что самые богатые люди на земле - граждане многонациональной страны. Я имею в виду не США, а Швейцарию. Население Швейцарии разделено на германоязычных, франкоязычных и итало-язычных, и тем не менее страна использовала преимущества из своей неоднородности.
Позвольте закончить одной из моих любимых восточных притч. Это история о старике, который оставил после смерти в наследство трем своим сыновьям 17 верблюдов. Старшему сыну он завещал половину верблюдов, среднему - треть, а младшему одну девятую часть. И сыновья стали ссориться, потому что 17 не делится ни на 2, ни на 3. Ссора переросла в серьезный конфликт. В конце концов, они обратились за помощью к старому мудрецу. Мудрец долго думал и, наконец, сказал братьям: "Не знаю, смогу ли я вам помочь, но в всяком случае вы можете взять моего верблюда." Таким образом у братьев стало 18 верблюдов. Старший брат взял свою половину - 9 верблюдов. Средний брат получил третью часть, от 18 это 6 верблюдов, а младшему досталась девятая часть, т.е. 2 верблюда. Сложив 9, 6 и 2 вы получите 17. У них остался еще один верблюд и они вернули его мудрецу.
Мне кажется, что многие конфликты подобны спору о 17 верблюдах. На первый взгляд они кажутся совершенно не поддающимися решению. Как можно взяться за такую проблему? Так или иначе нужно отступить на шаг, посмотреть на проблему со стороны, как тот мудрец, и попытаться вернуться уже с"18 верблюдами". Надеюсь, что некоторые практические меры, о которых мы говорили в течение последних 2 дней станут для вас этим "восемнадцатым верблюдом".