Работы художницы т мавриной. Русские художники
) 1900 года в Нижнем Новгороде в семье учителя и литератора Алексея Ивановича Лебедева. Мать, Анастасия Петровна, происходила из дворянского рода Мавриных и тоже занималась преподавательской деятельностью. Младший брат Сергей - академик, основатель советской компьютерной промышленности. В 1920 году семья переезжает в Москву.
Награды и премии
- Государственная премия СССР (1975) - за цикл иллюстраций к книгам «Русские сказки», «Сказочная азбука», «Лукоморье», «За тридевять земель», «Ветер по полю гуляет…», «А. С. Пушкин. Сказки» и станковую графическую серию «Сказка, Родина, Красота»
- Премия имени Г. Х. Андерсена (1976) - за вклад в иллюстрирование детских книг (единственная из отечественных художников)
Творчество
Много путешествовала по старинным русским городам. Результатом путешествий Мавриной стала изданная в 1980 году книга-альбом «Пути-дороги», в которой были собраны акварели и гуаши с видами заповедных уголков России - Звенигорода , Углича , Ростова , Ярославля , Павловской слободы , Касимова и других городов.
Много раз иллюстрировала сказки А. С. Пушкина («Сказка о мертвой царевне и семи богатырях », 1946; «Руслан и Людмила », 1960; «У лукоморья », 1961), русские народные сказки. В 1969 году вышла в свет «Сказочная азбука». Большая коллекция живописных и графических произведений Мавриной находится в Русском музее .
Произведения
- Станковый цикл «По старым русским городам» (1942-1968)
- Гори, гори ярко (1957)
- Маврина Т. Сказочные звери. - М .: Дет. лит., 1965.
- Маврина Т. Пряники пекутся, коту в лапы не даются. - М .: Малыш, 1966.
- Маврина Т. А. Сказочная азбука. - Гознак, 1969. - 100 000 экз. - ISBN 985-428-419-0 .
- Очерковые книги:
- Маврина Т. А. Загорск. - Л. , 1968.
- Маврина Т. А. Городецкая живопись. - Л. , 1970.
- Маврина Т. А. Между Волгой и Двиной. - Лейпциг, 1977. (нем.)
- Маврина Т. А. Пути-дороги. - Художник РСФСР, 1980. - 178 с. - 20 000 экз.
- Маврина Т. А. Москва. Сорок сороков. - Московские учебники и Картолитография, 2001. - 120 с. - 3000 экз. - ISBN 5-7853-0157-1 .
- Маврина Т. А. Цвет ликующий: Дневники. Этюды об искусстве. - М .: Молодая гвардия, 2006. - 364 с. - (Библиотека мемуаров: Близкое прошлое). - 3000 экз. - ISBN 5-235-02676-4 .
- Маврина Т. А. Гуси-лебеди да журавли. - Московский рабочий, 1983. - 144 с. - 50 000 экз.
Напишите отзыв о статье "Маврина, Татьяна Алексеевна"
Примечания
Ссылки
- в проекте
- Дмитриева Н.
- Андрусенко Е.
- Шелудченко А. Г. Москва в творчестве Татьяны Мавриной. - Московские учебники, 2006. - 304 с. - 10 000 экз. - ISBN 5-7853-0559-3 .
- в Государственном музее А. С. Пушкина
- в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина
|
||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Маврина, Татьяна Алексеевна
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г"ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг"и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг"а не возьмем, они у нас из под носа выг"вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег"ала – сейчас вег"нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог"ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг"идет, не пг"идет Долохов, надо бг"ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг"ами. И по выстг"елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
Татьяна Алексеевна Маврина, 20.12.1900 - 19.08.1996 — русский художник, иллюстратор, живописец и график.
Родилась в Нижнем Новгороде 7 (20) декабря 1900 года в семье педагогов, известного учителя и литератора, земского деятеля Алексея Ивановича Лебедева и Анастасии Петровны Мавриной.
Училась в Москве в Высших художественно-технических мастерских — Высшем художественно-техническом институте (Вхутемас - Вхутеин, 1921 - 1929), где училась у Р. Р. Фалька, Н. В. Синезубова, Г. В. Федорова.
С 1929 по 1931 годы входила в группу художников «Тринадцать» , которую состовляли художники-графики, мастера живописного рисунка. Учавствовала в двух состоявшихся выставках группы. Начиная со второй выставки группы 1930 года взяла фамилию матери — Маврина.
В 1930 году выходит замуж за художника-графика Н. В. Кузьмина. Живут в Москве, в крохотной комнатке на Сухаревской площади, летние месяцы проводя на даче в Абрамцеве.
В 1930-е годы, годы диктата разрешенного пути в искусстве («тихого искусства»), Маврина занималась живописью, писала акварели, работала как иллюстратор. роман А. Франса Боги жаждут (1937 г.). Многие ее работы этого времени близки французским постимпрессионистическим течениям, писала экспрессивно-живописные станковые вещи в духе «тихого искусства», порою с мягким эротическим оттенком, ласково называемых художником «мои ню"шки». Излюбленной техникой были рисунок тушью, акварель, гуашь и темпера, часто рисуя живопись маслом. Позднее рисунки часто переводились в цветную литографию. Последняя живописная работа Мавриной на холсте масляными красками была написана летом 1942 года.
После войны художница вновь открыла для себя мир народного творчества. Одним из основных источников вдохновения творчества являлись поездки-прогулки по русским городам Загорску (ныне Сергиев Посад), Угличу, Ростову Великому, Александрову, Суздалю, Переславлю-Залесскому и другим очагам архитектурной старины, делая зарисовки и экскизы для будущих работ, составившие многолетний цикл «По старым русским городам» (1942-1968 гг.). Она так натренировала свою память, свой глаз, что дома легко могла воспроизвести многоцветие природы по торопливым наброскам, сделанным с натуры.
Т. А. Маврина не только любила и собирала иконы, глиняные игрушки, подносы и вышивки, вместе с мужем Н. В. Кузьминым собрала великолепную коллекцию народного творчества, сама делала копии лубков и прялок, расписывала туески, старинные подносы и бутылки, вживалась в образ народного мастера. Выбранный путь позволял отойти от принципа социалистического реализма в единственно дозволенном тогда направлении — в сторону русского народного искусства, создав собственный, «мавринский» почерк — декоративный, лихой, основанный на принципах народного примитива.
Одновременно велась работа над иллюстрированием сказок, отличительной чертой в творчестве художницы занимают ее жизнерадостные и всегда солнечные иллюстрации к детским книжкам. Выполненные в народном стиле и великолепно оформленные по сюжетам пушкинские книжки Сказка о мертвой царевне и семи богатырях, 1949 год; Руслан и Людмила, 1960 год; У лукоморья, 1961 год, сборники — По щучьему велению, 1958 год; Русские сказки, 1963 год.
Слившиеся в единый общий стиль линии натурально-пейзажная и сказочная, породили новый пестрый поток своеобразного изо-фольклора, впитавшеего наряду с повседневным бытовым жанром массу мотивов народного творчства: изразцов, расписных прялок и пряничных досок. Книжки-картинки превратились в самоценные художественные альбомы, где поражающие своей искрометностью «современные лубки» безусловно доминирующие над текстом Гори, гори ярко (1957 г.), Сказочные звери (1965 г.), Пряники пекутся, коты в лапы не даются (1966 г), Сказочная азбука (1969 г.).
Продолжавшиеся путешествия по старинным русским городам, погружение в быт, традиции, ремесло старорусской культуры получило выражение в картинах и иллюстрациях вышедшей в 1980 году книги-альбома «Пути-дороги», в которой собраны акварели и гуаши с видами заповедных уголков России — Звенигорода, Углича, Ростова, Ярославля, Павловской слободы, Касимова и многих других городов.
Свою отличительную черту и узнаваемость мавринского стиля приобрели очерковые книги Загорск (1968), Городецкая живопись (1970 г.), Между Волгой и Двиной (1977 г. Лейпциг, на нем. языке), Пути-дороги (1980 г.), Москва. Сорок-сороков (2001 г.).
Татьяной Алексеевной Мавриной проиллюстрировано и оформлено более 200 книг, известны ее работы для театра и кино. В 1975 году лауреат Государственной премии СССР, за вклад в иллюстрирование детских книг в 1976 году была удостоена премии Г.-Х. Андерсена, в 1981 году присвоено звание Заслуженный художник РСФСР, золотая медаль Академии художеств за иллюстрации к детским книгам в 1987 году.
В 1966 году вышел в свет альбом-монография Татьяна Алексеевна Маврина (Костин В. И.). В 1997 году альбом графики и живописи Т. А. Маврина Мгновенье, остановленное цветом.
В конце 1980-х начале 90-х годов Маврина почти не покидала своего дома, поездки за город были очень редки. Вопреки всем болезням и недугам Татьяна Алексеевна отдавалась полностью своей стратси — живописи. Писала натюрморты, вмещавшие неизбывную силу ее натуры, настолько пластически убедительны, несут столь мощный энергетический заряд.
Из дневника Т. А. Мавриной: 07.01.94. «... Рождество. Гете, умирая, сказал: «Свети».» Она светила...
Один из последних натюрмортов, «Розы ночью», 1995 го, — винно-красные цветы на подоконнике на фоне синего неба с сияющим созвездием Ориона — можно назвать трагическим реквиемом перед неизбежным уходом в небытие.
В 1998 году Т. А. Маврина награждена почетным дипломом Международного совета по детской литературе за вклад в российскую литературу, книжную культуру для детей и юношества.
Книги с иллюстрациями Т. А. Мавриной
Д. Бедный, Восток, 1933 год
К. Г. Паустовский, Судьба Шарля Лонсевиля, Молодая гвардия, Москва 1933 год
С. Н. Сергеев-Ценский, Мишель Лермонтов, Московское Товарищество писателей, Москва, 1933 год
К. Г. Паустовский, Судьба Шарля Лонсевиля, Детская литература, Москва, 1935 год
А. Франс, Боги жаждут, 1937 год
А. С. Пушкин, Сказка о мертвой царевне и семи богатырях, 1949 год
Т. А. Маврина, Про охотника и большого орла, 1951 год
Т. А. Марина, Петух и бобок, 1952 год
Т. А. Маврина, Хоровод, 1952 год
Т. А. Маврина, Сестрица Аленушка и братец Иванушка, 1954 год
Т. А. Маврина, Как у нашего Максима, 1956 год
Р. И. Петрушанская, Пир грибов, 1957 год
Т. А. Маврина, Гори, гори ярко, 1957 год
Н. Колпакова, Сокровище народа, 1957 год
Т. А. Маврина, По щучьему велению, 1958 год
А. С. Пушкин, Руслан и Людмила, 1960 год
А. С. Пушкин, У лукоморья, 1961 год
Т. А. Маврина, Как у бабушки козел, 1961 год
Т. А. Маврина, Русские сказки, 1963 год
Т. А. Маврина, Иллюстрации к произведениям А. С. Пушкина и народным сказкам, 1964 год
Т. А. Маврина, Сказочные звери, 1965 год
Т. А. Маврина, Пряники пекутся, коту в лапы не даются, 1966 год
Т. А. Маврина, Сказочная азбука, 1969 год
Т. А. Маврина, Карусель, 1970 год
А. С. Пушкин, Лукоморье, 1970 год
Т. А. Маврина, За тридевять земель, Русские народные сказки, 1970 год
Т. А. Маврина, Иван-царевич и серый волк, 1970 год
Т. А. Маврина, Марья Моревна, 1970 год
А. С. Пушкин, Сказки, 1974 год
А. С. Пушкин, Ветер по морю гуляет, 1974 год
Т. А. Маврина, Птицы на море, 1976 год
Т. А. Маврина, Плетень, 1976 год
Т. А. Маврина, Как у бабушки козел, 1976 год
Т. А. Маврина, Солнце, Месяц и Ворон Воронович, 1977 год
А. С. Пушкин, Сказки, 1977 год
Т. А. Маврина, Ю. И. Коваль, Стеклянный пруд, 1978 год
Т. А. Мврина, Ю. И. Коваль, Заячьи тропы, 1980 год
Т. А. Маврина, Сивка-бурка, 1982 год
Т. А. Маврина, В некотором царстве, 1982 год
Т. А. Маврина, Ю. И. Коваль, Журавли, 1983 год
Т. А. Маврина, Гуси, лебеди, да журавли, 1983 год
Т. А. Маврина, За тридевять земель, 1986 год
Т. А. Маврина, А. П. Рогов, Таратушки, тарарушки — это русские игрушки, 1986 год
Ю. И. Коваль, Снег, 1985 год
Ю. И. Коваль, Бабочки, 1987 год
Ю. И. Коваль, Жеребенок, 1989 год
Т. А. Маврина, Поди туда-не знаю куда..., 1994 год
Т. А. Маврина, Лукоморье, Сказочные миры Татьяны Мавриной, 2010 год
Т. А. Маврина, Жили-были, 2013 год
Очерковые книги
Т. А. Маврина, В Москве, 1947 год
Т. А. Маврина, Загорск, рисунки и акварели, 1968 год
Т. А. Маврина, Городецкая живопись, альбом, 1970 год
Т. А. Маврина, Между Волгой и Двиной, 1977 год, Лейпциг, на немецком языке
Т. А. Маврина, Пути-дороги, из путевых альбомов художника, 1980 год
Т. А. Маврина, Москва. Сорок сороков, работы военных лет, 2001 год
Т. А. Маврина, Цвет ликующий, Дневники, Этюды об искусстве 2006 год
Т. А. Маврина, Москва. Подмосковье. Поволжье, акварели, 2010 год
О ней
В. И. Костин, Татьяна Алексеевна Маврина, 1966 год
А. А. Сидоров, Н. А. Дмитриева, Татьяна Алексеевна Мварина, каталог, 1973 год
Е. М. Жукова, Татьяна Алексеевна Мварина, 1973 год
Т. А. Маврина, Каталог по материалам выставки, организованной Союзом художников СССР и Государственной Третьяковской галереей, 1973 год
И. В. Чернович, Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник, Татьяна Алексеевна Маврина, 1978 год
И. В. Чернов, Татьяна Алексеевна Мварина, каталог выставки, 1978 год
И. В. Чернов, Выставка произведений. Загорск, каталог выставки, 1978 год
Н. А. Дмитриева, Татьяна Маврина, графика, живопись, альбом, 1981 год
А. Ю. Чудецкая, Мгновенье, остановленное цветом, графика, живопись, альбом, 1997 год
Московский государственный музей «Дом Бурганова», Татьяна Маврина, из коллекции музея классического и современного искусства и частных собраний, 2003 год
А. Ю. Чудецкая, Четыре жизни Татьяны Мавриной, 2000 год
Н. Козырева, А. Мальцева, Государственный Русский музей, Татьяна Маврина, 2005 год
Н. Козырева, Выставка произведений, 2005 год
Наталья Алексеевна Васильева очень любила творчество Татьяны Мавриной и, наверно, много говорила о ней своим ученикам.
Не можем пройти мимо этого факта.
Разрезаем ленточку на открытии выставки этого выдающегося художника.
Суздаль. Базар.
Маврина (Лебедева) Татьяна Алексеевна (1900 — 1996) . Живописец, график. Детство Т. А. Мавриной прошло в Нижнем Новгороде. Детей было четверо, и воспитывали их, как полагалось в интеллигентных семьях: чтение и рисование, обучение музыке и языкам, внимание к фольклору и народному искусству, которые, казалось, окружали и пронизывали всю жизнь. От этих лет сохранились альбомчики-тетради, которые делали дети в семье Лебедевых. Это была игра в рукописный журнал. В 1921 году Маврина уже точно выбрала изобразительное искусство — поступила во ВХУТЕМАС, где училась у Р.Р. Фалька, Н.В. Синезубова, Г.В. Федорова.
Позже художница вспоминала об этом времени как о счастливейших годах своей жизни. Окончив ВХУТЕМАС в 1929 году, она вступила в объединение Группа «13», стала участником выставок объединения. В 1930-е годы Маврина занималась живописью, писала акварели, делала рисунки. Многие ее работы этого времени близки французским постимпрессионистическим течениям. Последняя живописная работа Мавриной на холсте масляными красками была написана летом 1942 года («Танцы на веранде клуба»). То, что началось после этой картины Маврина называла своей новой жизнью. После войны художница вновь открыла для себя мир народного творчества. Она не только любила и собирала иконы, глиняные игрушки, подносы и вышивки — со своим мужем, художником Н.В. Кузьминым, она собрала великолепную коллекцию — Маврина сама делала копии лубков и прялок, расписывала туески, старинные подносы и бутылки, вживалась в образ народного мастера. Она создала свой собственный, «мавринский» почерк — декоративный, лихой, основанный на принципах народного примитива. В 1950-60-е годы художница совершала многочисленные поездки по русским городам, делала зарисовки и эскизы для будущих работ. Любимой темой стала природа, «земля и небо». Особое место в творчестве художницы занимают ее жизнерадостные и всегда солнечные иллюстрации к детским книжкам. Выполненные, как всегда, в народном стиле они великолепно подходят к сюжетам русских сказок. В конце 1980-х годов Маврина почти не покидала своего дома. Вопреки болезням и недугам она отдавалась своей страсти — живописи, писала виды из окна, натюрморты, цветы. Ее работы последних лет столь пластически убедительны, несут столь мощный энергетический заряд, что позднее творчество Мавриной с полным правом можно поставить в один ряд с полотнами крупнейших мастеров 20 века. Работы Татьяны Мавриной хранятся почти во всех крупнейших музеях нашей страны, в том числе в ГТГ, ГРМ, Саратовском художественном музее и в частных собраниях.
Абрамцево
Рогачевское шоссе
Из серии «Сказочные звери»
Из серии «Серебрянный пруд»
Из серии «Москва»
Маврину знали и ценили как графика и иллюстратора, воплотившего в своем творчестве многие принципы народного русского искусства, которое она прекрасно знала. Русские иконы, лубки, вышивки, глиняные игрушки представляли для нее интерес не только как предметы коллекционирования, но и как образцы высокой художественной культуры, живого языка, к которому она обращалась. Ее иллюстрации к детским книжкам и русским сказкам, альбомы рисунков, сделанных во время путешествий по русским городам, вызывали большой интерес и по праву считались частью отечественного искусства 70-80-х годов.
Художница была удостоена звания заслуженного художника РСФСР, имела награды и премии, в том числе Государственную премию СССР.
И все же словно незримая стена отделяла ее от официального советского искусства. Эту ее «инаковость» чувствовали все - от главных художников государственных издательств, с большой неохотой подписывавших мавринские книги в печать, до оргкомитета международной премии имени Г.-Х. Андерсена, выбравшего Маврину - практически единственную из советских художников детской книги - в качестве лауреата этой престижной премии в области книжной графики.
Татьяна Маврина родилась в 1900 году, хотя сама всегда называла годом своего рождения 1902-й, и именно эта неверная дата вошла почти во все справочники и биографии, написанные при жизни художницы. Причина была одна - женское кокетство, желание казаться немного моложе. Ее детство прошло в Нижнем Новгороде, детей в семье было четверо, и воспитывали их, как полагалось в интеллигентных семьях: чтение и рисование, обучение музыке и языкам, внимание к фольклору и народному искусству, которые, казалось, окружали и пронизывали всю жизнь. «География фантастическая от гор, рек, болот, оврагов, лесов, всяких легенд, старых городов вокруг: Суздаль, Владимир, Юрьев Польский, Муром, Городец, а там живописные народные промыслы - городецкие, семеновские, хохломские, палехские, мстерские. Город в окружении фольклора», - вспоминала Маврина о своих детских ощущениях. От этих лет сохранились альбомчики-тетради, которые делали дети в семье Лебедевых. В них - стихи и рассказы, рисунки, акварели. Игра в рукописный журнал будила мысль и творчество, рождала чувство полноты жизни, в которой предстояло так много осмыслить и запечатлеть. Из полноценности детства возникло ощущение того, что «много всего кругом», и это чувство не покинет Т. А. Маврину в течение всей долгой жизни
В 1921 году она уже точно выбрала изобразительное искусство — поступила в «фантастический вуз ВХУТЕМАС», безоглядно увлеклась живописью. Позже Маврина вспоминала об этом времени как о счастливейших годах своей жизни. Настоящей школой живописи для нее стали французские импрессионисты в Щукинской и Морозовской галереях. И концу 20-х годов относится ее членство в Группе «13», участие в совместных выставках и поиски своего места в искусстве.
Автопортрет
Но за двадцатыми годами пришли тридцатые, и с ними - диктат разрешенного пути в искусстве. В это трагическое для всей страны время Маврина оставалась верной живописи. В духе интернациональной живописной традиции художники Группы «13» сообща нанимали модель.
Маврина говорила, что художника, равного по силе Тициану, не найти среди импрессионистов, но «все вместе импрессионисты перетянут. Они открыли опять мир идеальной гармонии и повседневности». Многие ее работы этого времени близки французским постимпрессионистическим течениям. Одна из картин, написанная в сияющих перламутровых тонах, так и называется — «Подражание Ренуару” (1938).
Подражание Ренуару
Почти ежедневно она писала или рисовала обнаженную женскую модель, работая в разноообразных техниках. Подражания Анри Матиссу сменялись натурными набросками в женской бане. Венеры перед зеркалом существовали рядом с раздевающимися тетками в белье того незабываемого голубого цвета, который был характерен для трикотажа периода «строительства коммунистического общества». От этого времени осталось множество рисунков и акварелей, несколько десятков холстов, которые многие годы хранились буквально под кроватью - художница их никому не показывало: ведь обнаженная натура была недозволенной, почти запрещенной темой.
Лишь в 70-е годы некоторые из мавринских «нюшек» (как на простонародный манер она их называла, обыгрывая французское «ню») стали появляться на выставках, поражая своим радостным жизнеутверждением и вызывая вопрос: «Возможно ли, чтобы художник XX века, отгородившись от окружающего, упорно восхвалял радость бытия во времена, когда царствовала одна из жесточайших тираний?». Видимо, Маврина позволило себе не замечать ее, в чем было отчаянное и решительное противостояние общей атмосфере подавленности или истерии.
Последняя живописная работа на холсте масляными красками была написана летом 1942 года в саду Дома Красной Армии и изображала танцы на веранде клуба. То, что началось после этой картины, Маврина называла своей новой жизнью.
После войны художница вновь открыла для себя мир народного творчества. Она не только любила и собирала иконы, глиняные игрушки, подносы и вышивки - со своим мужем, художником Николаем Васильевичем Кузьминым, она собрала великолепную коллекцию - Маврина сама делала копии лубков и прялок, расписывала туески, старинной формы подносы и бутылки, вживалась в образ народного мастера. Это был гениальный ход, он давал ей возможность отойти от принципа социалистического реализма с его иллюстративным бытописанием в единственно дозволенном тогда направлении - в сторону русского народного искусства. Анри Матисс через увлечение народным искусством обрел свой стиль, а Татьяна Маврина, отталкиваясь от Матисса, превращает себя в народного мастера, создав собственный, «мавринский» почерк - декоративный, лихой, основанный на принципах народного примитива.
Для творчества художницы были необходимы натурные впечатления. В 1950-1960-е годы она предпринимала многочисленные поездки по русским городам, делала зарисовки и эскизы.
Она так натренировала свою память, свой глаз, что дома легко могла воспроизвести многоцветие природы по торопливым наброскам, сделанным с натуры.
Анимаиса Владимировна Миронова, ее частая наперсница в этих поездках, вспоминает, как в самом начале 60-х годов, ранней весной, в половодье, они с Мавриной оказались в маленькой забытой Богом гостинице. Ранним утром А. В. Миронова проснулась и с удивлением обнаружила, что Мавриной нет в номере. Оказалось, Татьяне Алексеевне удалось уговорить рыбака, и на утлой лодчонке посреди волжского разлива она с увлечением писала восход солнца. Слова художницы о том, что «земля и небо стали темой пейзажей и книжек» точно выражают суть ее творчества этих лет.
Татьяна Алексеевна Маврина в автобиографии делила свою жизнь, как она выражалась, на «три жизни»: первая - «от рождения до ВХУТEMАСа», вторая - Москва, учеба живописи у Роберта Фалька, увлечение импрессионистами, участие в выставках Группы «13», третья - началась во время войны. Но была и четвертая - последнее десятилетие жизни.
В конце 1980-х годов Татьяна Алексеевна почти не покидала своего дома. Мир замкнулся в стенах малогабаритной квартиры, оклеенных любимой Мавриной золотой и серебряной бумагой. Те, кому довелось попасть к ней в дом, бывали изумлены той невероятной внутренней силой, которая исходила от сухонькой девяностолетней женщины. Эта воля к жизни, казалось, защищала ее от старческой немощи - она видела практически без очков, была в ясном уме, и, если и забывала что-то, никогда нельзя было сказать наверняка - забывчивость это или лукавство.
Вопреки болезням и недугам Маврина отдавалась своей страсти - живописи - и писала натюрморты так, будто вмещала в них неизбывную силу своей неистовой натуры. Ее два окна - из одного видна береза, из другого - дерево и гараж - стали ее Вселенной, сквозь них она наблюдала смену освещения, чередование времен года, вращение светил.
Художница просила приносить ей цветы и, получив в подарок букет, уже не скрывала своего желания поскорее выпроводить гостя и приняться за работу. Так возникли нарциссы но фоне розовых берез, тюльпаны на заснеженном окне, красавец розовый гладиолус среди голубого лета. Казалось бы, что может быть проще изображения обычного букета на подоконнике?
Однако работы эти столь пластически убедительны, несут столь мощный энергетический заряд, что позднее творчество Мавриной с полным правом можно поставить в один ряд с полотнами Рауля Дюфи и Анри Матисса. А один из последних натюрмортов, «Розы ночью» (1995), - винно-красные цветы на подоконнике на фоне синего неба с сияющим созвездием Ориона - можно назвать трагическим реквиемом перед неизбежным уходом в небытие.
«Стояло время или шло назад» - эти строки Рильке, знакомые нам в переводе Пастернака, начинают автобиографию Мавриной. Эпиграф выбран далеко не случайно, как ничего не было случайного в судьбе Татьяны Алексеевны. «Стояние времени» - это то ощущение, которое изумляет при взгляде на поздние мавринские натюрморты. Жизнеутверждающая сила и цветовая пластическая энергия этих работ вызывают ассоциации не только с искусством начала века, но и с творчеством молодого, полного сил человека. Почти всегда после смерти художника значение его творчества переоценивается. Часто оно начинает тускнеть, «съеживается» и блекнет, чтобы в конце концов обернуться строкой в специальном издании. Гораздо реже смерть переводит обыденные эпитеты в возвышенные, и слово «гениальный», которое стеснялись произносить при жизни, становится впору. Так, кажется, случилось с Татьяной Алексеевной Мавриной.
Маврина Татьяна Алексеевна (1902-1996)
Творческий путь живописца, графика, иллюстратора Т. А. Мавриной начинался в 1920-х гг., полных новаторских поисков в искусстве.
Училась она во Вхутемасе - Вхутеине (1922-29). Вместе с несколькими соучениками участвовала на рубеже 1920-х и 1930-х гг. в выставках группы "13", где ценили больше всего бойкий, быстрый темп смелого рисунка-наброска. Эти легкость и свобода, почти детская непосредственность в обращении с цветом, линией и формой были свойственны рисункам и акварелям Мавриной, перешли в ее живопись и в книжные рисунки пером, ложившиеся на страницу прозрачным и тонким ритмическим узором ("Судьба Шарля Лонсевиля" К. Г. Паустовского, 1933, и др.).
Стремление к узору, красочности питалось любовью к русской иконе, к произведениям народного искусства.
Художница ездит по старинным русским городам, рисует с натуры, но так, что нарядно раскрашенные зарисовки кажутся вымышленными, созданными воображением автора. Результатом многолетних путешествий Мавриной стала изданная в 1980 г. книга-альбом "Пути-дороги", где собраны акварели и гуаши с видами заповедных уголков России - Звенигорода, Углича, Ростова Великого, Ярославля, Павловской слободы, Касимова и других городов.
Художница умеет в равной мере удивляться старине и новизне, во всем отыскивать их приметы и взаимопроникновение. При этом окружающую реальность она видит сквозь призму сказочного восприятия. И в книжной графике любимым жанром художницы является сказка.
Много раз иллюстрировала она для детей сказки А. С. Пушкина ("Сказка о мертвой царевне и семи богатырях", 1946; "Руслан и Людмила", 1960; "У лукоморья", 1961), русские народные сказки. И с каждым разом в ее книжках плотнее и ярче становился цвет, свободнее и узорнее плоскостной рисунок, фантастичнее и забавнее сказочные персонажи, особенно звери. Рисует их она уже не пером, а широкими взмахами кисти.
В 1969 г. выходит в свет изумительная по красочности и богатству фантазии "Сказочная азбука" Мавриной. От начала и до конца она сделана художницей почти без пояснительных подписей, ибо весь смысл заключен в самих иллюстрациях. В каждой букве - свой маленький сказочный сюжет. Картинки азбуки полны лукавства и озорства, добра и сердечности, как и все искусство художницы.
Художник-живописец, график, иллюстратор. Заслуженный художник РСФСР (1981). Лауреат Государственной премии СССР (1975).
Много раз иллюстрировала она для детей сказки А. С. Пушкина ("Сказка о мертвой царевне и семи богатырях", 1946; "Руслан и Людмила", 1960; "У лукоморья", 1961), русские народные сказки. И с каждым разом в ее книжках плотнее и ярче становился цвет, свободнее и узорнее плоскостной рисунок, фантастичнее и забавнее сказочные персонажи, особенно звери.
В 1969 г. выходит в свет изумительная по красочности и богатству фантазии "Сказочная азбука" Мавриной. От начала и до конца она сделана художницей почти без пояснительных подписей, ибо весь смысл заключен в самих иллюстрациях. В каждой букве - свой маленький сказочный сюжет. Картинки азбуки полны лукавства и озорства, добра и сердечности, как и все искусство художницы.
Важнейшая особенность искусства Т. А. Мавриной - связь поэзии сказки и пластической красоты разных видов народного декоративно-прикладного искусства. В нарядной красочности иллюстраций можно увидеть обаяние народной глиняной игрушки, русского лубка, бытовой керамики, пряников, изразцов, старинных костюмов. Творчество Т. А. Мавриной помогает раскрыть неисчерпаемое богатство народной эстетики, ощутить национальную основу фольклора.
Книги с иллюстрациями художника