Главная » Трудовая книжка » Нарушение правовых норм называется. Пример нарушения обязанностей человека

Нарушение правовых норм называется. Пример нарушения обязанностей человека

Организация провела расследование и констатировала, что в Чечне допускаются незаконные преследования, пытки и внесудебные казни. Также ОБСЕ пообещала довести вопрос о кампании против ЛГБТ в Чечне до Международного уголовного суда

Докладчик Московского механизма Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), профессор международного права Университета Граца (Австрия) Вольфганг Бенедек представил доклад о нарушениях прав человека в Чечне, в котором констатировал, что власти республики допускают незаконные аресты, травлю, преследования, пытки против граждан вплоть до несудебных казней. Документ (.pdf) опубликован на официальном сайте международной организации.

Автор доклада пришел к выводу, что помимо упомянутых нарушений Чечня ограничивает такие права человека, как свобода слова, неприкосновенность личной жизни, и дискриминирует своих граждан по различным признакам.

«В частности, можно подтвердить несколько волн нарушений прав человека и нарушений прав человека по признаку их сексуальной ориентации и гендерной идентичности в 2017 году. Были выявлены новые чистки, затрагивающие предполагаемых наркоманов и даже подростков», — указал он, проанализировав отчеты правозащитных организаций.

Бенедек подчеркнул, что незаконно преследуемых людей часто доставляли в полицейские участки, на военные объекты, приводили в подвальные помещения, где оставляли их на протяжении недель без еды и воды, без права связаться с близкими и обратиться за юридической помощью (так называемые секретные тюрьмы). «Их регулярно избивали полицейскими палками или подвергали ударам током для того, чтобы заставить их сделать признание», — говорится в докладе. Чаще всего этому подвергались члены ЛГБТ-сообщества и люди, связанные с оборотом наркотиков.

Также докладчик ОБСЕ констатировал широкое применение практики «коллективной ответственности», когда за тех, кто оказался незаконно лишен свободы, должны отвечать их родственники без суда и следствия. Подводя итог проведенному расследованию ситуации в Чечне, Бенедек заявил, что в Чечне отсутствует независимая судебная система.

«Свидетельства ясно демонстрируют, что утверждения об очень серьезных нарушениях прав человека в Чеченской Республике Российской Федерации были признаны подтвержденными. <...> Не выявлено никакого прогресса в правовом положении эффективных средств правовой защиты и, следовательно, решении проблемы безнаказанности. Ситуация ухудшилась, поскольку атмосфера запугивания усилилась до такой степени, что вряд ли кто-либо в Чечне может свободно говорить о проблемах с правами человека», — заключил он.

Он также составил список рекомендаций для властей России и других членов ОБСЕ по этой ситуации и пригрозил довести расследования по положению ЛГБТ в Чечне до Международного уголовного суда, чтобы признать нарушения преступлением против человечества.

Пресс-секретарь Рамзана Кадырова Альви Каримов рассказал РБК, что ознакомился с документом, но не увидел в нем ничего нового.

Вольфганг Бенедек был назначен автором доклада 16 странами — членами ОБСЕ. России изначально предложили сотрудничество в рамках Московского механизма и право выбрать второго эксперта, однако власти отказались от этого и запретили эксперту организации, проводящему расследование, въезжать на территорию России. Профессор провел опрос жертв, свидетелей, правозащитников и журналистов, а также изучил официальные документы российских властей по этому поводу, в частности Следственного комитета. Временные рамки расследования — январь 2017 года вплоть до настоящего времени.

Определение 1

Нормы права - это общеобязательные правила поведения, которые устанавливаются и обеспечиваются принудительной силой государства. Неотъемлемая черта правовой нормы - это ее общеобязательный характер, то есть после публикации нормативно-правового акта нормы, содержащиеся в нем, становятся общеобязательными для участников тех общественных отношений, которые он регулирует.

Правонарушение

Нарушение нормы права называется правонарушением. Правонарушение может быть охарактеризовано через следующие признаки:

это деяние (действие или бездействие) человека. Правонарушением не могут именоваться мысли, убеждения или намерения человека, если он не проявил их в действиях;
это противоправное деяние, то есть оно противоречит требованиям закона. Эта характеристика относится к юридической стороне общественной опасности. Совершение кражи или переход на красный свет, проезд в без билета, оставление человека в опасности и другое;
это деяние имеет общественную опасность. Этим деянием наносится вред интересам и ценностям общества;
это виновное деяние, которое осуществляется сознательным (дееспособным) человеком по его воле. Вина имеет две разновидности: умысел и небрежность.
влечет ответственность по закону. Привлечением к ответственности правонарушителя занимается государство.

Деяние считается правонарушением только при наличии всех перечисленных признаков. В противном случае, содеянное не подпадает под категорию правонарушения.

Юридическое значение приведенные признаки правонарушения получают сквозь призму состава правонарушения.

Виды правонарушений

По степени опасности для общества все правонарушения могут быть разделены на преступления и проступки.

Преступление - это наиболее опасное деяние (например, это убийства, грабежи, разбои и т.д.). Составы преступлений формально закрепляются в уголовном кодексе. В случае, если деяние не запрещено уголовным законом, оно не является незаконным. Субъектом преступления является физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности, то есть как минимум четырнадцати лет.

Проступок представляет меньшую опасность и закрепляется не в уголовном законе, а в иных отраслях права. Проступок влечет за собой не наказание, а некое взыскание. Все проступки могут быть разделены на три основных вида:

административное правонарушение - ответственность за него закрепляется в федеральном кодексе или в законах субъектов РФ об административных правонарушениях. Административные проступки бывают самых разных видов: переход дороги на запрещающий сигнал светофора, вождение в пьяном виде и т.д. Кроме того, к административной ответственности может быть привлечено и юридическое лицо.
гражданско-правовой деликт – это нарушение, совершенное в области имущественных и неимущественных гражданских отношений. Сюда относится причинение любого вреда, нарушение различных соглашений, несоблюдение сроков договоров и т.д. Нормы о деликтах закрепляются, как правило, в общих положениях гражданского права.
дисциплинарный проступок подразумевает под собой нарушение работником правил трудового распорядка фирмы или организации, невыполнение или некачественное выполнение служебных обязанностей. К подобным проступкам следует относить опоздание на работу, прогулы. Они закрепляются в Трудовом кодексе и локальных нормативных документах организации.

Каковы последствия несоблюдения юридических норм? Одни утверждают, что последствия эти всегда отрицательны, невыгодны для нарушителя, что в этом - характерная природа норм юридических как принудительных, т. е. психически вынуждающих их исполнение под страхом неизбежного зла за их нарушение. Другие приводят ряд норм, нарушение которых никаким злом не угрожает ввиду высокого положения нарушителя (законодатель, глава правительства, верховный суд) или угроза которых равно разжигает преследуемую страсть и стремление, так что возникает готовность претерпеть страдание за свою страсть, идею или долг (революционеры, сектанты, дуэлянты).

Оба мнения нам представляются не совсем верными. Каждая норма, как веление, стремится стать действенной, т. е. определяющей поведение. Она потому и стала из простого акта правосознания нормой официального права, что это ей обещало какую-то большую силу действия, чем ее имеют нормы правосознания, хотя бы и господствующего. В чем же эта сила?

Всякая юридическая норма налагает на тех, к кому она обращена, известные обязанности, исполнение которых сопряжено с известным риском, возможным, вероятным или необходимым, смотря по свойству обязанности. Человек обязанный может встретить ряд препятствий, как внешних, так и внутренних, к исполнению своей обязанности, и будучи обязан преодолеть эти препятствия, он вынужден взять на себя весь риск, с этим связанный, т. е. риск утраты какого-либо блага или возникновения какого-либо зла вследствие того, что он будет преодолевать эти препятствия ради исполнения своей обязанности.

Если рабочий на заводе обязан обработать данный ему кусок металла, то он должен преодолеть сопротивление металла обработке, хотя бы в данное время или в данных условиях это сопротивление превышало его силы, умение или самообладание, требовало затраты на эту работу больше сил, чем это допускают ресурсы его рабочей силы, т. е. рабочий рискует подорвать свое здоровье в единичном акте усилия или в систематическом разрушении своих физических сил. Даже простая обязанность проработать 8 или 10 часов заключает в себе риск, что состояние здоровья в данное время, хотя и не вылившееся в болезнь, делает эту работу в данных условиях тяжелой и непосильной, так что рабочий рискует своим здоровьем, когда заставляет себя в таком состоянии тела и духа исполнить до конца свою обязанность. Здесь зло только возможно, но уже и это означает, что риск налицо, ибо риск ведь и есть не что иное, как возможность зла.

Но зло может быть и вполне вероятно и даже необходимо. Таковы особенно вредные работы: например, производство спичек или работа в шахтах, работа врача и сиделки во время чумной или холерной эпиде- мии, осушительные работы в нездоровой местности с чудовищным процентом смертности от желтой лихорадки и т. п.

Статистика несчастных случаев в различных производствах указывает разные степени этой возможности, вероятности или необходимости вреда, связанного с исполнением обязанности. Исполняя свою обязанность, рабочий или инженер идет навстречу этому риску, берет его на себя, и в этом ярко проявляется природа обязанности как несения риска от всех обстоятельств, сопровождающих ее исполнение. Работа пожарного, матроса или углекопа доводит только до высокой степени риск, который имеется во всякой работе и во всяком исполнении обязанностей, будь то военная служба, несение налогов или исполнение договоров.

Риск, которому подверглось бы все общество, если бы впряглось в исполнение данной обязанности, падает на плечи определенной его части, вынужденной взять на себя ее исполнение и освободившей остальных от этого риска.

I. Уголовная ответственность. Но если всякая обязанность есть несение риска от ее исполнения, то возможно в отдельных лицах стремление сложить с себя этот риск. Чтобы преодолеть это стремление, грозящее разрушить всю систему распределения рисков, каким является право страны, необходимо создать ему такой противовес, который парализовал бы это стремление и сделал бы его безуспешным и даже вредным для того, кто пожелал бы сбросить с себя обязанность вместе с риском, с ней связанным. Для этого наложение обязанности сопровождается дополнительным риском ответственности за неисполнение обязанности в виде наказания, т. е. вторжения в блага нарушителя, отнятия их, причинения страданий физических или моральных и т. д.

При выборе между риском, грозящим от исполнения обязанностей, и риском наказания, грозящим от их неисполнения, обязанный видит себя в необходимости пойти скорее на первое, чем на второе, где риск больше и самое зло тяжелее. Риск больше потому, что, по словам поэта, от зверя в лесу легче уйти, чем от наказания за преступление. Зло тяжелее, ибо оно целиком рассчитано на то, чтобы быть глубже того зла, которое грозит от исполнения обязанности. Но это не значит, что оно абсолютно и неизбежно. Не всякое преступление раскрывается, не всякое преследуется, не всякое судом наказывается и не всякое наказание осуществляется. Это верно, но вероятность и необходимость наказания неизмеримо велики. Нарушитель подвергает себя огромному риску, и вся задача - в том, чтобы риск этот превосходил риск от соблюдения прав. В этом смысле нет той неизбежной принудительности в нормах права, о которой говорят сторонники права, как принудительно осуществляемых норм. Но нельзя отрицать отсутствия этого давления права на личность в смысле угрозы зла. Как всякая угроза, угроза права может и не осуществиться; как всякое человеческое установление, право не обладает той абсолютно постоянной и неизменной силой, с какой действуют законы природы. Но для цели права это и не требуется.

Дело не в том, чтобы непременно найти и замучить правонарушителя. Наоборот, задача права - часто в том, чтобы исправить нарушителя и не допустить последующих его нарушений, и в то же время не причиняя «преступнику бесполезных и лишних страданий» (ст. 26 УК РСФСР). Поэтому главная задача - в том, чтобы предупредить нарушение права максимальной вероятностью ответственности за это нарушение. Если эта вероятность зла в праве достаточно велика, чтобы определять массовое поведение и помешать человеку уйти от той угрозы зла, т. е. от риска, который связан с соблюдением права, то цель права достигнута, ибо все дело в том, чтобы сохранить необходимое на данной ступени общества распределение рисков между его членами.

II. Гражданская ответственность. Но не всякое нарушение права влечет за собой наказание. Огромная масса норм права защищена от нарушения не уголовной, а гражданской ответственностью, т. е. обязанностью восстановить благо управомоченного, ущербленное нарушителем, в виде вознаграждения за вред, возвращения вещи, исполнения определенной обязанности и т. д.

Гражданская ответственность есть обычно имущественная ответственность, но не только она одна, например, в споре о семейных правах ответственность может быть и не имущественная. Всякая ответственность есть обязанность нести последствия неисполнения какой-либо обязанности, т. е. совершить действие, вытекающее из неисполнения обязанности, поэтому, например, в порядке гражданской ответственности за неисполнение отцом своей обязанности давать ребенку надлежащее воспитание, необходимое для его блага и в его интересах, отец, который ведет образ жизни, вредный для нормального душевного развития ребенка, и портит его, приучая к пороку, такой отец может быть лишен родительских прав, а ребенок отдан назначенному судом опекуну (ст. 153 Кодекса законов об актах гражданского состояния).

Следовательно, и здесь, в нормах гражданского права, мы находим ту же идею ответственности, т. е. дополнительной, резервной обязанности, на случай неисполнения основной. И здесь лицо, готовое сбросить с себя риск от исполнения обязанности, предупреждается об ответственности, т. е. о большем риске от неисполнения того, к чему оно обязано. И здесь задача в том, чтобы сделать этот риск и больше и тяжелее того, от которого хотелось бы уйти. И здесь этот резервный, дополнительный риск может на деле и не реализоваться, т. е. угроза зла может не осуществиться. Но он может наступить, и эта вероятность обеспечивается тем, что лицо, управомоченное нормой, т. е. тот, чьи интересы защищает норма, или кто уполномочен требовать ее соблюдения и настаивать на ответственности за ее несоблюдение, будет следить за ее исполнением, побуждать к нему, настаивать, напоминать и даже понуждать к ее исполнению. Вероятность эта так велика, что составляет в массовом поведении достаточный мотив соблюдения нормы права, т. е. непоколебимости существующей системы распределения рисков. А в этом, как мы видели, - главная задача права, ибо право бессильно парализовать всякое единигное нарушение нормы: его задача - организовать массовое поведение, в котором терялось бы единичное нарушение.

III. Административная ответственность. Третий вид ответственности - административная, т. е. ответственность за нарушение норм, установленных в интересах публигного порядка и вообще для охраны самых разнообразных публигных интересов. Таковы, например, безопасность на публичных дорогах и в публичных зданиях, оказание помощи в несчастных случаях, обеспечение безопасности от стихий, огня или воды, предупреждение и розыск преступлений, регулирование всяких проявлений общественности, будь то общественное собрание, уличное движение или рыночная торговля и т. д. Например: «на Административный Отдел Губисполкома возлагается:

а) проведение в жизнь постановлений и распоряжений центральных и местных органов власти по вопросам административного характера, наблюдение за соблюдением населением и должностными лицами указанных постановлений и принятие мер к их выполнению;

б) установление и охрана революционного порядка и безопасности",

в) проведение в жизнь мероприятий по укомплектованию, обучению службе и снабжению Милиции",

г) борьба с преступностью;

д) руководство деятельностью нижестоящих административных органов и их инспектирование».5

Нарушение административных постановлений влечет за собой имущественное или лигное воздействие на нарушителя в виде ареста нарушителя или наложения на него штрафа, а также в виде мер воспрепятствования ему нарушить обязательное постановление, например, приказ замедлить скорую езду или удаление пьяного из общественного собрания.

Административные взыскания ближе всего к уголовным, но, в отличие от них, взыскания административные налагаются не судом, а административной властью и ограничены небольшими размерами ввиду того, что они по преимуществу охраняют только внешний порядок. Административные взыскания воздействуют на проступки весьма простого, несложного состава, сравнительно легко квалифицируемые и возбуждающие мало вопросов относительно своей природы. Поэтому взыскания за эти проступки не сопровождаются судебными гарантиями публиг- ности их обсуждения и особой взвешенностью этого обсуждения, присущей судебному процессу, а ограничиваются установлением внешнего факта нарушения.6

IV. Дисциплинарная ответственность. Кроме изложенных трех форм юридигеской ответственности необходимо еще упомянуть о таких своеобразных формах ответственности, как политигеская ответственность (например, министров - перед парламентом или народных комиссаров Союза ССР - перед ЦИКом, его Президиумом и Совнаркомом Союза ССР; - ст. 60 Конституции 6 июля 1923 г.) и дисциплинарная ответственность (лиц, состоящих на государственной службе, - перед своим начальством за нарушение служебного долга). Например, ответственность военнослужащих в случаях нарушения ими положений или уставов Рабоче-Крестьянской Красной Армии была установлена дисциплинарным уставом и приказом Революционного Военного Совета Республики от 7 июля 1920 г. № 1247; борьба с нарушениями трудовой дисциплины среди рабочих и служащих государственных учреждений и предприятий возложена была на их администрацию и профсоюзы согласно декретам о трудовой дисциплине и о товарищеских дисциплинарных судах.7 Подробно регламентируется по праву СССР дисциплинарная ответственность за нарушения служебного долга в государственных учреждениях и на предприятиях. Для борьбы с этими нарушениями учреждены дисциплинарные суды: главный - при ВЦИКе РСФСР и губернские - при Губисполкомах. Дисциплинарные суды учреждаются в целях борьбы со служебными упущениями, проступками и неправильными действиями лиц, занимающих ответственные должности в госорганах, если эти действия не подлежат наказанию в уголовном порядке. Меры взыскания, налагаемые дисциплинарным судом, - начиная с замечания или выговора и кончая увольнением от должности и возложением обязанности загладить вред или возместить ущерб.8

Дисциплинарная ответственность отличается от уголовной тем, что дисциплинарная ответственность наступает при наличности объективного нарушения права, будь то простое нарушение нормы либо причинение ущерба лицу или учреждению. Но для уголовной ответственности необходима наличность, кроме объективного, еще и субъективного состава, т. е. умысла, неосторожности, преступной небрежности или халатности, в смысле ст. 108 УК РСФСР, и т. д. во всех случаях, где добросовестное должностное лицо могло и должно было предвидеть вредные последствия своего деяния (сравни комментарий к УК РСФСР с предисловием Д. И. Курского. С. 349 и др.9).

V. Нормы без санкции. Таким образом, самые разнообразные нормы права охранены от нарушения различными формами такой ответственности за их нарушение, которые не известны ни нравственности, ни технике, ни героике, ни правилам общежития. Эта ответственность прямо указана или косвенно намечена существом данной нормы и ее местом в системе норм. Эта ответственность существует для подавляющей массы норм официального права, и уж этого было бы достаточно, чтобы признать риск ответственности за нарушение нормы характерной чертой правовых норм. Но на это могут заметить, что существуют нормы, нарушение которых не влечет за собой никаких последствий, кроме признания действия, их нарушающего, противоправным, т. е. нарушающим официальное право. Следовательно, здесь об ответственности не может быть речи. Это мнение неправильно. Действительно, нормы, не устанавливающие последствия их нарушения, существуют, но ошибочно думать, что эти последствия в силу того не могут наступить. Например, установлено правило ездить по правой стороне улицы по направлению движения, но его забыли и не хотели снабдить особой ответственностью за его нарушение. Автомобиль едет по левой стороне: значит ли это, что шофер никакой ответственности за это не несет?

Нет, не значит: он несет все те последствия, которые могут наступить при всяком вообще нарушении права. Во-первых, всякий, кто едет ему навстречу по левой стороне, вправе требовать, чтобы нарушитель уступил ему дорогу. Во-вторых, органы публичного порядка вправе требовать от него переезда на другую сторону и настаивать на этом, останавливать его и побуждать к переезду на другую сторону. Допустим, что шофер этому не подчинится за отсутствием у органа власти права непосредственно прекратить неправильное движение. Но тогда шофер рискует ответственностью за всякий вообще вред, какой может причинить кому-либо нарушение нормы.

Если он столкнется с другим автомобилем или наедет на прохожего, которые имели право не ждать его неправомерного поведения и с ним не считаться, он будет отвечать за убытки из неправомерного действия и уж на нем будет лежать риск доказывания, что этот вред произошел не вследствие его правонарушения. То же самое произойдет, если он будет ехать, не подавая сигналов, которые для него обязательны по норме уличного движения, но никакой специальной ответственностью неподача этих сигналов не обложена.

Такое же положение наступит во всех тех случаях, где за нарушение нормы никакой специальной ответственности ни на кого не наложено или где эта ответственность не может быть определена, ибо вред неоценим или недоказуем, или вообще какая-либо ответственность неосуществима, или ответственность в некоторых лицах дразнит желание ею пренебречь и ей подвергнуться.

Там, где специальной ответственности нет, нарушитель заранее не может знать, не причинит ли его действие вред, за который он понесет ответственность по общему закону об ответственности за вред или убытки от неправомерного действия (ст. 403 ГК РСФСР). Нарушитель не может также знать, насколько трудно будет доказать размеры вреда и не имеется ли в руках суда право при несомненном вреде определить вознаграждение за вред по справедливому усмотрению суда, даже если размеры его не могли быть доказаны, как это было, например, в исках о нарушении авторского права по закону 20 марта 1911 г. или в современном швейцарском праве при всяком вознаграждении за вред, размер которого не может быть доказан.10 Тот же принцип свободы усмотрения суда будет применен и в практике нового закона об авторском праве СССР,11 так как это вытекает из нормы уже действующего советского права, дающего суду широкие права при определении вознаграждения за вред даже «когда причинивший вред не обязан к его возмещению» и тем более в случаях виновного причинения вреда (ст. 406,410,411 ГК РСФСР).

Даже за нравственный вред, который не оценим на деньги (подрыв доверия или доброго имени путем печати, даже если не было состава преступления клеветы), современные французские и английские суды возлагают на причинившего вред гражданскую, денежную ответственность в пользу потерпевшего этот вред. Но и в тех случаях, когда ответственность неосуществима, потому что скрыты следы нарушения или нарушитель по высокому своему положению недосягаем для ответственности, и в этих случаях нарушитель не может быть спокоен, что правонарушение не откроется и он не понесет ответственности, а социально сильный правонарушитель (например, глава государства) не может быть уверен, что его сила будет служить непреодолимым барьером для суда, для личной мести, для общественной реакции, для отказа в уважении и сотрудничестве и т. д., т. е. либо для юридической, либо для фактической ответственности, ибо правонарушение развязывает руки потерпевшему и тем, кто ему сочувствует.

Фактическая ответственность есть мост, соединяющий официальное и неофициальное право, ибо и при нарушениях той нормы, которая не входит в официальное право, общественное правосознание не мирится с нарушением и заставляет нарушителя организованным или неорганизованным порядком нести за нарушение ответственность (избегают общения с нарушителем, отказывают в кредите и помощи и т. д.). Но фактическая ответственность за нарушение нормы официального права гораздо глубже, бесспорнее и острее, чем фактическая ответственность за несоблюдение той же нормы, еще не ставшей нормой официального права или уже переставшей быть ею. Здесь обычно приводят пример короля, который безответствен по самому своему положению. Однако он не может считать себя свободным не только от фактической ответственности (угроза противодействия и революции), но и от юридической возможности встретить отказ при проведении правонарушитель- ного акта со стороны министров и других проводников его воли, а также со стороны граждан. К тому же король настолько заинтересован в соблюдении другими норм права, дающих ему его исключительное положение, что едва ли будет склонен подавать пример для нарушения того самого права, на котором основаны все его исключительные преимущества; если же эта заинтересованность, из которой вытекает безответственность, окажется недостаточной для соблюдения права, то существует угроза фактической ответственности; к тому же безответственность главы государства распространяется только на уголовные нарушения, но не освобождает его от ответа по гражданским искам.

Равным образом депутат может быть не избран вновь или отозван", судья отвечает в дисциплинарном (если не в уголовном) порядке. А революционеры, сектанты и пр., в ком угроза ответственности разжигает идейный пыл, составляют столь малую часть общества, что право, которому прежде всего важно предупредить массовые революционные акты, мирится с этим обострением революционных или оппозиционных чувств, не будучи в силах угасить их и довольствуясь преследованием за проявления этих чувств только для того, чтобы удержать от них массу населения. Когда же и это не удается, то само право начинает терять под собой почву. Но сила и прочность права зависит не от его собственных свойств, а от социально-экономических условий его существования и развития, и последняя инстанция и гарантия силы правовой нормы заключается не в другой норме, а в социальной основе права - в социально-экономической организации общества, общественности. (В этом пункте рассекается тот порочный круг, который ошибочно создан в учении Я. И. Петражицкого, - о бесконечном ряде норм и в аналогичных замечаниях Н. Тгіереі"я.)12

Могут сказать, что здесь создается цепь, каждое звено которой может сломаться. Совершено правонарушение; но потерпевший может не пойти в суд, суд может не подвергнуть ответственности виновного, тюремщик может выпустить его из тюрьмы, милиционер может отказаться его преследовать, начальник милиционера может не подвергнуть его за это ответственности, суд может не наказать начальника, верховный суд может не взыскать с судей за то, что они не наказали начальника милиции, и т. д. Достаточно знать, что ближайшее звено ответственности будет сломано, - и вся система ответственности рухнет сама собой. Но все дело именно в том, что знать этого заранее нельзя, что риск такой ответственности существует для членов ряда «нарушитель - обвинитель - суд - верховный суд», и только если вся система испорчена от верхушки до основания, тогда только исчезает риск ответственности. Но такая система, все звенья которой не отвечают своему назначению, есть логическая и историческая невозможность; пока же хоть одно из звеньев действует, оно будет приводить в движение другие звенья или часть их, и риск ответственности будет существовать, а с ним и та добавочная резервная сила, которая отличает норму официального от нормы неофициального права.13

Добрый день!

Обязанности - составная часть правового статуса личности. Они тесно связаны с правами и свободами человека и гражданина, и этим следует объяснить то обстоятельство, что обязанности закрепляются в гл. 2 Конституции России («Права и свободы человека и гражданина»). Нельзя представить себе человека, несущего только обязанности, как невозможны и права человека без обязанностей. Свобода только тогда становится реальной, когда она обретает черты порядка, основанного на праве, а порядок это и есть единство прав и обязанностей. Равенство обязанностей Этот принцип, установленный ч. 2 ст. 6 Конституции, касается каждого гражданина России и непосредственно связан с равенством прав и свобод. В практическом плане он означает, что ни один гражданин не должен освобождаться или уклоняться от обязанностей, это бремя в равной мере распространяется на всех граждан. Однако в России проживает много лиц, не являющихся гражданами. Конституция не освобождает их от некоторых обязанностей (платить налоги, сохранять природу), коль скоро за ними закреплены многие права и свободы. Но некоторые обязанности на этих лиц не распространяются, они свойственны только гражданам (защищать Отечество и др.). Соблюдение Конституции и законов Это самая главная обязанность, лежащая на гражданах, о чем говорится в ч. 2 ст. 15 Конституции России. По сути, она распространяется и на лиц не являющихся гражданами РФ, поскольку нельзя допустить, чтобы кто-то из проживающих в стране лиц имел привилегию не соблюдать действующие в этой стране законы. Соблюдение Конституции и законов - всеобщее правило, не знающее исключений. Данную конституционную обязанность не следует ограничивать только Конституцией Российской Федерации и собственно законодательными актами. В ней заложено более широкое содержание, которое можно определить, как законопослушание. А это значит, что граждане обязаны также соблюдать подзаконные акты, конституции и законы субъектов Федерации, акты местного самоуправления. По существу, речь идет о соблюдении действующего российского законодательства, которое включает акты не только высшей юридической силы. Уважение прав и свобод других лиц Часть 3 ст. 17 Конституции устанавливает, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.Уважение к чужим правам требует развитого правосознания и сдерживающих нравственных начал в человеке, особенно когда права другого лица оказываются препятствием к осуществлению собственных желаний, даже законных. Эгоистическая реализация своих прав за счет прав других является одновременным нарушением норм как права, так и морали, это путь к конфликтам между людьми и утверждению царства права сильных. Конституция предлагает единственно возможный путь избежать этого - закрепляемая ею обязанность вводит человеческие страсти и амбиции в русло сознательной саморегуляции и разумного баланса собственных и чужих прав. Забота о детях и нетрудоспособных родителях В ч. 2 и 3 ст. 38 Конституции закреплены две конституционные обязанности граждан. Во-первых, родители обязаны заботиться о детях, их.воспитании. Во-вторых, трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях. Эти обязанности граждан отражают личную ответственность каждого человека за судьбу своих родителей и детей, когда они уже или еще не в состоянии обеспечить свои жизненные потребности. Наряду с правовым закреплением высокоморального содержания этих конституционных предписаний государством предусмотрены соответствующие обязанности граждан, в частности материальное обеспечение. Гражданское и семейное законодательство регламентирует правоотношения, вытекающие из рассматриваемых конституционных обязанностей, обеспечивая охрану соответствующих им прав.

6. Ближайшее рассмотрение жизненных отношений людей указывает нам, что такие заповеди или нормы, определяющие весь строй нашей жизни, относятся к трем порядкам: нравственному, религиозному и правовому. Какие же из этих норм нарушает преступное деяние или, другими словами, в каком отношении друг к другу находятся понятия: безнравственного, греховного и преступного?

Наиболее спорным почитается и ныне выдвинутый школой естественного права, в частности Томазием, вопрос об отношениях морали к области наказуемых деяний. Не следует ли наказывать всякую безнравственность, и притом только безнравственность, или не следует ли признавать преступными все важнейшие случаи безнравственности, определяя важность или значение безнравственности по признаку несомненности, общепризнанности?

Мы имеем выдающихся представителей науки уголовного права, которые отвечают на это безусловно утвердительно.

«Право,- учит Кестлин,- есть форма нравственного. То, что в субъективной форме есть нравственность, то в объективной - право. Как все формы нравственного, право состоит в единстве общей воли с отдельной. Его особенность сравнительно с прочими нравственными силами заключается именно в том, что его сферой является внешняя жизнь людей, их общественное сожитие... Неправо есть противоположность права, его сущность состоит в том, что отдельная воля в сфере внешнего бытия не тождественна с общей волей».

«Преступление,- говорил Бернер в первых изданиях своего учебника,- есть вид безнравственного. Если бы законодательство угрожало наказанием за нравственно безразличное или даже за истинно нравственное деяние, то это было бы ниспровержением самой идеи преступления» .

Но оправдывается ли такое положение содержанием современных уголовных кодексов, можно ли применять его со всеми его последствиями?

Конечно, не здесь место для исследования важнейшего из вопросов этики об отношениях морали и права, но и обойти его нельзя, не затемнив самого понятия о преступном.

При рассмотрении же существа вопроса нельзя прежде всего терять из виду, что области безнравственного и преступного не покрывают друг друга. В действительности несомненно, замечает Гуго Мейер, что воровство, разбой, убийство в наибольшем числе случаев являются и безнравственными деяниями, но, ближе присматриваясь, мы не можем сказать, чтобы это совпадение существовало всегда; напротив того, нельзя отрицать, что с точки зрения нравственности могут быть извиняемы даже такие поступки, для коих право не знает никаких оправданий. Сам Бернер признавал, что законодатель должен воспрещать иногда такие деяния, которые не безусловно безнравственны, которых безнравственность главным образом состоит в том, что ими нарушается гражданская обязанность повиновения требованиям закона. Мы можем различать между преступными деяниями, говорит он, безусловно и условно безнравственные; безусловно безнравственны: убийство, воровство, прелюбодеяние; условно безнравственны: ношение оружия, нищенство и т. п. Деяния последнего рода представляются по большей части только тогда безнравственными, когда власть в интересах общественного порядка находит необходимым их воспретить. Да, тогда они и в действительности становятся безнравственными, так как тот, кто их совершает, грешит против общественного порядка . Но, очевидно, такой силлогизм представляет testimonium paupertatis всего учения о тождестве безнравственного и преступного, ставя доказательством доказываемое, хотя, с другой стороны, столь же несомненно, что область безнравственного шире области преступного. Мораль определяет не только наши обязанности к другим людям, но и к самому себе, даже и к окружающему нас миру, а право имеет дело только с людскими отношениями: безнравственным может быть и нарушение обязанностей к самому себе, но такое нарушение не составляет преступного деяния. Области преступного и безнравственного представляют два круга, находящие друг на друга, но взаимно не покрывающиеся .

Далее, и в тех пределах, где области преступного и безнравственного совпадают, оценки деяния, его сущности и значения представляются иными в морали и в праве. Нравственность, установляя должное и справедливое, творит обязанности и через то создает соответственные права; право, установляя правомерное и справедливое, творит права и через то создает соответственные обязанности. Еще Фейербах резко выставил различие вменения морального и юридического, и это различие наглядно подтверждается наблюдением явлений окружающей жизни. Нравственность имеет всегда и исключительно в виду внутреннюю сторону деяния, его мотивы и побуждения; нравственные заповеди определяют душевный строй лица, безотносительно к его внешнему выражению; внешнее действие есть случайная оболочка, не изменяющая существа вменения и оценки поступка; право прежде всего имеет в виду объективные свойства и значение совершенного, определенные внешние проявления содеяния или бездействия и только от них восходит к внутренней стороне поступка: виновность имеет значение только при внешней вредоносности или опасности учиненного. Оттого действие вполне правомерное может быть тем не менее глубоко безнравственным: внешняя набожность как средство обмана, раздача милостыни из-за получения ордена не будут заключать ничего преступного, но можно ли признать их деяниями нравственными? Наоборот, воровство, учиненное единственно с целью оказать помощь лицу, глубоко нуждающемуся, спасти другого от нравственного падения, будет деянием наказуемым, но всегда ли заклеймим мы учинившего эпитетом безнравственного человека? Конечно, было бы глубокой ошибкой законодателя перенести на почву права условия нравственного вменения: у правосудия человеческого нет тех средств исследования истины, нет того неподкупного, неумолимого, а главное, всевидящего судьи, какова наша совесть. Да и нуждаются ли веления нравственности в той внешней охране, в том внешнем принуждении, какими являются все казни и взыскания человеческого правосудия, когда, говоря словами поэта:

И в будущем такой нет казни лютой, Как та, которою душа карает Сама себя!

Наконец, еще важнее различие самой сущности норм права и морали, хотя бы и воспрещающих деяния однородные . Нравственность деяния состоит в согласии его с совестью деятеля, царство нравственности немыслимо без признания нравственной свободы других, без признания верховенства личной совести над нравственными понятиями, хотя бы и большинства: не мог ли Спаситель мира среди разъяренной толпы, кричащей: «Распни Его!», сказать, прозревая будущее: «Я истина»?

Не таковы веления права, норм юридических. Как обязательное правило нашей деятельности, они связывают всех и каждого независимо от убеждений лица в рациональности или нерациональности этих требований: dura lex , sed lex .

Конечно, и веления права не всегда осуществляются принуждением; они могут быть исполняемы, да и исполняются всего чаще по доброй воле граждан, но за ними стоит возможность принуждения. Если бы исполнение правовых требований зависело только от совести и усмотрения отдельных граждан, то на место порядка и мира, необходимых условий развития всякого общества, водворились бы беспрестанные столкновения и все беспорядки анархии. «Там,- говорит Боссюэт,- где все хотят делать то, что желают, никто не может делать того, что хочет» .

Заповеди нравственности субъективны, а нормы права объективны. Коренясь в одном и том же источнике - человеке, они идут и развиваются различными путями. Нормы права даются нам в руководство извне, нормы нравственности суть жизненный уклад, создавшийся у лица сообразно с его развитием, со средой, в которой он родился и живет, нацией и эпохой, к которым он принадлежит; субъективный характер нравственности сохранится и в том случае, когда мы рядом с нравственными понятиями допустим бытие нравственных инстинктов как продуктов того закона, который Принс назвал памятью природы- закона наследственности. Человек носит в себе идеал справедливости в отношениях к людям и сравнивает с ним свои и чужие поступки. Моральный суд над действиями других есть подведение чужих действий под законы нашей совести; оттого эта оценка так разнообразна и уклончива, особенно если мы будем иметь в виду не суждение, столь часто не искреннее в глазах других, а суд наедине с собою .

Если мы говорим о нравственных понятиях известного кружка, среды, общества, эпохи, об общечеловеческих нравственных идеалах и принципах, за которые гибли, шли на казнь и проклятие мученики и борцы человечества, об идеалах, давших им великую силу, веру, сдвигавшую горы человеческого невежества, суеверия и животности, сделавшую их светочами мира, то мы все-таки говорим о принципах хотя и выражающих, может быть, унаследованные следы умственной и нравственной жизни родичей, хотя и сложившихся под данными условиями развития человеческой культуры, но все-таки выращенных и воспринятых отдельными лицами, о принципах, которые, с нашей точки зрения, должны бы быть нравственными принципами каждого человека, потому что он человек. Да и много ли насчитаем мы нравственных истин, которые в действительности суть законы совести каждого в окружающем нас обществе!

Право и нравственность, объединяясь общим стремлением осуществить в земной юдоли, в поступательном движении человечества неумирающий идеал разумной организации общественного строя, водворить в мире царство правды и свободы, разнствуют в путях и средствах достижения этих идеалов, различно претворяя в жизнь живую действительность, вековечные praecepta virtutis .

Оттого преступное не может и не должно быть отождествляемо с безнравственным: такое отождествление, как свидетельствуют горькие уроки истории, ставило правосудие на ложную стезю; вносило в область карательной деятельности государства преследование идей, убеждений, страстей и пороков; заставляло земное правосудие присваивать себе атрибуты суда совести .

Теперь он вовсе умалчивает об этом вопросе. На почве отождествления стоят: Hälschner; Bar, Die Grundlagen des Straf rechts, 1869 г.; хотя Бар приходит к тому выводу, что не все безнравственности, а только весьма малое их число могут быть объектом карательной государственной деятельности. Если бы государство хотело карать все безнравственности, то оно должно было бы пренебречь всеми другими общественными интересами и все-таки не достигло бы своей цели; то же повторяет Ваг в Handbuch, § 103, 104, 107.- Ср. в особенности возражения против Биндинга в прим. 328. Ср. подробное исследование вопроса у Netter. Das Princip der Vervollkommnung als Grundlage der Strafrechtsreform, 1900.

Также Bar, Handbuch, § 110, находит момент безнравственности и во всех полицейских нарушениях.

Признание слабости, несостоятельности (лат.).

Уже поэтому теория так называемого этического минимума представляется недостаточной. Ср. lelineck, Die socialethische Bedeutung von Recht, Unrecht und Strafe, 1878; В. Соловьев «Право и нравственность», 1897, с. 26: «Право есть низший предел или некоторый минимум нравственности, равно для всех обязательный».

Revision der Grundsätze und Grundbegriffe des positiven peinlichen Rechts, 1799 г., II , с. 71 и след., а также у Клейншрода, Grundzüge der Lehre von Zurechnung der Verbrechen, в N. A. d. er. R. 1817 r.

Binding, Norme; его же Problem der Strafe.

Суров закон, но это закон (лат.).

Bertauld; у него, а также у Ortolan , весьма красноречивые указания на необходимость различия законов нравственных и юридических; ср. Сергеевский «О праве наказания»: «Законы этики связывают отдельное лицо только настолько, насколько они, при тщательном их анализе, находят отзвучие в собственной совести подчиняющегося».

Ср. этнографические и исторические примеры изменчивости понятий о нравственном и безнравственном, у Makarevitsch, Das Wesen der Verbrechen, 1896.

Предписания нравственности (лат.).

В этом отношении нельзя не вспомнить, что первый из великих мыслителей XVII в., теоретически развивший учение о различии областей нравственности и права, Христиан Томазий явился в общественной жизни поборником религиозной и нравственной свободы.